Как же все-таки здорово, когда есть кто-то, кто умеет все чинненько и благородненько организовать. Кто-то, кто подскажет, надоумит в нужный момент, замечание дельное сделает или даже выговор влепит. А что? На одних лишь пряниках дисциплина ни в какую не устоит. Рухнет, погребя под собой все разумные, добрые и, если хотите, вечные начинания. Здорово, когда есть кто-то, кто, примером, того пошлёт туда, а сего – сюда. И не просто пошлёт, лишь бы шёл, а с толком, чтобы потом перепосылать не надобно было. Кому – словом мудрым, а кому, пардон, и пенделем звучным. Да таким, чтоб мочки ушей затряслись! Чтоб до мозгов дошло, ежели таковые имеются!
Вот возьмём, к примеру, симфонический оркестр. Каждый музыкант в нем – профессионал, а не какой-то мучитель кошек с улицы. Будь то скрипач, трубач или виолончелист… Та даже тот, кто в тарелки бьёт что есть мочи. А попробуй-ка не в свою очередь посудой зазвенеть? Вмиг весь симфонический салат перепортишь! Каждый музыкант до нотки свою партию знает. А хоть бы и он, да-да, этот вон скрипач, что украдкой в носу ковыряется. Ай-ай-ай! Культурный человек - а такое себе позволяет! Или вон та необъятная виолончелистка, что, кряхтя, силится вместить свою пятую точку на маленький стульчик. Впереди ещё полтора часа пиликанья, а ей уже «везде свисает»! Или тот трубач, что с диким свистом и зловещим хрипом продувает лёгкие от никотина. Все они свои партии на зубок знают. Да они эту сюиту с закрытыми глазами сыграют, положив ноги на пюпитр! Но ведь не делают так?
Да, не делают. Сидят чинно и ждут покорно, когда выйдет дирижёр. Да-да, вот эта старая, сухая ворона, истерично машущая зубочисткой и вечно норовящая повернуться задом к почтенному слушателю. И на кой он им сдался?! А на той и сдался, чтобы организовать их мастерство! Слепить его ладно, как того сюита требует, а не как кому захочется. Чтобы трубач трубил, а скрипач скрипел строго в свою очередь. И ежели этот самый трубач заместо птицы райской «петуха» запустит – так дирижёр его приструнит. И крепким взглядом, и «добрым» словом, и зубочисткой своей, ежели дотянется. Все они – профессионалы и все умеют играть. Но лишь со взмахом волшебной дирижёрской палочки звуки, которые были бы просто звуками, тонущими в безумной какофонии жизни, становятся удивительной гармонией, звучащей в унисон с душами слушателей!
В длинном светлом коридоре возле большой стойки царила напряженная атмосфера. Собравшиеся возле неё хмурились, напряженно потирали головы, подгоняя мозги, и нервно улыбались.
Все, кроме до искорок в глазах красивой девушки совсем небольшого роста, которая весело скакала между собравшимися и как заводная повторяла: «Можно я?! Можно я?!».
– Ещё раз повторяю: я ненадолго! – командным голосом декламировала строгая женщина среднего роста, одетая в деловой костюм абсолютно нейтрального, то есть, никакого цвета.
Строгая дама хозяйским взглядом сверлила насквозь всех присутствовавших, заставляя тех ещё сильнее подгонять руками мозги. То ли начальница, то ли надзирательница – не понятно. Но то, что она была хозяйкой положения – факт, не вызывающий ни у кого сомнений.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась девчушка–невеличка, молитвенно сложив ручки перед собой.
И так наивно, так искренне, таким нежным голосочком, что хотелось либо дать ей конфетку, чтобы наконец унялась, либо подзатыльник, чтобы взрослых не донимала. Её ангельский голосок звучал как маленький весенний ручеёк, пробивающийся сквозь суровые снежные завалы. Таким голосочком, пожалуй, только феечки и могут говорить.
– Изыди! – прорычал на неё болезненно сухой мужчина неопределённого возраста, одетый в драное драповое пальто размера на три больше нужного.
Его болезненно заострённые черты лица подчёркивали исключительную сухость, чёрствость и бездушие субъекта. Неприязнь, отвращение или даже страх – вот те чувства, что мигом возникали у любого, кто впервые видел этого гражданина. Казалось, что своей сухостью он высосет все жизненные соки из любого, кто хоть насколько к нему приблизится.
– Да, муха, лети отсюда! – вторил Сухому рядом стоявший мужичок среднего роста, упитанной комплекции, с грязно-рыжей шевелюрой.
Судя по тем ощущениям, что навевал этот рыжий, неопрятный тип, они с Сухим были явно чем-то близки. То ли по работе, то ли по происхождению… Один – ужас, а другой – мерзость! Такой себе неудавшийся торгаш навозом.
– Ну, пожалуйста-пожалуйста! – не унималась Феечка, не обращавшая никакого внимания на одёргивания старших по возрасту и, видимо, по рангу коллег.
– Пушистый! – Рыжий обратился к высокому и худому пареньку, одетому в светло-салатовый костюм.
Паренёк одну за другой усиленно пытался распрямить длинные, светлые, кучерявые волосинки, торчавшие из его маленькой головы в разные стороны. Видимо кучерявость как-то препятствовала его мыслительному процессу. Как бы он выглядел с прямыми волосами – неизвестно, а вот с такой светлой «торчавостью», да и ещё в салатовом костюме паренёк очень смахивал на одуванчик.
– Пушистый! – повторно окрикнул Одуванчика Рыжий. – Ты оглох, что ли?!
– А, что? – спохватился Одуванчик.
– Прибери своё насекомое! – скомандовал Рыжий пальцем указывая на скачущую Феечку.
– Мухобойка н-ннада? – с хитрецой спросил рядом стоявший светловолосый паренёк, чьи длинные волосы волной ниспадали ему на шикарный светлый костюм.
– Пока обойдёмся, – спокойно ответил Одуванчик и, схватив Феечку за руку, одёрнул неугомонный комочек наивности, как обычно строгие отцы одёргивают дочерей-проказниц.
Феечка обиженно выпятила губу, не оставив при этом попыток к самовыдвижению.
– В последний раз повторяю! – громко и чётко взывала Хозяйка. – Кто меня подменит на время? Добровольцы! Шаг вперёд!
Все дружно, как по команде, сделали огромный шаг назад, оставив в авангарде скачущую Феечку.
– Может, монетку бросим? – предложил Светлый.
– Ага, – критикующее заметил Одуванчик, – давай ещё в картишки скинемся. С этими вот… – и он кивнул в сторону Сухого и Рыжего, которые с ехидной улыбкой потирали руки и призывно кивали.
