Сегодня Фонарные бани - одна из визитных карточек Петербурга. Но еще 20 лет назад в исторической бане нельзя было посидеть в хаммаме, окунуться в бассейн или купель, воспользоваться услугами массажиста или барбера. Любителям легкого пара и истории рассказываем, какой была баня в 2004 году.
С момента появления в 1871 году бани в Фонарном переулке Петербурга изменилось многое. Потолки осыпались, фитоуслугами и не пахнет, а минеральный источник, на котором стоит баня, сразу поле революции 1917 года, коммунисты залили свинцом. Местные банщики Вова и Петя пытались отыскать место, откуда фонтанировал источник, но единственный человек (глухонемой водопроводчик Пушкин), который знал расположение скважины так внезапно умер, что не успел поделиться секретом с банщиками.
— Мы даже стали подумывать, а не нанять ли буровиков, чтобы проделать новую скважину. Но когда осмотрелись, поняли: в Фонарном переулке и пригнать-то буровую некуда, — говорит Вова. — При коммунистах бутылка «Полюстрова» стоила копеек тридцать, так они источник свинцом залили, чтобы продажи не падали и денежки в казну шли. Здесь ведь когда-то не только из полюстровских фонтанов пили, но и мылись минералкой.
Современные посетители бани в Фонарном — Борис Гребенщиков, Михаил Боярский, Марина Капуро, профессор Лебединский, половина зенитовской сборной и хоккеистов «СКА». Большинство из них — заядлые банщики, которым нет нужды объяснять правила пользования банным инвентарем.
Зато с рядовыми гражданами проблем больше. На днях в Воронинские бани пожаловал гость из Новосибирска: «Я — сибиряк, профессионал, — говорит он банщикам, — париться буду сам, и пар поддавать тоже». Через три часа выходит сибиряк из помывочной и к банщикам: «Мужики, плохая баня у вас — пару совсем нет».
— Как так нет, — говорит Петя. — Зашел в парную, смотрю, а там мел со стен на полу лежит. Этот злодей стены поливал, вместо того чтобы камни окатить. Я взял с него штраф пятьсот рублей за два ведра мела и заново стены покрасил.
Еще одна напасть — граждане, пренебрегающие санитарными требованиями. Они приходят в парилку немытыми. После таких посетителей шайки становятся такими грязными, что ни одно известное моющее средство не способно удалить жир с шаек. Единственная спасение — щавелевая кислота, которую банщики держат про запас.
Но главная проблема — бездомные и помойки. Использованные веники банщики выкидывают в уличные контейнеры, над которыми каждую ночь разворачивается настоящая битва. И только сильнейшим достаются лучшие веники.
— На вениках я сколотил состояние, — делиться радостью один из бездомных. — За ночь мне удается собрать и высушить около сотни использованных веников. А дальше — дело техники. Торгую на Сенной или Достоевской, от 30 до 50 рублей за веник. Березовый — за тридцатку могу отдать, а вот за пихтовый, меньше чем полтинник не возьму.
Более чем за сто тридцать лет своего существования Воронинские бани обросли легендами. Петя и Вова рассказывают, что со времен смерти Распутина (Великий Старец жил неподалеку и был завсегдатаем Воронинских бань), в Фонарном появился домовой по кличке Гога. Как только разойдутся последние посетители, Гога выходить из укрытия и гремит шайками. Больше всего ему приглянулась раритетный тазик с царских времен. Банщики поговаривают, что он тот самый, в котором мылся Распутин. Только стакан водки и закуска, оставленные в самом дальнем углу Воронинских бань способны усмирить призрак Распутина до следующей ночи.
