Очень часто в обсуждениях, посвящённых роману замечаю комментарии, что мол ничего не понятно, слишком много абсурдного (смягчённая формулировка), а все потому что Булгаков был наркоманом. Например, фантастические сцены и персонажи в «Мастере и Маргарите» якобы вдохновлены видениями во время наркотического опьянения. Встречал даже версию, что во время одного из таких видений Михаила Афанасьевича будто бы посетил персонаж будущего романа Азазелло и сопроводил его в Ерашалаим на встречу с дьяволом, где тот и набросал ему канву будущего романа.
Вот еще несколько наиболее распространённых комментариев по теме:
1. Наркотики в начале ХХ века спокойно продавались в аптеках как лекарственные средства, в частности морфий как обезболивающее средство, поэтому их применение было распространенно повсеместно. В среде интеллигенции их употребление было чуть ли не модным.
2. Булгаков принимал морфий на относительно регулярной основе то от приступов боли во время болезни почек, то от остеохондроза, а то и вовсе от скуки.
3. Приведу цитату: «наркотик оказался средством доступа в «другой мир», где великолепно работала фантазия и придумывались невероятные образы, а еще увеличилась работоспособность, ведь создавая литературные произведения, Булгаков продолжал лечить людей».
Первое, что надо отметить: авторы подобных комментариев ведут здоровый образ жизни и правильно делают. Но о том, как различные группы запрещенных веществ (в частности морфий) действуют на человека не знают и разбираться, увы, не хотят несмотря на легкодоступность информации. Гораздо проще объявить автора произведения, выходящего за рамки буквального понимания, либо обладателем особого врожденного визионерского дара, либо (как в нашем случае) принимающим стимуляторы расширяющее сознание.
Давайте тогда сами проясним, что же такой морфий и как он влияет на организм. Итак, морфий — это опиоид, который уже на 20-й минуте после внутримышечного введения вызывает измененное состояние сознания, купирует даже самую выраженную боль и действует как очень сильное снотворное примерно на 12 часов. Ввиду быстрого и сильного эффекта уже при 2-3 приеме вызывает физическую и психологическую зависимость. При регулярном приеме зависимость в части высшей нервной деятельности проявляется следующий образом:
- эмоциональная нестабильность;
- выраженные когнитивные нарушения: замедление мышления и провалы в памяти;
- снижение работоспособности;
- невозможность планирования и принятия решений.
При длительном употреблении последствия еще разрушительнее: нарушается кровоснабжение, ухудшается работа сердца и сосудов, что в свою очередь приводит к отмиранию нейронов в различных участков мозга.
Итак, главное: морфий это очень сильное обезболивающее и снотворное с ярко выраженным негативным эффектом на когнитивные способности человека.
Согласно современной медицинской практике, средний срок жизни морфиниста составляет 5-8 лет, в начале ХХ века с учетом состояния медицины в общем и наркологии частности, а также социально-экономических потрясений охвативших страну, этот срок был еще меньше.
При этом даже в современных условиях в специализированных клиниках излечивается порядка 5% с опиоидной зависимостью, что касается начала ХХ века мне попадалась цифра один на десять тысяч, хотя точно установить ее вряд ли возможно. Еще одним фактом, связанным с избавлением от зависимости, является то, что каждый последующий рецидив все труднее поддается лечению: тяжелые воспоминания о предыдущих попытках лечения и срывах снижает волю бороться в следующий.
Итак, достоверно известно, что зависимость у писателя возникла летом 1917 года после антидифтерийной прививки и вызванной ею реакцией: у Булгакова начался зуд, лицо распухло, тело покрылось сыпью и начались сильные боли. Первая же инъекция морфия принесла облегчение, вторую он попросил фельдшерицу для закрепления эффекта, уверенный что он как врач и волевой сознательный человек не допустит, чтобы стать рабом пагубной привычки, но это произошло.
На избавление от нее ушло два года и процесс был очень тяжёлый как с физической, так и с моральной точки зрения. Вот что вспоминала первая жена Булгакова этот период: «сначала я тоже все ходила по аптекам, в одну, в другую, пробовала раз принести вместо морфия дистиллированную воду, так он этот шприц швырнул в меня... „Браунинг" я у него украла, когда он спал, отдала Кольке с Ванькой... А потом я сказала: „Знаешь что, больше я в аптеку ходить не буду. Они записали твой адрес..." Это я ему наврала, конечно. А он страшно боялся, что придут и заберут у него печать. Ужасно этого боялся. Он же тогда не смог бы практиковать. Он говорит: „Тогда принеси мне опиум". Его тогда в аптеке без рецепта продавали... Он сразу весь пузырек... И потом очень мучился с желудком. И вот так постепенно он осознал, что нельзя больше никаких наркотиков применять... Он знал, что это неизлечимо. Вот так это постепенно, постепенно и прошло...».