Светлый тут же отказался от идеи дёргать Фортуну за усы, понимая, что в азартных играх с этими двумя ему точно ничего не светит.
– Ребята! – взмолилась Хозяйка, которую, видимо, уже поджимало время. – Ну давайте смелее! Не эту же, в конце концов, – указала она на Феечку, – за стойку ставить!
– А чего? – с усмешкой заметил Рыжий. – Прикольно будет. Это ведь, как камикадзе в кресло пилота гражданской авиации посадить. Полетаем с ветерком! Правда, недолго.
– Я там услышала смелый голос добровольца... – Хозяйка пристально уставилась на Рыжего. – А ну-ка, иди-ка сюда!
– Кто? – с наигранной наивностью спросил Рыжий, картинно указывая пальцем на Сухого, который в точности повторял его жест.
– И-ди сю-да! – злобно прорычала Хозяйка Рыжему.
Рыжий, хоть и нехотя, но покорно заковылял к стойке.
– Ты у нас – самый опытный, – начала обосновывать свой выбор Хозяйка, – самый умный, самый рассудительный. Короче, тебе хороводить!
Рыжий стал, было, отнекиваться, кивать то на Сухого, то на Светлого, но все остальные собравшиеся дружно, в один голос, скандировали: «Рыжего – на трон!». Предатели!
– Да что ж это, %^ять опять все шишки на мою голову! – выругался Рыжий.
– Язык прикуси! – одёрнула его Хозяйка. – Вот, как на моё место станешь – можешь тут хоть весь в ругательствах зайтись! А пока я здесь, ходи с прикушенным языком!
– Окей, окей! – безропотно согласился Рыжий, уловив хотя бы один позитивный момент хозяйского трона.
Хозяйка на скорую руку проинструктировала Рыжего относительно своей работы и, послав воздушный поцелуй всем остальным, испарилась в загадочной белой дымке коридора.
Рыжий степенно зашёл за стойку, с особой тщательностью усадил свои чресла в красивое кожаное кресло, откинулся, проверив спинку на крепость и-и во все горло закричал:
– %^ять!
Но тут же скорчился от неимоверной боли. Что-то очень ощутимо кольнуло Рыжего в бок. Рыжий обернулся в попытках узреть негодяя с иголкой, но никого за собой не обнаружил. Тогда он тихонечко, вполголоса снова выругался:
– %^ять.
Но тут же скорчился от боли, прилетевшей с другого бока. Теперь стало понятно, откуда ноги растут у царившего здесь лингвистического терроризма.
Едва заступив на пост исполняющего обязанности начальника всея дьявольско-божественной братии, Рыжий решил провести оперативку. А то как? Без оперативки и босс – не босс!
– Ребята! – позвал он Светлого, Одуванчика и Сухого, которые с облегчёнными лицами расходились от стойки. Феечку звать не было нужды. Эта удивительная по своей красоте и наивности девушка стояла, опершись на стойку, и преданно смотрела Рыжему в глаза, виляя хвостиком как домашняя-предомашняя болонка.
– Ребята! – чуть громче крикнул Рыжий абсолютно отрешённым, то есть, полным пофигизма коллегам, которые неспешно уходили, игнорируя призывы новой «управительницы».
Начальник, если, конечно, он настоящий начальник, просто обязан носить с собой за плечами гору самообладания. Иначе как принять верное решение и донести его до ушей подчинённых? Верные решения – они-то, как известно, только на холодную голову и принимаются.
Но импульсивный характер и скверный нрав, вконец испорченный адской работой, стали брать верх над тем, чем Рыжий так и не запасся перед восхождением на трон. Рыжий чёрт побагровел, оскалился, скомандовал: «Стоять!» и с силой ляпнул ладонью по стойке.
Сию же секунду его полных пофигизма коллег настиг нежданный удар. Каждый, кто цинично удалялся, тут же получил удар молнии в пятую точку.
«А мне тут начинает нравиться!» – весенним теплом мелькнуло в голове Рыжего.
– Покорный раб у ваших ног! – прошипел подошедший к стойке Сухой, потирая свой иссушенный и ударенный зад.
– Ребята! – с самой широкой и довольной улыбкой начал Рыжий вкрадчивым голосом. – Учитывая сложившуюся ситуацию, нам надо выработать стратегию, обрисовать план работы и сделать соответствующие поправки.
– Сх#@ль?! – выказал смелое сомнение Сухой. – Может, просто не косячить?
– Ещё раз выругаешься, гад костлявый, и я тебе ручку в глаз воткну! – прорычал на Сухого Рыжий, потирая бок.
– Оп твою мать, и этот – туда же! – возмутился Сухой.
Рыжий с невероятным трудом поборол в себе желание спалить дотла этот мешок с костями и вместо огромного «ляпаса» тихонечко щёлкнул по стойке. Маленькая, но крайне меткая и колкая молния беззвучно шлёпнула Сухого по макушке, от чего тот моментально осел и успокоился.
– Коллеги, ваши предложения? – продолжил Рыжий.
– Я, пожалуй, соглашусь с тезисом предыдущего оратора, – начал Светлый, предусмотрительно прикрыв руками голову и зад, – стоит продолжить работу в привычном русле. А там посмотрим, какие сложности в аварийном режиме могут возникнуть.
– Сам ты – аварийный режим! – обиделся на Светлого Рыжий.
Но не согласиться с дельным предложением Светлого Рыжий не мог. Бог его знает, как оно пойдёт. Тем более что оперативку пришлось скоропостижно прервать в связи с появлением первого клиента.
И какого?!
Из загадочной дымки коридора показался немолодой, весь синий от наколок мужчина, который размашистым шагом шёл к стойке, растопырив пальцы во все стороны.
– Добрый вечер в хату! – прохрипел мужик в наколках, подойдя к стойке.
– Попутал ты чот, братуха! – недовольно ответил Рыжий, про себя думая: «Как же невовремя!».
– Опа! Извини, начальник, реально попутал! – растопыривая пальцы, извинился наколотый. – Слышь, начальник, а я чего, на этапе или в зоне уже? Куда кости кинуть, начальник?
Рыжий хотел было сказать: «В седьмой котёл», но понял, что этот урка своими ногами по указанному маршруту ни за что не пойдёт.
– Иди, вон, у стеночки постой, не маячь мне тут! – раздражено сказал наколотому Рыжий, указав рукой в сторону от стойки.
И тут же обнаружил, что дело этого самого негодяя, который больше сидел, чем был на воле, из шкафа за спиной перекочевало на стол Рыжему. Дело с мигающей пометкой лежало себе спокойненько по левую руку от Рыжего. «Хорошо, не самому рыться», – с облегчением подумал Рыжий.
Но на раздумья у Рыжего, как оказалось, совсем не было времени. Едва урка отчалил от стойки, как к ней тут же прибились две худосочные дамочки среднего возраста.
