Чернобыль:Катастрофа. Подвиг. Уроки и выводы Дьяченко А.А., Грабовой И.Д., Ильин Л.Н.
523
ХИМИЧЕСКИЕ ВОЙСКА
Л.Н. Ильин, генерал- майор, доктор военных наук, профессор
Авария застала начальника Химических войск министерства обороны СССР генерал-полковника В.К. Пикалова и его начальника штаба, тогда генерал-майора, В.С. Кавунова на сборах, которые проводил министр обороны во Львове.
Около 10 часов утра 26.4.86 г. В.К. Пикалова вызвал по ВЧ-связи маршал С.Ф. Ахромеев.и приказал немедленно вылететь в Чернобыль. После доклада министру обороны на его вертолете они отправились, но глубокий циклон позволил долететь лишь до Киева. Дальше пришлось добираться машинами. Примерно к 1.00 27.4 они были в г. Припяти.
Маршал С.Ф. Ахромеев разрешил перебазировать по воздуху в район аварии (г. Овруч) мобильный отряд химических войск по ликвидации последствий аварии, дислоцировавшийся в поселке городского типа Шиханы.
Светящееся зарево над ЧАЭС, встретившее их при подъезде к станции, привело к убеждению, что произошла серьезная авария.
Мобильный отряд частью сил к моменту приезда В.К. Пикалова в г. Припять своим ходом из г. Овруч тоже прибыл в г. Припять. Этот отряд — оригинальное подразделение. Он был создан в связи с аварией космического разведывательного корабля КА-954, который сгорел в плотных слоях атмосферы над северной Канадой. Отряд был приспособлен для решения трех задач: выявления радиационной обстановки; поиска радиоактивных остатков космических аппаратов и проведения дезактивационных работ с соблюдением всех мер
радиационной безопасности.
Первая программа экстренных мер была доложена генерал- полковником В.К. Пикаловым председателю Правительственной комиссии Б.Е. Щербине в 1.20-1.30 27.4.86 г. Сюда входило выявление радиационной обстановки на территории АЭС и в прилегающих к ней зонах, определение маршрутов для наиболее безопасного введения войск и эвакуации населения.
Служба безопасности на ЧАЭС не была подготовлена для решения подобной задачи. Кроме того высокие уровни радиации парализовали ее работу.
В распоряжении В.К. Пикалова оказались четыре дозора. Один из них стал оперативным, второй — резервным. Третий дозор был дублирующим и одновременно выполнял функции ретранслятора. Четвертый
стал пунктом сбора информации для председателя Правительственной комиссии.
Для максимального снижения числа переоблученных В.К. Пикалов сам, с механиком-водителем, казахом, в разведывательной машине РХМ "Кашалот" начал движение. Пройти по всем дорогам вокруг АЭС не удалось, т.к. на западной стороне путь преградила канава, прорытая накануне. Кроме того пришлось таранить запертые ворота.
Разведку вынуждены были вести двумя путями. Наиболее благоприятные подходы к четвертому блоку оказались с восточной стороны, а наиболее опасные — с южной и западной, где уровни радиации оказались от 300 до 2200-2300 Р/ч. На северной дороге они были 13- 140 Р/ч, на восточной — до 5 Р/ч.
Было принято решение все силы и средства для ликвидации последствий вводить на станцию с восточной и, в крайнем случае, с северной стороны. Четвертый блок оказался с северной стороны полностью разрушенным, а выброс активности произошел в северо- западном направлении.
Начала действовать к оперативная группа мобильного отряда под командованием подполковника Н.А. Выбодовского.
В район катастрофы была направлена отдельная рота радиационной и химической разведки КВО, которая также включилась в работу.
Между 7 и 8 часами утра 27 апреля 1986 г. была разработана первая, подготовленная воинами-химиками, карта радиационной обстановки в районе ЧАЭС. Она позволила дать научно-обоснованные предложения по эвакуации населения г. Припяти. Б.Е. Щербина собрал руководителей АЭС и актив г. Припяти и объявил, что в 14.00 начнется эвакуация.
Впоследствии ведение карты радиационной обстановки и подготовка отчетных карт стали системой.
Сформировалась оперативная группа начальника Химических войск (место дислокации — г. Припять) в составе контр-адмирала В.А. Владимирова, генерал-майора В.С. Кавунова, капитана 1 ранга Ю.А. Тимошкина, полковника В.П. Кузмичева, капитана 2 ранга Е.М. Волкова, подполковника Н.П. Андреева, В.А. Петрайтиса, А.И. Баженова, А.И. Микиша.
"Пятнистое" загрязнение привело к мысли, что из реактора выброшены твэлы. Нужно было установить, где они.
Второй задачей стало выявление количества плутония, выброшенного из реактора на территорию промплощадки.
Предположив, что выброшенные твэлы должны "светиться", была проведена аэрофоторазведка (по инициативе В.К. Пикалова).
В течение 27,28,29 апреля 1986 г. было сделано около 20 фотопланшетов. Белые линии на-черно-белых изображениях оказались следами твэлов. Это было настолько ново и неожиданно, что по настоянию академиков В.А. Легасова и Е.П. Велихова и указанию Б.Е. Щербины была проведена проверка. Площадь примерно в один гектар по трубопроводу была залита цементным раствором. Там, где по фотопланшетам, предполагалось наличие твэлов, по фотопланшетам через несколько часов образовались очаги гейзеров. В данной работе участвовал полковник М.И. Белов. Наличие ТВЭЛов и возможность их
обнаружения с воздуха были подтверждены.
Начался период локализации катастрофы (26 апреля — 30 мая 1986 г.)
Встала задача определения масштабов и характера радиоактивного загрязнения, а также установления величины суточного выброса из 4-го энергоблока.
Путем воздушной радиационной разведки на вертолетах удалось ориентировочно оценить площадь загрязнения и направление распространения продуктов горения из разрушенного реактора.
Это дало возможность начать наземную радиационную разведку по выбранным направлениям двенадцатью дозорами роты РХР КВО и двумя дозорами мобильного отряда.
Два дозора по воздуху были переброшены на левый берег Припяти.
Выявились первые очаги загрязнения радиоактивными веществами. Одновременно оказалось, что несколько вертолетов попали в шлейф радиоактивных выбросов и сами стали фоновыми источниками излучения, т.е. не годились для дальнейшей воздушной радиационной разведки. Дозоры, действующие на земле, докладывали по радио и по прибытии.
