Жалко мне ее. Мама ведь не такая плохая, бабушка! Правда, зачем ее корить прошлым? У нее нет никого кроме тебя. Если ты не пожалеешь, кто ее пожалеет? Мама, она немного странная, но все равно, она ведь помнит хорошее, ходит к вам помогает.
Около недели Илья пробыл у деда Федора и Катерины. Сходил к матери, убрал снег с крыши сарая и бани. Больше никакой работы для него не оказалось. Оказалось, Вере Александровне помогают ей ученики. Она больше с Ильей об Университете не заговаривала, но и о его планах на будущее не спрашивала. Как будто мать потеряла всякий интерес к судьбе своего сына.
Зато Иван с Лизаветой интересовались его будущей жизнью. Иван Иваныч, как бы чувствовал ответственность за племянника своей жены. У парня нет отца, дед уже стар, кто его поддержит, кто, что посоветует. Иван выбрал время, поговорить с Ильей наедине.
- Илья, если тебе когда-нибудь станет трудно, обращайся. Мы с Лизой всегда тебе поможем. Понимаю, Вере обидно, что ты бросил Университет. Сказать правду, я тоже не одобряю такое твое решение. Взялся, надо было добить. Но, ты парень взрослый, это твое решение.
Только не становись перекати-полем. Так можно всю жизнь бегать от трудностей и не стать ни кем. Ты говоришь, что хочешь быть поваром. Вот сейчас, конкретно, что ты думаешь делать? Ждать осени, когда начнутся экзамены в техникум?
- Нет, дядя Ваня, мне некогда ждать. Я еще побуду дня три-четыре, поеду в Йошкар-Олу. Буду устраиваться на работу, кем угодно, но только в хороший ресторан. Пусть мойщиком посуды, официантом, неважно. Осенью поступлю в техникум, буду продолжать работать и подниматься потихоньку по карьерной лестнице. Вы еще гордиться мной станете, я стану знаменитым шеф-поваром.
- Планы хорошие, только раз ты уже решил, то не отступай! Жить где собираешься, квартиру будешь снимать?
- Интересно получилось. Ты, конечно, помнишь Олега Викторовича? Я как-то ездил с мамой и с Олегом в Йошкар-Олу. Мы у его родителей останавливались. Потом я один ездил в город, тоже заходил к нему. Виктор Павлович, остался один, супруга его умерла. Как я понял, с сыном он не общается. Знаешь, он мне моего деда напоминает, такой же взгляд, немного растерянный, немного беспомощный.
Прежде чем явиться домой, я заехал в город. Мне нужно было увидеть Алину. Тут я и вспомнил, Виктор Павлович говорил, если буду в городе, чтобы непременно заходил к нему. Я и зашел. Он выделил мне комнату, сказал, живи, сколько хочешь. Поживу, пока не найду квартиру.
- Так, с работой, с учебой ясно. С девушками что собираешься делать? Чувствую, у Людмилы на тебя большие планы. От таких, как она, отделаться трудно. Ты про Алину говорил, что у тебя там? Извини, конечно, лезу не в свое дело, но ты же мой племянник, переживаю я за тебя.
- С Алиной у нас любовь. Не все гладко, но, думаю, мы сможем разобраться. По крайней мере, я очень постараюсь.
- Вот это правильно! Надо разговаривать, разбираться нужно. Думаешь, у нас с Лизонькой все ровно было? О-о-о, там всякое бывало. Несколько раз расставались. Думал, на что мне такая недотрога, девок полно, не в нашей деревне, так в соседней.
Бывало, и других провожал, и грешок водится за мной, надеюсь Лиза не знает о нем. А душа-то тянется только к ней, к Лизавете моей. Только она умеет слова нужные вовремя сказать, только Лиза умеет так улыбаться, она одна терпит мой взрывной характер, только с ней могу быть счастлив.
- Все понял, дядя Ваня! Спасибо тебе. А Людмиле я еще вчера сказал, невеста у меня есть. Нет у меня к ней даже симпатии, не то что там какие-то чувства. Но, не прогонишь же ее, если она не отстает. Все-таки одноклассница, вместе бегали когда-то.
Катерина собирала Илью с вечера. Грибы соленые, сушеные, варенья, малина сушеная. Все заворачивала в газетки, укладывала, чтобы не стукнули и брякнули, чтобы не разбились. Илья сидел за столом, подперев голову руками, с усмешкой наблюдая за бабушкой
- Бабушка! Ты меня ровно в голодный город отправляешь. Куда ты все это складываешь, как я потащу? Ручки у сумки не выдержат. Хотя бы трехлитровые банки не пакуй!
- Погоди, это еще не все. Мать твоя обещалась сала копченого килограмма два принести, да земляничного варенья. Надо, пожалуй, обождать. Сначала необходимое положить, потом уж, что войдет. Сейчас лукошко с яйцами принесу, поможешь. Надо каждое яичко в газетку завернуть, потом вот в эту коробку плотно сложить.
