- Анечка, что же ты? - Юля смотрела на девочку, которая стояла неподвижно, не решаясь сесть за стол.
Колька и Ксюша давно уже умостились на стульях и нетерпеливо поглядывали на девочку.
"Господи, какая же малышка!" - Думала Юля, разглядывая дочь Вадима. - "А ведь она на два года старше Ксюши".
Вадим только что привёз девочку с вокзала. Она вошла нерешительно, испуганно поглядывая на незнакомую женщину и детей. Юле на минуту стало неловко. Это было, как будто ты вышел из дома, вернулся, а там полно неизвестных тебе людей, и, получается, что ты, вроде бы, и не у себя вовсе. Она так остро почувствовала страх и нерешительность этой маленькой девочки, что бросилась раздевать Аню, тормошить, чтобы та поняла: она у себя дома, и никто здесь не желает ей зла.
- Дочь, ну, ты чего? - Вадим прижал к себе девочку. - Садись скорее.
Он усадил Аню рядом с собой.
- Сколько всего. - Вдруг произнесла девочка, глядя на стол большими задумчивыми глазами, так похожими на глаза её отца. - И это всё можно есть?
- Конечно. - Вадим положил ей на тарелку кусок жареной рыбы. Рыбу они купили у соседа, заядлого рыбака, который как раз накануне вернулся с уловом. - Ты же любишь рыбу, Анечка.
Девочка кивнула и принялась сноровисто выбирать косточки. Ксюша, наоборот, копалась неумело, не зная как подступиться к непривычному блюду.
- Гляди. - Колька ловко вытащил большие кости и положил ей на тарелку поджаристый кусочек. - Только осторожно ешь, там ещё маленькие косточки есть, не торопись.
Юля с улыбкой посмотрела на него. За время её отсутствия Коля прочно примерил на себя роль старшего брата. Вадим был удивлён, глядя, как мальчик заботится о Ксюше.
- Он, действительно, выполнял твою просьбу. - Сообщил он Юле. - Честно и, кажется, от души.
- Другой бы не полез в воду из-за чужой девочки. - Улыбнулась она. - Коля - хороший мальчишка. Я ведь сразу сказала.
Сейчас он внимательно смотрел, чтобы Ксюша случайно не подавилась. Потом бросил быстрый взгляд на Анечку и протянул девочке румяный пирожок.
- Попробуй. Тётя Юля, знаешь, как вкусно их делает.
Он обернулся на Юлю. Она кивнула. У них с Колькой была маленькая тайна. Однажды, заметив, что мальчик не ест свою порцию, она удивилась.
- Коль, ты чего это? Невкусно?
- Очень вкусно. - Он потупился. - Я потом.
- Когда потом? Что случилось, Колька?
Он долго не хотел говорить, потом прошептал.
- Я утром наелся уже. Я это маме хотел. Тёть Юль, я только своё.
- Горе ты моё. Ешь нормально. Я маме твоей пирожков положу. Вот и отнесёшь.
"Водку ведь закусит ими". - Подумала она про себя, но вспомнила, как пожалела её на вокзале Мария Евгеньевна, и вручила мешочек с выпечкой мальчику. Долги надо отдавать.
Вадиму они не сказали об этом. И даже не потому, что он стал бы ругаться. Не стал бы, точно. Просто Юля продолжала чувствовать себя неловко. Колька, видимо, тоже. Поэтому оба молчали. Иногда Юля откладывала немного еды для Колиной матери, и делала это не столько для неё, сколько для Кольки, помогая ему не чувствовать себя предателем.
- Вкусно. - Тихо сказала Аня. - А надо оставлять на потом?
- Как "на потом", доченька? - Поинтересовался Вадим.
- Мама говорила: половину сейчас, половину на потом.
- Она про что так говорила?
- Про всё. - Огорошила Аня.
Юля и Вадим переглянулись. Скулы мужчины затвердели.
- Зачем она упрямилась? - Горько спросил он Юлю, когда дети отправились играть. - Мне неоткуда было взять денег, но здесь Аню можно было хотя бы кормить лучше. Посмотри, какая она бледненькая.