– Я тебе говорила: тормози! А ты мне: проскочим, проскочим! – одна мадам ругалась на другую.
– Надо было меньше под руку трындеть! – огрызалась другая, та, которая, видимо, была за рулём.
– С чем пожаловали? – улыбаясь, спросил у дамочек Рыжий, чем вверг тех в полнейший ступор.
– С рулём, %^ять! – с показным недовольством произнесла дама-водитель, вышедшая из ступора первой, – с фингалом под глазом, %^ять, с разодранным клевалом, %^ять, и с этой кипучей стервой! – указала она на вторую даму, что все ещё пребывала в ступоре.
– Чьи матерщинницы?! – выкрикнул корчащийся от боли Рыжий.
– Мои! – виновато отозвался Светлый, втянув поглубже голову.
– Забирай их на… – начал Рыжий, но тут же запнулся, – с глаз моих долой! – и буквально впихнул в Светлого две папки с мигающими отметками.
– Сию секунду, – ответил Светлый и, подхватив под руку автолюбительниц, умчался с ними в просторный кабинет.
– Фу-ух! – выдохнул Рыжий, которому должность начальника уже не очень нравилась.
Выдохнул и тут же поморщился от катастрофического перегара. У стойки уже стоял какой-то в зюзю пьяный хрыч. Сторож Пантелеич. Между прочим, тоже клиент Рыжего.
– Да что ж вас сегодня-то заявиться угораздило?! – с недовольством буркнул Рыжий.
– Я дико извиняюсь, – начал сторож заплетающимся языком, – а где тут у вас сортир типа клозет?
Рыжий стал судорожно подбирать литературные слова для ответа сторожу, но ответ так и не последовал. Потому что в этот момент какой-то дрянной мальчишка стал втихаря стягивать дело сторожа со стола за стойкой.
– Пионэры! Идите в #опу! – Рыжий с айканьем процитировал Фаину Георгиевну, выдирая дело сторожа из рук мелкого хулигана.
Затеялась небольшая возня зла с проказничеством.
– Чьё это исчадие?! – выкрикнул Рыжий, отпихивая ногой пацанёнка от резной ручки шкафа, которую мелкий пакостник пытался скрутить, проиграв битву за дело пьяного сторожа.
Издалека к стойке заторопился Одуванчик, но Рыжему уже было не до него. Снова причалил наколотый. И сторож, пьянь подзаборная, куда-то подевался.
– Слышь, начальник, – гонористо начал урка, сплёвывая через зубы, – не по масти мне тут чалиться. Я гляжу, твои вертухаи терпил разводят, а я тут клопов кормлю на пересылке.
– Если ты сейчас от меня не свалишь– червей кормить будешь!
– Слышь, начальник, – продолжил урка, нисколько не испугавшись грозных речей, – я ведь и братву на бунт поднять могу!
Рыжий громко выдохнул, чтобы не сорваться.
– Можно мальчика забрать? – спросил подошедший к стойке Одуванчик.
– Забирай своего засранца, ай! – гаркнул Рыжий и по ошибке сунул Одуванчику дело сторожа. В запарке, не нарочно. А Одуванчик, видя, как дела идут крайне аварийно, даже не посмотрел, что взял.
– Дрыщ! – Рыжий позвал Сухого, но тот даже ухом не повёл, украдкой покосившись на стойку.
Дело в том, что помимо очереди к стойке по естественной надобности, формировалась ещё очередь из попрошаек - тех, кто заглянул сюда с целью добыть ответ на свой вопрос. Прорицатели всякие, колдуны, ведуны, экстрасенсы и прочая нечисть. Обычно очередь шерстили Рыжий с Сухим на пару, деля между собой желающих расстаться с кровно наворованным, но теперь, ввиду исключительной занятости Рыжего, Сухому доставался весь этот жирный пирог. И он неторопливо отрабатывал клиентуру, перебирая харчами.
– Нача-альник! – напомнил о своём существовании стоявший уркаган.
– Изящный! – перефразировал окрик Рыжий, желая все-таки подманить к стойке Сухого.
– Да, ваше Превосходительство! – отозвался Сухой.
– Ты можешь этого забрать? – Рыжий указал на наколотого.
Сухой вальяжно подошёл к стойке.
– Этого? – пренебрежительно указывая на урку, переспросил Сухой. – Так ведь это твой!
– Спасибо, что подсказал, – недовольно буркнул Рыжий, – но мне, как видишь, некогда.
– Вижу-вижу, – равнодушно подтвердил Сухой, – только не могу тебе ничем помочь. У меня, знаешь ли, квалификации для работы с такими недостаточно.
– Можно я?! Можно я?! – отчаянно просилась заскучавшая Феечка.
– Слушай, – приятельски начал Рыжий, не обращая внимания на Феечкины мольбы, – не выделывайся! Я потом с тобой расплачусь.
– Это когда, потом? – лениво протянул Сухой, направляя ноги в сторону ждунов-попрошаек.
– Не ломайся, будь другом!
Но Сухой никак не отреагировал, уходя прочь от стойки и картинно виляя иссушенным задом.
А у Рыжего совершенно не было времени вести переговоры с этим бессовестным гадом. Тут урка достаёт, тут какой-то дед палкой по стойке стучит… А ещё подоспела грузная тётенька, которая успела переругаться со всей очередью, едва прибыв. И теперь, добравшись до стойки, она твёрдо решила устроить скандал Рыжему.
– Что это за безобразие?! – голосила толстуха. – Я тут уже битый час стою! Где ваш бейджик или табличка с вашим именем?! Где ваше начальство?! Где жалобная книга?! Кто у вас тут вообще всем заправляет?!
– Одну минуточку… – едва сдерживаясь, вежливо ответил Рыжий и стал искать дело этой дамы в стопке мигающих папок, коих к тому моменту накопилось прилично.
– Почему нет стола с журналами и кресел?! – продолжала жаловаться дама. – Где кулер с водой?! Где туалет, наконец?!
«Туалет... Туалет… Кто-то просился у меня?» – крутил в голове Рыжий, попутно уворачиваясь от удара тростью. Вредный дед, до этого стучавший по стойке, теперь метил своей тростью в Рыжего.
– И я вам, таки, скажу, шо у вас тут, таки, не все в порядке, – зудел на ухо какой-то пожилой мужичок в кипе.
– И шо вы мне на это имеете посоветовать? – с тем же «одесским акцентом» обратился к мужику в кипе Рыжий.
– А я вам, таки, скажу… – начал пожилой мужичок, но Рыжий его уже не слушал, потому...
Потому что он завидел в коридоре своего кочегара - закопчённого, приземистого практиканта в замусоленной майке - который появляться тут ни при каких обстоятельствах не должен.