Катерина поставила на стол коробку из-под ботинок. Илья принялся рвать газеты на ровные маленькие листочки и заворачивать яйца. Спорить с бабушкой бесполезно, все равно сделает по-своему. Тут и Вера Александровна явилась
- Здравствуйте, собираетесь?
- Здравствуй, мама! Раздевайся, чаю попьем.
- Разве что не на долго. Сала принесла, да варенья твоего любимого. Ты, наверно, уже не помнишь, ты очень любил оладьи и блины.
- Почему же, я все помню. Спасибо за сало! Почему так много? Половину забирай обратно. Нам с Виктором Павловичем это не съесть
- Валерии отдашь, она любит такое сало. Постой, что ты сказал? С Виктором Павловичем? Это с каким Виктором Павловичем? С этим самым? Ты это специально делаешь, Илья? Ты терпеть не мог Олега. Как только я его изгнала из своей жизни, ты с ним стал хлеб-соль делить, за одним столом сидеть? Зачем ты делаешь все мне назло?
- Мама, и не думал, досадить тебе. Виктор Павлович живет один, с Олегом они не общаются. Почему мне не пожить у него, пока не устроюсь в городе?
- Нет, не надо тебе с этими людьми связываться, я запрещаю тебе, слышишь!
- Слышу, мама! Обещаю, как только устроюсь на работу, найду подходящую квартиру, так съеду. А пока я остановлюсь у Виктора Павловича.
- Илья, ты вырос бессердечным эгоистом, как твой отец. Ты умеешь думать только о себе. Я твоя мать, я тебя родила, ты должен, хотя бы прислушиваться к моему мнению. Разве мать пожелает худого сыну?
- Мама, я же сказал, съеду. Не на вокзале же мне жить? На гостиницу заработать не смогу.
- Не надо было бросать Университет. Сейчас бы общежитие у тебя было. За что мне такое, у всех дети, как дети, один ты, в поле обсевок.
Катерина вышла из-за своей перегородки, встала перед Верой, сложив руки на животе.
- Кто в поле обсевок, то это ты, Верка. Это ты бессердечная, а не Илья. Это ты к родной матери раз в год не можешь съездить. Она тоже тебя родила, выучила, мужика чужого в дом не привела. На что ты так на нее обиделась? Принимать тебя не захотела, а ты ее принимала, ты ее к себе звала? Посмотри на себя и на сына. У него тоже могут быть обиды, однако, он от тебя не отказывается.
- Тетя Катя, сколько можно корить меня Олегом? Ты сама с чужим мужем живешь. Его дети тебя не хотели видеть. Сколько лет Лизавета с тобой не здоровалась?
- Много, Вера, много. Но сейчас разговор не обо мне, а о тебе. Не можешь ты сыну помочь, не умеешь. Может и желаешь добра, но оно не получается. Тогда уж не вмешивайся, не пытайся парня учить уму-разуму.
- Куда уж мне! Без меня научили, как надо! Ладно, не будем выяснять кто и в чем неправ. Илья, мне бесполезно что-то тебе советовать. Ты сделаешь все наоборот. Раз решил стать поваром, дело твое, помешать я тебе никак не могу. Завтра на первом автобусе едешь?
- Нет, дядя Ваня отвезет до электрички.
- Хорошо! Я тогда пойду, расхотелось что-то чаю. До свидания Илья!
Вера приобняла сына, погладила по спине, по волосам, посмотрела на него обиженными глазами, полными слез и вышла. Помолчали. Катерина подсела к Илье.
- Ну, что ты так расстроился? Что такого нового услыхал?
- Нового ничего. Жалко мне ее. Мама ведь не такая плохая, бабушка! Правда, зачем ее корить прошлым? У нее нет никого кроме тебя. Если ты не пожалеешь, кто ее пожалеет? Мама, она немного странная, но все равно, она ведь помнит хорошее, ходит к вам помогает.
- Она тебе мать, она и должна быть хорошей. Правда, помогает она нам с дедом. Школьники ее любят и их родители. Ты не переживай, Вера сердится, что ты Университет бросил, думает потому, что мы с дедом тебе потакаем. Все пройдет, посердится и перестанет. Всяко уж бывало, и ругались, и мирились. Поди к деду, чего-то он затих, а я пока сумку соберу и ужинать будем.
Дед лежал, сложив руки на груди и не моргая смотрел в потолок. Сердце у Ильи зашлось.
- Дед, ты чего? Чего ты там увидал?
- Да, Илюш, ничего такого. Слушал твою мать, Серегу вспомнил, как он тоже из Армии пришел. Говорит, тятя, я учиться поеду! А я ему кнутовищем погрозил: «Я, те поеду! Ишь, навострился он в город, отработай сначала хлеб, который я тебе скормил!»
До сих пор помню, Илюша, как он на меня посмотрел. Я ведь жизнь ему сломал. Уехал бы тогда в город, живой бы был, ты бы сиротой при живой матери не вырос. Ох, не могу я! Как помирать-то буду с такими грехами, внук?
