Зайдя на страницу Яны в социальной сети, Ирина и Андрей наткнулись на подозрительную переписку дочери с неким Валерием Ивановичем.
— Смотри, сегодняшнее сообщение: Яночка, у нас в нашем фильме для тебя главная роль. Срочно жду тебя. Приезжай в 21.00, — Андрей процитировал последнее сообщение от неизвестного человека, который в друзьях Яны был записан как Валерий Иванович.
— Ну, что ещё? Какие сообщения ещё от Валерия Ивановича? — Ирина щурилась без очков. На небольшом экране ноутбука дочери знаки казались трудно читаемыми.
— Остальное, видимо, удалено всё. Но, в принципе, этого уже хватает, — ответил ей Андрей.
— Слушай, я совершенно ничего не понимаю. Какое кино? Какая главная роль? Что происходит? Куда её втягивают? — Мать заволновалась.
— Понятно, что этот Валерий Иванович её обманывает. Так, подожди, а время-то сколько сейчас? — спохватился Андрей.
— Примерно, без пяти девять.
— Подожди, так она же к нему поехала. Да это сто лет в обед этой присказке, которую... Девочка, ты к нам приезжай, мы тебя в кино снимем...
— Андрей, это же может быть всё что угодно. Это же может быть маньяк. Это же может быть пopнo. Её могут накачать наркотиками! Боже!
Ирину вдруг охватил дикий ужас. В голове проносились кошмарные картины. Неужели Яна была настолько наивна и поверила во все эти сладкие обещания, в эти съемки? Ясно же было, что это за съемки. И теперь было совершенно понятно, почему она все так скрывала от родителей.
В панике Ирина и Андрей пытались дозвониться дочери, но ее телефон был выключен. Тогда Ирина позвонила Оксане, к которой якобы отправилась Яна.
— ...Оксана, немедленно позови Яну к телефону, иначе я сейчас к тебе приеду, — пригрозила Ирина.
Поняв, что отступать некуда, Оксана призналась, что Яны у нее дома нет. Та снова попросила подругу прикрыть ее перед родителями. Затем девушка прямо заявила, что не знает, куда на самом деле поехала Яна, и резко прервала разговор.
— Трубку бросила, — сказала Ирина мужу, который уже оделся и собрался идти искать дочь.
Разговаривая с Оксаной, женщина понимала, что Яна их снова обманула и попросила свою подругу прикрыть ее, но до этого оставался хотя бы минимальный шанс, что дочь все же у нее. А теперь что оставалось им с Андреем делать?
***
Встревоженные родители понимали, что идти им некуда, где искать Яну — неизвестно. Была уже глубокая ночь. Андрей пытался выяснить в Интернете хоть что-то о пользователе по имени Валерий Иванович. Ирина же, потеряв самообладание, решила позвонить в полицию.
— ...Я не просто паникую! — кричала она в трубку. — Речь идет о том, что там какие-то съемки, понимаете? С ней сейчас могут что-то делать!
В полиции Ирине ответили, что для объявления человека в розыск должно пройти трое суток, а сейчас искать пропавшую никто не будет.
— Какие три дня? Вы что говорите? Что вы говорите такое? У вас дочь у самого есть? Если бы с вашей девочкой произошло что-нибудь, если бы она пропала, что бы вы делали тогда?
Равнодушие полицейского Ирину просто поразило. Дежурный разговаривал с ней, как со слабоумной истеричкой, таким тоном снисходительным, мол, успокойтесь, мамаша, не наводите панику. А мать не знала, как доказать, что ситуация действительно опасная, что ее ребенок попал в беду.
Ирина вернулась к мужу в гостиную с плохими новостями.
— В полиции отказываются ее искать.
— У меня тоже ничего нет, — оторвавшись от монитора, сказал Андрей. — Этот Валерий Иванович, он, похоже, отдельный аккаунт в социальной сети завёл для того, чтобы только с нашей Янкой переписываться.
— Ты уверен?
— Да уверен я, уверен. У него и друзей-то нет никаких там даже. Слушай, я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать, Ира.