- То же, наверное, можно было сказать и про меня. - Вздохнула Юля. - Кто-то мог бы рассуждать так же. Ведь Макс способен был дать Ксюше больше, чем я. А я увезла дочь в никуда, из-за меня она заболела...
- Не сравнивай. У тебя другое. Если бы Ксюша осталась с ним, кто знает, что с ней могло произойти. Я тоже не идеальный отец, но здесь, в своём доме, Аня была бы в безопасности и сыта.
- Не суди, Вадим. Мы же не знаем, почему она так поступила. Давай теперь исходить из того, что есть. Сейчас мы работаем вдвоём. Ты заметил, уже становится немного легче. Ты, кстати, никогда не сажал огород?
- Я? - Удивился Вадим. - Нет. Мама когда-то сажала. Правда, всего несколько грядок.
- Плохо. Я тоже никогда. Но, думаю, справлюсь. Хотя бы зелень. Может быть, лук. Детям витамины нужны. Спрошу у соседки или до Марии Евгеньевны доеду.
- Витамины - это хорошо. Юль, завтра Аню возьму в больницу. Мне кажется, у неё как раз авитаминоз. И, возможно, анемия. Кожица слишком сухая, рост замедлен, заеды в уголках рта. Даже у Кольки дела обстоят лучше.
- Вадим, теперь Аня с нами. - Успокоила его Юля. - Мы справимся. Подкормим. Они все будут гулять чаще. Дети быстро восстанавливаются. А что у Ани со школой? Ей же почти восемь?
- Жена не отдавала её в школу. Посчитала, что рано. Пойдёт в первый класс осенью.
- Значит, надо будет почитать с ними, со всеми троими. Я раньше часто читала Ксюше. Она знает уже почти все буквы. Колька, скорее всего, ходит в школу, потому что уже в неё ходил. И то не уверена, что каждый день. Вадим, ты ещё не передумал брать его к нам? Всё же трое детей, из которых двое школьники - большая нагрузка. В том числе и финансовая.
- Давай лучше скорее подадим заявление. - Вместо ответа предложил он. - Теперь мы можем это сделать?
- Теперь можем.
- Значит, не будем тянуть. Надо, чтобы до осени нам отдали Колю.
* * * * *
А дальше дни полетели с катастрофической быстротой. Юля попросила Вадима вскопать грядки и отправилась по соседям за консультацией. Выслушав рекомендации и советы, решила всё же съездить к Марии Евгеньевне. Женщина когда-то жила в деревне и, наверняка, немало знала об огородных делах. Взяла с собой и Ксюшу, которая услышав про бабу Машу, радостно запрыгала.
- Девочки мои, дорогие! - Обрадовалась Мария Евгеньевна. - Как же давно я не видела вас! Ксюшенька, как ты вытянулась! Настоящая красавица стала. Садитесь, рассказывайте.
- А Борис? - Настороженно спросила Юля. - У вас не будет неприятностей?
- Ох, Юля. - Мария Евгеньевна украдкой смахнула слезу. - Борис совсем с катушек съехал. Связался с какой-то молодой девкой. Размалёванная вся, стрелки эти чёрные, курит. Сюда её приволок, представляешь?
Она вытерла глаза и твёрдо сказала.
- Выгнала я его. А с Ниной так вместе и живём. Не хочет он её в ту квартиру пускать. Ниночка на работу устроилась, помогает мне. Я теперь знаю всё, Юля. Сам по пьяни орал, почему тебя выжить хотел. Ты прости моего сына, девочка.
- Если бы не тот случай, ещё неизвестно, как бы моя жизнь повернулась. - Успокоила Юля. - А сейчас...
И она принялась рассказывать. Мария Евгеньевна ахала, удивлялась, одобрительно качала головой.
- Помоги вам Господь, Юленька. Хорошее дело задумали, правильное. Так уж получилось, что эти детки теперь ваши общие. Значит, надо сберечь. А с огородом сейчас подскажу, что и как. Ты вот что, посади ещё картошки для себя, хоть немного. Молодую ребятишкам отваривать будешь летом. Как хорошо. Только целыми клубнями не сажай, разрежь на кусочки с глазкАми, больше получится.
- Мария Евгеньевна, там ещё яблоня в углу двора. Вадим говорил, яблоки бывают, но мало. Дерево старое.
