На железнодорожной станции Миасс по доносу был найден Александр Успенский, высокопоставленный сотрудник ОГПУ-НКВД СССР, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, заместитель начальника УНКВД Московской области, начальник УНКВД Оренбургской области, нарком внутренних дел Украинской ССР.
На московском полигоне "Коммунарка" его расстреляли 26 февраля 1940 года. Приговор озвучили в тот же день, и, не дав опомниться, повели к стенке. "Конвейер", действовавший по принципу "от ареста до расстрела" зажевал и его жизнь. До сих пор Александр Успенский, высокопоставленный сотрудник ОГПУ-НКВД СССР, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, заместитель начальника УНКВД Московской области, начальник УНКВД Оренбургской области, нарком внутренних дел Украинской ССР, не реабилитирован.
Человек патологической жестокости
Современники вспоминают о нем как о человеке патологической жестокости, он был карателем. Как начальник Управления НКВД по Оренбургской области входил в состав особой тройки НКВД СССР, фраза "приговорить к расстрелу" была единственной в документах арестованных, которые к нему попадали. Он активно вел так называемое "кулацкое дело", фигурантами которого были 15 тысяч человек, занимался "чисткой" партийного аппарата на Украине.
Работавший под началом кровавого маньяка Николая Ежова, генерального комиссара госбезопасности, "врагов народа" он видел повсюду и строил карьеру на крови. Ежов был одним из главных организаторов массовых репрессий 1937-1938 годов, этот период вошел в историю России как Большой террор. В 1937 году он возглавлял НКВД. Через два года, в 1939м, был арестован, спустя год расстрелян. В страшенном временном отрезке была поставлена точка, полетели головы и сподвижников Ежова. В том числе, Успенского.
Своего подчиненного Ежов пытался предупредить: звоночки по прекращению их разгула пошли с осени 1938 года. Первым заместителем Ежова стал Лаврентий Берия, развернувший бешеную активность: постов лишались все, на ком лежала кровь жертв ежовщины.
В августе 1938 года на госдаче Ежов сказал Успенскому: "Нужно прятать концы в воду. Нужно в ускоренном порядке закончить все следственные дела, чтобы нельзя было разобраться". Им было ясно, что массовые операции НКВД шли к завершению, что будут искать виновных в "перегибах". Потом Ежов запил, топя в водке животный страх. 14 ноября 1938 года генеральный комиссар госбезопасности позвонил Успенскому и поверг в глубокое раздумье и тревогу. Если вокруг идут аресты, фраза "Тебя вызывают в Москву, дела твои будут разбирать" говорит обо всем. В конце разговора Ежов намекнул: "А вообще ты сам посмотри, куда ехать…".
К побегу Успенский подготовился, как ему казалось, тщательно. Стреляться он не собирался. Планировал сымитировать самоубийство и скрыться: страна большая, тихий уголок найти можно. Товарищам по партии оставил записку: "Тело мое ищите в Днепре". Вечером 14 ноября 1938 года вышел из дома и пропал.
Но в театральщину Успенского Берия не поверил. Приказал усилить охрану госграниц и искать исчезнувшего. Понимал, что Успенский не будет метаться по стране с настоящим паспортом, тем более, что изготовить документ в НКВД было можно. Так оно и вышло.
Стал Александр Иванович Успенский Шмашковским Иваном Лаврентьевичем. Неприметный мужичок в гражданском, фибровый чемоданчик в руках. Сколько их таких колесило по СССР, устраивалось на большие стройки Союза: ищи-свищи!
Узнав об исчезновении наркома внутренних дел Украины, Сталин пришел в бешенство. Это был третий случай побега, самоубийства, перебежки, как хотите, так и называйте, произошедший с высокпоставленными руководителями народного комиссариата внутренних дел. К японцам сбежал начальник УНКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков. Начальник УККВД по Ленинградской области Михаил Литвин застрелился за два дня до исчезновения Успенского.
В гневе Сталин пишет Берия:
Т-щу Берия. Нужно поставить чекистам задачу: поймать Успенского во что бы то ни стало. Задета и опозорена честь чекистов, не могут поймать одного мерзавца — Успенского, который на глазах у всех ушёл в подполье и издевается.
Нельзя этого терпеть". 22/XI-38 И. Сталин".
Метался Успенский, как загнанный зверь. Страх гнал его вперед, заставляя пересаживаться из поезда в поезд, менять маршрут. В ночь на 15 ноября 1938 года он сел на Воронежский поезд, сошел в Курске. Помчался в Архангельск, побывал в Калуге и добрался до Москвы.
В столице было опасно, и он остановился в Московской области у знакомой, Ларисы Матсон. Муж Ларисы, чекист Генрих Матсон, был расстрелян в июне 1938 года. Успенский и Матсон стали жить как муж и жена и перебрались в Муром. На новом месте Лариса стала заведовать родильным отделением, Успенский выдавал себя за писателя. Но в марте 1939 года гражданский брак развалился: у беглого наркома закончились деньги, Лариса от него ушла.
Золотые прииски, прах и пепел
А Успенский снова побежал: колготня прокопченных плацкартных вагонов, грязные заплеванные буфеты на маленьких станциях, ночевки в дешевых общежитиях, милицейские проверки и вечный страх: а ну, обман вскроется? Эх, где вы, преференции депутата Верховного Совета, коим он был избран 12 декабря 1937 года. Не жизнь — прах и пепел.
Стремясь затеряться, Успенский решил податься на Урал, на золотые прииски. 16 апреля 1939 года он оказался на железнодорожном вокзале в маленьком заводском городе Миассе (Челябинская область). Есть версия, что его все-таки узнали и донесли "куда надо".
Главного карателя Украины арестовали в тот же день. Далее, как по конвейеру, суд, приговор и расстрел. Карьера 37-летнего Успенского закончилась на полигоне 26 февраля 1940 года. Он стал одной из "щепок", которые летят, если лес рубят…
Жену наркома УССР Анну Успенскую, которую он предал и бросил, арестовали через неделю после его исчезновения. В марте 1940 года ее расстреляли. Через много десятков лет реабилитировали. В отличие от мужа, творившего беззакония массовых репрессий.
