Как не хочется Халиму выпускать из рук свою невесту. Как бы он сейчас ее поцеловал! Никогда еще его губы не касались губ девушки, руки не трогали девичьей груди. Альфия так близко, что он чувствует жар ее тела. В голове туман, сердце бьется толчками, ноги дрожат.
Все у Халима сложилось. Владимир Петрович оказался дома и в довольно в благодушном настроении поливал цветы в своем маленьком палисаднике
- Халим, ты никак ко мне? Что случилось?
- Здравствуйте, Владимир Петрович! Случилось то, что я женюсь.
Мужчина бросил лейку, подтянул локтями сползающие штаны, вышел из палисадника
- Иди, ты! Женишься? Вот это да! Это неожиданность. А я ведь считал тебя закоренелым холостяком. На ком женишься, на которой-нибудь из наших милых продавщиц?
- Нет, Владимир Петрович! Из деревни привез невесту
- Иди, ты! Когда успел в деревне девушку завести?
- Я и не заводил. Я не знал ее, просто вчера ночью украл
- Украл? На самом деле? Иди, ты! Разве в наше время девушек крадут? Разве по советским законам можно такое совершать?
- Да ведь девушка совершеннолетняя, я ее по договоренности украл. Завтра у нас будет никях, и она станет моей женой.
- Не перестаю удивляться, как у вас, у татар все устроено. Вы всеми силами цепляетесь за свои старинные обычаи. У нас редко, кто венчается, даже в голову такое не приходит.
- У нас тоже не все никях читают, наша семья такая, партийных нет, привыкли жить по старинке, соблюдать свои обычаи. Я чего пришел-то, Владимир Петрович. По правилам я должен поехать к родителям невесты, известить, что я украл их дочь и привезти их на никях.
Может Вы разрешите взять горповскую легковушку часа на два, если нет, так хотя бы лошадь с тарантасом.
- Поедешь на легковушке, пусть видят, знают, жених не кто-нибудь там, а работник Горпо, лучший, можно сказать, продавец.
- Спасибо огромное, Владимир Петрович, я так боялся просить. Приходите после работы к нам с Вашей супругой на бэлеш.
- На бэлеш! Придем, уж как я люблю этот ваш бэлеш, еще такие шарики в меду
- Чак-чак, они тоже будут. Мама с моей Альфией как раз их стряпают. Значит, договорились, вы придете.
С Василием разговор вышел еще проще, ему без разницы, куда ехать, если начальство приказало. Тем более, что Халим оплату посулил.
Вернулся парень домой окрыленный, летел, забывая на свою палку опираться. Мать с Альфией на кухне. Сария обучает невесту сына тесто на чак-чак и хворост делать
- Замешиваем на одних яйцах, никакого молока и воды. Солим немного, я сахара в это тесто вовсе не кладу, вот так замешиваем. Теперь нужно сделать его однородным. Сегодня мне некогда тебя учить, ты просто смотри и запоминай. Будет время посвободнее, тогда я тебя поучу.
Халим постоял в проходе, наблюдая за женщинами
- Мама, я пришел. Все хорошо, договорился.
- Ладно. Альфия мне не помощница на кухне, покажи ей, где колонка, надо воды в баню натаскать. Сам сходи к Равиле, пусть идет к нам, скажи, мать не успевает, надо чак-чак делать и хворост жарить.
Альфия вышла из кухни виновато опустив голову.
- Негодная тебе досталась невеста, Халим! Ничего я не умею делать.
Халим приобнял девушку, заглянул в грустные глаза
- Милая моя, хорошая, ты всему научишься. Это муж тебе достался негодный, ни дров распилить не могу, ни наколоть, ни землю копать.
- Правда? Тебе нога не дает? Да?
- Да, мне тяжело держаться на ногах без палки. Захочешь ли ты жить с таким мужем?
Альфия искоса взглянула на парня своими колдовскими глазами, приподняла правую бровь, улыбнулась лукаво
- Смогу, если только ты меня своей палкой колотить не станешь. Насчет дров не беспокойся, у меня хорошо получается их колоть, землю копать тоже.
Как не хочется Халиму выпускать из рук свою невесту. Как бы он сейчас ее поцеловал! Никогда еще его губы не касались губ девушки, руки не трогали девичьей груди. Альфия так близко, что он чувствует жар ее тела. В голове туман, сердце бьется толчками, ноги дрожат.
Халим покачнулся. Альфия тут же подхватила его, обняла обеими руками, прижала к себе. Бедный, несчастный ее Халим, ему даже просто стоять тяжело.
Все поплыло перед глазами. Он почувствовал упругость тела девушки, все ее прелести и от этого Халим сходил с ума. Все, что прочитано в книгах, все его мечтания, ничто по сравнению с этим болезненным чувством невероятного наслаждения, которое он внезапно и остро испытал.
Не удержался. Положив девушке пятерню ниже пояса, крепко прижал к себе. Альфия подняла на него испуганные глаза
- Халим! Не надо, не пугай меня, пожалуйста, отпусти!
