Гангутское сражение стало настоящим триумфом для Петра I. Это была первая настоящая победа русского флота, которая доказала, что создаваемое царем государство способно тягаться с сами опытными в военном деле странами. Сам государь принимал в нем участие и лично пошел на абордаж шведских кораблей. Хотя, казалось бы, не царское это дело. Как проходили эти события и как роль они сыграли для всей российской истории?
Шел 1714 год. Прошло более 10 лет с начала Северной войны. Уже случилась Полтавская битва, в результате которой произошел коренной перелом на сторону русских войск. Большая часть Финляндии тогда была занята русскими войсками, но оставалось решить главный вопрос - кто будет иметь контроль над Балтийским морем. Решить его можно было только одним способом - контрольным морским боем. И вот настало 27 июля (7 августа по современному стилю) 1714 года.
Руководство гребным флотом, в который входили 99 галер, скампавей (быстроходное судно галерного типа) и 15-тысячный десант, размещенный на вспомогательных судах, было поручено графу Федору Апраксину - одному из создателей российского военно-морского флота. Войско сосредоточилось у мыса Гангут, но их целью была высадка в порту Або (ныне Турку). Не дойдя всего 100 километров до места назначения, русские суда столкнулись с преградой в виде шведского флота: 15 линейных кораблей, 3 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей и 9 галер. Командовал ими адмирал Густав Ваттранг.
Стоит признать, что русские корабли тогда все еще уступали шведским, также был заметно слабее подготовлен экипаж. Но было понимание: если русским удастся на своих маленьких судах прорваться в Аландский архипелаг с его многочисленными островками и узкими перешейками, то шведский флот не сможет составить им конкуренцию. Шведы ждали, что русское командование совершит ошибку.
Шведы уже поняли, что русские солдаты хорошо справляются на суше, а вот флот явно недооценивали. Да и показать себя он тогда еще не успел. По приказу Апраксина солдаты заняли Гангутский мыс и установили оттуда наблюдение за противником: возвели береговые батареи и установили полевые укрепления. Они делали все, чтобы не допустить высадки шведского десанта.
Апраксин вызвал подкрепление и отдельно обратился к Петру I, находившему тогда в Ревеле, с просьбой явиться и лично возглавить готовившуюся атаку. Царь прибыл к месту под именем офицера Петра Михайлова и, осмотрев флот, определил, какие корабли подготовлены лучше, а каким стоит не участвовать в битве. Также он приказал не вступать в сражение, если не будет явного превосходства в артиллерии.
Пётр I предпринял попытку (или же это был заранее продуманный обманный маневр) перетащить хотя бы часть из своих судов севернее Гангута, предложив построить для этого деревянный настил, а трение уменьшить за счет бычьих шкур. Для этого была прорублена просека, названная в дальнейшем Петровской. Но узнавший об этом от местных жителей Ваттранг отправил часть кораблей под командованием Нильса Эреншёльда им наперерез, не дав закончить строительство переправы. Также до Ваттранга дошла информация, что в состав российского флота вошли 5 купленных в Англии и Голландии линкоров, а также построенные в Архангельске 52-пушечные суда. Поэтому другой части своих кораблей он приказал нанести удар по главным силам русских. Русский царь предлагал шведам сдаться, чтобы избежать кровопролития, но те решительно отказали, так как были невысокого мнения о враге.
Петр I предполагал, что такой исход событий возможен. Разделение войск соперника он воспринял как возможность разбить их. Погода стояла безветренная, так что шведским кораблям, обладавшим хорошей маневренностью, было непросто. Русские же галеры легко передвигались и были на порядок быстрее. Этим-то и воспользовались русские суда. 20 кораблей под командованием Матвея Змаевича начали прорыв, обходя на расстояние шведские корабли таким образом, что огонь их не достигал или оказывал очень незначительный эффект. Шведы спустили шлюпки, чтобы, привязав к ними крупные корабли, отбуксировать их ближе к берегу, где проскальзывали вражеские суда. Но время играло не на их стороне.
Русские сумели заблокировать отряд Эреншёльда, а в это время двинулись в прорыв еще 15 российских кораблей. Только тот самый скампавей «Конфай» во время этого сел на мель, и шведам удалось заполучить около 200 человек команды в плен. Дальнейшая история корабля неизвестна.
Ваттранг, предполагая, что русские будут продолжать двигаться тем же путем, отозвал отправленный к ним отряд, а свои корабли увел дальше от берега. Но тогда освободился проход по прибрежному фарватеру, чем и воспользовались суда, возглавляемые Апраксиным. Они спокойно пошли по проходу, а выпущенные шведами ядра их не поражали. Хотя потом ходила то ли шутка, то ли легенда, что одно из ядер оторвать каблуки у сапог у одного из поручиков, и это были самые большие потери в тот момент.
Объединившись, русский авангард, состоявший из 23 кораблей, предложил шведам сдаться, но, получив отказ, атаковал Эреншёльда, зажатого между двумя островами. Швед приказ затопить одну из шхерных лодок, чтобы таким образом создать препятствие русскому флоту.
