ВАРИШКИН ИВАН ЕГОРОВИЧ (25.09.1904 - ...)
АФОНЬКИН ИВАН ФЕДОРОВИЧ (1908 - 2008)
Среди воинов – инвалидов Великой Отечественной войны довольно заметное место на селе занимали два Ивана.
Одним из самых распространенным именем для мальчиков было имя Иван. Наше село не стало исключением в этом. Как известно, имена новорожденным давались в зависимости от дня празднования Апостолов (учеников Иисуса Христа) или почитаемых церковью людей, которые были причислены к лику святых. Если же ребенок рождался в «промежутке» этих дней, то мальчика чаще всего называли Иваном.
В нашем селе в начале 20 века родители и священнослужители продолжали следовать этой традиции. Действительно в метрических книгах того периода времени мальчики при рождении чаще всего получали имя Иоанн (Иван).
Мальчики Ванюшки вырастали, создавали свои семьи, становились главой своей семьи и иногда их семьи стали называть не по их настоящей фамилии, а по его имени. Но это было не всегда так, мальчики Ваньки или Ванюшки при взрослении становились Иванами, а в более зрелом возрасте их величали по имени и отчеству, а ребятишки звали дядями или дедушка Ваня.
К большому нашему сожалению о тех людях, которые родились в начале 20 века большинство из нас и не помнят, хотя многие из них заслуживают воспоминаний о себе, хотя бы потому, что они просто являлись односельчанами наших с Вами родителей, дедов и прадедов. Это было время их молодости и зрелости, на которое они нам никогда не жаловались, а вспоминали годы своей жизни без камня на сердце.
Речь пойдет о двух мальчиках, рожденных в начале 20 века, судьбы которых были схожи, наверное, с судьбой их сверстников не только села, но и страны.
25 сентября 1904 года в семье Варишкиных Егора Матвеевича и Варвары Егоровны родился сын Иоанн (Иван).
10 ноября 1908 года в семье Афонькиных Фёдора Андреевича и Натальи Николаевны родился сын Иоанн (Иван).
Разница в возрасте у этих мальчишек была в четыре года, это были люди одного поколения - в 20-х годах прошлого века женились, стали родителями, работали в колхозе. Каждый из них жил своей жизнью, имел определённые планы на будущее, но в их планы вмешалась война. Оба Ивана были мобилизованы и отправлены на фронт. Ивана Егоровича призвали в 1941 году, он воевал на Ленинградском фронте в составе 1197 стрелкового полка. 19 апреля получил тяжелое ранение, лечение проходил в госпитале ЭГ 3886 (Уфа). После лечения был выписан из госпиталя и направлен домой с формулировкой «не годен к военной службе со снятием с воинского учета».
Иван Егорович Варишкин и Иван Фёдорович Афонькин - оба имели схожие судьбы, похожие биографии, оба были женатыми и имели детей. Они имели небольшую, но существенную на тот момент разницу по датам призыва в Красную армию. Афонькин Иван Федорович был призван на учебные сборы в мае 1941 года, а Варишкин Иван Егорович был мобилизован в августе 1941 года.
Военная судьба разбросала их по разным местам и соответственно, по разным фронтам. Рассказ о ветеранах начнем из их места жительства Иван Егорович жил в Азове, Иван Федорович на Низу.
Варишкин Иван Егорович воевал на Ленинградском фронте в составе 1197 стрелкового полка, в составе которого в качестве стрелка и получил боевое крещение в боях под городом Ленинградом. Особо упорные бои полк вёл в районе г. Красный Городок в декабре 1941 – января 1942 года. 19 апреля 1942 года Иван Егорович получил тяжелое ранение, осколком снаряда Ивану Егоровичу перерубило левую руку выше локтевого сустава. Лечение проходил в госпитале ЭГ 3886 в Уфе. После лечения был выписан из госпиталя и направлен домой с формулировкой «не годен к военной службе со снятием с воинского учета».
