Окончание. Начало здесь
Снова наступила яркая, теплая, золотая осень, совсем такая же, как год назад, когда Лена и Марат познакомились; пришла годовщина знакомства, и Лена почти-почти-почти ощущала себя совсем как тогда ‒ лёгкой, звонкой, счастливой. Ярко горели листья на фоне чистого, синего неба, в той самой кофейне по-прежнему готовили вкусный кофе, правда, на танцы Лена уже не ходила ‒ Марат ревновал, что там есть мужчины.
Но всё равно! Кофе, солнце, прекрасная осень, звонкий стук каблуков по влажному асфальту, и совсем скоро ‒ их с Маратом годовщина. Лена два вечера убила, выбирая для него хорошие наушники. Он обычно работал под музыку, поэтому было важно, чтобы наушники были подходящие, с хорошим шумоподавлением, удобно лежащие в ухе, с хорошими характеристиками, а то в тот раз, на его день рождения, он словно совсем не обрадовался её подарку, а она ведь старалась, выбирала, потратила чуть не половину своего дохода на то компьютерное кресло…
Лена помотала головой, словно решительно пыталась выдворить оттуда дурные мысли. Хватит, достаточно. Сейчас самое важное, что у них годовщина, и Марат уже сказал ей ничего не планировать, одеться как-нибудь особенно ‒ то есть, он придумал для них что-то, какое-то свидание, вот радость! У них так давно не было свиданий, у них много работы. А теперь будет свидание, и годовщина, их собственный праздник, и такая прекрасная осень, вот только переоденется покрасивее ‒ и вперед!
Лена нарядилась в легкое, нежных оттенков платье, надела туфли на небольшом каблуке, сверху легкую курточку, чтобы было удобно добежать от машины до… Интересно, куда Марат её пригласит? Какой-нибудь ресторан, или уютное кафе, или что-нибудь необычное, интересное? Когда они только познакомились, он устраивал такие красивые свидания. Правда, потом быт, работа… Лена всё понимала, но всё же иногда чуть-чуть скучала по этим совместным вечерам.
‒ Марик! ‒ она радостно порхнула ему навстречу, повисла на шее, поцеловала в уголок рта. Марат чмокнул в ответ и слабо улыбнулся.
‒ Готова? Тогда поехали. Садись. Пристегнулась? Молодец.
‒ А куда мы едем?
‒ Это сюрприз.
Лена счастливо улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Марат всегда следил, чтобы она была пристегнута, это было так трогательно. И ах, запах его парфюма, наполняющий салон… Девушка расслабленно прикрыла глаза. Самый родной аромат на свете. Тихая музыка, какую любил Марик, а потому и она тоже, из окна ‒ легкая свежесть, шум проезжающих мимо машин… Она чуть приоткрыла глаза и с любопытством выглянула в окно. Лес? Почему там лес? Какой-то ресторан за городом, база отдыха?
‒ Марик? ‒ окликнула она беспокойно. ‒ Может, ты все-таки…
Он так на нее посмотрел характерным суровым взглядом, что Лена тут же заткнулась. Нет так нет. Не мешай человеку, видишь же ‒ он пытается устроить тебе, глупой, сюрприз на годовщину, а ты так и норовишь все испортить.
Машина затормозила, они вышли. Лена удивленно огляделась. Лес да лес кругом. Никаких домов поблизости. Не то чтобы совсем глухомань, нет, есть дорожки, похоже на какой-то заповедник или что-то в этом духе, туристическое место для пеших прогулок и дикого туризма. И Марат достает из багажника… Палатку?!
‒ Марат, мы здесь ночевать будем?
‒ Да. Сюрприз! Сегодня пятница, проведем три дня на природе. Только вдвоем, вдали от всяких там людей, без гаджетов. Только ты и я. Правда здорово? Не знаю, правда, зачем ты надела эти тряпки, конечно, тебе холодно будет, но твой выбор, баба уже взрослая.
‒ Но ты же сам сказал… что-то особенное…
‒ Ну да. Разве этот случай не особенный? Ты мне постоянно жаловалась, что мы мало времени вместе проводим, так? Вот, на три дня я в твоем полном распоряжении, делай что хочешь. Ты что, не рада? ‒ его глаза чуть заметно сузились, взгляд сделался строже.
Лена потерянно хватала воздух губами. Нет, она рада, конечно, рада, она ничего против не имела отдыха на природе, но… Она выбирала платье так тщательно, и туфли, и макияж… Чёрт возьми, она же вышла к нему в это платье! Он его прекрасно видел! На ней была куртка, но совсем легкая и короткая, платье было заметно! И туфли, и макияж, она явно выглядела так, словно собралась с ним в культурное место! Почему он сразу не сказал, что нужно переодеться, неужели это было так сложно? Он сказал, что они едут на три дня, значит, он никуда не спешил, так почему... Он что, не понимает, что в такой одежде она просто испортит им отдых? И что ей здесь будет холодно, неудобно, да просто больно ‒ в туфлях по лесу, он совсем, что ли…
Глубокий, резкий вздох.
Успокойся. Не порти годовщину. Он старался, все организовал, купил палатки, провизию на три дня. Он молодец. Настоящий романтический уикэнд. Не его вина, что ты, идиотка, все неправильно поняла.
‒ Я… очень рада. ‒ Лена постаралась, чтобы её губы не прыгали. ‒ Только вот одежда, как идти буду...
