Прекрасное, изящное чтение для людей с хорошим литературным вкусом, не испорченным ни чрезмерной тягой к знаниям, ни мелочной заботой о «маленьком человеке», ни бессмысленными хлопотами о судьбах мира, щедро сдобренное легким сарказмом, невесомым цинизмом и нелепыми ситуациями, в которые попадают действующие лица, – теми приправами, которые делают блюдо особенным.
Справедливости ради стоит отметить, что очаровательные барышни, Гвендолен и Сесили, несколько похожи друг на дружку. Да и Мейбл Чилтерн из «Идеального мужа», кажется, из этой же категории. Относительно молодые вертопрахи и прожигатели жизни, Джон Уординг и Алджернон Монкриф, чем-то напоминают лорда Горинга, а ворчливая леди Брэкнелл – добродушную леди Маркби. Есть здесь и невозмутимый лакей Лэйн – дальнейшее и очень удачное развитие образа Фиппса, дворецкого лорда Горинга.
Коротко говоря, здесь присутствуют «все, так полюбившиеся читателю, персонажи» уайльдовских пьес, что делает чтение приятнейшим занятием.
Уловить какую-либо существенную разницу в характерах Джона и Алджернона совершенно невозможно, даже вооружившись оптическим прибором. Оба проявляют удивительную находчивость, чтобы доставить себе возможность безнаказанно и без помех предаваться разнообразным и, вероятно, не совсем невинным, удовольствия, которыми так богат Лондон. Один выдумывает для окружающих несуществующего беспутного брата Эрнеста, нуждающегося в постоянной опеке, а другой – несуществующего болезненного друга Бенбери, нуждающегося в постоянной заботе. Оба легкомысленны, остроумны, в меру циничны, и, как становится ясно ближе к концу, не равнодушны к женской красоте. Причем первое и последнее качества развиты в них до такой степени, что оба готовы креститься заново другими именами, чтобы заслужить расположение девушек. Они оба – джентльмены, но джентльмены особенные, которым их долг никогда не мешает их удовольствиям. Не удивительно, что в самом уже конце выясняется, что они – родные братья.
Алджернон, правда, в сравнении с братом придерживается более взвешенных взглядов по отношению к питанию: «Ненавижу, когда несерьезно относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые». Сам же «основательный» человек вовсе не обременен никакими основами. Нельзя же считать основами нескончаемые долги, хороший аппетит или умение остроумно позлословить на чужой счет. Его брат Джон (Джек), возможно, менее остроумен и менее прожорлив, но, зато, более влюбчив. Вот, собственно, и вся разница.
Еще менее заметна разница между девушками. В сущности, это одна и та же девушка, но по сюжету требовалось наличие двух девушек, и автор просто поделил диалоги с их участием на две, приблизительно равные части.
Обе уже до такой степени созрели для замужества, смертельно устав от наставлений родительницы в одном случае, и гувернантки в другом, что полюбили своих избранников заочно. Обе в меру остроумны, по-девичьи впечатлительны и восторженны, особое очарование их речам придает слегка аффектированная наивность. Вот вам примеры.
Когда, воспользовавшись коротким отсутствием в комнате леди Брекнелл, Джон собирается сделать предложение ее дочери Гвендолен, то последняя поторапливает нерешительного жениха словами: «…У мамы есть привычка неожиданно появляться в комнате. Об этом мне уже приходилось ей говорить».
Ему же она обещает: «Но даже если мама помешает нам стать мужем и женой, и я выйду еще за кого-нибудь, и даже не один раз, – ничто не сможет изменить моей вечной любви к Вам».
На предложение Сесили вместе, дружно, то есть хором, отказать женихам на том основании, что они являются обладателями неподходящих для совместного счастья имен, Гвендолен, не задумываясь, отвечает: «Прекрасная идея! Я почти всегда говорю одновременно со своим собеседником».
Сесили – гувернантке о возможности и желательности оказать хорошее влияние на несуществующего беспутного Эрнеста (вы помните – плод фантазии Джона): «Вы знаете немецкий и геологию, а такие познания могут перевоспитать человека».
Она же Алджернону после того, как он объяснился ей в любви: «По-моему Вам не следует говорить мне, что Вы любите меня безумно, страстно, преданно, безнадежно (повторяет его слова). А кроме того, «безнадежно» сюда вовсе не подходит».
Она же – Гвендолен, подглядывая из окна за отвергнутыми женихами: «Они едят лепешки. Это похоже на раскаяние».
Очень хороша леди Брекнелл, все ее замечания пропитаны глубоким знанием жизни (светской, и не только) и заботливо упакованы автором в приятную и не чрезмерно юмористическую форму.
Вот несколько примеров. Похвала невежеству: «Неведение подобно нежному экзотическому цветку: дотроньтесь до него, и он завянет. К счастью, у нас, в Англии, образование не оставляет никаких следов».
Политические взгляды: «Их (либерал-юнионистов) можно считать консерваторами. Их даже приглашают на обеды. Ну, или во всяком случае, на вечера».
Об относительности понятия «женский возраст»: «Лондонское общество полно женщин самого знатного происхождения, которые по собственному желанию много лет кряду остаются тридцатипятилетними. Леди Дамблтон, например. Сколько мне известно, ей все еще тридцать пять с тех самых пор, как ей исполнилось сорок, а это было уже много лет назад».
По поводу скоропостижно скончавшегося несуществующего болезненного друга, мистера Бенбери (вы помните – плод фантазии Алджернона): «По-видимому он придавал слишком большое значение диагнозу своих врачей».
Все заканчивается вполне благополучно. Братья обретают друг друга, обе пары влюбленных сливаются в объятиях, успокаивается и леди Брекнелл, удовлетворенная обретенным после всех пертурбаций общественным, а паче того имущественным, положением жениха своей дочери.
Последняя улыбка автора: «В важных вопросах главное не искренность, а стиль», которая конечно же принадлежит ему, а не простой английской девушке Гвендолен.
