Уже трижды к Евгению приезжала мать. Она нанимала прачку, чтобы та выстирала всю одежду, шторы, скатерть.
Сын смотрел на мать с безразличием.
Иногда он замечал, как та постарела. Перед последним отъездом она дрожащим голосом поведала, что отец прилюдно отказался от сына.
— Евген, дорогой мой сын. Он не стесняется крепких слов в твой адрес. Понимаешь? Он говорит мне, что я слишком избаловала тебя. Ты пал в его глазах.
— Хм, — многозначительно мычал художник.
Но действия отца никак не комментировал.
"Черносошница" 38
Глава 37
Глава 1
Мать давала деньги, оставляла их на столе. Но при ней Евгений деньги не брал, наоборот, даже пренебрежительно смахивал их на пол.
Зато, когда мать уходила, он ползал по полу, собирал купюры и прижимал их к себе.
А чуть ближе к ночи шёл с ними в ближайший кабак.
Он упивался до бессознательного состояния. Нередко к нему подсаживались дамы, хихикали, пытались произвести впечатление, смотрели на него томно, приглашали уединиться.
Евгений только смеялся, чем вызывал гнев у женщин.
Они такого безразличия не прощали и всячески пытались оскорбить или обратить на себя внимание истериками.
— Он приставал ко мне! Вы только посмотрите, какой хам! Как вообще можно держать в посетителях этого человека?
— Да как вы смеете ко мне прикасаться? Что же это делается, а?
Таких возгласов было много. Все постоянные посетители уже привыкли к этому, и вскоре эти концерты перестали быть интересными. Только новые гости могли подивиться скандалам.
То, что бесформенное тело, навалившееся на стол, было когда-то художником, знали почти все.
Часто художник слышал, как его осуждали, говоря и о том, что все так себя ведут, пытаясь зацепиться за этот мир, если не творчеством, то хмельным.
И каждый раз, услышав это, Евгений вставал и шёл домой. До сильной тошноты пил воду, и вроде бы даже на несколько часов к нему возвращалось сознание.
В один из вечеров довольно шумно обсуждали предстоящее событие: открытие благотворительного дома для художников и иных творческих личностей.
И опять Катерина была на слуху у всех.
Рядом с уже изрядно выпившими завсегдатаями кабака и новыми посетителями бегали мальчишки, выпрашивая мелочь.
— Слышь ты, тонконогий! А ну поди сюда.
Вихрастый на длинных тонких ногах мальчик с радостью подбежал к звавшему его мужчине.
— Ты сам по себе или с кем-то?
— Трое нас. Работаем справно, только негде, — ответил мальчишка заинтересованно.
— Хо-ро-шо… А новости какие нынче по городку ходят? — мужчина поглаживал свою лысину, иногда присвистывая.
— Новости такие ходят: появилась банда, которая нападает в тёмных переулках молниеносно, лица замотаны. Грабят и едва оставляют в живых.
— А ты их видел сам?
— Видел, только ноги еле унёс. Ещё много речей об открытии дома художников. Там будет пир на весь мир. Мы туда ближе к открытию перемещаться будем.
Мужчина перестал гладить лысину, схватил мальчишку за волосы, подтянул к себе поближе и прошептал:
— Коли поможешь мне, озолочу! Надобно одно дело там провернуть. Ты своих ребят ко мне приведи. Обсудим. Буду платить сразу.
Евгений, всё это слыша, насторожился.
Мимо него пронёсся счастливый мальчишка.
Стараясь не выдать своей заинтересованности, художник украдкой смотрел на лысого.
Но он его не знал. Более того, тот вообще раньше не появлялся в этом кабаке.
А уж Евгению точно был известен весь контингент.
Тревога охватила его. Вспомнил всё, что в последние дни говорили о Катерине и понял, что нужно её поддержать. Но мысль была мимолётной, на следующий день художник уже продолжал своё существование за кабацким столом.
***
Открытие благотворительного дома анонсировали на начало июля.
Афиши были развешаны на каждом шагу.
Для жителей города это событие обещало быть фееричным, потому как рутинная жизнь была скучной и ничем не примечательной.