В целом радиационную обстановку в районе станции и в 60- километровой зоне удалась выявить за трое суток.
К моменту прибытия оперативной группы Политбюро во главе с Н.И. Рыжковым картина была более-менее ясна.
Одной из важнейших задач, решенных химическими войсками во взаимодействии с авиацией, было установление суточного выброса активности из кратера 4-го энергоблока. С этой целью начальником Химических войск была спланирована, а вертолетчиками с химиками- разведчиками на борту проведена операция, получившая название "Крест". В ходе ее было проведено 70 вертолето-вылетов. По общей команде все вертолеты забирали пробы воздуха по оси с подветренной стороны на удалении от 13 до 3 км от АЭС и по нормали
к оси на удалении 3 и 9 км на высотах от 25 м до 2 км. Это позволило правильно спрогнозировать выпадение радионуклидов в удаленных районах.
К исходу 27.4.86 г. оперативная группа, по данным воздушной и наземной радиационной разведки района катастрофы, провела анализ
526
радиационной обстановки ц нанесла на карту границы зон радиоактивного загрязнения (изодозовые линии), соответствующие степеням опасности для населения. Это позволило Правительственной комиссии оценить складывающуюся обстановку в районе аварии.
Было выявлено, что радиоактивный след от облака распространился в направлении: ЧАЭС — с. Буравка — с. Толстый лес — с. Лубянка — с. Млачевка. Повторная разведка, проведенная по тем же маршрутам 28.4.86 г., показала, что радиационная обстановка в районе ЧАЭС имеет тенденцию к ухудшению, а выборочная разведка на левобережье р. Припять выявила, что на север от АЭС также имеются значительные территории, подвергшиеся радиоактивному загрязнению.
С 29.4.86 г., после прибытия основных сил мобильного отряда Химических войск МО СССР, было увеличено количество маршрутов разведки, которая стала проводиться более детально. Ранее действовавшие дозоры использовали для защиты экипажей от облучения свинцовые листы, которые поступали для сброса в разрушенный реактор. Прибывшие разведывательные машины РХМ, имеющие повышенный коэффициент защиты от излучения, позволили провести практически первые, наиболее сложные и опасные, измерения в районе АЭС
в начальный период.
Для того чтобы более детально оценить состояние разрушенного — реактора и обеспечить подход к нему, в первую очередь, было необходимо расчистить проходы к поврежденному энергоблоку, убрать выброшенные в результате взрыва застывшие массы отработанного топлива, обломки твэлов, куски графитовой кладки и радиоактивных элементов конструкций. Химики-разведчики выявляли загрязненность радиоактивными веществами, а воины инженерных войск на инженерных машинах разграждения с дополнительной защитой расчищали
проходы.
Здесь отличился взвод старшего лейтенанта В. Блохина, при непосредственном участии капитана 2 ранга Е.М. Волкова. На вертолетах Ми-24рх продолжалось выявление радиационной обстановки с воздуха. Одним из первых воздушную разведку провел старший лейтенант А.Топорков. Результаты воздушной и наземной радиационной разведки собирались в оперативной группе начальника Химических войск МО и отражались на карте радиационной обстановки в реальном масштабе времени.
В целях улучшения координации работ по радиационному контролю 29.4.86 г. было принято решение Правительственной комиссии о возложении задач по — этому направлению в ближайшей 10-километровой зоне на начальника Химических войск Министерства обороны
527
СССР. Впоследствии границы разведки были расширены в радиусе до 60 км.
30.4.86 г. Правительственной комиссией перед оперативной группой НХВ МО была поставлена задача по наличию нейтронных потоков определить состояние взорвавшегося реактора. Задача была выполнена в ночь с 30 апреля на 1 мая капитаном 2 ранга Е.М. Волковым и взводом старшего лейтенанта В.Блохина. По картограмме гамма- нейтронных полей специалистами были сделаны выводы о прекращении цепной ядерной реакции, т.е. о неработающем состоянии реактора. Эти выводы легли в основу дальнейшей работы по консервации
4 энергоблока.
Тем временем в кратчайший срок по предложению начальника Химических войск В.К. Пикалова решением начальника Генерального штаба были сформированы и начали прибывать в район катастрофы две бригады химической защиты, семь полков и три отдельных батальона химической защиты, начали работу мобильный отряд ликвидации последствий, отдельная рота химиков-дозиметристов, образовался отдельный ремонтно-восстановительный батальон средств химической защиты и химический склад. Кроме того для подготовки резерва
и замены личного состава, получившего предельно допустимые дозы облучения, предусматривалось создание трех учебных батальонов.
Комплектование частей личным составом осуществлялось за счет офицеров, солдат и сержантов кадра, но главным образом из специалистов, призванных из запаса. Вооружение и техника поступали с войсками и отдельно из военных округов.
В целом намеченные мероприятия проводились организованно, в установленные сроки. Каждой части был определен район сосредоточения вблизи Чернобыля, как правило, за пределами 30-километровой зоны. Сразу с прибытием частей начались параллельно с практической работой занятия по специальной подготовке. Главный упор делался на освоение специфических приемов и методов выполнения задач, соблюдения мер радиационной безопасности. Офицерский состав постоянно информировался об обстановке на объектах, особенностях
ведения разведки и проведения дезактивационных работ.
Непосредственное руководство всеми химическими войсками осуществляла оперативная группа начальника Химических войск, действующая под руководством оперативной группы Министерства обороны СССР.
С начала мая эту оперативную группу последовательно возглавляли генералы И.Иванов, Ю.Кириллов, В.Бухтояров, Г.Жеветьев, В.Овчинников, А.Понамарев, Н.Будай, Ю.Карякин и др.
528
Накопление данных радиационной разведки, выявление и обобщение информации из других источников привели руководство химических войск к выводу, что произошла катастрофа — одна из наиболее крупных в истории атомной энергетики, соответствующая самому опасному седьмому уровню по международной классификации, а ее последствия могут иметь планетарное значение, и ликвидировать их вряд ли удастся, речь может идти главным образом о снижении их опасного влияния.