- Так обрежьте. Ветки старые и больные вырезать надо. Деревья после этого омолаживаются. Глядишь, и с яблоками будете.
Они ещё долго разговаривали, Мария Евгеньевна заставила Юлю записать несколько простеньких, но нужных рецептов.
- У тебя теперь большая семья. Всё пригодится.
И пригодилось. Да ещё как. Они и картошку посадили, как учила Мария Евгеньевна. Выросла та, правда, мелкая, но, казалось, вкуснее ничего нет. Мыли нежные розовые клубни, варили в большой кастрюле вместе с кожурой и ели вприкуску с перьями острого зелёного лука.
Юля с Колькой отыскивали по окрестным полянам грубоватый, но кислый щавель и молодую крапиву, варили зелёный суп.
Только с яблоней пролила Юля много слёз. По незнанию обрезали они её так, что дерево хоть и покрылось листвой, но долго болело, и не было в том году на нём ни одного цветка, а значит, и ни одного яблока.
И, когда притащил за ухо Кольку какой-то мужик, поймавший мальчишку, когда тот обрывал у него во дворе зелёные ещё яблоки, долго извинялась, сетуя на то, что это из-за неё всё. Мужик смягчился и, оглядев обкромсанное со всех сторон дерево, успокоил: подожди, мол, не погибло, значит, дождётесь урожая.
- Коль, зачем в чужой двор полез? - Допрашивала тогда мальчика Юля.
- Ага, дядя Вадим говорил, что Анечке витамины нужны. - Буркнул Колька. - А где они витамины, в муке что ли?
- Воровать не смей! - Запретила Юля. И добавила мягче. - Они же зелёные совсем, Колька. Какие витамины? Их есть невозможно.
- Очень даже возможно. - Не сдавался мальчик. - Особенно с солью. Тёть Юль, да вы попробуйте.
И протянул ей твёрдое зелёное яблоко...
Кольку им с Вадимом отдали. За такими, как этот мальчик, усыновители не стояли в очереди. Ни наши соотечественники, ни пары приезжающие из США. Мама мальчика к тому времени почти совсем спилась, но Коля продолжал навещать её. И всякий раз Юля не отпускала его с пустыми руками.
Девчонкам Колька стал настоящим братом. Анечка, сдержанная и малообщительная, сначала никак не могла привыкнуть к новой семье отца, но постепенно оттаяла. Поняла наконец, что Юля не собирается обижать её, относится ко всем одинаково, и потянулась к ней следом за Колей и Ксюшкой.
Пару раз приезжала бывшая жена Вадима. Побыла недолго, неизвестно, звала ли с собой Анечку или приезжала просто проведать. Аня не призналась в этом никому. Но после второго приезда мама её так и не появилась больше.
Они росли бок о бок: скрытная, сдержанная Аня, весёлая, общительная Ксюша, отчаянный и деловитый Колька.
Вадим достаточно быстро свыкся со своей новой большой семьёй. Он не был ни слишком строгим, ни слишком трепетным отцом, но дети всегда ощущали поддержку и спокойствие, исходящее от этого человека.
Когда Ксюше было около десяти лет, она вдруг спросила.
- Мама, а у человека, ну, у девочки, может быть только один папа?
- Биологический один. - Юля, по настоянию Вадима, только недавно выучилась на медсестру и ответила на вопрос дочери, словно приготовилась сдавать экзамен. Но тут же спохватилась. - А на самом деле, Ксюш, папа - это тот, кто вырастил ребёнка.
- Значит, я могу дядю Вадима называть папой, как и Аня?
- Если тебе хочется.
- Очень хочется!
Юля помнила его лицо, когда Ксюшка, которую он раскачивал на качелях, хохоча крикнула.
- Папа, сильнее! Ну, пап!
Он поймал её в охапку, на лету, и молча уткнулся лицом в пушистые волосы девочки.
Жили теперь полегче. Рука у Юли оказалась лёгкой. Её часто приглашали сделать укол или поставить капельницу. Благодарили, кто деньгами, а кто вещами или продуктами. Так же легко она вела домашнее хозяйство, управлялась с их маленьким огородом, и даже яблоня, над которой Юля когда-то плакала, вдруг решила порадовать их урожаем сочных и душистых плодов. Появилось в доме яблочное варенье и густое повидло для пирожков.