Ещё за три дня до открытия к поместью Михаила Леонтьевича потянулись обозы мастеров разных искусств. Их размещение на территории не предполагалось, но расставить свои работы можно было вдоль дороги. Гостей обещалось много.
Казалось, весь город жил теперь только этим событием.
Катерина была напряжена. Утром в вольере умерли четыре молодые собаки. Плохо себя чувствовал и Бонжур.
Накануне три мальчика просили милостыню. Катя по доброте душевной пустила их за общий с работниками стол, как раз был обеденный перерыв.
Миша постоянно был с няней. И по приказу матери мальчика, няня все три дня должна была сидеть в комнате безвылазно. Страх за сына был превыше успеха мероприятия.
Кое-как разобравшись с собаками, полностью доверив их ветеринару для осмотра, женщина занималась финальными штрихами перед открытием.
Рядом с выставочным комплексом натянули большой шатёр. Праздник должен был начинаться с застолья. Катерина решила сначала накормить всех, чтобы на сытые желудки у гостей не было желания осудить её задумку.
***
Иван Андреевич с самого утра был на взводе. Примерив уже с десяток костюмов, он всем был недоволен.
— В этом костюме я стар! Этот костюм мал на меня! Зачем мы его храним?
Опорожнив уже несколько бокалов хмельного, он остался-таки доволен своим видом.
Иван знал, что встреча с Катериной неизбежна.
Он сходил с ума от ненависти и любви к ней, но замыслил другое.
Он уже давно проник в её сердце. И это случилось не в годы их совместной жизни, а позже, когда узнал о наследнице Михаила.
Иван решил сыграть на самом дорогом — на ребёнке.
Конечно, в его планы не входила смерть несчастной матери того мальчика.
Но это позже даже понравилось ему. По крайней мере подосланная им женщина уже не могла ничего затребовать дополнительно. Более того и деньги, обещанные ей, остались в его казне, поскольку у несчастной не было родственников, и передать заработанное ею было некому.
Кормилица, она же няня, прекрасно выполняла свою работу и даже ни разу не навлекла на себя какие-то подозрения со стороны Катерины.
А это было на руку мстительному мужчине.
Иван хотел разбить сердце Кати вдребезги, как однажды уже сделал. Он не мог простить себе того, что она возродилась и жива, да ещё и так известна, богата.
По его задумке сначала нужно было отравить всех собак. Об охране Катерины говорили многие. Но даже этот факт ничуть не испугал гостей предстоящего мероприятия. Все думали, что наверняка псины не будут ходить среди людей.
***
О том, что Иван Андреевич придёт, Катерина догадывалась.
Он, по её мнению, не мог пропустить такого триумфа. Но почему-то за жизнь свою нисколько не боялась теперь. Ей было главнее, чтобы Мишу скрыли от чужих глаз. Но утренняя история с собаками посеяла панику в сердце женщины.
Шатёр наполнялся гостями.
Катя ещё не выходила из дома.
Прибывших принимали нанятые африканцы.
Десять высоких мускулистых темнокожих мужчин очень контрастно смотрелись на фоне белоснежного убранства шатра.
Они все говорили на чистом русском и производили ошеломляющее впечатление.
Катя вошла в комнату к сыну и няне. Обняла мальчика, поцеловала его.
Он улыбнулся своим беззубым ртом.
— Скоро я вернусь к тебе, Мишенька, — прошептала Катерина.
Она дала ещё несколько указаний няне, велела той запереться изнутри.
Катю звала вперёд мечта.
Она выглянула из окна своей комнаты. Людей было очень много. Вокруг дома бегали оставшиеся в живых собаки. На территорию своей жизни Катя никого пускать не думала.
Мероприятие было чуть поодаль. С виду дом казался неприступным.
Бонжур лежал на Катиной кровати. Его глаза были полны грусти.
Катя поцеловала его в сухой, потрескавшийся нос и сказала:
— Я скоро вернусь, мой друг.
За дверью её ждали верные псы Сократ и Беркут.
Надев на них поводки, Катерина вышла на улицу.
Продолжение тут
Путеводитель по главам "Черносошницы" тут