4 мая в Чернобыль прибыли почти все члены Политбюро. Совещание проходило в населенном пункте Зеленый мыс. Было предложено послушать В.К. Пикалова, который докладывал в течение 35 минут и предложил остановить работу станции, эвакуировать население из районов, где загрязнение выше 10 Ки/кв.км, не проводить дезактивацию населенных пунктов до закрытия четвертого энергоблока, максимально сократить количество войск в зоне, разработать технологию дезактивационных работ. Главным выводам было, что станции
пришел конец. Данное сообщение было, мягко говоря, весьма неожиданным для присутствующих. И руководство, вместо семи лет, предложенных для осуществления ликвидационных работ, потребовало уложиться в семь месяцев. Последующая практика расставила все по своим местам.
В начале мая возникла опасность, что может начаться процесс, при котором расплавленные теплосодержащие массы могут прожечь перекрытие здания, опуститься вниз и, в конце концов, достигнуть грунтовых вод, загрязнив их.
Было принято решение: для прекращения этого процесса прорыть тоннель под реактор, соорудить теплообменник с принудительным охлаждением на бетонной плите.
Одному из первых руководителей ОГ НХВ МО генерал-майору И.П. Иванову довелось принять участие в этой работе. Шахтеры прокладывали тоннель, а воины-химики обеспечивали контроль радиационной обстановки и безопасную доставку смен к месту работы и обратно.
В 150 м от разрушенного реактора был вырыт котлован и начинался тоннель под реактор. В тоннеле была уложена узкоколейная дорога, по которой в вагонетках и на специальных тележках под реактор подавались бетон и строительные материалы. Это была одна из наиболее трудоемких и опасных работ по ликвидации последствий аварии. Многие шахтеры получили значительные дозы облучения, часть активной массы попадала внутрь организма. Все это вызвало впоследствии болезни и инвалидность. Радиационную разведку
маршрута движения шахтеров к котловану, самого котлована и тоннеля проводили офицеры оперативной группы. В числе их были капитан
529
2 ранга Г.И. Конвиссар, подполковник Н.П. Добронравов и др. Уровни радиации в котловане были от 3 мР/ч до 12 Р/ч при входе в тоннель. В самом тоннеле 15 Р/ч. На расстоянии 100 м от котлована (в районе трансформаторов) они достигали 120 Р/ч.
На основании радиационной разведки составлялась схема с обозначением уровней радиации во всех местах пребывания людей и выдавались рекомендации по составлению графиков работы в котловане и тоннеле. Ежедневно в графики работы вносились уточнения.
Параллельно с химиками работали инженеры, войска Гражданской обороны, медики, строители и другие специалисты Вооруженных Сил.
С 30 апреля начался первый, самый мощный, этап дезактивации на территории АЭС. Это обуславливалось высокими уровнями радиации на местности (до 700 Р/ч), продолжающимися выбросами активности из поврежденного реактора и, что было самым неприятным, восстановлением загрязненности продезактивированных поверхностей.
До 10 мая удалось снизить уровни радиации на жизненно важных участках от 10 до 20 раз и подготовить фронт работ для массового использования войск.
С 27 апреля началась и затем приобрела системный характер радиационная разведка загрязнений территорий. Ее выполняли воины- химики. Непосредственно на промплощадке АЭС три раза в сутки снимались уровни радиации в 29 точках. При этом зачастую разведчикам для измерения приходилось покидать БРДМ. Это увеличивало получаемую каждый раз дозу облучения.
Кроме того химики-разведчики выполняли задачи по определению радиоактивного загрязнения во всех объектах и на всех участках, подлежащих дезактивации.
Так, в период выполнения работ по дезактивации 1-го и 2-го энергоблоков в зданиях и других сооружениях АЭС постоянно сохранялась напряженность. Всех, кто работал здесь, беспокоила постоянно меняющаяся сложная радиационная обстановка. Уровни радиации в контрольных точках, расположенных на незначительных расстояниях друг от друга, различались порой во много раз. Особенно волновало то, что достигнутое снижение степени зараженности вследствие проведенной дезактивации через 1-2 дня сводилось на нет,
т.е. зараженность снова возрастала.
Для выявления причин этого явления, а также для оценки радиоактивного заражения внутри АЭС и всего оборудования была создана специальная группа из офицеров химиков-разведчиков, которой последовательно руководили офицеры Л.И. Рагулин и В.И. Хохлов. Эта группа не только круглосуточно проводила замеры уровней радиации в 1-м и 2-м энергоблоках, но и разрабатывала рекомендации по их
530
снижению. Было установлено, что внешние поверхности объектов ЧАЭС подвергаются ежесуточному вторичному загрязнению пылевидными радиоактивными частицами.
В турбинном цехе первой очереди была обнаружена миграция радиоактивных частиц, в результате которой происходило вторичное загрязнение. Источниками служили непродезактивированные (труднодоступные) участки, разбитые окна, открытые двери, щели и т.д.
Помимо этого радиационная разведка велась и в 30-километровой зоне, где также три раза в сутки снимались показания в 36 точках. Эти же дозоры в ряде мест брали пробы зараженного грунта, воды, различных поверхностей для последующего анализа в специальных лабораториях.
Много задач по радиационной разведке химикам и воинам ГО пришлось решать в ходе дезактивации населенных пунктов, контроля загрязненности транспорта и личного состава.
В последующем радиационная разведка и наблюдение продолжались в 720-750 точках.
Учитывая важность получения объективных данных, разведка велась по установленным маршрутам методом замера уровней радиации в контрольных точках. Каждая контрольная точка на местности отмечалась специальным столбиком, ей присваивался номер, что позволяло объективно оценивать изменения радиационной обстановки в районе. Впоследствии, когда территория региона катастрофы была поделена на три сектора и особую зону, в каждом из них ежедневно вели разведку 25-30, а в особой зоне 5-6 химических разведывательных
дозоров.
Сбор и обработка информации о радиационной обстановке в секторах и особой зоне осуществлялись Центром сбора и обработки информации, который был создан при НХВ Юго-Западного направления.
После стабилизации обстановки для ведения радиационной разведки выделялось более 80 ХДР и два-три вертолета, которые работали на 84 маршрутах общей протяженностью более 4 тыс.км.
В начале июня 1986 г. начальник Химических войск МО поставил перед оперативной группой в Чернобыле задачу по сбору проб зараженного грунта на территории станции, а затем и в подвергшихся загрязнению населенных пунктах. Эту работу в течение месяца выполняли химические разведывательные дозоры, один их которых работал под руководством капитана ПЛ.Ильина.
