В доме наставницы всё оставалось по-прежнему. Те же часы, те же травки под потолком, та же печка, фарфоровые кружки с цветочками. Время будто остановилось здесь. Присело отдохнуть и, уставшее от вечного бега, задремало в тепле.
Варя опустила глаза.
- Я Ивана попросила со мной приехать. Дочка активная, не даст нам посидеть. Он сейчас из машины переносное кресло достанет и придет.
- Нечего передо мной оправдываться. Я ещё помню, как с грудным ребенком непросто, - проворчала Матрена. - Давай её мне и раздевайся.
Хозяйка дома протянула руки, и Варя передала ей спящую малышку. Аврора только нахмурила маленькие бровки, но просыпаться даже и не думала.
- Когда она родилась, я сразу поняла, что хочу проводить с ней всё свободное время. А помощь людям ведь требует идти на большие жертвы. Я помню, как Силы наставляли меня на путь. Они всё готовы убрать с дороги, чтобы ведунья осталась верна своему делу, ведь так? Я подумала, что если эта новая война с Андреем из-за того, что я посмела подумать, будто есть что-то важнее помощи людям, важнее, чем путь, которым ведут Силы?
- Не выдумывай. Уговор с колдуном ты сама заключила. Условия знала. Если б не стала помогать девчонке, то ещё семь лет воспитывала бы дочь и горя не знала. Но теперь поздно локти кусать. Тот поворот пройден. Ты думай, как выкручиваться будешь.
- Может, поймет, что вы помогаете, ему надоест и сам отстанет?
- После того, как ты не только сама сбежала из его лап, но ещё и другую добычу увела? – хмыкнула женщина.
- Считаете, он и за Евой теперь охотиться будет?
- О себе думай. И о дочери своей. Хватит спасать тех, кто об этом не просит. Такая помощь только во зло. Человек сам свою судьбу творит. А уж ведьма – тем более. Ева должна разобраться сама.
***
В съемной квартире было пусто и одиноко. И, что хуже всего, какие-то смутные обрывки воспоминаний прошлого, как пепел от большого костра падали на Еву, погружая в то состояние, когда темная сущность владела ею, подсовывала грязные мысли, нашептывала, что все вокруг враги. На полу, запрокинув голову и облокотившись на стену, девушка смотрела в окно. В домах напротив зажигались огни. Люди возвращались домой к своим семьям, готовили ужин, устраивались у телевизора. Когда-то ей хотелось именно этого. Нелюбимому никем ребёнку не хватало тепла. Затем она выросла и научилась заботится о себе сама. Ева давно не чувствовала себя одинокой. Но в этот вечер тоска снова пришла, обняв, как давняя подруга. Девушка тряхнула головой, прогоняя наваждение.
Расклеиваться она не позволяла себе лет с четырнадцати. И теперь не планировала впадать в уныние. Ева заставила себя подняться и подойти к окну. От внезапного потепления весь двор был в лужах. Он не выглядел так, чтобы ей немедленно захотелось спуститься и пройтись. Даже наоборот, желание остаться дома и лежать на кровати, глядя в потолок, накатило с новой силой. Но если Ева чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, чтобы собрать волю в кулак. Не мешкая больше ни секунды, чтобы не передумать, она оделась и вышла из душной квартиры.
На улице было свежо и влажно. Прохладный ветерок перебирал её волосы, пытаясь забраться за воротник. Как и надеялась Ева, на улице ей стало гораздо легче. Появилось ощущение настоящего момента. Ощущения, что она жива. Девушка не спеша зашагала прочь от подъезда. Лужицы уже начинала стягивать тонкая прозрачная пленка льда. Она вывернула из двора. В глаза бросались огни витрин, яркие вывески, фары автомобилей. Ева словно вынырнула из-под воды. Звуки наполнила воздух. Улица пахла выхлопами автомобилей и свободой. Девушка шла по тротуару, разглядывая прохожих. Мужчин, с серьезными лицами, женщин, с усталыми глазами и пакетами в руках, подростков в смешных шапках, целующихся на морозе. Мир словно и не заметил, что её не было в городе, что выпала из жизни почти на год. А ведь когда-то Еве казалось, будто она и есть центр вселенной.
Девушка шла вперед, пока не почувствовала, что начали замерзать пальцы. Тогда Ева завернула в небольшую булочную и заказала горячий чай.
