Евгений молчал. Он больше не хотел, чтобы кто-то посягал на его здоровье. Успокаивал себя тем, что утром незваные гости уйдут. По их разговору художник понял, что в доме с ним находятся беглые преступники. Они напали в лесу на охотников, забрали оружие и одежду.
От этого было ещё страшнее. В голову лезли дурные мысли.
Разморившись от тепла, разогретые остатками настойки, беглецы разлеглись прямо на полу и захрапели.
Тот, что топил печь, закидал дров и тоже прикорнул.
Евгений боялся шевелиться. Под потрескивание дров и шёпот печи он тоже стал засыпать.
"Черносошница" 25
Глава 24
Глава 1
Снился странный сон.
Евгений шёл по заснеженному полю, но всё вокруг было в дыму. Он хорошо слышал хруст снега под ногами, ощущал холод, но дым не давал вдохнуть полной грудью.
Художник думал, что каждый шаг отдаляет его от дыма, но он, наоборот, только сгущался.
Кашель стал сдавливать грудь. Было ощущение, что глаза выдавливаются наружу. Потекли слёзы, хотелось зажмуриться.
Послышался чей-то крик.
Евгений дёрнулся, открыл глаза. Только-только начинало светать.
Он вскочил на ноги и схватился за голову.
Неподалёку от него догорал дом.
— Э-э-э, — закричал художник, подбегая к огню. — Э-э-эй!
В ответ только треск и хохот пламени.
Пламя и впрямь хохотало.
Оно занимало ту прекрасную тумбочку и слышалось язвительное: «Х-хо, х-хо, х-хо…»
А вокруг не было ни души. Только снег, лес и пламя.
Художник только сейчас понял, что руки у него развязаны.
Он ничего не помнил. Кто спас, кто оттащил от дома? Всё это осталось неизвестным.
Нужно было теперь куда-то идти.
Мороз крепчал. Не жалел он путника. Лез к нему за ворот, под штаны. Идти в носках по снегу было неудобно. Но остановиться, значит, умереть.
А куда идти? Ни троп, ни видимых очертаний жилых домов.
Приземистые соседние домики уже были обследованы им ранее. Там даже печей не было. Всё развалилось и больше было похоже на свалку.
Выпрямившись через силу, художник продолжал идти.
Шёл сначала вдоль леса, потом стал углубляться внутрь. Ему казалось, что попал на тропу. У кустарников были отломаны ветки, значит, тут кто-то проходил. Хотя следов не было. Ночью мёл снег.
Вокруг дома следов тоже не наблюдалось. Евгений не понимал, куда делись гости. Но и не желал с ними встречи.
Впереди что-то мелькнуло и исчезло из виду.
— Э-э-э-эй! Кто тут?
Залаяла собака.
Художник вздрогнул и остановился.
Лай из грозного превратился в скулящий, а потом и затих.
— Э-э-э-эй! Кто тут?
Сделав несколько шагов вперёд, Евгений заметил за деревом что-то чёрное, но припорошенное снегом слегка.
Рядом с неизвестным объектом сидела небольшая собака и тыкала туда своим носом.
Она оглянулась, но лаять не стала.
Художник подошёл ближе и ужаснулся. На снегу лежали три тела. На них небрежно были накинуты тёмно-серые рубахи.
Собака мордой убирала снег с этих рубах.
Поняв, что это те самые охотники из рассказов непрошенных гостей, Евгений стал озираться по сторонам.
Собака завыла. И этот вой выворачивал всё внутри.
Евгений отвернулся и пошёл от страшного места в другую сторону.
Собака побежала за ним.
Она уже не выла, просто была рядом. И от её присутствия стало уже не одиноко.
К вечеру вышли к селению. Уже темнело. Ровными столбами стремился в небо дым. Пахло хлебом, сеном. Лаяли собаки.
Евгений почему-то испугался за своего нового друга и взял собаку на руки.
Он прошёл по улице, ища глазами кого-то из людей.
В одном дворе заметил мужчину, подошёл и поздоровался.
Мужик посмотрел на Евгения и сказал:
— Обморозишься… Заходи.
И это приглашение было как будто приветом от бога.
Евгений не просто вошёл, он влетел в дом с собакой на руках.
— Псину оставь в сенях, — скомандовал мужик. — Я ей там жратвы насыплю.
Собака как будто всё понимала, не скулила, не лаяла.