Отпустил и оказался совершенно беспомощен, палка его валялась в метрах двух от него. Альфия подняла палку, подала ему, погладила рукой по горящему лицу
- Все, Халим, все нормально. Пойдем, покажешь в какой стороне колонка.
- Извини меня, Альфия. Не знаю, как это получилось. Ты такая красивая, такая милая. Прости, что это тебе говорю, мне кажется я не дождусь завтрашней ночи. Я уже ее не боюсь, чувствую, мы с тобой будем счастливы.
Альфия раскраснелась, улыбнулась, смущенно опустив глаза
- Халим, я тоже больше не боюсь. Пусть она наступит скорее.
О, Аллах! За что ему такое счастье? Как его сердцу вынести и не разорваться? Он не противен Альфии, она ждет своей первой ночи с ним. С ним, с хромым Халимом, на которого ни одна девушка до сих пор не смотрела.
Сария уже приготовила тесто, положила его в эмалированную кастрюлю, прикрыла полотенцем. Пусть отдохнет. Занималась своими делами и все прислушивалась. Почему не звякнули ведра, не стукнули ворота? Что эти двое делают в сенях? Неужели девушка на самом деле испорченная, а выглядит ангелом?
Ей показалось, что времени прошло порядочно, когда она услыхала, как застучала палка ее сына по ступенькам крыльца. Выглянув во двор, Сария увидела, как Альфия с коромыслом и ведрами на плечах вышла в ворота, за ней прихрамывая больше, чем обычно проковылял Халим.
Выйдя за ворота, он показал Альфие рукой направо
- Милая, смотри, колонка на углу, тут близко, через квартал. Дойдешь сама?
- Дойду, конечно! Тут идти-то всего ничего.
Альфия оглядела улицу. Тротуар выложен из огромных камней, в щелях между которыми выросла топтун-трава. Рядом с тротуаром тянется глубокая канава, в ней устроилась на отдых гусыня со своими желтыми гусятами.
За канавой красуются березы во всю длину улицы, пока видит глаз. Под деревьями пестрые курицы и черный петух с роскошным блестящим хвостом щиплют траву. Красиво! В селе у них мало деревьев, травы тоже мало, все вытоптано скотиной. Стадо идет, и пыль поднимается на пол метра.
У колонки молодая женщина в легком голубом сарафане с оборочками по подолу набирала воду. Альфия поздоровалась
- Здравствуйте!
- Здравствуй! Ты чьих это будешь, такая хорошенькая? Говорю, к кому приехала?
- Я к Халиму, к Сария-апа.
- Родня что ли? Откуда приехала-то?
- Не родня, невеста.
- Чья невеста?
- Халима невеста.
- Ты, хромого Халима невеста? Шутишь? Че, при такой-то мордашке лучше парня не нашла?
- Халим хороший. Он не виноват, что его на вой не ранили.
- Не виноват, а тебе зачем такой?
- А ты кто? Зачем меня спрашиваешь? Тебе какое дело?
- Ух, ты! У тебя и зубки есть! Я, Клавдия, продавщица из хлебного магазина. Рядом с вами живу. Заходи ко мне поболтать, если скучно станет. Невеста! Свадьба-то когда?
- Не знаю, завтра никях.
- Понятно! Вечером чай пить позовешь? У нас так принято, если пировать, так всей округой.
- Я спрошу у Сария-апа.
- Спроси, спроси, у этой ты всю жизнь спрашиваться будешь. Влипла ты, девушка! Ой, что так девкам замуж охота? За любого готовы выскочить, лишь бы был.
Клавдия легко закинула на плечи коромысло с ведрами и зашагала к своему дому. Дойдя до ворот, оглянулась на Альфию и покачала головой.
Альфие неважно, что сказала эта женщина. Она уже поняла, сладко в этом доме ей не будет. Сарие она не понравилась. Но она уяснила одно, Халим будет ее любить, да так, что на слова матери не станет обращать внимания.
А Альфия уж постарается не давать повода для недовольства его матери. Научится она готовить не хуже нее, тоже мне премудрость! Все могут, она что ли одна не сможет?
Пройдя через двор, Альфия открыла низенькую калитку в огород и остановилась. Хоть снимай с ног и иди босиком. От калитки к бане проложены две половицы, отмытые до янтарного блеска. Войдя в предбанник, она увидела широкую лавку, покрытую домотканым половиком, березовые веники на стене, небольшое оконце и зеркало.
В бане выбеленная печь, в которую вделана емкость для воды, лавка, полог. Все это чистое, отмытое, словно в бане никогда не мылись. Вылив воду в емкость, Альфия пошла снова на колонку. Да, тут совсем другая жизнь. Оно и понятно, скотины нет, нет и другой работы, кроме той, что чистоту и порядок наводить.
Третий раз вылив из ведер воду, стараясь ни капли не пролить на пол, она встретилась в дверях предбанника с Халимом.
- Ты чего, Халим? Решил меня караулить?