Ежедневно в 7.00 машина выезжала в контрольные точки вокруг станции и пруда-охладителя.. У каждой отметки приходилось выходить забирать в металлический стакан пробу грунта, помещать ее в
531
пакет с соответствующей маркировкой. Таких точек было несколько десятков.
Затем работа переместилась в загрязненные населенные пункты. В каждом из них пробы забирались в четырех точках. В центре, в 100 м на север и на таком же расстоянии от первой под — углом 120 °.
Пробы доставлялись в специальное место в Чернобыле, а затем переправлялись самолетами для анализа в лабораторию Семипалатинского полигона.
Таким образом, у начальника химических войск сформировалась картина загрязнения растительности, грунта и воды, отражающая динамику проникновения активности в глубину. Полученные данные сопоставлялись с подобной информацией Госкомгидромета.
К середине мая вырисовался и обозначился круг задач, которые были возложены на химические войска:
— воздушная радиационная разведка территории АЭС и местности с отбором проб воздуха, грунта, растительности и воды;
— наземная радиационная разведка территории и объектов АЭС, местности, населенных пунктов, маршрутов движения войск и подвоза материальных средств, отбор и анализ проб грунта, растительности и воды;
— дозиметрический контроль облучения и загрязнения личного состава, загрязнения техники;
— локализация радиоактивных загрязнений на территории АЭС, в населенных пунктах и на дорогах;
— дезактивация внутренних и наружных поверхностей зданий и сооружений АЭС и населенных пунктов;
— дезактивация территории АЭС, местности и населенных пунктов, дорог;
— дезактивация техники, обмундирования, спецодежды, средств защиты и санитарная обработка личного состава;
— сбор, временное хранение, транспортировка и захоронение радиоактивных отходов;
— обеспечение войск средствами защиты, приборами радиационной разведки и дезактивирующими веществами.
Таким образом, на химические войска, кроме традиционных, было возложено и выполнение ряда специфических, не свойственных им задач.
Эти задачи соединения и части химических войск решали в тесном взаимодействии с Гражданской обороной, Госкомгидрометом, Госагропромом и Минздравом страны.
С 1 июня начался и по 31 декабря 1986 г. продолжался второй этап ликвидации последствий катастрофы на объектах, обеспечивающих
532
возобновление эксплуатации первого и второго блоков Чернобыльской АЭС.
Научное сопровождение задач осуществлялось созданным в июне 1986 г. Научным центром МО, который вел работу непосредственно в районе аварии, осуществлял контроль за радиоактивным загрязнением атмосферы, оценивал опасность этого фактора, разрабатывал способы и методы дезактивации объектов АЭС и населенных пунктов.
Специалисты Научного центра, среди которых было от одной трети до половины из химических войск, непосредственно участвовали во всех работах и мероприятиях по ликвидации последствий катастрофы, от очистки крыши ЧАЭС до дезактивации населенных пунктов. При выполнении военно-научных и научно-практических работ Центром поддерживались тесные связи и осуществлялось взаимодействие с научно-исследовательскими учреждениями АН СССР, АН УССР, военной академии химической защиты, МХП и другими организациями.
Начальниками НЦ МО СССР были воины-химики генералы Ю.М. Ваулин, Л.Н. Ильин, А.Е. Крутецкий, Г.А. Кусов, К.И. Николаев, Н.П. Гордеев, полковники В.М. Мартюшов, Р.В. Зайцев, В.Н. Наумов, В.М. Левушкин, Л.М. Чернушевич, В.Т. Курмаев, А.Н. Громов.
Центр работал вахтовым методом (по три месяца). Через него прошли многие специалисты Академии, Шиханского института, Семипалатинского полигона, офицеры химических войск, других научных и учебных учреждений.
Были выработаны сотни рекомендаций, разработаны десятки программ. Работники Центра непосредственно участвовали в целом ряде работ на АЭС, в зоне и других местах.
Работу Научного центра МО СССР можно проиллюстрировать примерами.
В сентябре 1986 г. было принято решение о дезактивации г. Припяти. Сотрудники НЦ из Академии и Шихан с участием других организаций разработали математическую модель организации и выполнения работ. Затем провели экспериментальную дезактивацию 4-го микрорайона и теплично-овощного комбината г. Припяти. Было обработано 12750 м кв. поверхности крыш, 108850 м кв. наружных поверхностей зданий, снято 10 га грунта в двух местах на глубину 10-15 см.
Велась и обработка внутренних помещений. Проведенные мероприятия подтвердили расчеты и техническую возможность дезактивации. Параллельно с этим большой объем работ по дезактивации проводился в г. Чернобыле. Там работало около 6000 чел. и до 500 различных машин. Было продезактивировано 36 зданий и большое число различных поверхностей (до 700 тыс.м кв.).
533
На основании экспериментальных работ была разработана программа дезактивации г. Припяти.
Все объекты были разбиты на 13 типов (здания различной этажности и качества, дороги, коммуникации и т.д.). В них выделялись характерные элементы, делался подбор средств и методов.
В процессе дезактивации очищались крыши, наружные поверхности зданий и сооружений, проводилась уборка мусора и строительных материалов, срезался кустарник, был снят грунт толщиной 3-5 см и захоронен вместе с дерном и травой. Отмывались отмостки вокруг зданий и дорожки.
Намечалось провести еще ряд работ.
Потребность в дезактивации всего города обосновывалась необходимостью охраны и эксплуатации части зданий для персонала. В итоге было продезактивировано 55 зданий с общей поверхностью 1870 м кв. В ряде мест уровни радиации были снижены в 10 раз. Однако в результате переноса радиоактивных веществ и продолжающихся выбросов загрязненность продезактивированных поверхностей практически восстанавливалась в течение суток. Поэтому снизить загрязненность территории города до допустимых уровней не удалось
даже к осени 1987 г. Впоследствии работы были свернуты.
В ряде случаев из радиоактивного заражения некоторые пытались извлечь пользу. Посетил НЦ начальник одного из военторгов, оказавшихся в зоне загрязнения. Просьба его была проста и "прозрачна”: дать справку, что все его хозяйство заражено и требует списания. Выделенные для проверки специалисты НУ на месте желаемого для него результата не получили.
Одним из самых ярких эпизодов работы был случай на отметке 7001.