Незадолго до возвращения (или сразу после возвращения?) у него умерла жена, старший сын ждал мобилизацию и на руках Ивана, а вернее «на руке» остался (по выражению местных жителей того времени) годовалый младенец Фёдор. В этом случае судьба не только поставила трудную проблему перед раненым героем, но и помогла найти решение этой проблемы в лице соседки Васёны - вдовы фронтовика, которая осталась с двумя дочками двух и четырёх лет от роду. История умалчивает о том, от кого исходила инициатива по заключению брака, но семьи соединились (или как тогда говорили «сошлись»).
Вновь образовавшаяся семья сплотилась, дети выросли достойными людьми, и у нас, послевоенных пацанов, не было и тени сомнений в том, что сводные братья и сестры были не родными по крови. Родители и дети жили дружно, да и взаимоотношения в семье были благожелательными, хотя и трудности материального характера семьи, как говориться, не обходили стороной.
Закончилась война, страна предпринимала определённые меры по поддержанию бывших фронтовиков: инвалиды войны получали пенсию, за боевые награды фронтовикам первое время выплачивали денежную компенсацию. Известно, что люди воевали не за медали и ордена, да и на всех воинов командиры успевали оформлять наградные листы, погибая сами в последующих боях, так и терялись наградные листы. Исправить несправедливость в этом деле было поручено Президиуму Верховного Совета СССР, так 06.11.1947 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждение фронтовиков «За отвагу и храбрость, проявленную в боях с немецкими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Этот список в силу субъективных причин не охватил фронтовиков, которые воевали, но не были удостоены наградами, даже будучи ранеными. В этом списке есть фамилия Варишкина Ивана Егоровича, удостоенного Орденом Отечественной войны II степени.
До середины 60-х годов Иван Егорович получал весьма скромную пенсию, как инвалид третьей группы, которая считалась рабочей, а какую работу могли предложить в колхозе и других организациях – только сторожем, должность которого оплачивалась также в скромных размерах даже по тем временам и в тех условиях. Работал в колхозе сторожем на ферме, при этом выполнял и «уважительные» добровольные обязанности. На ферме работало большое количество людей: доярки, скотники, разнорабочие, строители. Все собирались в избёнке сторожа. Так уж повелось, что сторожа по своей инициативе ходили в родник за водой. Иван Егорович в день мог сходить несколько раз за водой, несмотря на погоду. Уже все знали, что если на ферме дежурство Безрукого Варишкина, то можно будет утолить жажду. Причём многие знали, что делает это он из уважения к односельчанам, которые ему отвечали тем же. А вот если на ферме сторожит другой человек (не был инвалидом), то этот человек в родник не пойдет за водой, чтобы приготовить родниковой воды для других работников. Фронтовики села про него говорили, что Безрукий совестливый человек, а это многого стоило, если про тебя так говорят фронтовики.
Уже в первые военные и послевоенные годы соседи привыкли к тому, что Иван Егорович освоил все работы по домашнему хозяйству: пилил и колол дрова, копал землю, косил траву и складывал сено – и всё это одной рукой!!! А на редкие вопросы по этому поводу отвечал, что с правой рукой работу делать довольно просто, а вот с левой рукой – гораздо труднее. Все при этом понимали, что он имел в виду товарища по несчастью Афонькина Ивана Федоровича, потерявшего правую руку и вынужденного работать левой рукой. Отдельного описания заслуживает картина косьбы Ивана Егоровича, который работал с косой в очень быстром темпе, и со стороны эта работа казалась очень красивой. Но когда, мы, будучи пацанами 8-12 лет подходили поближе к косцу и видели его покрасневшее от работы лицо и мокрую от пота рубашку, а на левом плече систему ремённых креплений, для удержания ручки косы (окосева), то даже мы понимали, каких трудов стоило работнику эта издали красивая сцена косьбы.
