- Ну что, бригада, поедем в город маму забирать из больницы? - однажды вечером спросил у ребятишек отец.
Ещё бы! Такое предложение да не поддержать. Андрейка, бедняга, ни разу в городе не был. Только проездом один раз, когда переезжали, видел из окна много машин и большие дома. Санька раньше иногда бывал в райцентре с родителями. Только когда ж это было? Сколько времени прошло уже. Как переехали сюда, так ни разу больше никуда и не выезжали. Сонька ездила с отцом за пальтишком новым. Но там тоже одним днём обернулись, никуда не ходили. Ещё бы не обрадоваться такому предложению!
- Фёкла Васильевна, может с нами? Я ребятишкам кой-какую одежонку справить хочу в городе. Надо, чтобы Нина помогла выбрать. А то я накуплю, чего ненужного. А тут и вы поможете.
- Нет, я ужо дома от вас отдохну. Куды мне с моими больными ногами. Ты лучше летом отпусти меня к Марее, коль деньги на билет найдёшь. Давно дочку не видела.
Решено. Едут вчетвером. И даже Андрюшку с собой берут. Его ещё и в больницу надо – стал кричать по ночам после падения в подполье, даже бабкины заговоры не помогали.
***
Ехать надо было почти четыре часа на пригородном поезде. Это совсем не современная электричка. Больше этот вид транспорта напоминал обычные плацкартные вагоны – три-четыре в ряд. Спальных мест в нём не было, только обычные сидячие места. Останавливался такой мини-поезд на каждом столбе, то есть не просто на небольших станциях, а даже на полустанках, где и вокзалов-то не было, собирая деревенский люд со всей округи. Все спешили на него: и железнодорожные рабочие, и тот, кому что-то прикупить в городе приспичило, ближе к городу подтягивались и торгаши разной деревенской и лесной снедью. Так и пыхтел он до города по однопутке, медленно и натужно издавая протяжные гудки при приближении к очередной остановке.
Даже такое утомительное путешествие было детишкам в диковинку. Заняли почти всё купе, с ними рядом оказался мужчина в железнодорожной форме и женщина, которая увидев троих непоседливых детишек, поспешила ретироваться подальше от этой компании.
За окном бежали столбы да однообразные пейзажи конца зимы. Не весны, хотя и было уже начало марта – в Сибири почти весь март ещё самая настоящая зима. Белоснежные сугробы в пояс, деревья, кусты, редкие речки, мосты и мостики через них, которые радовали Андрюшку. Он не отлипал от окна, а старшие слушали отца, который рассказывал от строительстве этой самой железной дороги.
- В 1954 году начали строить её. Здесь работали комсомольцы со всей страны. И названия станциям придумывали тогда, чаще всего, по наименованию деревень, которые здесь были раньше.
И ребятишки читали на вокзалах названия этих станций: «Ельник, Хайрузовка, Торбинский, Тумиха, Саранчет, Туманшет, Запань, Тагул». Это только самые большие, где вокзалы были, а сколько их таких, названий которых даже отец не знал – полустанков безымянных.
- Это, оказывается, здесь почти БАМ был тогда, - с сожалением резюмировал Санька, - эх, и почему я так поздно родился?
- Будут, я думаю, и на твой век стройки ещё, - успокоил его отец.
***
В городе ничего необычного не случилось. Выписали маму из больницы, ходили по магазинам, закупая нехитрую одежонку для ребятишек. Разве что, мороженого наелись на предыдущие месяцы вперёд. Мама и отец не жалели денег на это редкое в те времена в деревне лакомство, и вся троица отрывалась.
А какое ж оно было вкусное! Всего-то три вида: в картонных стаканчиках с ложечкой-палочкой к нему, в вафельных стаканах, которые можно было съесть, и брикеты с вафельными листиками с обеих сторон. Соньке больше всего понравилось лакомство именно в вафельном стаканчике. Желательно, чтобы он, этот самый стаканчик, был слегка поджаренным, золотистым и суховатым. Он чуть ли не вкуснее самого мороженого. Надо не торопиться, а смаковать: сначала откусываешь крохотный кусочек пломбира, оставляя стаканчик на закуску, потом лижешь и лижешь это сладкое сливочное лакомство, выедая понемногу содержимое. И вот стаканчик пуст. И хрустишь-хрустишь им, наслаждаясь и запивая лимонадом, от которого сладко щекочет в носу. Наелись до того, что стало слегка мутить.
- Всё хватит! Нам ещё ехать до дома долго, плохо станет, - приказал отец.
Мама и ребятишки остались на вокзале, а отец куда-то исчез. Через некоторое время вернулся с пакетом из вощёной серой бумаги, который тут же сунул в сумку к остальным покупкам.
А Сонька страдала:
- Вот бы бабе привезти мороженого. Ей бы понравилось.
Но не довезти – растает в жарком вагоне, тут уж ничего не поделаешь.
Вскоре стали грузиться. Зашли в вагон – там веселуха. Цыганский табор куда-то переезжает. Всюду цветастые юбки, платки, яркие ленты, блестящие бусы. Непонятный говор, вперемешку с русскими словами и музыка. Какой-то парень на гитаре играет и поёт:
Ай ты, серая лошадка,
Что ж ты рысью не летишь?
Эх, черноокая цыганка,
А расскажи, о ком грустишь.