В конце ноября 1986 г. полковник В.Г. Козыдуб испытывал самодельный робот под знаменитой трубой на чердаке, который официально назывался отметкой 7001. Он пытался приспособить устройство, напоминающее детский трехколесный велосипед, для разведки зараженной крыши. На нем был коллимированный, т.е. помещённый в сужающуюся книзу свинцовую трубку счетчик и моторчик.
Специалистов волновало обстоятельство, что ОРУ-750 не поддается дезактивации, хотя там снимали грунт и укладывали плиты. Возникло подозрение, что уровни радиации на этой площадке как-то связаны с крышей 3-го и остатков 4-го энергоблоков. Вот и проверяли на этой отметке с коэффициентом ослабления около пяти (на потолок), что же осталось на крыше вокруг пресловутой трубы.
Обнаружилась точка с предполагаемым уровнем радиации 2300 Р/ч. Вечером на заседании Правительственной комиссии генерал майор
534
Л.Н. Ильин (начальник Научного центра) предложил срочно начать дезактивацию крыши, особенно вокруг трубы.
Реакция была самая неожиданная. Во-первых, откуда заражение, когда в Политбюро уже доложили, что его нет. Во-вторых, насколько достоверна информация. Поручили проверить данные специалистам Курчатовского института. Они принесли сведения намного (на два порядка) ниже. Пришлось выяснять места измерения, их и наши. Как и следовало ожидать, они не совпадали, и довольно-таки резко.
Было принято решение провести комплексную проверку. От Научного центра было выделено пять человек и от института им. Курчатова тоже столько. Нужно было выложить вокруг пресловутой трубы восемь трехметровых штанг веером с укрепленными на них фотопленочными дозиметрами, по три на каждой. Разрешающая способность пленки была 1000 Р/ч. Выкладывали их на 30 мин. Кроме того, двое (по одному из каждой подгруппы) должны были выбежать на предполагаемую точку в 2300 Р/ч и с помощью западногерманского прибора
определить уровень радиации на месте.
На следующий день утром все собрались у пролома; по которому выходили на крышу, распределили роли, прорепетировали на чердаке и "ринулись в бой". Все прошло организованно, но... один из участников, чтобы выйти и положить свою штангу справа от пролома, вместе со всеми обежал вокруг трубы и потом ее выложил. Осуждать его трудно. На многочисленных фотографиях были видны распорки, канаты, тросы, окружающие основание трубы, черная поверхность, покрытая местами водой и какими-то кусками и осколками.
Никому не хотелось споткнуться и упасть и тем самым задержаться на крыше.
Вышли на крышу и те двое с прибором. После включения он сразу зашкалил, т.е. уровень радиации был более 1000 Р/ч. После этого участники эксперимента полчаса покурили и сбегали, уже более уверенно, за своими штангами. Все они были пронумерованы и привязаны к местности. Надо было ждать результатов. Пока "утешало" одно: загрязненность в предполагаемой точке была высокой. Значит, работники НЦ не вводили в заблуждение Правительственную комиссию.
Руководил экспериментом на крыше генерал-майор Л.Н. Ильин. Академик В.А. Легасов осуществлял научное руководство и контролировал достоверность результатов.
К обеду стало ясно, что крышу надо чистить, особенно со стороны 4-го энергоблока, до основания трубы. На ней имелись места с очень высокими уровнями радиации (до 10000 Р/ч).
Дальше на Совещании были предложены меры безлюдной технологии уборки осколков, выброшенных из реактора.
535
Кроме влияния на ОРУ-750, чистка крыши была нужна для пуска 3-го энергоблока. Ведь в каждом блоке над крышей работает крановщик высокой квалификации, которого учат около года. А он мог получить предельную допустимую дозу за очень короткий срок. Меньшие дозы, но выше допустимых достались бы персоналу дежурной смены.
Катастрофа на ЧАЭС вызвала крупномасштабное радиоактивное загрязнение местности, зданий, сооружений, дорог и других объектов внешней среды не только в районе расположения ЧАЭС, но далеко за ее пределами. Радиоактивное загрязнение представляло серьезную опасность для населения, а также лиц, привлеченных к ликвидации последствий аварии.
В целях исключения переоблучения и переноса (распространения) радиоактивных веществ за пределы 30-км зоны уже с первых дней после катастрофы были организованы дезактивационные работы на ЧАЭС, в 30-км зоне и за ее пределами, которые включали:
— дезактивацию дорог, территории, зданий и сооружений АЭС, транспорта и другой техники, населенных пунктов;
— пылеподавление;
— санитарную обработку людей, дезактивацию одежды и средств индивидуальной защиты;
— сбор, удаление, максимальное обезвреживание и захоронение радиоактивных отходов.
Решение этих задач было возложено на Химические войска МО СССР, на воинские части и невоенизированные формирования ГО СССР, количество которых колебалось от 16 до 30 тыс.чел. Особая сложность выполнения дезактивационных работ заключалась в том, что радиоактивному загрязнению подверглись огромные территории.
Кроме того, значительная часть радиоактивных частиц обладала малой дисперсностью и высокой адгезией (удерживаемостью) на поверхности зданий, сооружений и железнодорожного транспорта.
Дезактивационные работы начал мобильный отряд ликвидации последствий катастрофы КВО, поднятый по тревоге и прибывший к разрушенному реактору к 7.00 26.4.86 г. Однако крайне высокие уровни радиации не позволили начать работы непосредственно на промплощадке, и отряд после проведения первичной радиационной разведки переместился в населенный пункт Копачи.
Планомерные работы по дезактивации территории, зданий и сооружений АЭС и г. Припяти начались 6 мая силами развернутых частей химических, инженерных войск, ГО СССР, а также Минэнерго СССР. Первоочередной задачей являлась очистка территории вблизи разрушенного блока от высокоактивных фрагментов активной зоны, выброшенных из реактора, их транспортирование и захоронение.
536
Эта опасная работа выпала на долю мобильных отрядов химических войск и ГО СССР. Затем к ним подключились инженерные войска.
Для сбора высокоактивных осколков был проведен большой объем доработок техники в инженерных и химических войсках. На семи ИМР-2 (инженерная машина разграждения) были заменены захваты на ковши, изготовлены спиральные катки, использовались бульдозеры-роботы. Внутренние поверхности машин обивались свинцовыми листами (83 машины). Ряд машин был оборудован уже в заводских условиях. Это позволило поднять коэффициент ослабления у 22 БТР- 70 до 20.