При обсуждении этой сцены уже в последующие годы мы признавались, что у нас возникало чувство неловкости, сострадания и сочувствия, и даже, какой-то вины перед этим человеком. Самое удивительное, но тогда это нас не удивляло, что Иван Егорович встречал нас приветливо, делал узду, точил косу, называл некоторых из нас по имени и отпускал шутки по нашему адресу, «видимо, это паузу он использовал для отдыха». Уместно отметить, что он узнавал нас и во взрослом состоянии и весьма уместно мог пошутить и вспомнить былое. Память и юмор он сохранил до старости, он хорошо знал и помнил не только наших родителей, но и наших дедов, с многими из которых он дружил в своё время.
Иван Егорович любил и умел шутить, но делал это беззлобно, уместно и с юмором. Так, например, ещё в 1945 году, заметив, что один из молодых соседей, вернувшийся после излечения домой, очень тщательно следил за своей военной формой. Однажды, Иван Егорович выбрал случай и с некоторым искусственным восхищением и соответствующими интонациями сказал: "Ты, Егор, совсем похож на генерала, тебе только лампасов не хватает, поди они у тебя заготовлены уже, вот только пришить их к галифе - враз будешь генералом!". Всё это было сказано в присутствии соседей, которые охотно соглашались с присвоением этого звания Егору, и разнесли эту весть по другим соседям. И с этого времени все на селе Егора звали «генералом».
Скорее всего, не обошлось без Ивана Егоровича и присвоение звания «лейтенант» одной весёлой вдове из Больших Крестов.
Почему эти на первый взгляд невинные шутки охотно подхватывались общественностью? Всё дело, видимо, в том, что их автор пользовался несомненным авторитетом в самых разных кругах населения, умел не только пошутить, но и дать соответствующее обрамление, разыграть целую мизансцену и сопроводить всё это остроумными комментариями. Кроме того, благодушно принимал шутки в свой адрес, хотя таких шутников находилось немного, так как даже самые «штатные» шутники понимали, что реакция от их острот последует сразу же.
А между тем годы шли, семья уменьшалась: в конце 50-х годов вышла замуж младшая дочь Люба, в 1962 году замуж вышла и старшая дочь Зина. В 1964 году женился и младший сын Фёдор.
В середине 60-х годов Ивану Егоровичу назначили вторую группу инвалидности, размер пенсии увеличился и с учётом пенсии жены на жизнь вполне хватало, но Иван Фёдорович продолжал работать, все понимали, что продолжает работать не от скупости. В разговорах со старожилами села Ивана Егоровича вспоминали, как человека по обыкновению чем-то занятым, или куда-то спешащего по каким-то делам, а если он сидел или стоял в какой-то компании, то обязательно был в центре внимания и балагуром. При встрече в узком кругу разговор шёл степенный, к советам ветерана прислушивались и ценили.
Последние годы жизни активность супругов Варишкиных уменьшилась.
В любом случае они оставили о себе добрую память. И бесспорно, немалая роль в этом героя войны Ивана Егоровича Варишкина.
Афонькин Иван Фёдорович в начале мая 1941 года был призван на военные сборы. Вместе с ним из нашего села призывались Куянов Фёдор Афанасьевич 1907 г.р. и Шабаев Иван Семёнович 1910 г.р.
Призывались они в числе тех 800 тысяч воинов запаса в целях укрепления боеспособности Красной Армии, численность которой к июню 1941 года составляла 5, 2 миллиона человек (без флота и ПВО). К моменту призыва наши земляки имели схожие биографии, почти одинаковое семейное положение.
Все имели начальную военную подготовку, были активными гражданами. Все эти качества в военкомате, видимо, учитывались. Для прохождения военных сборов все тое были направлены в Тоцкие лагеря, военная судьба у всех складывалась по- разному. При этом Иван Фёдорович после ряда перемещений в ноябре 1941 года оказался в районе г. Мелекесс (ныне г. Димитровград, Ульяновская область), где формировалась одна из дивизий. 28 декабря 1941 года он был зачислен 170 стрелковый полк 58 стрелковой дивизии. Надо отметить, что 58 СД была сформирована в декабре 1941 года в Мелекессе (ПриВО, ныне город Димитровград), как 431-я сд (Постановление ГКО № 935 от 22.11.1941). 25.12.1941 переименована в 58-ю стрелковую дивизию. Номер воинской части 15366.