– Какого монаха тебе надо?! – вызверился на кочегара Рыжий, едва тот подошёл к стойке.
– Насяльника! Второй котла плохо работает! – заявил Рыжему кочегар.
– Так исправь!
– Не могу, насяльника! Тем... тера... тере… – перебирал кочегар.
– Терморегулятор! – со злостью поправил его Рыжий.
– Да, да! – закивал кочегар. – Не работает совсем. Холодно.
– Руками отрегулируй!
– Не умею, насяльника.
Рыжий, невзирая на дедову трость и жалобы грузной дамы, хотел было объяснить кочегару, как это делается, но в этот момент к стойке подошёл Сухой.
– Слышь, белочка-переросток, – с серьёзным видом начал Сухой, – это не твой ханурик там нужду по углам справляет?
Рыжий вытянул из-за стойки шею и узрел сторожа, которой старательно выписывал восьмёрку на стене коридора.
– Ты что, сука, ай, делаешь?! – крикнул сторожу возмущённый Рыжий.
Но сторож, похоже, не слышал его и с упоением занимаясь своим «мокрым делом».
– Немедленно прекрати, паскудник! – кричал на сторожа Рыжий.
Сторож обернулся к стойке, старательно стряхивая почему-то кончик ремня, улыбнулся и выдал в сторону Рыжего оглушительный залп кишечных газов, вызвав нешуточные волнения в очереди ожидавших.
– Пушистый! – крикнул Одуванчику Рыжий. – Напугай этого любителя настойки боярышника!
– А мальчик? – виновато спросил Одуванчик, указывая на сорванца, с которым он работал в данный момент.
– Ей, вон, перепоручи! – Рыжий указал на Феечку.
Феечка от радости запрыгала и захлопала в ладоши.
– Ей?! – с явным опасением переспросил Одуванчик.
– Да, ей! На пару минут.
Скрепя сердце, Одуванчик отдал пацана Феечке, чем неосмотрительно подбросил пороха в огонь, и подошёл к стойке.
– Я не умею… – виновато начал он.
– Что не умею? – спросил Рыжий, выдирая трость из дедовых рук.
– Пугать.
Рыжий, едва не сорвавшись, стал учить Одуванчика пугать.
– И в этот момент говоришь: «Бу!», – заканчивал экспресс-обучение горе-преподаватель. – Понял?
– «Бу»? – наивно спросил Одуванчик, примеряя на себя роль пугала.
– Бу, бу! – нервно подтвердил Рыжий.
– Бу-бу?
– У-у! – чтобы не заматериться, как старый, матёрый волчище завыл Рыжий.
– У-у, – пискляво подхватили рядом стоявшие Феечка с мальчуганом.
– Бу! – Одуванчик дал команду к прекращению воя и устремился на охоту за сторожем.
Душераздирающее зрелище предстало перед глазами ожидавших своей очереди. Длинная, худая, зелёная, человекоподобная конструкция с клоунским париком на голове, подняв кверху скрюченные руки, на цыпочках подкрадывалась к едва стоявшему на ногах сторожу. Одуванчик незаметно для себя подошёл к свежеоблегчившемуся алконавту и грозным, как ему казалось, голосом выдал своё незабвенное: «Бу-у!».
Первая же попытка напугать произвела эффект разорвавшейся бомбы. Половину очереди тут же скосило ударной волной смеха. Остальные деликатно ржали себе в ладонь. Бедняга-сторож, ничего уже не понимая, растерянно улыбнулся злому клоуну и тихо сполз по стене, расположившись рядом со своим художеством.
Не обращая внимания на всё, что творилось где-то там, Рыжий втолковывал алгоритм реанимации котла своему недалёкому кочегару. Тот понимающе кивал, поддакивал... Но взгляд кочегара-практиканта недвусмысленно намекал на полнейшую бесперспективность педагогической затеи.
А Одуванчик, опьянённый внезапным успехом, стал прохаживаться по очереди и «букать», чем в конечном итоге вывел Рыжего из себя.
– Пушистый, твою мать! – окрикнул Одуванчика Рыжий, выпихивая кочегара и сгибаясь от прилетевшего «коль» в бок.
– Бу! – отозвался из очереди Одуванчик.
– Немедля тащи сюда свои кости!
Одуванчик важно подошёл к стойке.
– Прикончи ты уже, наконец, пацана! – скомандовал ему Рыжий, указывая на сорванца, который с Феечкой мирно играл в карты.
– Прикончить?! – Одуванчик опешил.
Ну, напугать – ещё куда ни шло, но прикончить?!
– Идиот! – вызверился Рыжий. – Закончи с ним работу и отдай мне дело! У тебя, вон, ещё парочка стоит.
– Бу, – кивнул Одуванчик и, подскочив к пацанёнку, «пробукал» ему прямо в ухо, чем рассмешил того до слез.
Мелкий хулиган в благодарность за великолепно исполненный номер поставил крестик в графе «Согласен». А Одуванчик, даже не глянув в дело, быстро его завизировал и отдал Рыжему. А Рыжий, занятый писаниной, метнул дело в лоток с надписью: «Готово». Проверять было некогда.
Закоренелый арестант, так и не дождавшись конкретных указаний от Рыжего, от «нечего делать» решил пройтись по очереди с проповедью воровских законов. И тут же напоролся на троих здоровых лбов - клиентов Сухого - которым проповедник показался несколько неубедительным. В завязавшейся дискуссии урка быстро рухнул на землю под градом зычных ударов добрых молодцев.
– Уйми! – скомандовал Сухому Рыжий, указывая на свару.
Как обученный питбуль, Сухой тут же рванул в сторону конфликта и в мгновение ока раскидал оппонентов в разные стороны. «Хренасе, как он может!» – удивился Рыжий, глядя на эту реинкарнацию Брюса Ли.
Но удивляться было некогда. Перед Рыжим каким-то образом образовалась пачка бумаг с надписью: «Отчётность». Рыжий попытался её отодвинуть, чтобы не мешала, но пачка волшебным образом возвращалась к своему первоначальному месту.
Рыжий осторожно глянул в бумаги. «Да вы офонарели!» – возмутился свежеиспечённый начальник, едва увидев содержание бумаг. Это были бланки отчётов и аналитические ведомости, на заполнение которых Рыжий потратил бы лет сто. Ну, если бы поднапрягся, может и в пятьдесят уложился. Но не в аварийном режиме! Рыжий в сердцах схватил ненавистные бумаги и попытался зашвырнуть их подальше. И тут же едва не побил рекорд прыжков в высоту. По ощущениям, две крайне массивные иглы синхронно вонзились Рыжему в булки и нещадно продырявили чертовскую плоть до самых мозгов. Рыжий заорал, как резанный и вылетел с кресла. «Могли бы и словами сказать, что материал неотложный!» – обиженно пробурчал исполняющий обязанности начальника всея дьявольско-божественной братии, тщательно разминая ягодицы.