Первые две попытки шведам удалось отбить, но третья, абордажная, атака ими была проиграна. Русские воспользовались своим численным преимуществом и способностью быстро принимать решения. Русский царь понимал, что у шведов был перевес в артиллерии, поэтому брать их нужно было, атакуя точечно каждое судно. Противники сражались отчаянно, в какой-то момент шведы даже перестали заряжать пушки и стреляли только порохом, ослепляя пороховыми газами.
Хотя стоит оговориться, что в современной историографии оспаривается то, что атак было три. Даже шведские историки позже стали говорить, что атака была одна, а шведы, огорченные от такого резкого нападения, придумали две неудавшиеся попытки. Подтверждений им нет.
Участвовал во взятии кораблей и сам Пётр I. Как говорили моряки, царь своим примером показывал мужество и героизм и заряжал этим остальных солдат. Его прикрывал камергер Ягужинский, но полную безопасность он гарантировать не мог. Хотя позже этот же факт приводили в доказательство того, что царя-де подменили, а настоящий бы не стал бросаться грудью в опасность.
Части сил шведского флота удалось отойти к Аландским островам, но все 10 кораблей из отряда Эреншёльда и флагман «Элефант» захватили российские силы. Шведы пытались скрыться на шлюпках, началась паника. Шведский адмирал бился до последнего, получил 7 ран, затем упал за борт, но его выловили, после чего он попал в плен. Непосредственно бой длился 3 часа.
Победа в битве у мыса Гангут стала первой «викторией» русского флота. После нее российские корабли получили свободу действий в Финском и Ботническом заливах, а также смогли оказывать поддержку своим войскам в Финляндии. При этом нельзя сказать, что шведы ушли из Балтики окончательно, но стоит отдать должное Петру I - он воспользовался этой победой на всю. В Европе Гангутское сражение обсуждали с большим интересом и даже удивлением, русский царь лично правил победные статьи, которые направляли в Германию и Голландию. Россия освободила дорогу к побережью Швеции. С 1715 года британские эскадры стали посещать Балтийское море, чтобы сдержать натиск России. Адмирал Ваттранг, не выдержав позора, в следующем году, ссылаясь на здоровье, отказался от командования, а еще через год скончался.
Шведы потеряли почти 1000 человек убитыми, раненными и пленными, что по тем временам было серьезной цифрой. Русские моряки же, наоборот, укрепили дух и поверили в свои силы.
Петр I был торжественно произведен в звание вице-адмирала, о чем он с воодушевлением сообщил в письме своей жене Екатерине: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! Объявляем вам, коим образом всемогущий Господь Бог Россию прославить изволил, ибо, по многодарованным победам на земли, ныне и на море венчати благоволил; ибо сего месяца в 27 день швецкого шаутбенахта Нилсона Эреншелта с одним фрегатом и шестью галерами и двемя шхер ботами по многом и зело жестоком огню у Ангута близ урочища Рилакс Фиен взяли; правда, как у нас в сию войну, так и у алиртов с Франциею много не толко генералов, но и фелтъмаршалов брано, а флагмана ни единого».
Любопытно, что этот бой стал одним из последних в мировой истории, когда было применено взятие корабля на абордаж. Времена менялись, менялись и способы ведения битв. На смену ближнему рукопашному бою приходил бой дальний.
В Петербурге в честь победы при Гангуте прошли торжественные мероприятия. Правда, только в сентябре, когда победители прибыли в город и смогли величественно пройти под специально подготовленной триумфальной аркой: на ней были изображены орел, сидящий на слоне (как символ захваченного корабля «Элефант»), и надпись «Русский орел мух не ловит». «Элефант», к слову, после этого вошел в состав российских трофеев и был поставлен в Кронверкском проливе, но сгнил к 1737 году и был разобран на дрова.
27 июля по велению Петра I стали ежегодно отмечать как день Гангутской победы. Все участники получили отчеканенные по случаю монеты. Проходили богослужения, парады, фейерверки. Прервалась эта традиция только после революции, но с 1939 года стали отмечать День Военно-Морского флота (каждое последнее воскресенье июля). А 9 августа в честь этого события считается одним из дней воинской славы России, хоть эта дата и ошибается в хронологии на несколько дней.
В память об этом успехе (а также победе при Гренгаме, случившейся также 27 июля, но уже 1720 года) в Санкт-Петербурге была построена Пантелеймоновская церковь. И хоть здание было перестроено уже в конце 1730-х, оно сохраняет память об этих сражениях: внутри открыта экспозиция, рассказывающая о подвигах русского флота на Балтике, начиная от Петровской эпохи и до времен Второй Мировой войны.
В 1870 году на месте павших в этой битве эскадра морского корпуса поставила гранитный крест.
Слово «Гангут» стало не просто обозначением места на карте, но и символом русской победы. Этим именем неоднократно, даже в советское время, называли корабли.
В Петергофе вы наверняка видели фонтан «Тритон». Он создавался Растрелли как аллегорическое воспроизведение победы русского флота над шведским. Сам Тритон в этой скульптуре - молодой русский флот, чудовище, которому он раздирает пасть,- флот Карла XII, а четыре разбегающиеся под ними черепахи - неверные шведские союзники. Сейчас, конечно, в Петергофе стоит не оригинал, так как он был разрушен фашистскими оккупантами, но в 1956 году на основании рисунков 18 века была воспроизведена его точная копия.
