Сегодня буду "препарировать" аутизм в книге Бонни Гармус "Уроки химии". Да, об аутизме в книге ни слова, И это неудивительно, ведь детство главной героини Элизабет пришлось на то время, когда Каннер и Аспергер только-только начали свои исследования в области аутизма, а детские годы мэд – когда диагноситка была в зачаточном состоянии и то ольк тяжелых случаев. Но если бы Элизабет и ее дочь жили в наше время, без сомнения у обеих был бы диагноз синдрома Аспергера или РАС первого уровня.
1. Начнем с Элизабет.
Героиня - химик. Наука – ее страсть, но к женщинам в науке в 50-60 относились скептически, и ей приходится с трудом пробивать себе дорогу. Элизабет характеризует максимальная практичность, отсутствие друзей, попытка пропихнуть специнтерес во все сферы жизни, трудности с коммуникацией и явно неумение общаться неформально. Совместное проживание с мужчиной для нее (особенно поначалу) было по большей части секс плюс жилье плюс интересные научные беседы.
О дружбе:
– Кальвин… – окликнула Элизабет, собирая со стола свою посуду. – Ты меня слушаешь? Я говорю, что завтра иду на венчание. Ты не поверишь: я буду в нем участвовать. – Она нервно повела плечами. – Так что давай отложим обсуждение этих кислот до вечера.
– А кто выходит замуж?
– Моя подруга Маргарет, секретарь отдела физики, припоминаешь? Это с ней мы встречаемся через пятнадцать минут. Насчет примерки.
– Погоди. У тебя есть подруга? – Он считал, что у Элизабет есть только коллеги-ученые, которые признают ее компетентность и саботируют ее результаты.
Элизабет зарделась от смущения.
– Ну, в общем, да, – неловко выдавила она. – Мы с Маргарет киваем друг другу, когда сталкиваемся в коридорах. Несколько раз болтали возле кофейного автомата.
Кальвин всеми силами изображал, будто слышит разумное описание дружбы.
Общение с родителем одноклассницы дочери:
цель моего посещения – проинформировать вас о том, что ваша дочь под надуманным предлогом завязала дружбу с моей дочерью. – Поскольку он пришел в полное замешательство, Элизабет пояснила: – И теперь ваша девочка объедает мою дочь.
О готовке и питании
При 200 ℃ / 35 мин = потеря одной мол. H2O на мол. сахарозы; итого 4 за 55 мин = C24H36O18, – написала она в одной из своих тетрадей. – Так что бисквитное тесто еще не готово. Маловато воды ушло.
– Как дела? – кричал ей Кальвин из соседней комнаты.
– Чуть не потеряла атом в процессе изомеризации! – кричала она в ответ. – Приготовлю, пожалуй, что-нибудь другое.
Согласно материнским подсчетам, суточный рацион Мадлен в точности соответствовал потребностям оптимального развития, то есть с научной точки зрения потеря веса просто не представлялась возможной. Тогда что же: скачок роста? Нет. В своих расчетах Элизабет учитывала потребности растущего организма. Раннее расстройство пищевого поведения? Очень сомнительно. Дома, за ужином, у Мадлен всегда прорезался зверский аппетит. Лейкемия? Определенно нет.
О хобби:
– Гребля – это простое соотношение кинетической энергии, приложенной к центру масс лодки, и сопротивления воды движению. – (В ее блокноте появилось несколько формул.) – Нужно также учитывать силу тяжести, – добавила она, – и плавучесть, передаточное число, скорость, равновесие, эффект рычага, длину весла, тип лопасти…
Чем больше она высчитывала, тем больше записывала, постепенно открывая для себя нюансы гребли при помощи сложных алгоритмов.
– Надо же. – Элизабет откинулась на спинку стула. – В гребле ничего мудреного нет.
О тревожности:
Элизабет где-то читала, что людские тревоги на девяносто восемь процентов оказываются напрасными. А оставшиеся два процента? Что попадает в этот диапазон? Два процента – подозрительно низкий уровень. Она бы еще поверила, что тревоги сбываются в десяти или даже двадцати процентах случаев. Ее собственный жизненный опыт подсказывал – ближе к пятидесяти процентам. Она гнала от себя тревоги по поводу этой гонки, но ничего не могла с собой поделать. На пятьдесят процентов ее ожидал провал.
О похоронах:
печальные взоры, замызганная лопата, набившая оскомину проповедь, непонятные заупокойные молитвы. Но когда по крышке гроба застучали первые комья земли, Элизабет, прервав речь священника, сказала: «Дайте пройти».
О дрессировке собаки
– Межвидовая коммуникация ограничена размерами мозга. – Кальвин закрыл книгу. – Вот ты, например, как поняла, что он усвоил сто слов?
– Сто три, – уточнила она, сверившись со своей записной книжкой. – У меня все четко.
– И этим словам научила его ты.
– Я использую методику рецептивного обучения и идентификации объектов. Он, как ребенок, более восприимчив к запоминанию объектов, которые его интересуют.