23 февраля 1942 года 58 стрелковая дивизия в составе 11215 человек была переброшена в Сталиногорск (ныне Новомосковск) в распоряжение 24-ой резервной армии (резерв Ставки). В составе 170 стрелкового полка Иван Фёдорович оборонял и освобождал Калужскую область. С 1 мая 1942 года дивизия входит в состав Западного фронта. В одном из боёв 09 мая 1942 года Иван Фёдорович получил тяжёлое ранение, лечение проходил в госпитале СЭГ 1860 в Калуге. 5 июня 1942 года был выписан из госпиталя и направлен домой с формулировкой «не годен к военной службе со снятием с воинского учета».
Так закончилась война для наших героев, которая была лишь в самом её начале со всеми её потерями впереди, до Победы оставалось ещё долгих три года…
Схематично боевой путь нашего земляка можно представить следующим образом:
- ноябрь-декабрь 1941 года – комплектование 58 дивизии в составе 24 армии в районе г. Мелекесса, зачисление в списки части в качестве стрелка;
- конец декабря 1941 – начала января 1942 года передислокация на боевые позиции;
- с начала января 1942 поэтапное вступление в бой соединений и частей 24 армии;
В первой декаде июня 1942 года Иван Фёдорович возвратился в родное село, среди членов семьи была и годовалая дочка Тоня, которая, видимо, единственная из всей семьи не поняла причины отсутствия у прибывшего солдата правой руки.
Ценой каких усилий стоило бывшему солдату адаптироваться к мирной жизни, выработать элементарные навыки и приёмы, необходимые для повседневного существования и пытаться быть как-то полезным для своей семьи – это требует отдельного рассказа и этим рассказчиком могли быть только взрослые члены семьи Афонькиных, живших в то время. При том надо было ещё и просто выжить семье в условиях голодной деревенской жизни военного времени. Постоянно испытывая боль в культе и фантомные боли в ампутированной руке, постоянно приходилось тренировать левую руку от лёгкой моторики пальцев до привыкания руки к тяжёлым физическим усилиям: копка земли, уборка урожая, колка дров, работа топором, мотыгой, вилами, граблями, переноска тяжестей на здоровом плече с помощью руки. Представить это можно, но повторить нельзя…
После 1945 года Иван Фёдорович письменно обратился в Ростсельмаш, где на одном из производственных участков изготавливали косы, с просьбой изготовить и выслать косу для косьбы с левой стороны на правую, то есть как бы наоборот, в ответ ему выслали 2 косы, и он довольно быстро научился косить, взяв несколько уроков у товарища по несчастью - Варишкина Ивана Егоровича.
Косил он в таком же темпе, Как и Иван Егорович, хотя по производительности, возможно, и уступал. Дрова колол в достаточно быстром темпе, в начале 60-х годов несколько раз по пути в школу пришлось наблюдать процесс колки дров одной левой рукой. Его младший сын Александр потом подробно рассказывал о методе колки дров его отцом и восхищался силой руки отца. К этому времени (начало 60-х годов) в течение полутора десятилетий Иван Фёдорович обеспечивал подготовку с последующей организацией контроля за работой довольно многочисленных агрегатов и механизмов колхозного зерно тока: сушилок, веялок, транспортиров и прочих механизмов. В качестве помощников в этой работе он привлекал попеременно сыновей: Виктора 1937 года рождения, а потом Александра 1946 года рождения. Следует сказать, что династия Афонькиных обеспечивала работу всех механизмов зерно тока в период с июня по октябрь.
За время работы в колхозе в период с 1949 по 1968 Ивану Фёдоровичу пришлось выполнять обязанности учётчика полеводческой бригады, полевого объездчика (обходчика), лесника лесного хозяйства колхоза. Все эти должности требовали крепких ног, так как за день приходилось "налегать" за смену не менее 10-15 километров, часть по бездорожью. Односельчане в середине 60-х годов неоднократно были свидетелями появления Ивана Фёдоровича с целью проверки состояния лесного массива на дальних лесных делянках, расположенных не менее чем в шести километрах по прямой, а прямых дорог в лесу не бывает, и чтобы делать подобный обход надо пройти туда и обратно не менее 15 километров.