— Андрей, надо что-то придумать, потому что Яна сейчас с ним.
— Это я во всём виноват. Я во всём виноват. Я идиот! Идиот! Мне подвернулся случай проверить её компьютер. Да, как интересно! Проверить её переписку!
— Ну, Андрей, ну...
— Я своими собственными руками отпустил к этому гаду нашу дочь. Ты понимаешь? Ой... — Мужчине неожиданно стало плохо.
— Что такое, Андрей? — взволновалась Ирина.
Вот правду говорят: беда не приходит одна. И действительно, беды на Игнатьевых навалились со всех сторон. Им нужно было ехать искать Яну, спасать единственного ребёнка, и именно в этот момент Андрею стало плохо. Ирину охватила паника.
***
Ночь Ирина провела без сна. На этот раз приступ Андрея привел его в больницу.
Утром женщина услышала, как открылась входная дверь и вышла в прихожую.
— Живая. — Она кинулась обнимать дочь. — Ой, Господи.
— Мам, ты чего? Что со мной могло случиться? — спросила озадаченная Яна.
— Яночка, я знаю, все знаю, что ты не ночевала у Оксаны. Не надо мне сейчас врать. Где ты была?
— Мам, ну… — Яна не знала, что ответить. Наверное, не могла ничего придумать.
— Ну, что мама? Яна, перестань. Все. Хватит. Давай, говори мне, кто этот Валерий Иванович?
— А ты откуда знаешь?
— Какая разница? Яна, детка, ты понимаешь, во что тебя втягивают? Ну, что за съемки у вас?
— Да ни во что меня не втягивают. Валерий Иванович — это мой руководитель. В смысле, руководитель съемочной группы.
— Яна, съемочная группа? Какое кино можно снимать ночью? Мам, ну, Валерий Иванович, он журналист, телевизионщик. Мы с ним документальное кино снимаем.
— Так, какое кино? Что за кино?
— Мам. Про Тоцкий полигон, что в Оренбургской области. Понимаешь, я не на рок-фестиваль ездила. Я туда, в Тоцкое, ездила, — призналась Яна.
— В Тоцкое? Я первый раз слышу. Что это за Тоцкое? Село, что ли, такое?
— Ну, правильно. Потому что про него вообще мало кто слышал. Ты понимаешь, это военный полигон. И там в 54-м году проводили испытания ядерной бомбы.
У Ирины внутри все оборвалось. Дочь ездила на ядерный полигон. И хотя мать ничего не слышала про Тоцкое, однако знала про Чернобыль, про радиацию, про мёртвый город Припять. И ее ребёнка кто-то потащил ради проекта туда, где всё пропитано радиацией.
— Ты что, с ума сошла? Ты что, не понимаешь какой это риск?
Яна прошла в кухню и включила электрочайник.
— Мам, там уже ничего нет. Это давно было, — ответила она.
— Ну и что, что это было давно? И что, что это было давно?
— Мам, да мы фильм снимали, ты понимаешь? В то время люди даже про радиацию не знали. И когда взорвали бомбу, сразу через эпицентр повели войска. Эти люди начали болеть лучевой болезнью. И это скрыли, и они даже не получают никаких пособий сейчас, как чернобыльцы, например.
— Допустим, хорошо. Но почему тебе для того, чтобы туда поехать, нужно было столько вранья наговорить?
— А вы что, меня пустили бы?
— Нет, детка, мы бы тебя не пустили бы, потому что мы с папой несём за тебя ответственность. Мы понимаем, что это опасно, и мы приняли бы решение...
— Вот именно, вы уже давно всё приняли, все свои решения. А то, что у меня есть своё мнение, вы это не учли.
— Причем здесь твое мнение, деточка? Причем здесь твое мнение? Вообще, чья это была идея поехать в этот город? Я твоего Валерия Ивановича... — Ирина погрозила пальцем, — я на него в суд подам.
— Да ты только попробуй. Это была моя идея, целиком и полностью, понимаешь? Я хотела собрать материал для поступления в ВУЗ. И рассказала об этом Валерию Ивановичу. Идея ему понравилась, и он предложил ее реализовать.
