Аглая. Повесть. Часть 39.
Все части повести здесь
Груня уже и думать забыла про симпатичного городского парня. Она была девушкой гордой и решила, что, если за такое длительное время Владимир не появился, значит, нужна она ему была только тогда, когда в больнице с ним сидела в одной палате и просыпалась от каждого его стона и движения.
В глубине души она всё ещё надеялась, что он всё-таки появится, ей было обидно до слёз, что Владимир словно бы воспользовался ею, а ведь он казался ей совсем не таким.
Он был совершенно не похож на тех разухабистых молодых людей, к которым Груня привыкла в деревне, а потому он не просто ей нравился – она им восхищалась.
Поскольку Груня стремилась во всём быть похожей на Стешу, она тоже, вслед за сестрой, стала посещать библиотеку, читала книги, чаще всего о любви, и мечтала именно о таком чувстве, какое встречали на своём пути герои её любимых романов.
Она чувствовала, что ей тесно в собственной деревне, хотелось вырваться на волю, уехать жить, как Аглая, в большой город, узнавать новое, чему-то учиться. Часто по вечерам уходила она на берег Калиновки, сидела там и думала только об одном – как же ей быть, так хочется уехать, поступить в училище, но родители…
Батька точно не отпустит от себя – она его любимица, даром, что внешне на него похожа, а вот характер совсем другой. Это она, Грунька, хорохорится, что батькино благословение ей вовсе и не нужно, всё-таки она девушка – страшновато, авось, ничего не выйдет, как потом, опозорившись, под родительское крыло вернуться? Будет деревня смеяться да шептаться за спиной.
А может, уехать сначала в райцентр, попробовать там устроиться? А уже потом потихоньку перебраться в город?
А тут ещё, после возвращения из города, отец начал подтрунивать над ней – где, мол, твой хахаль городской потерялся?! Что-то не едет за тобой, а ты уже и песню завела, что он люб тебе…
Грунька молча слушала, глотала злые слёзы обиды, и в такие моменты от всей души ненавидела Владимира.
-А ты батьку слухай, дочка! – подвыпивший Демьян Егорыч звал дочь к себе и, роняя в широко разверзнутый рот лафитник самогона, и глядя масляно-добродушным взглядом на Груньку, грозил пальцем – все эти городские петухи – они рази мужики?! Мужики все тут, доча, землю пашут, хлеба рОстят, семьи создают, да детишков няньчат! А это-что?! – восклицал он, делая широкий жест рукой куда-то в сторону – фьить-фьить на своей машине, рази это дело для мужика – сидеть-то на пятой точке, да на педали давить?! Эххх…
Заканчивал он, засовывая в рот солёный огурец.
Грунька не выдерживала, ей становилось смешно, а поскольку грустить она долго не умела, то начинала подначивать отца:
-А чем эти наши алкаши, тятька, лучше городских? – она упирала руки в бока и чуть было не смеялась, но старалась хранить серьёзное выражение лица – только и знают, что пить, да собственных баб с детишками гонять. А бабы и рады!
-Ох, и паскудный же вы народ! – начинал злиться Демьян Егорыч – потому и надо вас гонять иногда! У меня вот рука не поднялася, дак я тебе, Грунька, такого мужика сыщу, чтобы у его рука поднялась тебя за косы потрепать!
-А кто вам сказал, тятенька, что я за вашего-то кандидата замуж соберусь?!
-А батьку, что ли, слухать не надо?
-Чтобы вас слухать, ушей не хватит, тятенька. Так вы мне и не ответили на вопрос, чем наши мужики городских лучше. Те, городские, культурные да интеллигентные, а наших и не выпустишь в приличное общество – позору потом не оберёшься!
-Раскудахталась, квочка! - Демьян Егорыч стукал кулаком по столу – ишь – наши парни её не устраивают! Я те покажу, с городскими-то хахалями любовь крутить! Возьму вон, вожжу, да выпорю тебя так, чтобы забыла про ентих хахалей!
-Не выпорете, тятька! – Груша весело смотрела на отца – ей нравилось подшучивать над ним в таких разговорах – рука не подымется. Окромя того, ишшо догоните меня сперва!
-Ах, ты, мелкая поганка! – Демьян Егорыч стукал кулаком по столу так, что блюдо с нарезанным салом, пером зелёного лука, да лафитник, подпрыгивали – вырастил на свою головушку!
Грунька, смеясь, убегала за печь, где от беззвучного смеха тряслась Анфиса Павловна.
-И чё ты куражишься над им?! – спрашивала она у девушки – он и так смурной вечно…
Обычно после таких сцен Грунька убегала к реке и долго сидела на берегу, ей было больно и обидно, что Владимир так быстро забыл её.
Потому и не поверила она Ульяне, когда та сказала ей о том, что к ней приехал «тот… городской».
Она выскочила на крыльцо, потом остановила себя – нет, не нужно, чтобы он видел, что она ждала его, и как только услышала, что приехал – вприпрыжку к нему побежала. Она девушка, и у неё есть гордость.