– Муха! – скомандовал Феечке Рыжий.
Феечка мгновенно оторвалась от партии в «очко» с пацанёнком, который почему-то до сих пор был здесь, и замерла в стойке спаниеля, завидевшего дичь.
– Муха, ты считать умеешь?
– Конечно! – обрадовалась Феечка и, подскакивая, стала считать: – Раз, два, три…
– Достаточно! – прервал её Рыжий. – А писать умеешь?
– Конечно! – не менее радостно ответила Феечка и стала перечислять буквы алфавита.
– Убейте меня! – закатив к небу глаза, простонал Рыжий. И тут же осёкся. Из-за угла показалось лезвие косы.
В своём черном плаще решительным и быстрым шагом к стойке приближалась Смерть. «Тебя ещё не хватало!» – подумал Рыжий. Все стоявшие возле стойки в ужасе отпрянули, дав хоть немного передышки. Кроме подслеповатого деда, который продолжал метить тростью в Рыжего.
– А где? – спросила Смерть, мельком глянув на Рыжего.
– В Караганде! Здравствуй, для начала! – грубо поправил костлявую Рыжий.
– Привет, давно не виделись, – спешно пробубнила Смерть, – оселок дай.
– Кого?!
– Камень точильный, дурья башка!
– На кой?
– Коса затупилась, зараза, совсем не режет! – пожаловалась Смерть.
– А где я тебе его возьму, толстуха? – пренебрежительно кинул Смерти Рыжий, одерживая, наконец, победу над дедом в бою за трость.
– А я почём знаю? – недовольно пробурчала Смерть. – Я просила, мне давали.
– На, вот, – желая подколоть проклятую, Рыжий протянул Смерти перочинный ножик, – потыкай пока.
– Смешно! – с укором сказала Смерть, помахивая косой.
– Где я тебе его сейчас возьму?! Не видишь, что ли, что тут творится?!
– Да мне пофигу, что тут у вас происходит, мне свою работу делать надо!
– Так иди, – указав вдаль коридора, крикнул ей Рыжий, – я тебя не задерживаю!
– Слышь, чертяка, – Смерть приблизилась вплотную к Рыжему, – если ты мне в ближайшее время оселок не найдёшь, я тебе такое тут устрою! Полвека разгребать будешь!
– Ладно, ладно, – подобревшим голосом ответил Рыжий, – поищем мы тебе эту твою фиговину. Только я тебя прошу, не сейчас!
– Я скоро зайду! – бросила Рыжему убегающая по своим делам Смерть и скрылась за углом коридора.
– Муха! – крикнул Рыжий, временно отстрелявшись от Смерти. – Держи работу!
– Ой, это мне? – обрадовалась Феечка, забирая у Рыжего стопку с отчётностью.
– Да, тебе. Заполни все, посчитай, там, напиши, что надо. Ты-то – умная, справишься.
– Я… – Феечка тут же начала задирать нос – Я…
– Да, ты, ты! – разражено подтвердил Рыжий.
– Ну конечно-конечно! – радостно ответила Феечка и тут же призадумалась: – А где мне все это делать?
– На! – Рыжий щёлкнул пальцами и в коридоре, возле стойки образовался небольшой столик со стульчиком.
На столе лежал карандаш, стирательная резинка и линейка.
– Ой, спасибо! – радостно запрыгала к столу Феечка и уселась за работу.
– Как своим – так на тебе и стол, и стул, а как нам – так хрен без соли! – тут же возмутилась грузная дама, которая, было, притихла на время визита Смерти.
– На! – психанул Рыжий, щёлкнул пальцами и со скрипом впихнул грузную даму во внезапно образовавшуюся инвалидную коляску, которая ездила почему-то только назад.
– Пушистый! – Рыжий крикнул Одуванчику. – Ты знаешь, где наша незабвенная Хозяюшка, бессовестно свалившая куда-то, оселок прячет?
– Кого? – удивился Одуванчик, так и не найдя места в разговоре, где «букнуть».
– Камень точильный, дурья башка!
– А-а! Чей?
– Да какая тебе разница?! Фитоняшка наша косу им точит!
– Кто?!
– Да об твою, ай! – вскрикнул от боли Рыжий. - Смерть!
При выкрике: «Смерть» все, кто докучал Рыжему возле стойки, присели и притихли, как при команде: «Воздух!». Кроме глуховатого деда, который утратив трость, балансировал, опираясь на стойку одной рукой. Второй рукой боевой дед безуспешно пытался достать Рыжего.
– В углу слева, вроде… – ответил Одуванчик, уже не перекрикивая всеобщий гвалт.
– Спасибо! Работай!
– Бу! – ответил Одуванчик, выпрямившись по струнке и приложив руку к пушистой голове.
К стойке скорым шагом приближался Светлый, отстрелявшись, наконец, от Шумахеров в юбке.
– Где тебя архангелы носят?! – крикнул ему Рыжий. – Резво забирай своих! А то у меня уже башка трещит от этого «пидагога»! – Рыжий указал на пожилого мужичка в кипе.
– Да-да… – пространно ответил Светлый и полез в шкаф за спиной Рыжего.
– Куда ты ломанулся?! – крикнул Светлому Рыжий, не отрываясь от писанины. – Тут их дела, – и он указал на стопку папок слева.
– Да-да… – равнодушно подтвердил Светлый, не отрываясь от поисков чего-то в шкафу.
– Оселок там глянь! Он слева в углу должен лежать!
– Фитоняшкин?
– Да, – ответил Рыжий и подумал: «Черт! Смышленый малый! Жаль, что он не у меня работает!».
В коридоре поодаль от стойки из небольшого окошечка в потолке, отблёскивавшего ярким светом, выглядывала и тряслась от смеха чья-то борода, а из тёмного-претёмного пятна на стене коридора за происходящим с интересом наблюдали чьи-то тёмные-претёмные глаза.
– Держи! – крикнул из-за спины Светлый, протягивая Рыжему тяжеленный засаленный брусок.
– Зер гуд, волосатый, своих забирай! – кинул Светлому Рыжий, решительно отпихивая тростью грузную скандалистку в инвалидной коляске.
Не в меру полная поборница правды и порядка тихонько откатывалась в коляске к дальней стене коридора. Предусмотрительно отсутствовавший у коляски передний ход не давал возможности скандалистке с комфортом подъехать к стойке. Да и вещица сидела очень плотно, без мыла не снимешь. Поэтому грузная дама что было силы оттопыривала кверху свою облачённую в коляску корму и короткими перебежками, вздыхая и ругаясь, приближалась к стойке, где её уже наготове с тростью ждал Рыжий.
