- Петро, - зову бригадира, - это что такое?
Бригадир появившись из-за угла и проследив за направлением моего взгляда, сконфуженно улыбается:
- Увидел, всё-таки, глазастый. Мы сами не сразу заметили, а когда заметили было уже поздно…
- Японский городовой, и что теперь делать?
- Ну, а что тут уже сделаешь, Александрович, под крышу возвели, не разбирать же. Сойдёт и так, в глаза не бросается. Сколько человек смотрели, а не заметили.
- Теперь-то буду про это думать, вашу дивизию!
- А ты не думай. Ты это… Толик, жене не говори… я её боюсь. Пусть лучше сама заметит. Может не заметит…
- Это ты хорошо придумал — мне отдуваться за ваши косяки!
- Ничего страшного не случилось, подумаешь — окно на кухне будет ниже, чем в комнатах. Комфортная высота получилась, сделаешь подоконник пошире и обедать за ним можно будет.
- Расстроили вы меня, ребята… Ладно, поздно уже кулаками махать, не думал, что за вами постоянный догляд нужен… А где ваш младшенький, второй день не вижу?
- Не доглядел, - вздохнул Петро, - в запой ушёл. Мы-то и без него справляемся, но перед мужиками неудобно — деньги-то по окончании шабашки и ему надо будет выделять, а он периодически пропадает. Бухтят компаньоны на меня… Доброта моя, чтоб её!.. Придётся штрафануть молодого.
- Ваши дела. Ты мне подскажи кто у нас в станице рамы и двери вяжет?
- А тут недалеко Виктор Иванович в бывшей совхозной столярке этими делами занимается. Лучший мастер в районе. Работа у него не всегда есть, поэтому застать в столярке трудно, придётся домой ехать, а он живёт на другой стороне станицы. Подскажу его адрес, если что.
- Он сам размеры снимает или можно с чертежами к нему подкатить?
- По всякому, как договоришься. Проём двери мы сделали стандартный, может и готовая дверь у него будет, а рамы, конечно, рисуй. Фрамуги там, форточки…
- Понял. Крышу придумал?
- Придумал, завтра начинаем устанавливать стропила.
По пути на работу увидел во рву драку петухов. Три белых молодых петуха, высоко подскакивая в воздух, метелили старого красного. Голова и грудь старого была окровавлена, исклёванный большой гребень представлял жалкое зрелище, но старый вояка не сдавался, хотя было заметно, что он едва держится на ногах. «О, картинка естественного отбора в действии,» - подумал я и прошёл мимо, но потом мне стало обидно, что трое на одного, остановился и запустил в драчунов палку. Палка пролетела над компанией, белые голенастые забияки бросились врассыпную, а окровавленный старик сел на чёрный с отливом хвост, мотая головой.
Разборки в курином хозяйстве соседа, молодая смена петухов выживает старого вожака, кумачового голосистого красавца. Соседу надо было давно уж зарубить его, чего тянул, спрашивается. Сдохнет, бедолага. Не велика потеря для соседа, у него всякой птицы на свободном выгуле не считано, только и успеваю со своего огорода гонять залетевших гусей или индоуток. По весне эта птичья шантрапа проскакивает на мои грядки между штакетниками забора, а став на крыло, перелетает забор. А у меня всего десяток кур в хоздворе. Сосед — фермер, а я — сельский интеллигент. Фермер свой корм производит, а я у тестя побираюсь или покупаю по случаю. А покупать, не имея своего транспорта, стало трудно.
Давно закончились те времена, когда водители развозили зерно из под комбайнов по дворам, меняя на водку или самогон. Теперь зерно вывозят прямо с полей под охраной автоматчиков, прут в города. Хозяйства даже не заморачиваются подготовкой тока на грунте, а это была длительная процедура. В детстве каждый год её наблюдал со своего двора. Через дорогу от нашего дома устраивали ток, где и мы, школьниками, на каникулах проходили практику. Весёлое было время!
Когда-то каждое лето сутками гремела битва за урожай, студенты, солдаты заполняли хутора, нарушая патриархальный уклад, а теперь — какая-то мышиная возня на полях вместо битвы. Товарищество продаёт поле на корню, новые хозяева пригоняют невиданные комбайны и новенькие КАМАЗы со свежими логотипами акционерного общества, быстренько косят, не подпуская местных к полю, и везут, везут автопоезда зерно в порты. Ни солдат, ни студентов, ни школьной практики на току и комбайнах, ни работы местным трактористам и комбайнёрам. Не доходят федеральные средства до нашего захолустья, оседают на областном уровне среди окружения губернатора. А что поделаешь? Средств на всех не хватает, только самым умным да рачительным выделяют на развитие сельского хозяйства.