- Может быть. Альфия, я хочу одну вещь проверить. Пока мы не поженились нам надо попробовать поцеловаться.
- Зачем? Я не хочу ничего пробовать.
- Так и знал, я тебе отвратителен. Значит, там, в сенях мне показалось.
Альфия еще помнит мокрые губы и зубы Салиха, впившиеся в ее рот. Противно до тошноты. Вдруг Халим ее поцелует и станет таким же омерзительным? Но он прав, нужно проверить
- Тебе не показалось, просто стыдно как-то, и я боюсь, что мне не понравится.
Халим забрал у нее коромысло и ведра, поставил на дорожку. Взяв за руку Альфию, завел в предбанник, обнял и начал целовать в глаза, в щеки, в шею и в губы. Нет, это вовсе не противно, это сладко, потому что пахнет от Халима не табаком и перегаром, а карамелькой или может вареньем.
Из кухни Сария перешла в комнату сына, из окна которой видно баню. Стоят на половицах ведра и коромысло, а той, что положено воду носить, нет. Точно, развратница. Халим-то у нее скромный парень, эта его заманивает. Дождаться никяха не может. Бесстыжая. Когда она сама замуж выходила, глаз не смела поднять на жениха, пока никях не прочитали.
Услышав, как стукнули двери в сенях, Сария вернулась на кухню, куда вскоре явилась Равиля, женщина лет пятидесяти, полноватая, несмотря на это, очень шустрая.
- Здравствуй, подруга! Меня ждешь? Халим сказал, будто никях у него завтра.
- Да, никях. Надо готовиться, а у меня все из рук валится, ничего неохота делать.
- Что так? Невеста не нравится? С лица не хороша? Кстати, где она, хоть бы посмотреть.
- Воду в баню таскает. Придет, увидишь. Увидишь, упадешь!
- Такая страшная?
- Если бы! Красавица, каких даже в кино не показывают. Косы длинные, едва ли не до пят, до колена, точно. С лица белая, ресницы, что у коровы, глаза синие. В общем, не расскажешь, видеть надо.
- Чего тогда тебе неладно? Долго твой Халим ждал, пусть теперь живет и радуется. Он ведь у тебя парень золотой, неужели не заслужил счастья.
- Равиля, о чем ты говоришь? С такой-то красотой долго она будет с Халимом жить? Найдет кого получше, вильнет хвостом, а сыну моему страдать.
- Ну и характер у тебя, Сария! Все у тебя всегда черно. Парень еще не женился, ты уж его разводишь. Может лучше лучшего будет жить. Давай-ка, мы с тобой займемся чак-чак, да не с дурными мыслями в голове, а с хорошими пожеланиями молодым.
- Давай, начнем. Ты раскатывай тесто, я сейчас суп заправлю. Видишь, солнце на закат, ужинать пора. Поужинаешь с нами?
- Да, я дома не ела, побросала все и к тебе побежала.
Не прошло и часу, шарики для чак-чак готовы, кастрюля с супом на столе, тарелки ложки, солонка выставлены, хлеб нарезан. Только после этого заявились голубки домой. Сария с насмешкой посмотрела на невесту сына
- Альфия, наверно, Халим тебе не показал, где колонка, тебе пришлось носить воду из родника. Да, это далековато.
- Нет, Сария-апа, я носила с колонки. Там, в огороде бочка стоит пустая, заодно и туда натаскала. Еще познакомилась с Клавдией, с ней разговаривала. Она хотела завтра прийти к вам на чай. После, мы с Халимом долго разговаривали о том, как станем жить.
- Дома об этом нельзя поговорить? Надо именно в предбаннике?
Халим покраснел так, что уши его заалели
- Почему, мама, нам нельзя говорить в предбаннике, если Альфия носит воду в баню? Что плохого ты в этом усмотрела?
- Мне кажется, сын, невеста в доме будущей свекрови должна вести себя скромнее. Я начинаю сомневаться, что вам нужен никях. Может так обойдетесь?
- Если ты так считаешь, можем и обойтись. Пойдем завтра с утра в Загс, подадим заявление и через месяц распишемся. Альфия, ты согласна? Тебе нужен никях?
- Мне? Нет, Халим, мне не нужен. Мне и свадьба не нужна. Зачем оно мне? У меня нет родных, я сирота. Меня некому замуж отдавать, мне некого на никях звать.
Равиля молча наблюдала за перепалкой. Невеста Халима на самом деле хороша, и она обижена жизнью. В ее глазах было столько боли, когда она говорила о своем сиротстве, что Равиля едва удержалась, чтобы не обнять этого ребенка и не утешить. Она ушла на кухню, чтобы не показать своих слез.
Сария не унималась
- Вот так ты разговариваешь с матерью Халим?
- Как, мама? Альфия не сделала ничего плохого, зачем ты с ней так? Ты даже не понимаешь, как обидела нас, сказав, что мы недостойны никяха. Разве с этого должна начаться наша жизнь? Никогда не думал, что ты захочешь сделать так, чтобы я оставался несчастным человеком.
Продолжение Глава 5