Об организации домашнего пространства:
Над новой двухсекционной мойкой теперь висели две аккуратные рукописные таблички: «ТОЛЬКО ДЛЯ ОТХОДОВ» и «ИСТОЧНИК H2О».
а ее готовка кофе?
Миссис Слоун не сводила глаз с хозяйки дома, а та переместилась к барной стойке из нержавеющей стали, достала канистру с дистиллированной водой, наполнила флягу и закрыла ее особой затычкой с извивающейся трубкой на конце. Потом зафиксировала флягу на одном из держателей между двух газовых горелок и включила странное металлическое устройство, вспыхнувшее, как от высеченной из огнива искры. Загудел огонь, вода начала закипать. Элизабет достала с полки пакет с маркировкой «С8Н10N4О2», сыпанула из него в ступку немного содержимого, растолкла пестиком, перекинула полученный порошок землистого цвета на диковинные весы, с весов пересыпала порошок на квадратик марли размером шесть на шесть дюймов и затянула тугой узел. Марлю она затолкала в большой лабораторный стакан, закрепила его на свободном металлическом держателе и привернула ко дну стакана трубку, торчащую из фляги. Миссис Слоун с разинутым от удивления ртом наблюдала, как горячая вода забулькала и переместилась по трубке из фляги в лабораторный стакан. Вскоре фляга практически опустела, и Элизабет выключила газовую горелку. Стеклянной палочкой размешала содержимое стакана. После чего темная жидкость в стакане проделала нечто несусветное: сама по себе поднялась и вернулась по трубке обратно во флягу.
– Сахар, сливки? – предложила Элизабет, выворачивая затычку и разливая кофе.
О ребенке:
– Элизабет, – увещевала Гарриет, – за ней глаз да глаз нужен. Вчера она при мне залезла в стиральную машинку.
– Ничего страшного, – отвечала Элизабет, по-прежнему наблюдая за ходом реакции, – перед запуском стирки я непременно проверяю барабан.
О религии
– Уолтер, правда, интересно, что люди до сих пор используют это выражение, «Божий промысел»? Для большинства Бог ассоциируется с агнцами, любовью, младенцами в яслях – и в то же время это так называемое милостивое начало расшвыривает ни в чем не повинных людей направо и налево, что обычно служит признаком некомпетентного руководства, а то и маниакально-депрессивного психоза. В психиатрической клинике таким пациентам назначают лечение электрошоком. Я это не приветствую. Электрошоковая терапия пока недостаточно изучена. Но не странно ли, что Божий промысел и электрошок имеют так много общего?
О работе когда уволили из института:
– Я фрилансер.
– Ученый-фрилансер? Никогда о таком не слыхал. И как получается?
– Так себе, – вздохнула она.
А ее работа в качестве ведущей кулинарного шоу:
– Теперь я разрушаю внутренние связи в яйце, чтобы удлинить аминокислотную цепь, – поучала она, орудуя венчиком. – Это позволит высвобожденным атомам связаться с другими атомами, высвобожденными аналогичным способом. Затем, при постоянном перемешивании, вылью полученную смесь на поверхность из железоуглеродистого сплава и передам ей такое количество теплоты, чтобы смесь достигла почти полной коагуляции.
Это же шедевр на шедевре!
– Мистер Пайн, – сказала она, – нам обрывают телефон по поводу этой передачи. Прямо не знаю, как быть.
– Матерь Божья, – выдавил он. – Уже посыпались жалобы.
– Зрительницы просят уточнить список продуктов. Возникла некоторая путаница с ингредиентами для завтрашнего выпуска. Особенно насчет це-аш-три-це-о-о-аш.
– Этановая кислота, – подсказала Элизабет. – Уксус – это четырехпроцентный раствор этановой кислоты. Простите – видимо, надо было составить список в привычных терминах.
- за время нашего краткого перерыва вы успели нарезать морковь, сельдерей и лук кусочками различной формы, то есть увеличили площадь поверхности, чтобы облегчить впитывание приправ и сократить время приготовления. Теперь это выглядит примерно вот так. – Она протянула к камере кастрюлю. – Добавим чуть-чуть хлорида натрия…
– После этого, когда вы заметите, что сливочное масло вспенилось, – она указала на разогретую чугунную сковороду с длинной ручкой, – поместите стейк на сковородку. Не спешите: убедитесь, что масло вспенилось. Пена указывает на то, что из масла выпарилась содержащаяся в нем вода. Это принципиально важно. Теперь стейк будет готовиться в липидах, а не поглощать аш-два-о.
2. А теперь перейдем к дочери.
Первое, что нам рассказывают оМадлен (Мэд) - ее гиперлексия и плохая мелкая моторика.
Мадлен читала с трех лет и теперь, в пятилетнем возрасте, уже освоила почти всего Диккенса.