Сделав небольшой крюк, заскочил к зданию столярки, но на дверях висел амбарный замок, на входе не было заметно никаких признаков жизни. Облом. Придётся вечером ехать к мастеру домой.
Вечером, возвращаясь с работы, заметил во рву старого петуха, который деловито ковырялся в траве и хрипло звал кур к своей находке. Но на его зов с другой стороны улицы выскакивал один из молодых петухов-победителей и крылом чертил на грунте границу, через которую старику нельзя было переступать. Куры и не думали откликаться на зов старого петуха. Ох уж, эти женщины… Молодой петух пару раз пройдясь вдоль границы, угрожающе посматривая сверху с дороги на старого, убегал к гарему, который ковырялся по всему рву со стороны соседа-фермера. Старый демонстративно не обращал на угрозы внимания, опять звал подружек, но к границе не приближался. Договор подписан.
Взяв чертежи окон с рамами, сел на велосипед и поехал на другой конец станицы к мастеру. Виктор Иванович был дома, принял меня из вежливости, просмотрел чертежи, но интереса к получению заказа не проявил, заявил, что у него нет материала. Я не отступал, проконсультировался у мастера где лучше купить материал для двери и рам, похвалил его дом, сад, хозяйство. Мастер смягчился, поинтересовался моей родословной. Отца моего он знал шапочно, зато фамилия тестя его впечатлила. С тестем они долгое время работали в одном хозяйстве, а тесть возил руководителя хозяйства. В среде рабочих водитель директора — фигура значимая. Как секретарша в приёмной нашего главы района, некоторые обыватели её считают вторым лицом в районе, а не начальника управления сельского хозяйства. Умеет человек придать себе значительности перед просителями. Но уважительность к тестю со стороны коллег имела совсем другую природу.
Судя по тому, что Виктор Иванович вспомнил про готовую дверь и предложил её мне, выпито было с тестем немало. Тут и до меня дошло, что надо было вместо чертежей взять бутылку, может и материал бы нашёлся у мастера. Но эти приёмы общения мне не по плечу. Однако, и без этого, под сенью незримого присутствия тестя, переговоры закончились благополучно: мастер оставил мои чертежи, уговорились встретиться в столярке, а дверь я обещал забрать на днях с тестем. Склад-магазин пиломатериалов был недалеко от столярки, Виктор Иванович поставил условие, что материал он выберет сам. Кто же будет спорить с мастером!
Перед сном я вышел на улицу подышать ароматом летних трав и цветов. Зашёл за пристройку и уставился на чернеющий проём окна будущей кухни, который теперь явно был ниже двух окон дома. Ну как можно было такое допустить? Сам виноват: нужно было контролировать строителей каждое своё появление дома. Глядишь вовремя заметил бы, можно было бы исправить. Я даже догадываюсь почему так получилось: не захотели рубить гипсоблоки, чтобы подогнать высоту. Вывели очередной ряд, а-а-а, пусть с этого уровня окно и начинается!
Моё внимание привлекло шуршание травы за штакетником. Подошёл, пригляделся: битый старый петух устраивался на одинокий ночлег под нашим забором. Э-э-э, друг, плохи твои дела! Тут у нас шастают бродячие собаки, до утра ты не доживёшь. Весь ров усыпан перьями таких отверженных.
Мне стало жалко старика, решил подправить процесс естественного отбора. Вышел со двора, легко поймал петуха и бросил его в свой хоздвор — там он будет недоступен голодным псам. Гарем петуха забыл, хозяину не нужен, пусть у меня поживёт. Хватится сосед петуха — отдам, нет — моя добыча.
Рано утром, появившись в хоздворе с кормом и свежей водой для птицы, застал петуха бодрым, ковыряющимся в траве и подзывающим курочек к себе. Но наши курочки — дамы фабричные, куплены на птицефабрике взрослыми, они первое время и траву не щипали по незнанию, а уж петуха тем паче не угадывают. Сторонятся нового обитателя.
Не понравилось гостю, что курочки ко мне без зова побежали, нехорошо на меня посмотрел. Даже не подошёл к кормушке. Фу-ты, ну-ты, какие шахские замашки! Привыкай. Гарем поменьше, чем в соседском дворе был, зато культурнее. Городские! На дачи выехали.
Неделя у меня выдалась хлопотливая: строители выводили крышу, я разрывался между работой на почте и Виктором Ивановичем. Покупал с ним доски для рам, забрал с тестем готовые двери, периодически посещал мастера в столярке, чтобы согласовать изменения конструкции рам в соответствии с его навыками. Ну, и забегал, чтобы показать, что мне рамы нужны срочно. Мастер не торопился. И мне нравилось в столярке: разглядывал солидные станки, инструменты, ходил по мягкой и пахучей стружке, рассматривал готовые изделия Виктора Ивановича. Так вкусно пахло и в нашей школьной мастерской, где наш учитель Николай Петрович обучал нас столярничать, работать на токарном станке. Что может быть приятнее запаха свежей сосновой стружки, струящейся из рубанка или летящей из под токарного резца!