Отец хотел было перейти в соседний вагон, но Санька умоляюще взглянул на него:
- Пап, давай тут будем? А?
О дружбе неслухов с цыганами читайте здесь
Отец, который не забыл о любви сына к цыганам, нехотя кивнул, и семейство стало располагаться. Надо сказать, что цыган было не так уж и много здесь. Просто, весёлое это племя, шумное и вездесущее. Они ходили по вагону, переговаривались громко, кричали, плакал маленький мальчонка - цыганёнок, а красивая девушка успокаивала его. Были тут и два мальчишки, ровесники Андрюшки. Они приставали к пассажирам, предлагая сплясать за деньги, но старый цыган рыкнул на них по-своему, и те присели на скамейки, умолкнув.
А Санька всё оглядывался, надеясь углядеть среди них своих старых знакомцев. Но нет, то было совсем другое семейство. Отец, поняв, это сказал:
- Сань, успокойся. Те другие цыгане. Они табором на лошадях путешествуют, в кибитках. А эти, как видишь, где-то живут на одной из станций по дороге. Осёдлые. Не ищи своих знакомцев.
Санька как-то погрустнел, сник сразу.
А поезд уже мчался от станции.
В вагоне кипела жизнь.
***
Андрюшка жался к маме. Соскучился. Он так и уснул у неё под боком. Санька наблюдал за цыганской жизнью, а Сонька, напившаяся на вокзале газировки, раз за разом бегала в туалет. На обратном пути к ней стала приставать девочка, цыганочка, лет пятнадцати:
- Давай, поворожу, тебе, милая. Всю правду скажу, ни в чём не обману.
Они так и двигались по вагону, который то и дело бросало из стороны в строну: впереди - Сонька, позади - эта самая девчушка. Сонька её не боялась, ей, скорее, было любопытно, как цыганочка говорит, во что одета. Так они вместе и двигались к купе, где расположилось Сонькины родичи. Девчонка присела рядом, продолжая всё ту же песню о гадании. Мама отказалась, Сонька разглядывала их гостью, отец дремал, а Санька равнодушно взирал на неё, разочарованный в том, что это не его знакомые.
Через некоторое время здесь же появилась цыганка постарше, в цветистой юбке, в ярком платке на голове. Она что-то сказал девчушке, видимо, оказавшейся её дочерью, та поднялась и быстро ушла.
Женщина, глянув вокруг, вдруг почему-то отвела глаза. Тут в проходе появился мальчонка-цыганёнок, лет двух. Вагон мотнуло, и он чуть не упал. Отец, сидевший с краю, подхватил его, и тот вдруг звонко рассмеялся. Папа отодвинулся от края, посадил мальчугана рядом с собою:
- Один ходит. Опасно. Вдруг упадёт и ударится, - сказал он цыганке.
- А удержи его. Досужий он. Вон, ровно, как ваш, - она кивнула на Саньку, - всё ищет и ищет чего–то. Найдёт ли, сердеШный? Кровь у него горячая - не будет жизни спокойной у парня.
Она вдруг взглянула на мать, обнимавшую Андрейку, и вновь глаза отвела.
А мама вдруг спросила неожиданно:
- Присядь. А мне погадать сможешь? Скажи, что с нами будет?
Цыганка садиться не стала. Так и стояла, оглядывая всех по очереди:
- Гадать не стану, хоть и знаю, что будет. Жить трудно, зная, что случится. Ни к чему это. Вижу, хорошие вы люди, добрые, потому и живите, не ведая ничего.
И вдруг наклонилась к Соньке и тихонько сказала:
- Учись, детка, учись. Кормить то тебя станет. Трудно будет, а ты живи. Плохо сначала - потом лучше. И счастье у тебя будет, и горе. А жизни отпущено порядочно. Ты самая сильная здесь, девочка.
Потом она резко повернулась и ушла.
Из вагона выходили на своей станции – цыгане поехали дальше.
***
Дома разбирали покупки. Ребятишки хвастались бабе Фёкле обновками. Отец протянул тёще свёрток, который последним был куплен в городе:
- Это вам от нас.
Оказалось, отец купил бабке тапочки и фартук. Она уж очень растрогалась этим неожиданным подарком:
- Давным-давно мне ничо не дарили мужики. Благодарствую, - улыбнулась она и удались в свою комнату.
А перед сном Сонька рассказывала бабке про предсказание цыганки. Она постаралась точь-в-точь вспомнить её слова.
Бабка внучке в ответ:
- Вот и живи, как говорено. Видно, вумная женщина она. Худых слов не сказала. А я и сама вижу, что сила некая есть в тебе. Видно, в меня пошла. Чегой-то нового та цыганка сказала? Ничаво!
Кто ещё не читал о приключениях Соньки и Саньки, подписывайтесь на канал и знакомьтесь со сборником "Неслухи"
Рассказы из серии "Диалоги Рыжего" по ссылке
Продолжение рассказов о Соньке и Саньке в подборке "Другое детство" и новая подборка "От судьбы не уйдёшь"
Добро пожаловать на канал.
Читайте, подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки. Это помогает развитию канала.
Для связи и сотрудничества: svekrupskaya@yandex.ru
Грубость, ненормативная лексика на канале запрещены.Копирование текста без разрешения автора запрещено.