Таким образом, одно только понимание механизма воздействия морфия на организм развеивает сразу несколько мифов: его долгосрочное употребление даже с перерывами невозможно, физическое разрушение организма наступает достаточно быстро и практически необратимо. Спектр проявлений очень широк: от зуда и отека в местах инъекций до судорог и угнетения дыхания и сердечной деятельности. Из рассказа «Морфий»: «Внешний вид: худ, бледен восковой бледностью… На предплечьях непрекращающиеся нарывы, то же на бёдрах. Была… галлюцинация… … лежу после припадка рвоты, слабый…». После приема наркотика на человека наваливается апатия и сонливость.
Что касается «окна» в другой мир, взлета фантазии и применении в творчестве. Одним из последствий приема опиоидов действительно являются галлюцинации, но ничего окрыляющего в этом нет, вот как это описывает сам Булгаков: «При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора почти мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом все исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма. Весна гремит, черные птицы перелетают с обнаженных ветвей на ветви, а вдали лес щетиной ломаной и черной тянется к небу, и за ним горит, охватив четверть неба, первый весенний закат».
Про то, что писателю морфий будто бы одновременно помогал писать и лечить людей – ошибка в фактах, серьезно писать автор начал в 1921 году в Москве, избавился от зависимости еще в 1918 году в Киеве.
Сочетание созидательного, тем более творческого, труда и одновременное принятие опиоидного наркотика невозможно - спутанность сознания, нарушение логики, провалы в памяти и одержимость раздобыть новую дозу сводят на нет писательскую деятельность. При этом даже не читая биографических материалов, связанных с подготовкой к написанию романа «Мастер и Маргарита» становится понятно какой огромный труд проделал Булгаков переработав уйму источников начиная от энциклопедии Брокгауза-Ефрона и заканчивая историческими трудами исследователей Иисуса Христа на иностранном языке. Чтобы понять объем этого труда следует обратиться к выпискам автора, где он отмечал используемые материалы - в них без малого 15 страниц.
Если, например, Стивену Кингу, который страдал одновременно от алкогольной и наркотической зависимости, для своих фантастических романов хватало собственного воображения и дара наблюдателя, то Булгаков для главного романа своей жизни проделал грандиозную исследовательскую работу, требующую нечеловеческой самодисциплины, концентрации внимания и работоспособности. Что было бы абсолютно немыслимо, если он полдня проводил в наркотическом бреду, а остальное время в том, что на жаргоне называется отходняк.
Относительно позднего периода жизни писателя, то за год-полтора до своей кончины он действительно снова начал принимать морфий как обезболивающее. На этот раз от неизлечимой в те годы болезни нефросклероза, во время которой медленно отмирают клетки почек, что сопровождается сильнейшей интоксикацией и болями. Отсюда и следы наркотика на страницах рукописи романа, обнаруженные группой ученых из Израиля и Италии в 2015 году.
О том, как зависимость проявилась в романе: одним из ее последствий уже после излечения стали сильные головные боли, которые писатель пытался купировать анальгетиками. Скорее всего, она и стала той самой гемикранией Понтия Пилата от которой нет спасения и от которой способен избавить только Иешуа:
«Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой».
В заключение остается добавить, что наркотики – это несомненное зло, они разрушают и калечат жизни людей и их близких. Поэтому и на творческую деятельность Михаила Афанасьевича наркозависимость повлияла сугубо отрицательно в виде обострения физических недугов, которые не давали спокойно работать, вычеркнув два года и сократив общую продолжительность жизни. Это подтверждается многочисленными исследователями биографии Булгакова на основе его дневников, а также воспоминаний близких ему людей, которые донесли до нас объективные, а порой и весьма не комплиментарные писателю обстоятельства его жизни.
Поэтому если встречаете мнения, что творчество Булгакова — это наркоманские фантазии, знайте: скорее всего это защитная реакция людей, которые понимают, что по каким-то причинам еще не доросли до литературы такого уровня или поднимаемой ею проблематики.
#Булгаковиморфий #морфий #Булгаков #зависимость