Вот такой девочкой росла Мадлен: из тех, что могут напеть какой-нибудь концерт Баха, но не умеют завязывать шнурки; из тех, что могут объяснить вращение Земли, но спотыкаются на игре в крестики-нолики. Здесь и крылась некоторая проблема. Если юного музыканта всегда осыпают похвалами, то юного грамотея – никогда. И все потому, что юные грамотеи добились успеха в той области, где со временем преуспеют и все остальные.
Далее нам рассказывают, про отсутствие друзей
В свои четыре года Мэд была крупнее большинства пятилеток, а в чтении превосходила многих старшеклассников. Но несмотря на физическую и интеллектуальную развитость, друзей у нее, как и у ее антисоциальной матери и злопамятного отца, почти не водилось.
– Как бы это не генная мутация, – призналась в своей тревоге Элизабет, оставшись наедине с Гарриет. – Мы оба с Кальвином могли быть носителями.
– Хочешь сказать, у нее ген нелюдимости? – переспросила Гарриет. – А такое бывает?
– Ген застенчивости, – поправила Элизабет. – Интроверсия.
Отказ от гендерных социальных игр:
Мадлен отказывается участвовать в играх для девочек – таких, например, как дочки-матери.
– Мадлен стремится к тем занятиям, которые больше подходят мальчикам, – сетовала Мадфорд. – Это нехорошо. Вы-то сами, очевидно, считаете, что место женщины – дома, если судить по вашей… – она слегка кашлянула, – телепрограмме. Так поговорите с дочерью. На этой неделе она изъявила желание дежурить в школьном патруле.
– И в чем проблема?
– В том, что туда принимают только мальчиков. Мальчики защищают девочек.
Недетские знания и интересы:
Мадлен вытащила из школьного ранца какую-то книгу. «Пять лет в Конго среди каннибалов».
Гарриет заглянула ей через плечо:
– Милая моя, а учительница знает, что ты это читаешь?
– Нет.
– Вот пусть и дальше не знает.
и некоторый буквализм:
– Свой обед, зайка, ты должна съедать сама, – более спокойно продолжала Элизабет. – Чтобы тянуться вверх.
– Да я уже вон как вытянулась, – посетовала Мадлен. – Слишком высокая стала.
– Слишком высоких не бывает, – вставила Гарриет.
– А Роберт Уодлоу даже умер из-за слишком высокого роста, – возразила Мадлен, постукивая пальчиком по обложке Книги рекордов Гиннесса.
– У него была опухоль гипофиза, Мэд, – указала Элизабет.
– Девять футов! – подчеркнула Мадлен.
– Вот бедняга, – сказала Гарриет. – Где такие люди одежку покупают?
– Высокий рост убивает человека, – сказала Мадлен.
Непонимание социальных ситуаций:
– Давай-ка разберемся, – сказала Гарриет, когда Мадлен объяснила, почему так поздно пришла из школы. – Тебя оставили после уроков за то, что ты сказала учительнице: люди – это животные, да? Но зачем ты так сказала, милая моя? Это не очень-то вежливо.
– Почему? – растерялась Мадлен. – Мы действительно животные.
Гарриет про себя засомневалась: может, люди и вправду животные? Своего мнения у нее не было.
– Я тебе так скажу, – начала она. – Бывают случаи, когда лучше не спорить. Учительницу полагается уважать, а значит, порой лучше придержать язычок, даже если ты с ней не согласна. Того требует дипломатия.
– Я думала, дипломатия – это вежливость.
– А я тебе о чем толкую?
– Но если она неправильно объясняет?
– Да хоть бы и так.
В общем, обе показывают неумение общаться, специфичные знания (специнтересы), странную речь, негибкое поведение.
А в этом диалоге хорошо показаны мать и дочь:
– Мэд, – начала издалека Элизабет неделю спустя, – сегодня мне на работу звонила миссис Мадфорд. Жаловалась на какое-то неуместное семейное фото.
Мадлен внезапно заинтересовалась ссадиной на коленке.
– А к этому фотоснимку было прикреплено генеалогическое древо, – мягко продолжала она, – на котором ты отразила свое прямое происхождение от… – она запнулась и сверилась с каким-то перечнем, – Нефертити, Соджорнер Трут и Амелии Эрхарт. Это тебе знакомо?
Ее дочь невинно подняла глазки:
– Да как-то не очень.
– На этом древе растет желудь с пометкой: «Фея-крестная».
– Хм…
– А внизу кто-то приписал: «Люди – животные». И подчеркнул тремя линиями. Дальше говорится: «Внутри люди генетически одинаковы на девяносто девять процентов».
Мадлен уставилась в потолок.
– На девяносто девять процентов? – переспросила Элизабет.
– А что такого? – спросила Мадлен.
– Это неточно.
– Но…
– В науке важна точность.
– Но…
– Фактически сходство может достигать девяноста девяти и девяти десятых процента. Девяносто девять запятая девять. – Тут она умолкла и заключила дочку в объятия. – Это моя вина, солнышко. За исключением числа пи, мы с тобой еще не касались десятичных дробей.