Серый, так и оставшийся тощим и поджарым, покрытым боевыми шрамами, полученными в драках с соседскими котами, с Юлей становился покладистым и мурчащим существом. Она гладила его худую спину и подсовывала миску с чем-нибудь вкусным.
- Ешь, Серый, ешь. Помощник ты мой, золотой.
Кот млел и притаскивал на крыльцо очередную честно добытую мышь.
В школе уже привыкли, что, прибегая сразу на три собрания, она обходила учителей.
- Как тут мои?
"Её" были по-разному. Если Ксюшу неизменно хвалили, то с Аней возникали проблемы.
- Упрямая. - Жаловались учителя. - Скрытная очень. С классом не ладит, но ни на кого не жалуется.
- Анечка, в чём дело? Может быть, тебе чем-то помочь?
- Ни в чём. Не надо.
- Вадим, поговори с ней. - Просила она мужа. - Сам ведь знаешь, какая Аня. Я ей никто, а ты отец. Может быть, хоть тебе скажет. Пойди погуляй только с ней одной.
Вадим возвращался с прогулки и пожимал плечами.
- Не говорит.
Однажды ночью Юля услышала тихий плач. Прислушалась. Босиком, стараясь не шуметь, подошла к Аниной кровати.
- Анечка, ну что ты, девочка?
- Меня никто не любит. - Вдруг тихо прошептала она. - Ни вы с папой, ни в школе.
- Глупенькая моя. - Юля обняла девочку. - Ну, почему, почему ты так решила?
- Ксюшу всё время все обнимают. Даже Колю. А я...
- Анечка, ты же видишь, какая Ксюшка. Она сама готова весь мир обнять. А ты стесняешься. Это не плохо, люди, они ведь разные все. Просто они тоже боятся сделать тебе неприятно. Вдруг не захочешь, оттолкнёшь.
- Мама поэтому не захотела со мной жить?
- Я не знаю. - Честно призналась Юля. - Но, думаю, нет. Давай, ты сама потом у неё спросишь, когда вырастешь. Анечка, ты просто делай так, как чувствуешь. Хочешь поговорить, скажи. Хочешь обнять - обними. Я не могу говорить за всех людей, но здесь, дома, тебя всегда обнимут в ответ. Слышишь?
- Слышу. Тётя Юля, я некрасивая?
- Ты - красивая. У тебя очень красивые глаза, как у папы. Хочешь сделаем тебе модную стрижку? Когда всё идёт не так, надо что-то изменить. Например, причёску, и ещё попробовать научиться улыбаться. Попробуешь? Справишься?
- Попробую. Справлюсь.
Аня улыбнулась в темноте. А на следующий день Юля взяла отложенные деньги и отвела девочку в парикмахерскую и на рынок за новой кофточкой...
В другой раз так же ночью сидела она рядом с Колькой, который смотрел в темноту сухими глазами и повторял.
- Я не смог. Не сумел.
В тот день они вернулись с кладбища, где хоронили Колину мать.
- Ты не виноват, мой мальчик.
- Может быть, если бы я не ушёл...
- Нет, Коля, это ничего не изменило бы. Взрослые могут и должны нести ответственность за детей. Не наоборот. Слышишь?
- Спасибо, что вы помогали маме. - Прошептал мальчик. - И сейчас не ругаете, не говорите про неё плохо.
- Я могу только сказать твоей маме спасибо.
- За что? - Глаза его лихорадочно блеснули в темноте.
- За кого. За тебя, конечно, Колька. За то, что, благодаря ей, ты появился в нашей, в моей, жизни.
Мальчик молча уткнулся ей в плечо.
И уже потом, однажды, когда Юля приедет к нему в армию, волоча огромную сумку с гостиницами, её Колька бросится ей навстречу.
- Мужики, ну, пропустите! Ко мне мама приехала!
- Как ты здесь, сынок?
Он оторвётся от еды.
- По-разному, мам. Но ты не думай ничего плохого. Я справлюсь!
Продолжение следует... часть 8
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)
--------------------------------------------------------------------------------------НАЧАЛО ИСТОРИИ