Наконец Светлый выскочил из-за стойки с каким-то делом в руке и помчался вдаль по коридору.
– Куда, гад?! А эти?! – кричал ему вдогонку Рыжий.
– Да-да… – послышалось из туманной дымки коридора.
Но гнаться за этим длинноволосым гадом не было никакой возможности. Баталии в очереди разгорались. Бессменный арестант, найдя в образовавшейся толпе поборников «черного хода», двинулся врукопашную против бравых клиентов Сухого. Силы противников были столь велики, что даже Сухой, с его потрясающим боевым мастерством, был не в силах сладить с этим побоищем.
– Заряжай! – скомандовал Сухому Рыжий, занеся руку над стойкой.
Сухой вытянул вперёд руки, изобразив кистями пистолеты.
– Целься! – продолжал командовать Рыжий, бросив к чертям писанину и занеся над стойкой вторую руку.
Сухой прикрыл один глаз и направил орудия в сторону беспощадного месива.
– Пли! – и Рыжий задорно отстучал по стойке «Юного барабанщика», дав возможность Сухому расстрелять бунт из двух стволов.
Отстрелявшись, Сухой поднёс орудия ко рту и зычно дунул на них, как бравый ковбой.
– А как считать количество одобренных запросов? – из-за стола в коридоре послышался Феечкин голос. – Бинарной моделью или многофакторной?
Рыжий немного «завис».
– Делай, как быстрее! – крикнул он Феечке, про себя подумав: «Заняться тебе нечем!».
– А на каком языке писать? – снова донимала Феечка.
«Да, твою дивизию!».
– А на каком можешь? – нервно спросил Рыжий, не отрываясь от заполнения дел.
Феечка быстро подскочила и стала перечислять доступные ей языки, загибая пальцы. Но слушать эту красивую, наивную и, как оказалось, чрезмерно умную девушку у Рыжего не было никакой возможности.
– Насяльника! – снова «нарисовался» закопчённый кочегар со свежей шишкой на голове. – Насяльника, никак не получается. Табло не горит.
– Какое табло?! – с усталой ненавистью спросил Рыжий.
– Большое табло! – наивно ответил кочегар. – Не горит совсем. Не работает. Нельзя сделать.
– А ты где башку набил? – внезапно спросил у кочегара Рыжий, выстраивая в голове причинно-следственные связи.
– Я бежал, провод лежал, я зацепился… – начал кочегар, но к этому моменту Рыжий уже догадался об истинных причинах «табло не горит совсем».
– А в розетку провод включён? Ты проверял?
Кочегар с силой треснул себя по голове, попав как раз по шишке, и умчался прочь. Какой всё-таки умный у него начальник!
А Рыжий вернулся к разговору с Феечкой, когда та пошла загибать пальцы по третьему кругу.
– Стой! Как ты сказала? – остановил юную лингвистку Рыжий.
– Баскский, – повторила Феечка.
– Вот! На нем и пиши! – скомандовал Рыжий, про себя позлорадствовав: «Пусть эти сволочи наверху себе мозги вывихнут!».
А в очереди, недавно расстрелянной Сухим с подачи Рыжего, затевалась новая интрига. Появившаяся очень силиконовая блондинка тут же приковала внимание большей части мужского контингента. Даже того, кто уже с предыдущей ходки «кур не топтал». Завлекающе помахивая губами, бюстом и ягодицами, блондинка кокетничала со всеми без разбору, чем давала долгожданную передышку Сухому.
– Ай! – крикнул Рыжий и потёр глаз. Комок бумаги, прожёванный в камень, метко прилетел в чертовски прозорливое око. Рыжий высунулся, чтобы выяснить причину столь наглого поступка.
Феечка, быстро справившаяся с делом, развлекалась с пацанёнком, который почему-то до сих пор присутствовал в коридоре. Пацан учил наивную, но крайне способную девушку стрельбе из рогатки. Он отрывал кусочки листиков от отчёта, тщательно прожёвывал их и, заряжая дальнобойное орудие, втолковывал Феечке искусство меткой стрельбы. Феечка, до этого ни разу не державшая в руках ничего убойнее ручки, с воодушевлением обучалась меткости. И первым же, десятиочковым выстрелом поразила зрительный орган Рыжего, чему несказанно возрадовалась.
– Муха! Фу! Брось! Нельзя! – скомандовал Феечке Рыжий, потирая глаз.
Феечка виновато опустила стрелковое оружие.
– Неси отчётик скоренько сюда! – смягчился голосом Рыжий опасаясь, что Феечка обидится, оставив отчёт на столе, и дрянной мальчишка окончательно сожрёт его.
Феечка подхватила остатки отчёта, быстро принесла их Рыжему. А Рыжего очень тревожила одна мысль: «Что тут делает пацан?». Но думать было некогда. Мелкий хулиган, запасшийся боеприпасами, стал исподтишка расстреливать очередь, вызывая в ней бурные волнения. Мужички, и без того изрядно подогретые силиконовой блондинкой, вновь перешли к выяснению отношений.
– Убейте меня! – простонал Рыжий.
Из-за угла снова показался кончик косы.
– Нашёл? – сухо спросила Рыжего подошедшая Смерть.
– А что мне за это будет? – стал заигрывать со Смертью Рыжий, дразня её точильным бруском.
– Полсотни новых душ устроит? – ни секунды не думая над предметом торга, предложила Смерть.
– Безвозмездно отдаю! – тут же исправился Рыжий, глядя, как неотвратно растёт очередь.
Смерть подхватила оселок и скорым шагом помчалась прочь.
– Стой! – окрикнул её Рыжий. – Слышь, фитоняшка! Может ты передохнешь чуток? А то, гляди, заработалась вся, лица на тебе нет…
Смерть со всем присущим ей смертоносным шармом оскалилась подошла вплотную к Рыжему.
– Чёртик мой солнечный! – ласковым, выворачивающим душу наизнанку голосом, начала Смерть. – А помнишь, сволочь рыжая, как ты мне шест для прыжков в высоту суперклеем вымазал? А канцелярскую кнопку в кроссовке? А резиновые сиськи, которые ты приклеил к моей любимой футболке? Могу ещё продолжать…
– Слушай, – виновато начал Рыжий, – ну, блин! Кто старое помянет…
– Можешь оба забирать! – с открытой, блистательной улыбкой предложила Смерть, сверкнув пустыми глазницами.
– Ладно, иди уже, язва костлявая! – махнул Рыжий, понимая, что разговор ни к чему хорошему не приведёт.
– Я тебе сейчас ещё штук тридцать внеплановых нарисую! – не унималась Смерть. – Вот, косу подточу – и нарисую!