— Садись, — хозяин говорил так спокойно, будто Евгений его знакомый. — Сейчас есть будем. Я сам только вернулся с работы.
Большими кусками хозяин дома нарезал хлеб, сало. Плюхнул в тарелку застывший кусок варёного овса, налил в кружку кипятка и всё это пододвинул к гостю.
— Чем богат, — произнёс он и то же самое приготовил для себя. — Ты ешь, ешь… Я тебя голодным не оставлю.
Ели молча. Евгений хватал холодную кашу, запивал кипятком и кряхтел. Услышав, как чавкает хозяин дома, тоже стал так делать. Как он соскучился по этим простым человеческим привычкам. Аж слёзы выступили на глазах.
Мужик доел быстро. Постелил Евгению на полу, разрешил из сеней забрать собаку.
Эта первая после долгих страшных дней ночь была, кажется, одной из лучших в жизни.
Собака уткнулась носом в подмышку Евгения и всю ночь вздрагивала.
Художник не спал. Но утром поднялся таким бодрым, таким отдохнувшим, что призыв помочь наколоть дрова воспринял с радостью.
Надев хозяйские валенки, он вышел на улицу с топором.
И впервые за долгое время понял, как соскучился по работе. По той работе, которой нагружал его Михаил Леонтьевич.
— Да ты здраво машешь! — удивился хозяин, только и успевая относить готовы дрова.
— Что, Авдей, зять к тебе прибыл? — послышался голос соседа.
— Зять, зять! — а потом обратился к Евгению: — Давай покурим и познакомимся уже. А то ты, вроде как, зять. А я тебя и не знаю совсем.
Он похихикал и продолжил:
— Да сосед у меня полуслепой. Всех, кто у меня бывает, моими зятьями кличет. А я что? Пусть кличет как ему хочется. Меньше вопросов будет. Как тебя звать-то?
— Евгений, — ответил художник, передавая обратно самокрутку.
— А я Авдей. Живу вот один. Дочки в городе. А мне тут хорошо. Я на лесопилке работаю надзирателем. Там у нас каторжники трудятся. Слабые они, ох, какие слабые. Мруть… Даже думать об этом страшно.
У меня, знаешь, как было? Сбежали трое из лагеря, ночью заблудились и ко мне в дом постучались. Смеху было и у меня, и у них. Они без разговоров назад вернулись. А я потом слово замолвил за них. Они меня теперь благодарят. А другие завидуют им.
Человек есть в каждом человеке. Его разглядеть нужно. А потом уже и думать, нужен он тебе или нет. Ты меня не воспринимай сильно. Я могу болтать о многом. Если умный, так поддержи. А если нет, то лучше молчи. Спорить не люблю. Мне проще выстрелить и остаться победителем.
Евгений кивнул.
— Да ладно тебе! Испугался, что ли? Это я так, для поддержания разговора. Куда путь держишь?
— А у вас сбегал кто-то недавно?
— Да было трое. Взяли их. Они по лесу шлялись. Своего обугленного товарища искали где похоронить. Так что всякое случается.
Евгений вздрогнул и даже обрадовался, что больше, скорее всего, не встретит гостей, спаливших дом, в котором можно было жить и до весны.
У Авдея рот не закрывался.
Со временем и Евгений разговорился. Он поведал о том, что пишет картины, чем вызвал большой интерес.
Где-то Авдей достал краски и холст. Сколотил что-то похожее на мольберт, надел свой единственный костюм.
— Пиши мой портрет! — торжественно попросил он Евгения.
Руки у художника дрожали. Он с большим трудом держал кисть. Написал портрет за три дня. Счастливый Авдей понёс его на работу, похвастаться.
А потом сказал, что нашёл художнику клиентов.
— Ты махать топором прекращай! Ещё несколько портретов, и мы с тобой богачами станем.
Через несколько дней Авдей привёл своего друга. Евгений написал и его. Жизнь заиграла новыми красками.
***
Катерина устала от однообразия. Несмотря на то, что в доме Урманчи было спокойно и безопасно, она тосковала.
Юноша устроился на работу, всё сокрушался, что не смог уйти в армию.
Но Катерина говорила ему, что там делать нечего.
— А с тобой мне тут нянькаться не с руки, ледяная царица! — ворчал Урманчи.
Продолжение тут
Все главы по ссылке внизу