Она устроилась с бумажным стаканчиком на высоком стуле за длинной стойкой у окна. Можно было бы позвонить подругам и снова позвать их на встречу, но Ева была не готова ко всем их вопросам. Через стекло девушка разглядывала людей. Они спешили по своим обыденным делам. Счастливые, не осознавали, что в любую минуту их жизнь может закончиться или измениться настолько, что любые старые проблемы покажутся детскими шалостями. Или наоборот, несчастные, не подозревая, что познают настоящее блаженство, которое не с чем будет сравнить. Но Ева думала о другом. О том, где она будет жить, когда закончится срок аренды. Однажды Ева уже построила свою жизнь с нуля. Поднялась с самого дна. В четырнадцать лет и без магии полно энергии на то, чтобы перевернуть мир. В этом возрасте кажется, что будешь жить вечно. Теперь, когда прикоснулась к другому миру, Ева уже ни в чем не была уверена. Без силы, она чувствовала себя уязвимой. Бывший директор больше не под приворотом и не станет тратить на нее деньги. Может, даже откажется заключить договор, если она снова заявится. А покровительство и сильное плечо Еве бы сейчас совсем не помешало.
Вдруг силуэт мужчины в длинной темной куртке привлек её внимание. Что-то знакомое было в этих движениях. Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она ещё не верила своим глазам, но в глубине души уже знала кто перед ней. Человек шел прямо, всё удаляясь, и Ева могла видеть лишь его спину, но в памяти вспышками пронеслись воспоминания о заснеженном лесе. Кисти заныли, словно почувствовали, как он сжимает их железными пальцами. Страх накатил волной. В том лесу она уже попрощалась с жизнью, когда человек в капюшоне заговорил с ней. «Таких сжигали на кострах, знаешь?» - подсказала память. Мужчина, остановился на перекрестке и, словно почувствовав её взгляд, начал медленно оборачиваться. Ева задержала дыхание, как оленёнок в траве. Но вот загорелся зеленый, люди хлынули на дорогу, увлекая мужчину, словно поток.
Руки Евы уже отогрелись о горячий стакан. Но теперь дрожали. Она достала телефон и набрала номер.
- Чем могу помочь юной леди? – прозвучал приятный голос.
- Андрей, забери меня.
- Юная леди желает увидеться?
- Если предложение в силе, я готова переехать к тебе.
***
Ночь рассыпала звездное просо на черную скатерть небес. Всё, что растаяло за день, снова застыло, и в темных лужах, подернутых тоненьким ледком, отражались белые снежинки звезд.
Варечка шла впереди, оскальзываясь на обледенелой дорожке. Ей так хотелось остановиться ненадолго, вдохнуть свежий деревенский воздух, не пропитанный выхлопными газами автомобилей, запахами пережаренного масла от забегаловок. Но Матрена шла следом. Там, где Варя проходила, не оставив следа, под тяжелыми шагами наставницы лед хрустел, трескался и крошился. Под суровым взглядом Матрены «считать ворон» Варя не решилась. Она дошла до калитки, отворила её, ступила на деревянный настил, гладкий, словно каток и, уступая минутному порыву, как в детстве, оттолкнулась и покатилась. А потом оттолкнулась и покатилась ещё раз, пока не доехала до самого дома. Она уже чувствовала прожигающий взгляд Матрены между лопаток и потому быстро нырнула в дом.
Внутри было тихо. Только едва слышно напевал колыбельную Иван, муж Варечки, качая на руках маленькую Аврору. Он выглянул из комнаты, показав, что с ребенком всё в порядке, и снова скрылся за дверью.
- Ведешь себя, как неразумное дитя, - шепотом отругала Варю ведунья, как только вошла. – Кому, как не тебе знать, что после обряда не следует ни грустить, ни радоваться.
- Разве это не касается только эмоций, связанных с Андреем?
Матрена смягчилась.
- Вижу, не все знания в пеленках растеряла. И всё же не стоит, даже если не связано. Духи видят, чувствуют. Для них наши волнения – еда. А люди слабы. У простого человека все хорошие воспоминания завязаны с хорошими, а плохие - с плохими. Вот порадуешься об одном, потом другую радость вспомнишь, там и про ритуал, и от чего избавилась мысль придет. А нам это меньше всего надо.
Ведунья отвернулась к рукомойнику, ополоснула руки до локтя, умыла лицо.
- И нечего тут сидеть. Умойся да иди дитё уложи. Сама поспи немного. Утром поедете. И не забудь по пути в монастыре показаться, записочку оставить.
- Я помню, - сказала Варя. – Кармический узел. Нельзя желать ему зла. Сорокоуст и за себя, и за Андрея. Чем быстрее семь монастырей объеду, тем лучше.
На душе у нее было неспокойно, как случается, когда сердцем чувствуешь, что начинается буря.