– А может…
– Не может!
– С-сука! – невзирая на боль, процедил сквозь зубы Рыжий.
– Стройная сука! – парировала выглянувшая из-за угла Смерть и поиграла надбровными дугами, намекая на неидеальное телосложение рыжего чёрта.
– Командир! – послышался голос Сухого. – Где это чёртов хиппи, сто х…
– Молчать! – вовремя оборвал его Рыжий.
– Муравьев ему в штаны!
– Я бы тоже хотел это знать! – ответил Рыжий.
Светлого нигде не было, хотя этот гад, как никто другой, просто обязан был трудиться в поте лица!
Дело в том, что к очереди подоспела группа свидетелей Иеговы - клиенты Светлого. Едва появившись, свидетели тут же бросились обращать в свою веру всех вокруг, включая клиентуру Сухого. Как показала практика, это значительно усложнило работу сухощавому чёрту, который был известен своими исключительно прямыми методами.
Очередной заряд прилетел в Рыжего.
– Да ты ж… – прошипел Рыжий и, подскочив к лотку: «Готово», стал усердно искать дело малолетнего хулигана.
Каково же было удивление исполняющего обязанности начальника, когда он увидел в лотке дело сторожа. Лёгкий холодок пробежал по спине Рыжего. Он быстро оглядел коридор. Сторожа нигде нет. Трясущимися, похолодевшими от ужаса пальцами, Рыжий стал судорожно перелистывать страницы, желая добраться до листа с резолюциями. Написанное на этом листе привело его в неописуемый ужас. Он побледнел до цвета тонального крема Смерти, вся грязно-рыжая шевелюра ощетинилась до единого волоска, а ноги вдруг сделались ватными.
С невероятным трудом добравшись до кресла, Рыжий рухнул в него всем телом и прошептал: «Все! Это шиздец!». Даже тот незримый, кто был призван блюсти лингвистический порядок, с пониманием отнёсся к ситуации, лишь едва погладив поясницу Рыжего неуловимой иголочкой. Это действительно был ОН!
Коридор огласили чьи-то тяжёлые шаги. Кто-то, видимо, очень большой, тяжёлый и сильный приближался к стойке, громко и грозно топая босыми ступнями. «Вот, пришёл…» – мелькнуло в голове Рыжего.
Выкрикивая: «Порублю!», к стойке приближался огромный, бородатый мужчина, одетый в жёлто-синюю рубаху до пят со связкой ключей на поясе. «Порубит, как есть порубит!» – с грустью подумалось Рыжему. Одной рукой бородач грозно махал огненным мечом над головой, а в другой руке держал мертвецки пьяного сторожа.
– Шухер, начальство! – скомандовал Феечке Одуванчик и утащил наивную девушку вглубь коридора.
Рыжий мобилизовал все доступные ему чертовские ресурсы, встал, расставив руки, и, криво улыбаясь, приветственно произнёс:
– Петюня! Сколько лет, сколько зим!
– Кокой я тебе Петюня, адское отродье?! – с явным акцентом на букву «О», прогремел святой Пётр.
– Сёма! Ой, простите, Петр Ионович, я думал, мы с вами на «ты» после той бани… – осторожно произнёс Рыжий.
Грозный бородач вплотную приблизился к Рыжему и суровым шёпотом прогремел:
– Я же тебя, гада, просил не болтать!
– А я и не болтаю, – шёпотом ответил Рыжий.
– Вот и не болтай! – рявкнул Пётр Ионович, погрозив огромным кулачищем и отбросил Рыжего вглубь стойки. – Где хозяйка сия обители?! Куда подевал нашу незабвенную?! Признавайся, окаянный!
– Да я, знаешь ли, и сам был бы не против узнать, где её апостолы носят!
– Низверг, демон?!
– Её низвергнешь! Ты же знаешь, она любому черту рога бантиком завяжет!
– Ну да, – успокоившись, подтвердил святой Пётр, – боевая бабёнка!
– Во-от! Пошла себе по бабским делам. Маникюр, там, педикюр, стрижка, салон косметический, по магазинчикам прошвырнуться… Да ты-то сам, поди, знаешь, чего бабам надо!
– К несчастью! – с пониманием дела констатировал святой Пётр.
– А вот мне ядрёна мать, поручила подменять! – стихами пожаловался Рыжий.
– К несчастью! – скрывая улыбку, подтвердил Пётр Ионович, оглянув коридор.
В этот момент грузная жалобщица в инвалидной коляске в очередной раз добралась до стойки и взмолилась святому.
– Да что же это за безобразие! Да не стойте вы столбом, мужчина, помогите мне вылезти!
Пётр Ионович крепко схватил грузную даму и со звуком пробки, вылетающей из бутылки шампанского, извлёк пленницу из колясочных оков.
– Ой, спасибо вам, дорогой! Какой вы сильный и благородный! – тут же расшаркалась жалобщица. – Вот, – глядя на Рыжего продолжила она, – вот он – настоящий мужчина! Не то, что некоторые!
– Да ну что вы, что вы, голубушка… – засмущался грозный бородач.
– А вы, часом, не начальство этого кровопийцы? – спросила у Петра дама.
– Часом начальство, – важно отвечал святой Пётр, – только не этого. А чего сталось-то?
– Ой, вы представляете? – начала она, оседлав любимого конька. – Маринует тут нас, как огурцы в банке! Забавляется со своими работниками, а до людей ему никакого дела нет! Ни тебе присесть куда-то…
– Да ты же только что в коляске зад грела! – подал голос Рыжий.
– Помолчи, презренный! – оборвал его Пётр Ионович и снова обратился к жалобщице. – Продолжайте, голубушка, продолжайте!
– Вот, видите! – продолжала грузная дама, махнув рукой в сторону Рыжего. – Ни тебе водички попить, ни журнальчик полистать. Стоим тут, как у Бога на задворках! Даже в туалет сходить не можем… – бедная женщина правдоподобно пустила слезу.
– Ай-ай-ай, какое безобразие! – сочувственно покачал головой Пётр.
– Во-от! Я к чему? – продолжала дама. – Как бы его начальству про это все рассказать? Чтобы ему выговор какой влепили или взыскание за наплевательское отношение к работе.
– А что? А можно! – живо подтвердил Пётр Ионович. – Начальство у него, знаете, какое? Ух! И уволить могут!
– Ой! – спохватилась жалобщица. – А увольнять-то может и не надо? С этого негодяя и выговора хватит. А то вместо него пришлют ещё кого хуже?
– Вы уж с его начальством про то потолкуйте, - предложил Пётр Ионович, - я им – не указка. Мне, вон, своих сорванцов уму-разуму учить.
– Да потолковала бы, вот только как? Как до них добраться?