Марат пожал плечами.
‒ Ну, ты сама решила выбрать такие каблуки, что уж теперь. Пойдем, нам еще лагерь разбивать. Дал бы тебе пакеты понести, но раз у тебя такая проблема, возьму сам.
И пошел вперед.
Лена пару секунд растерянно смотрела вслед, чувствуя, как в горле, в груди медленно закипает что-то жаркое и незнакомое, очень похожее на… Обиду? Возмущение? Злость?
‒ Ты идешь?
Она сглотнула ком в горле и пошла следом.
Поначалу идти было даже не слишком ужасно. Просто немного прохладно, чуть-чуть неудобно… Марат не сбавлял шага, шел и шел вперед, как парусник по волнам. Лена кусала губы и мрачно смотрела ему в спину. Ступни в комфортных для города, но неудобных для леса туфлях начали болеть. Холод пробрался под легкую курточку, стильно смотревшуюся бы в зале ресторана, но не сберегающую от холода здесь, принялся пощипывать руки. Уши потихоньку застывали. Пальцы немели. Пальцы с нежным японским маникюром, три тысячи отдала, между прочим, специально к годовщине готовилась. В сумке постукивала при ходьбе коробочка с наушниками, и от каждого стука ей всё больше и больше хотелось запустить наушниками ему в голову. Да что с ней такое? Обычно Лена не злилась на него так сильно, чаще плакала, терялась, а тут вдруг…
«Папа бы так не сделал», ‒ вдруг отчётливо произнёс кто-то внутри её головы.
Папа бы точно так не сделал.
Они с семьёй часто бывали на природе, особенно когда Лена была маленькая. Выбирались на шашлыки, иногда точно так же, как с Маратом, проводили вместе выходные в одной палатке, брали с собой Париса ‒ собаку, таксу, он до сих пор жил с родителями, правда, был уже совсем старенький, и папа носил его на прогулку на руках. Тогда Парис был активным рыжим псом, бегал по лесам вокруг их лагеря, счастливо лаял на птиц. А однажды подрался с вороном, и тот так клюнул его в лапу, что им пришлось срываться с отдыха и срочно ехать в ветеринарку. Оказалось ‒ ничего серьезного, просто рана, но папа стоял в коридоре больницы, весь бледный, и чуть не плакал, и пока у Париса все не зажило ‒ так и носил его на руках.
И её, Ленку, он тоже однажды понёс на руках со школы, когда она пошла туда в неудачных туфлях и за день на уроках стёрла их в хлам. А когда устал нести (папа вообще-то не был атлетом), то отдал ей свои ботинки, а сам остаток пути прошел босиком.
А на даче, когда они выбирались туда на шашлыки, и она или мама замерзали ‒ папа приносил из дома теплую одежду или отдавал свой свитер.
Папа бы не позволил ей идти по лесу в туфлях и с макияжем в легкой курточке и глотать слёзы. Если уж на то пошло, папа бы не допустил такой ситуации вообще. И был бы рад тому самому компьютерному креслу ‒ оно было отличное вообще-то! И он не заставлял бы её бросать танцы. И он никогда не устраивал ей игру в молчанку, которая ощущалась хуже, чем пощёчины. И он никогда на неё не давил, и он…
Он её любил. Он всегда её очень любил. А Марат…
Лена шумно сглотнула и резко остановилась, дрожа уже не только от холода, но и от обиды. Решительным жестом достала из сумки телефон, набрала номер.
‒ Да?
‒ Пап, это я. Я тебе сейчас геолокацию скину, ты можешь меня забрать, пожалуйста? Прямо сейчас. Мне очень-очень нужно, прости, пожалуйста, что отвлекаю.
Она услышала, как на фоне резко перестал работать телевизор.
‒ Конечно. Лена, тебя кто-то обидел?
‒ Да… Нет. Не знаю. Просто забери меня, пожалуйста, ладно?
‒ Ты с Маратом?
‒ Да. ‒ Он уже смотрел на неё, и выражение его лица Лене совершенно не нравилось. ‒ Да, он здесь. Чем скорее ты приедешь ‒ тем лучше.
‒ Дочь, поставь на громкую связь. Марат, ты меня слышишь? Если ты хоть пальцем мою дочь тронешь ‒ я тебе руки оторву. Я приеду через десять минут, и если я увижу свою дочь плачущей ‒ я найду способ тебя за это наказать, ты понял меня, сволочь? Никогда ты мне не нравился, скотина… Лена, золотце, я вот сейчас уже приеду, уже собрался, скоро буду. Скидывай локацию быстрее.
Лена с облегчением нажала на экран и положила телефон обратно в сумку. Хотелось плакать, но почему-то было так легко, легко, прямо как этот холодный и свежий осенний воздух, и немного звенело в голове, и болело в груди. Она решительно посмотрела на смурного Марата.
‒ И чего ты этим добилась? Устроила сцену, испортила нам праздник…
Он вдруг показался ей ниже ростом ‒ и захотелось рассмеяться. Бога ради, её папа их собаке показывал больше любви и заботы, чем этот человек ей. Собаке!
‒ Праздник нам испортила не я, Марик. ‒ Она аккуратно достала из сумки наушники. ‒ Держи. Это тебе. Слушай музыку на здоровье, а я о тебе, надеюсь, никогда больше не услышу.
---
Автор: Дарья Маланина