После возвращения с Афона, святитель стал ещё больше проповедовать и исповедовать. Люди рассказывали друг другу об отличавшемся от других епископе-монахе. На исходивший от святителя евангельский свет стекалось всё больше и больше душ. На воскресных и праздничных литургиях, где святитель служил и проповедовал, уже яблоку негде было упасть. Люди стояли не только в храме и в дверях, но и плечом к плечу во дворе, вокруг церкви.
Вы читаете отрывок из полного Жития святителя Нектария Эгинского. Русский перевод готовится к печати издательством «Орфограф». Будем признательны за ваши отзывы и пожелания в комментариях
Предыдущие главы из Полного Жития Святителя Нектария Эгинского читайте по этой ссылке
После отпуста люди не расходились, а ждали святителя, чтобы взять его благословение, о чём-то спросить, попросить святых молитв. Отслуживший литургию святитель выходил из храма не в красивой и яркой праздничной мантии, длинный хвост которой торжественно нёс иподиакон, не в сопровождении хора и не под звон колоколов, а один, в смиренной монашеской рясе и простой камилавке.
Люди вспоминали потом, что, увидев его впервые, многие всерьёз не могли поверить, что он и есть епископ и ректор – его принимали за пономаря, за какого-то низшего церковного служителя, вроде сторожа, или за простого афонского монаха, которого каким-то ветром занесло в столицу и он несёт при семинарии какое-то послушание, словом, за кого угодно, только не за архиерея.
Святитель никому не отказывал в благословении и добром слове, а людей становилось больше и больше. Всё это доставляло школе и учебному процессу неудобства. Кроме того, управляющий совет не мог решить, как им относиться к неожиданно свалившейся на школу популярности. До назначения святителя ректором почти никто с улицы в храм святого Георгия не ходил. Сейчас люди всё шли и шли нескончаемым потоком, и, с одной стороны, для школы это было хорошо. Или всё-таки не хорошо? Это ведь было не парадное стечение респектабельных, богатых, сильных мира сего, тех, кто мог оказаться полезен школе и управляющему совету. Вокруг святителя собиралось много неудобных и раздражающих административный совет людей: и тех, кто ещё только искал Христа, и таких, кто был подавлен бедностью, болезнями, скорбями. Плакали отчаявшиеся матери, державшие на руках больных детей, молился вернувшийся с фронта изувеченный солдат, не понимавший бессмыслицы мясорубки, из которой Бог вывел его живым, просил о помощи разоренный глава семьи, всю жизнь честно трудившийся не покладая рук, однако не сумевший вписаться в наступающий двадцатый век и его новые реалии. А ещё, начиная с 1898 года, в храм стало приходить очень много молодёжи – и церковной и ещё нет, и святитель уделял им особое внимание.
Всё это казалось странным для членов административного совета и раздражало их. Не зная, что делать, в какой-то момент они придумали пускать на воскресную Литургию, которую служит владыка-ректор по пригласительным билетам. Эти билеты стали раздавать в пятницу после обеда. Только теперь не только на службу, но ещё и на раздачу стало собираться много людей, всем билетов не хватало. А те, кому не хватило, всё равно приходили потом на Литургию, возникали разные неудовольствия и, через несколько недель от идеи с пригласительными было решено отказаться.
Как раз в те месяцы произошёл один случай, о котором тогда почти никто, в силу его внешне ничтожного значения, даже не узнал. Через много лет, о нём рассказала одна из монахинь монастыря на Эгине, которая в 1898 году, юной девушкой стала приходить к святителю на исповедь и стала прихожанкой храма Святого Георгия в Ризарион.
В школе много лет работал уборщиком и дворником один уже немолодой глава семьи. В его обязанности входила уборка двора, коридоров, холлов и общих помещений, в том числе, отхожих мест. Он был честным, смиренным и верующим человеком. И вот, однажды он серьезно заболел, потребовалась срочная операция. Уборщик, через жену сообщил в школу и около месяца не появлялся на работе. А в те годы не было ведь ни трудового кодекса, ни страховой системы, ни больничных листов и, совершенно естественно, что несчастный и его семья, в отчаянии понимали, что к возвращению из больницы место его будет занято другим. Школа ведь не могла зарасти грязью за время его отсутствия? И работы тогда в Афинах хватало далеко не всем.