Старик зарыдал, горько, отчаянно, вытирая высохшими ладонями лицо, обтянутое бледной морщинистой кожей. Тело его вздрагивало и тряслось. Илья положил обе ладони на его грудь
- Деда, все, все, успокойся! Не надо так реветь, ты же у меня мужик! Бабушка! Неси валерьянки! Дедушка, дети твои тебя уже простили. Теперь нам всем нужно, чтобы ты дольше пожил. Времена такие были, дедушка. Тетя Лиза говорит, всех лупили и матери, и отцы. Так воспитывали, так принято было.
Катерина принесла в стопке валерьянку. В комнате запахло бедой и болезнью.
- Что у вас тут случилось? Феденька, ты чего?
Илья взял из рук бабушки стопку, приподнял деда, подсунув руку ему под плечи, выпоил лекарство.
- Бабушка, не дай Бог, еще ты расстроишься. Как мне от вас тогда уезжать? Просто эти дни неспокойные были. Деду тяжело. Каждый день кто-нибудь, да приходит. Я и то уже устал от друзей.
- Ревет-то он чего? Федя, зачем слезы-то, а? Обиделся на что или как?
Федор шмыгнул носом, достав из-под подушки большой клетчатый платок вытер слезы, высморкался.
- Катеринушка! За что мне на тебя обижаться? Ты за мной, как за дитем малым ходишь, хоть не заслужил я этого. Прости меня, Катя, за все! И ты, внук, прости, коли ненароком обидел.
- Дедушка, мне-то за что тебя прощать? Ты самый мировой дед на свете. И смотри, больше так не пугай, а то лежит, руки на груди сложил и глаза закатил. Я чуть Богу душу не отдал.
- Не буду больше. Поезжай и не переживай, не помру, пока правнука не увижу. Катерина, простила ты меня, али нет?
- Господи, успокойся уже, Бог простит, и я прощаю. Полегчало, старый?
- Ага, сразу полегчало, чаю сладкого захотелось, завари-ка свежего, да с душицей.
Поужинали, чаю напились, да разошлись спать. Все уже говорено-переговорено. Завтра рано вставать.
Илья спал плохо, то ли мешал свет полной луны, падающий в окно, то ли ветер, приносящий издалека жалобный вой. Может бродячая собака воет, может волки из дальнего леса забрели. Тоскливо на душе.
Сон приснился, и тот нерадостный. Увидел маму молодую, красивую. Она положила его в кроватку, велела спать. А он так боялся, так боялся! Под окном кто-то страшный шуршал травой, заглядывая в окно и скребя ногтями по стеклу. На улице жалобно выла собака. Он вылез из кроватки и, громко плача, пошел искать маму, а там дядька чужой. Мама взяла его за руку, оттащила в комнату, шлепнула по попе и швырнула в кроватку.
Илья проснулся в холодном поту, с чувством ужасного, жуткого страха. Он сел на кровати, подышал, успокаиваясь. Зачем ему снятся эти сны? Все это было так давно. Илья не вспоминает то время, стер давно из памяти, а сны не отпускают.
Прошел на кухню, ступая босыми ногами по шершавым половикам, выпил ковшик воды, вернулся к себе. Спать не хотелось, но и вставать рановато, не надо шуметь, пусть старики поспят. Лежал, думал о себе, об Алине. Когда-то у них появятся дети, и он никогда, ни которому из них не позволит плакать от страха. Его дети будут самыми счастливыми, потому что у них будет мама и папа. Да, и дедушки будут и бабушки, и все их будут любить и баловать.
Ночь прошла. Бабушка встала, затопила плиту, дед чего-то ей рассказывал, сон, наверно. Он каждое утро рассказывает Катерине свои сны, а та разгадывает. И что бы ее Феденьке ни приснилось, все у нее или к радости, или к прибыли, или к гостям.
Бабушка пожарила яичницу. Дед захотел поесть за столом. Илья перенес его, посадил в кресло. Позавтракали, чаю попили. Дед знаком подозвал Илью.
- Ну, внук, дай, обниму тебя, да неси меня обратно, клади на место.
Обнялись, Илья взял совсем усохшее тело старика, перенес на кровать.
- Все, деда, пойду одеваться, на улице дядю Ваню встречу, чтобы ему не ждать.
- Ступай, Илюша! Счастья тебе!
Катерина, как обычно, проводила внука за ворота, обняла, расцеловала, перекрестила.
- Поезжай с Богом, Илюша! Я за тебя молиться стану. Все у тебя в жизни будет хорошо. Бог тебе даст счастья за твою любовь и милосердие к деду твоему.
Продолжение Глава 107
Добрый вечер, дорогие мои друзья
На канале моей наставницы Татьяны Савиной публикуется новый рассказ «Снежная вода». Очень интересный сюжет. Рекомендую, зайдите, почитайте! Не забудьте, пожалуйста, подписаться и поставить лайки. Буду очень за это вам благодарна. На ее канале временные трудности. Мы же можем поддержать Татьяну! Кто, если не мы?
С любовью и уважением,
ваша Лале.