Техника эксплуатировалась круглосуточно сменными экипажами, общей численностью до 6 тыс.чел. К сентябрю пришлось заменить до 2 тыс.чел. в связи с получением дозы более 25 бэр.
К 10 мая 1986 г. на территории промплощадки за счет удаления наиболее активных фрагментов уровни радиации удалось снизить в 10-20 раз и подготовить более широкий фронт работ для планомерного использования войск.
Основным методом дезактивации территории промплощадки вначале было покрытие ее сухой бетонной смесью максимальной плотности и толщиной не менее 200 мм. Однако в ходе работ оказалось, что такая отсыпка усложняет радиационную обстановку. В дальнейшем применялись жидкая бетонная смесь и плиты.
К 15 июня 1986 г. на основных коммуникациях ЧАЭС величины мощности экспозиционной дозы (МЭД) были снижены до 10 Р/ч, что позволило привлечь для дезактивации до 2,5 тыс.чел. и развернуть работы на 1 и 2 энергоблоках и других важных объектах.
Наиболее трудоемкие и опасные в радиационном отношении работы по дезактивации помещений и объектов АЭС выполнялись личным составом химических войск и частей ГО МО. Тщательная организация этих работ была постоянно в поле зрения оперативной группы НХВ МО, Научного центра Министерства обороны, командиров соединений и частей химических войск. Дезактивационным работам предшествовали: тщательное изучение и оценка радиационной обстановки на объектах, детальная рекогносцировка и выбор методов дезактивации,
организация устойчивой радиосвязи и управления в подразделениях, создание резерва инженерных машин и тягачей, тщательная подготовка личного состава и техники к выполнению задач с проведением занятий и тренировок, организация мер безопасности.
Для проведения дезактивационных работ за каждой частью и соединением Химических войск и Гражданской обороны закреплялись определенные объекты, а работы организовывались в две-три смены и осуществлялись специально созданными бригадами (командами) под
537
руководством командиров подразделений. Состав бригады (команды) от 5-10 до 30-40 чел. Перед началом работ каждой смены проводился инструктаж и доводились меры радиационной безопасности под роспись в журнале инструктажа.
Дезактивация внутренних и наружных поверхностей зданий, сооружений и оборудования АЭС осуществлялась следующими методами и способами:
— удаление, в основном вручную, высокоактивных продуктов выбросов и элементов конструкций реактора с крыши машинного зала и энергоблоков, а также территории станций с последующим их захоронением;
— снятие и удаление верхнего слоя грунта с территории станции;
— локализация радиоактивных загрязнений в районе и на объектах станции путем нанесения пленочных покрытий с последующим их удалением;
— обработка внутренних помещений АЭС различными дезактивирующими и моющими растворами;
— бетонирование участков территории станции с высокими мощностями доз излучения;
— дезактивация участков территории с твердым покрытием специальным раствором.
В ряде случаев использовалась совокупность этих методов одновременно.
При организации дезактивационных работ разрабатывались:
— план-график выполнения специальных работ на объектах на месяц;
— план-задание на выполнение работ на сутки по всем объектам;
— приказ командира соединения (части) и командира подразделения на выполнение задач дня с расчетом сил и средств подразделения;
— план-задание старшим команд (бригад) на выполнение работ на объекте на каждую смену;
— наряд на работы в условиях радиационной опасности;
— ведомость учета доз облучения личного состава бригады (полка).
Дезактивация внутренних и наружных поверхностей 1 и 2 энергоблоков проводилась силами личного состава подразделений специальной обработки методом ручной помывки поверхностей дезактивирующими растворами и с использованием ДКВ-1 и гидропылесосов под руководством персонала станции и командиров подразделений.
В целях избежания переноса радиоактивных веществ из одного помещения в другое дезактивационные работы в них проводились одновременно. Приготовление растворов осуществлялось с использованием АРС-14.
538
В дальнейшем в эксплуатируемых помещениях 1 и 2 энергоблоков нормальная радиационная обстановка поддерживалась путем проведения неоднократной дезактивации на площади около 16 тыс.кв.м.
В начале 1987 г. остро встал вопрос о захоронении (изоляции) так называемого "Рыжего леса". Погибший лес представлял существенную опасность на случай пожара, сильно осложнял радиационную обстановку и сводил на нет результаты дезактивационных работ, проводимых войсками в этом районе. Особенно большой помехой он был на одной из основных транспортных магистралей, связывающих ЧАЭС с базами поставки материальных средств.
Правительственной комиссией был принят самый доступный способ изоляции этого леса — на месте — в грунтовых траншеях с засыпкой слоем земли до 1,5-2 метров.
Это было поручено выполнить частям химических, инженерных войск и ГО СССР. "Рыжий лес" был повален, очищен от веток и изолирован в траншеях на площади более 400 га. Почти вся эта территория была засыпана сухим гумусом и засеяна многолетними травами.
В результате проведенных работ уровни радиации на большей части территории "Рыжего леса" снизились в 40-50 раз и составили немногим более 100 мР/ч.
Уже в 1986 г. началась подготовка к созданию условий, обеспечивающих пуск реактора энергоблока № 3 и ввод его в эксплуатацию во второй половине 1987 г.
К началу октября на 3-м энергоблоке было продезактивировано более 1000 основных и около 600 вспомогательных помещений, очищено более 3000 кв.м кровли. Уровни радиации были снижены с 10- 500 мР/ч до 0,1-3 мР/ч.
Работы в третьем энергоблоке и на крыше отличались особой сложностью, т.к. проводились в радиационных полях в высокими уровнями радиации, до сотен рентген в час, при отсутствии отработанных и эффективных средств и способов удаления высокоактивных фрагментов ядерного топлива, аварийного радиоактивного оборудования.
В целом до 1989 г. на АЭС было продезактивировано более 24 млн.кв.м внутренних помещений и более 6 млн.кв.м территории. Вывезено и захоронено 38 тыс.т. загрязненного оборудования и более 16 тыс.т. радиоактивных отходов.
В дальнейшем активная дезактивация помещений, оборудования и территории была прекращена.
Дезактивация населенных пунктов по решению Правительственной комиссии началась с середины мая 1986 г. и включала работы по подготовке населенных пунктов к реэвакуации населения.