Выписавшись из больницы, с категорическим запретом от врачей наклоняться и поднимать тяжелое ещё два месяца, бывший уборщик с понурой головой пришёл в школу. Увидев, что и двор и коридоры и туалеты сверкают чистотой, он в ужасе понял, что на его место взяли кого-то другого. Причём очевидно, что взяли не абы кого, а человека добросовестного и он за своё место держится.
Уборщик был настолько расстроен, что ни с кем не стал разговаривать и вернулся домой. Они с женой были в отчаянном тупике, детей кормить было нечем. Долго думали и, наконец решили завтра под утро, пока семинаристы спят (уборка главного корпуса семинарии всегда проводилась ночью и занимала около четырёх часов), прийти в Ризарион и попробовать поговорить с новым уборщиком, объяснить ему свою безвыходную ситуацию, рассказать, что проработал здесь много лет и, может он проявит совесть и согласится уступить место? Хотя с чего бы: у него, наверняка, свои дети, которых надо кормить и чем они виноваты?
Наконец, решив, что утро вечера мудренее, они среди ночи пошли в Ризарион. Новый уборщик действительно, судя по всему, был человеком аккуратным и добросовестным: только пробило три часа ночи, а все холлы и коридоры уже были чисто подметены и подсыхали после мытья. Муж с женой, держа обувь в руках, шли по краешку чистых коридоров и в одной из уборных услышали небольшой шум. Подойдя к дверям, они, наконец, увидели нового уборщика, который, спиной к ним, согнувшись, с заправленными за монашеский пояс полами подрясника, мыл пол тряпкой. Не зная, что на него смотрят, новый уборщик был погружен в работу и молитву. Он тихо повторял: «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня», «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», а в какой-то момент, выжимая тряпку, прервал молитву и сказал сам себе: «Мой, Нектарий, мой чище, это самое подходящее тебе дело».
Да, «новым уборщиком», целый месяц поддерживавшим чистоту, оказался владыка-ректор Ризарион, бывший митрополит Пентапольский Нектарий.
- Владыко!.. – позвал, наконец пораженный уборщик.
Святитель Нектарий обернулся и воскликнул:
- Ну слава Богу! Ну наконец-то! Выздоровел? Как же я за тебя рад! Как ты себя чувствуешь?..
У уборщика встал ком в горле, слёзы потекли ручьём и он не мог проронить ни слова, а жена стала сбивчиво объяснять, что хоть врачи и запретили поднимать тяжести и нагибаться еще два месяца, муж всё равно готов вернуться к работе прямо сегодня. Но святитель отрицательно покачал головой и строго сказал:
- Что ты ещё выдумываешь! Какая сейчас ему работа? Всё правильно врачи говорят. Надо, чтобы всё как следует зажило. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Место останется за тобой, никого вместо тебя брать не будут. Зарплату тебе как платили, так и будут платить. Кроме пары человек, почти никто и не заметил твоего отсутствия, из административного совета никто ничего не знает и не узнает, им главное, чтобы всё было чисто. А всё ведь чисто? Так что, пока тебя не будет, я сам буду всё тут мыть и убирать. А вот как поправишься окончательно, так и вернёшься к работе, она твоя и тебя ждёт. Только очень вас прошу: не надо ни одной живой душе про это рассказывать.
Так вот, три месяца 1899 года бывший митрополит святитель Христов Нектарий служил, проповедовал, управлял школой, ездил в министерства, отчитывался перед Синодом, читал лекции, писал богословские труды, принимал экзамены, ставил студентам оценки, закупал для них продукты, ругал и хвалил их, исповедовал их. А каждую ночь мыл за ними коридоры и чистил туалеты - чтобы у семьи никому не известного афинского уборщика были деньги накормить своих детей. Святителю было тогда пятьдесят три года.
© Электронное издательство Орфограф, 2024
Все бумажные книги преподобного Паисия Святогорца здесь
Все аудиокниги преподобного Паисия Святогорца здесь
Все электронные книги преподобного Паисия Святогорца здесь
