Крепостное право существовало в России несколько столетий. И как бы ни парадоксально это звучало, абсолютное большинство тогда даже не представляло, как можно существовать по-другому. Сами крестьяне настолько свыклись со своим образом жизни, что не понимали, как начинать теперь все по новой после Манифеста 1861 года. Зато когда крепостное право отменили, находились те, кто осуждали его за недостаточную законченность, за неправильность, за еще большее отягощение жизни прежних крепостных. Доходило до открытых столкновений. Об одном из них я и расскажу вам сегодня.
Село Бездна относилось к Спасскому уезду Казанской губернии. Сейчас это место называется селом Антоновка. Ничем не примечательный небольшой населенный пункт, основную массу которого составляли крестьяне. В 1861 году, как мы знаем, крепостные официально получили свободу.
Мы не будем сейчас вдаваться в рассуждения на тему того, насколько этот манифест был справедлив. Стоит лишь отметить, что обнародован он был 5 марта, в Прощеное воскресенье. И дата эта была выбрана не просто так: власти ожидали взрыва недовольства крестьян и полагали, что во время Великого поста протесты будут проходить спокойнее.
И вот в селе Бездна пошли волнения. Началось все с 37-летнего крестьянина-книжника Антона Петрова (хотя настоящая его фамилия - Сидоров), который стал рассказывать односельчанам, что царскую грамоту, торжественно им зачитанную, толкуют на самом деле неправильно. Он говорил, что свободу крепостные получили еще за два года до этого, и все это время их намеренно держали в неведении. К тому же, добавлял Петров, по велению императора, все пахотные земли переходили в собственность крестьян. Их прежним хозяевам же оставалось довольствоваться только «песком да камышом».
Грамотный крестьянин вызывал уважение, так что к нему прислушивались. К тому же, по словам односельчан, Петров был человеком трудолюбивым, добрым, обходительным. Всегда, даже во время работы на мельнице, брал с собой книги. А прочитанное часто пересказывал соседям. Так что неудивительно, что текст манифеста попал именно к нему в руки.
Постепенно слухи стали расходиться по всему селу и даже за его пределами. Послушать «правду» от Петрова собирались целыми семьями. Он выборочно зачитывал им статьи из «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости», но придавал всему этому другой смысл. В пользу крестьян, конечно же. Звучало все уж слишком красиво, чтоб от такого отказываться. Вскоре Петрова стали поддерживать уже около десяти тысяч человек.
Собрался крестьянский сход. На нем было решено, что барщину нужно совсем отменить, весь хлеб, который передавали баринам, забрать себе, да и вообще никого больше не слушаться. Хватит с них вранья. Весь хлеб за предыдущие два года (которые они якобы уже были свободными) надо было забрать назад. Барскую землю тоже собирались разделить. И если помещики по-хорошему не согласятся с их требованиями, стоит действовать по-плохому.
Волнения охватили не только Бездну, а свыше 75 сел и деревень в округе. В Казанской, Симбирской, Самарской губерниях крестьяне отказывались повиноваться местной администрации и назначали собственных должностных лиц. Они не признавали никакой власти над ними кроме царской. Вообще удивительно: несмотря ни на что, крестьяне искренне верили, что царь не мог намеренно их обделить, во всем виновата только местная власть. Чиновники пытались убедить крестьян, что Петров доносит им не ту правду, но попытки эти не увенчались успехом.
Понимая, что вера к нему практически безгранична, Петров стал говорить, что получил тайный «приказ» от самого государя-императора, и торжественно зачитал его со своего крыльца: «Берегите моего верного слугу Антона Петрова, краульте его во дни и нощи, конные и пешие, от всхода до заката... Никому его не выдавайте, как бы вас, моих верных сынов, ни стращали и ни пугали, хоть бы и огненным боем, хоть бы и сабельным ударом. Но выдайте моего Антона только моему посланцу, у которого на голове будет звезда, на правом плече звезда и на левом плече звезда». Всех прибывавших крестьян встречали с хлебом-солью.
Землевладельцы стали жаловаться. Сначала местным властям, затем все выше и выше по инстанциям. Говорили, что все идет к новой «пугачевщине». Некоторые, испугавшись «настоящей воли», которую требовали крестьяне, уехали из своих имений. При этом физически им никто вреда не причинял. Вести о происходившем добрались и до Петербурга. Пока движение не превратилось в настоящий бунт, было принято решение его задавить. В округе не было подходящих боеспособных резервных войск. Тогда в Казанскую губернию были отправлены 2 роты солдат под командованием Антона Апраксина. 10 апреля 1861 года они были на месте. Апраксину доложили о ситуации.
12 апреля Апраксин с войсками начал действовать. Входя в село, он увидел двух стариков, предлагавших, как и всем приезжим хлеб с солью. Когда Апраксин спросил у них «Для кого этот хлеб и соль приготовлены?», они ответили: «Для вас по приказанию начальства». Эта фраза сильно возмутила офицера. Что это за начальство тут такое образовалось? Дальше Апраксин двигался в напряжении.