539
В зоне отчуждения (МЭД более 20 мР/ч), за исключением г. Припяти подобные работы не проводились.
Для химических войск эта работа была новой. Как правило, к дезактивационным работам одного населенного пункта ежедневно привлекалось 250-300 человек личного состава и 50-60 единиц техники (АРС-14 — 35-40 ед., грейдеров (скреперов) — 1-2 ед., бульдозеров — 1-2 ед.)
Расчету машины специальной обработки АРС-14 обычно ставилась задача по дезактивации в течение дня 2-3 дворов. Дезактивация населенного пункта включала: удаление с территории дворов и улиц мусора и загрязненного оборудования; очистку наружных поверхностей зданий, крыш, покрытых кровельным железом или шифером, замену соломенных крыш или покрытых мхом; снос ветхих строений; снятие грунта толщиной 5-10 см и вывоз его из населенного пункта; очистку скотных дворов и ферм; обработку моющими растворами
дорог с твердым покрытием, грейдирование и насыпку чистого грунта; пылеподавление в районах работ. Поэтому трудоемкость дезактивационных работ была чрезвычайно велика.
После напряженной работы по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986-1987 гг. представлялось, что эта проблема близка к своему завершению. Однако результаты проведенных в этот период научных исследований и составленные на их основе прогнозные оценки, в первую очередь, связанные с обеспечением безопасности населения, подвергшегося воздействию радиации, показали, что проблема не только далеко не исчерпана, но выявились новые стороны чернобыльской беды, что, в свою очередь,
вызвало необходимость расширить масштабы работ по ликвидации последствий катастрофы, обеспечить комплексное долгосрочное планирование мероприятий и улучшить их координацию.
Главной задачей химических войск на 1988-1989 годы стали дальнейший контроль радиационной обстановки в сформировавшихся зонах радиоактивного загрязнения территории Белоруссии, Украины и России. Было установлено, что границы радиоактивного загрязнения практически не меняются. Но из-за большой пятнистости загрязнения потребовалось дополнительно провести в ряде районов более детальные измерения уровней загрязнения местности, в том числе стронцием и плутонием.
Продолжались работы по дезактивации как на территории и внутри АЭС, так и в различных населенных пунктах.
К зиме 1988 г. были проведены работы по очистке 16,5 тыс.домов, снесено свыше 4 тыс. ветхих строений, снято 6,0‘тыс.куб.м зараженного грунта, продезактивирована территория около 1,2 тыс.кв.км. К этим работам до января 1989 г. ежегодно привлекались от 5 до 8 тыс.
540
воинов-химиков. Но большие материальные затраты, самоотверженный труд не принесли желаемого результата. Добиться значительного улучшения радиационной обстановки не удалось.
Кроме того, силами химических войск и частей ГО аналогичные работы велись вне 30-километровой зоны, как на Украине, так в Белоруссии и России. Так, в 1988-89 годах было продезактивировано в России 91(87), на Украине 112(128) и в Белоруссии 440(415) населенных пунктов. Большинство из них неоднократно.
В июле 1989 г. руководство АН СССР, ГО СССР и начальник Химических войск МО СССР вышли с предложением в правительство: ввиду низкой практической эффективности дальнейшей дезактивации населенных пунктов и с учетом неоправданных высоких социально- экономических затрат на ее проведение, тотальную крупномасштабную дезактивацию в радиоактивно загрязненных районах России, Украины и Белоруссии с 1.01.90 г. прекратить. Освободившиеся средства были направлены на переселение людей в чистые районы, улучшение
их бытовых условий и медицинского обслуживания.
Основными причинами низкой эффективности дезактивационных работ были: ветровой перенос радионуклидов из радиоактивных "пятен" в населенные пункты, обширность радиоактивной загрязненности с радиоизотопными "пятнами" повышенной плотности загрязнения грунта (более 40 Ки/кв.км), а также неприспособленность штатных средств и способов действий химических войск для данной работы. Необходимо отметить еще одну сторону деятельности химических войск, связанную с дезактивацией населенных пунктов.
Режим секретности и противоречивость данных о радиационной обстановке создавали социальную напряженность, способствовали распространению самых различных слухов, нервировали население, проживающее на загрязненных территориях вне 30-км зоны. В сентябре 1987 г. подобное положение сложилось в Полесском районе Киевской области, в частности в районном центре Полесское (площадь — 20 кв.км, 12 тыс. жителей, 2577 дворов). На его территории сформировались два больших "пятна" — одно с плотностью загрязнения
цезием-137 от 15 до 40 Ки/кв.км, другое — от 40 до 60 Ки/кв.км.
В условиях, когда Госагропром СССР запрещал проведение сельскохозяйственных работ в этой местности (при плотности загрязнения по радиоцезию более 40 Ки/кв.км), у населения возникли подозрения относительно собственной безопасности.
На совещании специалистов в райисполкоме руководитель района поставил вопрос ребром: или мы решаем проблему снижения загрязненности, или население просто взорвется. Присутствовавший специалист в области радиационной медицины сделал упор на необходимость
541
дезактивации опасно загрязненных территорий поселка, чтобы резко уменьшить вклад внутреннего переоблучения жителей.
Начальник оперативной группы Научного центра МО полковник Г.С. Сакулин обратил внимание на нереальность решения этой задачи. Обработка даже одного кв.км грунта, заключающаяся в удалении его, предполагает снятие, вывоз и захоронение до 100 тыс.куб.м поверхности. Он порекомендовал разделить задачи на общую и частную, т.е. снижение как внутреннего, так и внешнего переоблучения.
Специалистами было принято согласованное решение: нижний необходимый предел дезактивации по радиоцезию должен быть 17 Ки/кв.км, что соответствует МЭД гамма-излучения по прибору ДП-5Б в 0,15 мР/ч.
Единственным приемлемым решением в сложившейся обстановке было проведение дезактивационных работ для снижения только внешнего переоблучения жителей. Начинать эту работу было необходимо с всеобщей паспортизации подворий. Эта не новая идея имела ряд сложностей практического плана. Они проистекали из необходимости проведения измерений в присутствии владельцев подворий.
Командиры всех степеней опасались массовых измерений гамма- фона в населенных пунктах с проживающим населением. Тут могли быть и несоответствие данных официально принятым (часто на очень ограниченной выборке), и негативная реакция абсолютно непросвещенного населения, а также ответственность за разглашение данных о конкретной радиационной обстановке.