– А я вам, голубушка, сейчас в этом и пособлю, – заботливо сказал святой Пётр, опустив на пол мирно сопящего сторожа, – я вам пропуск на ладошке черкну. Вы с тем пропуском, куда хошь, попадёте!
– Ой, спасибочки, спасибочки!
– Дайте-ка мне вашу ручку – обратился к грузной даме святой Пётр, взял со стола карандаш и что-то накарябал ей на ладони. – Вот, пожалуйте! – вежливо прогремел важный бородач, из-за спины показывая знак Рыжему, чтобы тот дал дело жалобщицы.
Рыжий шустро отыскал нужную папку и тихонько передал её святому Петру.
– Премного благодарствую! – с улыбкой поблагодарила святого Петра грузная дама. – А теперь куда мне?
– А теперь, голубушка, – продолжал вежливо греметь Пётр Ионович, – вы мне автограф свой в ведомости поставьте. У нас тут, знаете ли, порядки такие, без подписи – никуда.
– Да,-да, – согласилась дама, – где расписаться-то?
– А вот тут и распишитесь, – святой Пётр подсунул даме её дело, раскрытое как раз на странице согласия, – вот тут, пожалуйте.
Дама черкнула размашистую подпись в графе: «Согласен», а святой Пётр, захлопнув папку, с довольным видом передал её Рыжему.
– А теперь следуйте прямёхонько туда, – указал он даме вдаль коридора, где клубилась загадочная дымка, – да глядите, никуда не сворачивайте!
Дама ещё раз поблагодарила Петра Ионовича и довольная собой, отправилась кляузничать.
– Круто! – похвалил Петра Ионовича Рыжий после того, как дама отчалила.
– Не токмо силою, но и хитростью! – назидательно изрёк святой наставник, подняв палец вверх. – А этот непотреб от меня забери! – он указал на мирно спящего сторожа. - Чтоб больше такого не было! Понял ли?!
– Извини, Петь, ненароком, в запарке…
– А то ведь я так запарить могу, – перебил Рыжего грозный бородач, – кожа до костей слезет!
– Понял, понял… – Рыжий быстренько зачеркнул ошибочную резолюцию в деле сторожа, визируя её своей печатью.
– И Хозяйке от меня привет передай, – продолжал святой Пётр, – скажи, мол, я заходил. Проведать.
Пётр Ионович приблизился к Рыжему и стыдливо шепнул ему на ушко:
– И той огненной бестии тоже привет от меня!
– Хороша чертовка? – заговорщицки улыбаясь, шепнув в ответ Рыжий.
– Ух! – святого Петра аж всего передёрнуло, словно током ударило.
- Согласен! – облизнулся Рыжий.
– Ну ладно, – прогремел на прощание Пётр Ионович, – бывай, старый, рыжий черт! Да гляди у меня! – помахал он мечом и гордо удалился в загадочную дымку коридора.
Как только святой Пётр скрылся, Рыжий без сил рухнул в кресло. «Обошлось!».
И тут же вскочил, увидав на горизонте столь долгожданную женщину. Хозяйка! Хозяюшка!
– Это что тут, %^ять творится?! – сверкая глазами, грозно спросила Хозяйка, подойдя к стойке.
А что творится? Все ведь хорошо! Все живы, все здоровы. Даже почти все на местах! Кроме Светлого, который куда-то нахально слинял, подставив под удары судьбы своих товарищей. В остальном-то все хорошо!
Феечка старательно выводила рыжему чёртику, нарисованному на стене, половой орган нереальных размеров. Мальчуган, усадив боевого деда в освободившуюся коляску, устраивал гонки с препятствиями, тараня и снося всех, кто неосмотрительно оказывался у него на пути. Боевой дед, будучи усаженным задом наперёд, неистово орал: «Лыжню!» и «В сторону, сукины дети!». Одуванчик отчаянно «букал», окончательно утратив дар речи. Изнеможённый боями Сухой сидел на полу, опершись о стену, и бешено обмахивал себя полой безразмерного пальто. Свидетели Иеговы, которые почему-то избрали своим предводителем отпетого АУЕшника, намеревались немедля сжечь изловленную силиконовую блондинку, узрев в ней коварную ведьму... Все же хорошо!
– Какая, %^ять, собака мне поведает, что тут, %^ять, творится?! – закричала Хозяйка и с силой треснула ладонью по стойке, для профилактики шандарахнув молнией всех без разбора.
– Слышь, мать, – корчась от боли, обратился к Хозяйке Рыжий, – я тебе сейчас все объясню. Толка я тэбя папращю нэ виражятца – продолжил он акцентом Фрунзека Мкртчана.
– Не выражаться? – с бесовской улыбкой переспросила Хозяйка. – Не выражаться, говоришь?!
И разразилась такой тирадой, от которой у всех присутствовавших уши трубочкой свернулись!
– Квиты? – послышался дрожащий голос Рыжего откуда-то из-под кресла.
– Ты сперва мне тут порядок наведи, заместитель хренов, а потом и потолкуем про долги! – грозно ответила Хозяйка, заходя за стойку и отбирая у своего заместителя-неудачника символ власти: магическую ручку.
***
Рыжий быстро подсуетил своих работников, которые в считанные минуты прибрали весь коридор. Столь же быстро отработал своих клиентов. Уж в этом-то он был профессионал! Эту партию он мог смело сыграть с закрытыми глазами, положив ноги на пюпитр. Быстро рассказал Хозяйке о проделанной работе и устало опустился на стульчик, который он соорудил для Феечки.
А в коридоре... А в коридоре Сухой резво отрабатывал очередь ждунов-попрошаек, наслаждаясь безраздельной властью и объявляя беднягам совсем не божеские расценки. Одуванчик пытался вернуть себе привычную речь, которую едва не утратил из-за своей уникальной способности всех пугать. Феечка колотила Одуванчику лимонад, давя в стакане с водой лимон и мяту… «А ведь мне никакая собака даже стакан воды не принесёт! – с горечью подумал Рыжий. – Ну и ладно! Зато и в спину ножом не ударит!».
Надо было срочно разыскать Светлого.
Рыжий вскочил со стула и спешно устремился в небольшую комнатушку, что располагалась в самых закутках коридора. Хитрая комнатка, куда иной раз заявлялись: то Феечка, то Светлый, то Одуванчик, то Сухой... да что там?! Даже Рыжий порой туда заглядывал! Заглядывал, чтобы хоть немного побыть наедине, подальше от всего этого кошмара.
Именно там и мог отсиживаться этот длинноволосый предатель. И именно туда торопился Рыжий, чтобы застать беглеца врасплох…
Автор: Руслан Ковальчук
Источник: https://litclubbs.ru/articles/46530-i-o.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