Он пытался вразумить восставших, говорил, что «устранит все возникшие недоразумения». Обращался к толпе и приведенный священник. Крестьяне сдаваться отказались. Защищая своего предводителя, Антона Петрова, 5000 человек (Апраксин затем называл цифру в 10000 человек) собрались возле его дома. На требования выдать крестьянина они отвечали: «Нам не нужно посланного от царя, но самого царя давай нам; стреляйте, но стрелять вы будете не в нас, а в Александра Николаевича» (они, конечно, имели в виду Александра II). Петров, по их словам, не мог выйти, так как был занят перепиской с императором. Апраксин в дальнейшем описывал их поведение как смелое и вызывающее. Между собой крестьяне шептались, что это «не настоящий адъютант, а переодетый в мундир помещиками в серебре». Достучаться словами он больше не пытался.
Апраксин не стал церемониться с бунтовщиками и приказал произвести шесть залпов по толпе. Толпе абсолютно безоружной, хочу заметить. Хоть Апраксин потом и указывал на то, что крестьяне собирались обороняться кольями, эти слова опровергал советник губернской канцелярии Перцов, указывавший, что бунтовщики даже палки выбросили при виде войск.
Ружья были заряжены заранее, вероятно, Апраксин готовился к такому исходу событий. Только после пятого залпа крестьяне стали разбегаться. Число жертв точно неизвестно: по донесению самого Апраксина, было убито 51 человек и 77 ранено; по сообщению лечившего их врача, пострадало порядка 350 человек. Посчитать точное количество все же было трудно, так как многие крестьяне, вернувшись в свои дома, не рискнули обращаться за медицинской помощью.
После выстрелов Петров сам вышел из дома, неся над головой то самое «Положение о крестьянах». Говорили, что до этого он пытался скрыться, но у него не получилось. Его сразу же арестовали. По распоряжению императора, 16 апреля был устроен военно-полевой суд, на котором постановили Петрова расстрелять. Когда у него спросили, зачем он собирал вокруг себя народ, он ответил: «Чтобы больше привлечь крестьян к себе, чтобы собрать больше народу и не давать им расходиться». Приговор вступил в исполнение 19 апреля 1861 года. Там же его и захоронили.
Судили и других крестьян, которые больше всего проявили себя в эти дни. 5 из них приговорили к наказанию розгами и заключению в тюрьму, многие были сосланы.
Александр II, прочитав рапорт, сделал на нем свою приписку: «Не могу не одобрить действий гр. Апраксина; как оно ни грустно, но нечего было делать другого».
Власти старались сделать так, чтобы инцидент не получил огласки. Но у них ничего не вышло.
В России расстрел крестьян вызвал протест. Казанский военный губернатор Козлянинов затем записал: «Числом жертв он [Апраксин] вызвал здесь негодование многих, тем более, что, кроме непреклонного упорства в ложном толковании и невыдаче Петрова, крестьяне не буйствовали, ни вреда сделать никому не успели и были 12 числа совершенно безоружны». Революционный «Колокол» выпустил на эту тему несколько статей. Казанские студенты провели демонстративную панихиду по погибшим. Петрова называли пророком, который должен был освободить крестьян. Выступил с этой речью казанский историк Щапов. Его слова, критикующие всю Российскую империю, стали распространяться среди населения, после чего Щапова арестовали и доставили в Петербург. Его лишили места профессора и готовили к отправке в Соловецкий монастырь, но вступились влиятельные лица. По итогу царь его помиловал. В дальнейшем Щапов все же был арестован и сослан в Сибирь, но уже по другому делу.
Совсем другое отношение было к случившемуся у дворянства: «Радости их, — писал в письме адъютант казанского губернатора Половцев, — при получении известия о стрельбе не было конца; многие публично пили шампанское и поздравляли друг друга с успехом; мало того, слабые женщины и те выказывали свою радость и жалели только о том, что убитых было слишком мало».
События в Бездне считаются одним из крупнейших крестьянских восстаний после реформы 1861 года. Но это далеко не единственный случай. Только за первые 5 месяцев 1861 года произошло 1340 крестьянских волнений, а всего за этот год - 1850. Более 900 раз на их подавление отправляли войска.
Село Бездна, кстати, сейчас не просто так переименовано в Антоновку. Так имя Антона Петрова осталось увековечено спустя время, в 1920-е годы. В 1961 году, ровно через 100 лет после Бездненских волнений, на его могиле установили стелу из белого мрамора (фото было выше). А в центре села стоит памятник Антону Петрову.
Мнения историков по поводу событий в Бездне разделяются. Одни называют это проявлением классовой борьбы в ответ на грабительскую реформу. Другие воспринимают как антиправительственный мятеж. Третьи же вовсе видят произошедшее печальным недоразумением из-за неверно истолкованного текста и неспособности сторон договориться.