Спустя почти тридцать лет уже в начале 90-х годов (1993 год) Иван Фёдорович был замечен в районе «Илюшкина пчельника» с лукошком, находившимся на земле и почти доверху наполненным рыжиками. Иван Фёдорович, как-то смущённо виновато улыбаясь, продолжал здесь же орудовать своей клюшкой виртуозно, работая ей в поисках невидимых под опавшей листвой рыжиков. Встретивший его односельчанин с пустым лукошком посоветовал находившимся по соседству грибникам искать другие места, так как дед работает, как культиватор и после его работы грибов не найти. Между тем упомянутый дед доложил лукошко доверху и водрузив его на плечо и пошёл домой. Глядя ему в спину грибник меланхолично заметил, что дед сделает ещё одну ходку, а когда ему возразили, что это сделать очень сложно в этом возрасте и при такой дороге, спуск с горы и подъём, то грибник сказал, что дед выдержит и не такое, так как у него постоянно включено второе дыхание, и он находится в отличной форме (мы не знали тогда, что Иван Фёдорович проживёт ещё 15 лет и что грибник-односельчанин не ошибался при оценке состояния здоровья деда – грибника).
Естественно предположить, что и в этом случае Иван Фёдорович старался для кого-то из своей семьи. Хорошо понимая деликатность тесных семейных взаимоотношений в любой семье, в том числе и в семье Афонькиных, мы твёрдо уверены в том, что сам он вкладывал все физические и духовные силы в поддержание правильного курса своего семейного корабля, где он был и лоцманом, и капитаном. Дети отца уважали, он сам постоянно прикладывал к этому старания. Никто из родителей чаще, чем он не посещали школы в сёлах Палатово и Валгуссах. Несмотря на то, что оба сына имели задорный характер и не прочь были подраться по случаю, он тем не менее сумел направить их на правильный путь. Оба они относились к отцу с уважением и, видимо, его уроки не прошли даром.
Он дожил не только до зрелых лет своих детей, но и до того состояния, когда старших можно было назвать людьми пожилого возраста, но это не мешало ему заботиться о них, помогать материально и советом. Он хорошо знал деревню, в которой они проживали и часто навещали их с целью оказания конкретной помощи. Всю жизнь он хлопотал, решал их проблемы. У авторов нет сведений о том, что кто-то из детей тяготился такой опекой отца.
Последние годы Иван Фёдорович проживал у старшей дочери Антонины в городе Инза. В мае 2008 года он скончался, не дожив пять месяцев до 100 лет. Это событие прошло, как-то тихо и незаметно. Из проживающих когда-то в Палатово ветеранов Великой Отечественной войны он ушёл последним, как бы сдав свой пост.
Заметка о двух Иванах не претендует на какие-то обобщения, просто пользуясь случаем и возможностью автор хотел сказать доброе слово о хороших людях, поделившись своими воспоминаниями. Этих людей мы знали лично, и о них мы с детских лет слышали много хороших и добрых слов и при личном общении с этими людьми мы неоднократно убеждались в правоте этих слов.
На наш взгляд, они были типичными представителями того поколения русских людей, вынесшие на своих плечах (часто покалеченных) все тяготы войны и послевоенных лет, которые не только достойно несли «свой крест», но и помогали это делать и другим. Они были такими же, как большинство их соплеменников имели, как недостатки, так и положительные качества. Просто дело, видимо, было в том, что концентрация положительных качеств у них была гуще, чем у других, что позволяло им щедро делиться этой положительной энергии с другими. Сейчас это называется генами. Миллионы русских людей обладали подобными наборами генов, и они передали их своим потомкам.
С уважением, Василий и Пётр Оськины.
