Глава 4.
Шурочка была круглой сиротой. Матери не стало, когда ей не исполнилось и года. Мать надорвалась, вытаскивая кадушку из погреба. Шура утверждала, что она помнит, как её мать, Степанида Евграфовна, лежала на соломе в горнице и истекала кровью. А она, Шурочка, ползала рядом, пачкая ручонки в материнской крови.
- Фу, Шурочка! Кака! Не трогай! - стонала мать. Приехавший фельдшер не смог помочь, и Степанида скончалась от потери крови, оставив пятерых детей сиротами. Правда маленькими были погодки Пана и Шура. Девочкам дали по куколке, по прянику и они были рады.
Отец, Андрей Антонович, почернел от горя.
На поминках он не мог вымолвить ни слова, слезы текли по его впалым щекам. Он безумно любил свою красавицу Стешу и жизни без нее не представлял. Старшие дети сидели рядом с отцом. Дуся, Андрей и Нюра. Дочки обнимали отца, а он будто окаменел.
Жили Кисурины в большом шатровом доме. Ещё один коньковый дом был уже построен для старшей дочери Евдокии, которая была уже невестой. Во дворе мычали, хрюкали, блеяли животные всех видов и мастей. Народ был трудолюбивый до фанатизма (Зачем Степаниде одной понадобилось бочку из погреба вытаскивать?) Летом работали от темна до темна. Отец Андрей Антонович в страду частенько даже спал на лавке, не снимая лаптей. А зимой два Андрея - отец и сын, снимали квартиру в районном городке и шили на заказ. У них была зингеровская швейная машина, на которой можно было шить все - от кожаных изделий до тончайших шелковых платьев. Кроме того сын Андрюша искусно вышивал шелками дамское бельё.
В тридцать втором к Кисуриным нагрянули. Шла кампания по раскулачиванию. Семью выгнали на улицу, не разрешив даже взять с собой еды в дорогу. Случилось это глубокой осенью. К этому времени отец уже привел в дом мачеху, "девку-перестарку". В крестьянском дворе, да ещё с маленькими ребятишками, без хозяйки не обойтись. Вот и пошли по миру Кисурины. Мачеха с девочками просили милостыню.
Отец с сыном нанимались на любую работу - расколоть, распилить дрова, почистить хлев, вскопать огород. Маленькую Шурочку несли в котомке за плечами. Днем ещё пригревало солнышко, а ночи стали совсем холодными. Ночевали в стогах сена, сбившись в кучу, грея собой маленьких. Так дошли до городка Кохма Ивановской области. Там им повезло. Мужчин взяли на работу на фабрику и дали квартиру - заброшенный дом. Только-только жизнь наладилась, грянула беда. Арестовали отца и брата - двух Андреев. Они не вернулись с работы. Сколько ни искали, не нашли. Да и искать было, считай, некому. Мачеха абсолютно неграмотная, забитая женщина. Ее разворачивали в милиции, отказываясь объяснять, куда пропали кормилец с сыном. Помыкавшись, мачеха решила вернуться на родину. Дуся осталась в Кохме, выйдя замуж за оседлого цыгана Маргоньку, пьяницу и балагура. Пану мачеха сдала в детский дом, а Шуру взяла с собой жить у своих родных не из жалости, а из корысти. Шурочке, как сироте, колхоз выдавал продукты: молоко, крупы. Только ничего этого она не видела. Семья у родственников мачехи была большая и девочке ничего не доставалось, кроме кусочка чёрствого хлеба. А молочную кашу ели без нее. Шурочка тихонько стояла в уголке и ждала, когда про нее вспомнят.
Кто-нибудь из жующих протягивал ей ложку с кашей: "На!". Шурочка бросалась к ложке, неловко хватала ее грязными ручонками, каша падала на пол. Малышка получала подзатыльник и уходила в свой угол глотать сиротские слезы. Года через два Шурочку забрала старшая сестра. К этому времени девочка уже училась в первом классе. В школу ходить она не любила, над ней там смеялись. Носила девочка ветхое серое платье, под которым больше ничего не было. Мальчишки задирали подол этого платья и прокатывались от смеха. А один раз разодрали платье от верха до низу пополам. Девочка зажала ручонками половинки и убежала домой. За порчу имущества мачеха избила падчерицу, но платье зашила. В школу Шура больше не пошла. Да и ходить не в чем было. Наступила зима, а обуви и пальто у Шуры не было. Вместо пальто она покрывалась большой грубой шалью, которая служила ей еще и одеялом. Босые ноги сводило от холода. Она мечтала, когда бежала до школы через уже сбросивший листья лес, найти ботиночки. Как же тепло было бы ее замерзшим ножкам.
И тут приехала сестра Дуся из Кохмы. У нее умер муж, цыган Маргонька. Пьяный упал и уснул на улице. Голова его лежала в луже, волосы вмерзли за ночь в лёд, покрывшим лужу. Маргонька простудился насмерть, и Дуся осталась вдовой с маленькой дочкой Валечкой на руках. Шура должна была с ней нянчиться с племяшкой, помогать сестре. Девочка с великой радостью покинула дом мачехи. В Кохме она пошла в школу. Дуся приодела ее, перешив на нее свои поношенные вещи. С племянницей нянчиться Шуре нравилось, но... Кроме этого ей приходилось гладить горы солдатского белья. Дуся работала прачкой в воинской части. Приносила стиранное белье домой. Шура по ночам гладила его. Утюг с углями был очень тяжёлым, угли дымились. Шурочка, угоревшая, невыспавшаяся, сидела на уроках ничего не соображая. Глаза сами собой закрывались, "хоть спички вставляй", говорила она. Учительница невзлюбила "нерадивую" ученицу, бранила ее, называя "дурой", "безмозглой курицей". Шурочка все это терпела. Она мечтала жить в детском доме с сестричкой Паной. Та писала ей письма, рассказывала, как хорошо ей живётся и звала к себе.
Один случай перевернул судьбу девочки. Дуся послала сестренку в магазин за хлебом. Было уже темно. Осенью рано темнеет. Шура, зажав буханку под мышкой, пробиралась вдоль заборов, держась свободной рукой за штакетины. В тишине она услышала, что кто-то за ней идёт. Повернувшись, увидела оборванца. Тот бросился к ней, выхватил буханку и рванул в кусты. Вся в слезах, она вернулась домой. Сестра, увидев, что Шура без хлеба, завыла от горя, есть-то было нечего. Она схватила бедного ребенка за волосы и ударила об стену.
Этой же ночью Шурочка в лёгкой осенней одежонке ехала зайцем на крыше вагона на родину, в детдом к сестрёнке Пане.