По рекомендации начальника Научного центра генерал-майора профессора К.М. Николаева было создано специальное подразделение по паспортизации зданий, подворий и местности в поселке Полесское в радиационном отношении. В течение недели специалистами Научного центра эта работа была завершена.
Было сделано более 11 тыс. измерений МЭД во дворах и общественных местах. Средняя величина ее составила 0,15±0,1 мР/ч. По верхней доверительной оценке, она лишь немного превышала критический уровень. Половина подворий имела загрязненность выше критического уровня, а около 1% имели мощность экспозиционной дозы (МЭД) от загрязнений территории более 0,5 мР/ч.
Было принято решение подвергнуть тотальной дезактивации 450 из 2577 дворов со средней МЭД от грунта выше 0,2 мР/ч. На остальной территории продезактивировать водостоки, а также сильно загрязненные крыши домов и построек. К работам были привлечены до 1,5 тыс. военнослужащих и около 100 единиц техники.
К сожалению, ни военное руководство, ни представители органов власти не выразили желания сопоставить возможности войск с объемом дезактивационных работ. ( Это имело место и ранее.) Поэтому,
542
вопреки предварительно заданному объёму работ по снятию и вывозу загрязненного грунта (до 45 тыс.куб.м), было вывезено около 3,1 тыс.куб.м. Не были заменены опасно загрязненные крыши домов и сараев, из 112 км заборов заменили лишь 13,4 км и.т.д. И получилось, что аэрогаммасъемка радиационной обстановки в пос. Полесское не выявила существенных снижений загрязненности радиоцезием после дезактивации. И это не было преступной халатностью воинов и
работников Научного центра. По итоговым данным, объем работ по удалению загрязненного грунта (дезактивации) в 944 населенных пунктах был выполнен лишь на два процента. На осуществление всей работы необходимо было 12 млн.чел.-дней, т.е. работа 10-15-тысячной группировки войск в течение 10-15 лет. Только на дезактивационные работы подобного типа было израсходовано, по официальным данным АН СССР, ГО СССР и УНХВ МО СССР, до одного млрд.рублей.
Реальные возможности войск и органов снабжения не могли обеспечить решение этих задач в необходимом объеме и в заданные сроки. Продолжают высказываться пожелания по тотальной дезактивации больших площадей — но она неподъемна даже для нашей страны.
Значительный вклад в ликвидацию последствий катастрофы внесли ученые, преподаватели и слушатели Военной академии химической защиты. Всего на ЧАЭС побывало около 340 чел., многие из них неоднократно и подолгу работали на станции. 30 мая 1986 г. начальник Химических войск МО выступил перед профессорско-преподавательским составом с предложением провести "мозговую атаку" на проблемы ликвидации последствий катастрофы. В короткий срок было подано более 300 предложений, однако в дело пошли единицы.
Ученые поняли, что проблемы надо решать с выездом на место.
С первых же дней катастрофы специалисты академии подполковник А.А. Семенюк,а с мая — подполковники А.П. Конин и В.М. Корытов помогли организовать и сами вели радиационную разведку, определяли характер заражения, проводили радиометрический и спектрометрический анализа обстановки.
Офицеры О.С. Михеев, А.К. Кармишин, А.И. Айдин и др. обобщили проведенные исследования и подготовили необходимые методики и практические рекомендации войскам для выявления и оценки радиационной обстановки при авариях на АЭС.
Полковники Г.Л. Пирожков и А.Г. Антонов провели испытания средств индивидуальной защиты в условиях реального радиоактивного заражения.
Ученые Академии с мая 1986 г. по декабрь 1988 г. разработали и выдали заказчикам более 20 научно-технических отчетов, содержащих рекомендации по применению химических войск, совершенствованию их боевой подготовки и порядку действий в районах аварий
543
(разрушения) объектов с радиоактивными и химическими компонентами. На основе всего комплекса работ был подготовлен теоретический труд в четырех томах, изданный Генеральным штабом ВС СССР в 1987-89 гг.
Слушатели командного и инженерного факультетов Академии также приняли активное участие в ликвидации последствий катастрофы. В 1986-87 гг. они проходили войсковую стажировку в составе химических войск, действовавших непосредственно в районе ЧАЭС. Офицеры своим самоотверженным трудом способствовали решению поставленных задач. Двадцати из них за мужество, высокую ответственность и добросовестность, проявленные при выполнении заданий командования, вручены государственные награды.
Для ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС было привлечено 10 тыс. единиц химической, инженерной, строительной техники и автомобильного транспорта, которые работали в условиях опасного радиоактивного загрязнения. С целью исключения переоблучения водительского состава, перевозимых пассажиров, а также предотвращения переноса радиоактивных веществ за пределы 30-км зоны в первые дни после Аварии была организована массовая дезактивация транспорта и другой техники. Эта задача была поручена химическим
войскам и силам Гражданской обороны.
В первые дни мая 1986 г. на основных автомобильных магистралях внутри и на границе 30-км зоны были развернуты восемь пунктов и площадок специальной обработки в районах Копачи, Лелев, Рудня- Вересня, Рассоха, Диброва, Денисовичи, Хойники. В дальнейшем, были подготовлены площадки специальной обработки на комплексных пунктах перегрузки в Дитятках и Старых Соколах. Выбор площадок, их внутреннее построение осуществлялись под личным руководством генерал, полковника В.К. Пикалова.
Для дезактивации загрязненной техники широко использовались авторазливочные станции АРС-14 (АРС-12), снаряженные дезактивирующими растворами СФ-2у (СФ-3к). Высокую эффективность показала очистная машина ОМ-22616, позволяющая проводить дезактивацию пароводяной смесью под давлением до 50 кГс/кв.см с температурой смеси 95-100°С или водяной струей с давлением до 100 кГс/кв.см.
О напряженности работ говорят цифры: в среднем на каждом пункте ежедневно обрабатывались 200-400 единиц техники и 359-500 чел личного состава. До 60-70% техники приходилось обрабатывать два-три раза.
Особую сложность представила обработка иностранной техники из-за ее дороговизны и обязательного возвращения в безопасное использование. Краны "Демаг" обрабатывались почти неделю каждый с частичной разборкой изделия.....
Источник:
https://elib.biblioatom.ru/text/chernobyl_katastrofa_podvig_uroki_1996/