— Удалось реализовать?
— Еще как удалось, мама! И мы поехали! И мы сняли фильм! И этот фильм – настоящее искусство!
Желая пристыдить и образумить дочь, Ирина рассказала ей, как отразилась ее ложь на здоровье отца.
Узнав о том, что отец с приступом находится в больнице, Яна стала просить у матери прощение:
— Мамочка, ну я же не знала. — Девушка даже заплакала. — Мам, ну мне очень стыдно, правда. Ну, прости меня, пожалуйста. Ну, мам, я тебя очень прошу. Вы просто с папой меня бы никогда не поняли, понимаешь? А эта работа, она была важна для моего поступления, мам. А теперь с папой беда. Но это же моё будущее, мам. Понимаешь? Я не хотела, чтобы так получилось, мам.
Когда дочь расплакалась, Ирина увидела, что она поняла, к чему привела её ложь. Взгляд изменился. Яна смотрела на мать уже не как партизан на допросе, а как ребёнок, осознавший, что он сделал.
***
Прошло полгода. За это время в семье Игнатьевых все наладилось. Андрея выписали из больницы, Яна с отличием закончила школу и теперь сдавала вступительные экзамены в МГУ на факультет журналистики.
В этот день родители с трепетом ожидали возвращения дочери после решающего этапа творческого конкурса.
Наконец Яна вернулась и вошла в гостиную, где сидели мать с отцом. На лице девушки не было совершенно никаких эмоций, от этого родители напряглись и замерли.
— Яна... Что? Нет, не прошла? — спросила мать.
— Чего молчишь? — поторопил свою дочь Андрей.
— Прошла! Я прошла! — воскликнула Яна. Она больше не могла разыгрывать родных. — У меня пятёрка за проект, представляете?! — Девушка, как ребенок, запрыгала по комнате, затем достала из пакета торт и поставила его на журнальный столик. — Комиссия отдельно остановилась на моем проекте и сказала, что это вполне серьёзная творческая работа.
— Прямо так и сказали? — с удивлением спросил отец.
— Да. А ещё то, что проект очень социально ответственный и очень зрелый.
— Вот видишь, это же большая похвала. Ну, иди сюда родная! Я очень горжусь тобой, дочка. Ну, молодец, молодец!
— Представляете, семья, этого могло бы и не быть всего.
— В смысле?
— В смысле? Вот не отпустили бы вы меня кино снимать, и не было бы моего успеха. Никто бы не поступил. Вот, видите? Видите теперь, да?
— И правда. Я всегда верил, что ты у меня очень талантливая и умная девочка, — Андрей погладил дочь по голове. — Я всегда в это верил, что ты можешь сама поступить. Вот единственное, что меня, конечно, очень огорчило, это то, что ты нам лгала.
— Ну, прости меня, пожалуйста, папа. Я столько раз уже просила у вас прощения, что я даже не знаю, что еще сказать вам.
— Ну, нам уже не нужны твои прощения или извинения.
— Обещаю, что никогда больше не буду врать.
— Ой, а вот это жаль, конечно. — Отец нахмурил брови. Он так делал обычно, когда шутил.
Тем не менее дочь спросила:
— Почему папа?
— Потому что ты никогда не достигнешь высоких результатов в своей профессии. В журналистике.
— Нет, пап. Обязательно достигну! — Дочь обняла Андрея.
Ирина смотрела на них и радовалась, что все в их семье хорошо. Только панику зря навели.
Да, у матери было большое искушение во всём обвинить Яну и смертельно на неё обидеться и рассуждать в стиле «как она могла, в кого она такая», но у Ирины было много времени подумать. Она поняла, что тоже во многом была виновата, и что они с Андреем действительно слишком были строги к дочке и чересчур ее опекали.
Ирина понимала, что в те дни вела себя как сумасшедшая и готова была поверить в любую, даже самую ужасную версию происходящего. Похоже, ее дочь знала свою мать лучше, чем мать знала себя сама. Да, для женщины это было хорошим уроком.