И своих строителей держал под неусыпным надзором, чтобы они мне с крышей не напортачили. В свободное время сам изготовил дверную коробку, врезал замок в дверь. Наконец-то пригодился мне германский рубанок, которым можно было и четверти выбирать. Я его приобрёл в ГДР перед заменой в Союз. Строители помогли мне установить дверь. Потом с тестем возили рамы в магазин стройтоваров, где рамы остеклили. Пришлось их оставить там, а потом наведываться, чтобы узнать о готовности. Хорошо, что эта бывшая РайПОвская база недалеко от почты, пару минут ходьбы мимо знакомой конторы, и я мозолю глаза продавцам магазина. Остеклением они занимались в свободное от покупателей время.
Выполнили заказ. Можно было и самому этим заняться, но не рискнул. А чесались руки, инструмент имеется. Не такое это простое дело оказалось, был у меня опыт небольшой и неудачный. Правда, позже понял, что со старыми стёклами труднее работать, чем с новыми. Старые со временем оплывают, ломаются мимо реза, много брака. Парни в магазине уже набили руки, а брак — на их счёт.
Через неделю обнаружил, что со старым петухом произошла метаморфоза. Он вернул себе важность и горделивый вид, очистился от засохшей крови, гребешок его поднялся и алел на солнце, искры струились по его багряному оперению, антрацитом отблёскивали чёрные перья хвоста. А шпоры! Огромные шпоры очистились, отполировались и казались мне сделанными из медового янтаря. Куры вились вокруг него, наперегонки бросались к нему по первому зову, они стали выглядеть ухоженными, заблестели. Одно плохо: петух стал чертить крылом границу, когда я заходил в хоздвор. Если я её пересекал, начинал имитировать атаку. Пугал, стервец, хозяина.
Когда строители накрыли шифером крышу и ушли, у меня случился первый бой с петухом. Я, зайдя в хоздвор, привычно отмахнулся от угроз петуха ведром с кормом, петух привычно отбежал, но только для того, чтобы взять новый разгон. Не успел я наклониться над кормушкой, как получил чувствительный удар шпорами в бедро. Петух отскочил и взял новый разгон, но я уже был начеку и встретил его ударом ноги. Петух кубарем полетел по двору, вскочил, тряся головой, начал клекотать и чертить крылом по земле. Из клюва капала кровь. Оглядываясь на петуха, я закончил дела с кормлением птицы и ретировался с хоздвора, потирая бедро. Пришлось обработать небольшую ранку от прокола шпорой. Жена, заливая ранку перекисью, пожаловалась, что она и дети перестали заходить в хоздвор — боятся петуха. «Избавься ты от него, ради Бога, - взывала она, - не хватало ещё, чтобы кто-нибудь столбняк из-за петуха получил.» «Ладно. Нечего вам в хоздворе делать, ждите меня с работы.»
Неделю петух каждый раз, когда я появлялся в хоздворе, демонстративно уходил в угол с видом оскорблённого достоинства, и неподвижно стоял, выслушивая мои укоры. А потом, оправившись, возобновил имитации атак, причём, изощрённо, из засад и пару раз налетал на меня, но более осмотрительно — ни разу не получилось подцепить его ногой, уворачивался, гад. Я тоже был начеку и петуху не удалось меня поранить своими страшными шпорами. Однажды вечером по пути в хоздвор поймал себя на мысли, что планирую подкрасться к калитке хоздвора и неприметно оглядеться. Твою дивизию! Да я же боюсь заходить в хоздвор! Дошёл ты, Толя, до партизанской жизни в собственном дворе…
Я разозлился, выпрямился и решительно шагнул на свою территорию, не забывая крутить головой, как в воздушном бою. Петух выскочил из засады, но на полпути ко мне одумался и сделал вид, будто нашёл в почве нечто более ценное, чем банальное избиение хозяина. Сволочь!
На выходные у нас намечался сабантуй: родственники придут помогать утеплять потолок пристройки глиной с опилками. Накануне этого мероприятия, по темноте, как ночной тать, зашёл с фонариком в курятник и сунул петуха в мешок. Прощай, неуважительный, на лапшу пойдёшь утречком. А вы, дамы, успокойтесь: будет вам петух. У тёщи есть лишний: два молодых петуха никак не определятся кто будет хозяином в небольшом гареме, каждый день бьются смертным боем. Но хозяев уважают. Поправим естественный отбор.