Вышла за ворота, увидела его около машины, недалеко от Иванова дома, сердце зашлось от волнения, пошла медленно на встречу. Посмотрела хмурым, отрешённым взглядом.
Он держал в руках большой букет цветов – Грунька никогда и не видела таких, словно огромные белые шары…
-Груня – начал неуверенно, приближаясь к девушке – Груня, здравствуй…
Глянул в её хмурое личико.
-Груня, ты мне не рада?
-Ты, Владимир, зачем приехал? – спросила она.
Он сразу понял, в чём дело, виновато протянул ей букет.
-Груня, прости меня, идиота! Меня после выписки сразу в длительную командировку отправили, ну, вернее, не сразу, конечно, после того, как дело о аварии раскрыли. Я в Англии был всё это время. Прости, должен был сообщить тебе, но не знал, как. Мог у Аглаи адрес Стеши узнать, но думал, вдруг наврежу тебе этим.
-И что же – кокетливо начала Груня, стараясь скрыть улыбку – в этих твоих Англиях для тебя англичанки какой не нашлось, что ли?
Заметив, как дрожат кончики её губ, он тоже улыбнулся:
-Груня, ну какие англичанки! Я всё время только о тебе и думал, клянусь! Думал, как бы скорее вернуться и увидеть тебя. Не сердись, ну прошу!
-Ладно! – она подошла к нему чуть ближе и неуверенно ткнулась носом ему в плечо. Он склонил голову и осторожно провёл щекой по её тёплым волосам.
-Мёдом волосы твои пахнут – прошептал – я скучал…
-Я тоже – призналась она, краснея.
Они так стояли и разговаривали, пока не увидели направляющегося к ним Ивана. Тот подошёл, посмотрел на них внимательно, будто что-то вспоминая, Грунька втянула голову в плечи – а ну, как братец расскажет отцу, но тот вдруг протянул руку Владимиру:
-Здравствуйте. Это ведь вы нашего Гришку тогда…гм… спасли? Не устаю благодарить вас, другой на вашем бы месте…
-Да. Ничего страшного. Как Гриша?
-Хорошо. Соня вот только…
-Да, Аглая писала мне… Соболезную.
Они замолчали, чувствуя себя неловко.
-Ванятка – обратилась к брату Груня – ты не мог бы… букет пока у себя поставить? Папаня, боюсь, увидит, да концерт устроит, а с собой носить – истреплю.
Иван забрал цветы у неё из рук.
-А чё с ними делать-то?
-Ты их в банку в воду поставь.
Иван кивнул Владимиру и ушёл.
-Пронесло! – вздохнула Стеша – кто бы мог подумать – из-за Гришки тогда ты погибнуть мог!
-Не погиб же – улыбнулся Владимир – славный он парнишка, только запутался малость. Груня, есть в деревне у вас места красивые? Может, покажешь мне?
-Может, и покажу – улыбнулась она – пойдём на Калиновку, там хорошо, у меня там любимое место есть.
Они двинулись к реке, Груня что-то тихонько напевала себе под нос, обмахиваясь сорванной веткой ивы.
Владимир следил за ней с нескрываемым удовольствием. За это время она стала ещё красивее – гибкий стан, высокая грудь, плотно обтянутая кофточкой, длинная коса, большие глаза со смешинками, полные, прихотливо изогнутые губы.
-Строгий у тебя отец? – спросил он девушку с улыбкой.
-Тятька-то? Не, он добрый – и лукаво взглянула на парня – но мужиков городских не любит дюже!
-За что это?
-А! – она махнула рукой – ни за что! Просто так! Говорит, что все вы, городские, споваженные!
-То есть замуж он тебя за меня не отдаст?
-А это как просить будешь! – рассмеялась Груня, воспринимая всё, как шутку.
Он развернулся и пошёл в сторону деревни.
-Володь, ты куда?! – крикнула девушка ему вслед.
-Как куда? – обернулся он – к отцу твоему. Просить, чтобы отдал тебя мне в жёны.
-Да ты что! – она схватила его за рукав – с ума сошёл? Я же тебя почти не знаю, а ты меня!
-А что же ты со мной в больнице делала, Грунька? Разве не поняла тогда, что я сердцем к тебе прикипел? А сама ты? Неужели ничего ко мне не испытываешь?
Она растерялась.
-Володь, мы же… разные с тобой совсем…
-Разные – это какие?
-Я деревня неотёсанная, доярка! А ты… городской, да ещё на должности какой-то важной! Да ты же в своём городе со стыда со мной сгоришь! Ни к чему это, Володя…
Он подошёл к ней близко-близко, глянул в глаза:
-Ты что такое говоришь? Я ведь ждал этой встречи? Разве ты… не любишь меня?
-Люблю – прошептала она чуть слышно – но ты не должен… так торопить меня… Я… не готова…Не знаю… Ты так внезапно появляешься вдруг из ниоткуда, говоришь о своей любви, ждёшь от меня ответа, свалился, как снег на голову, конечно, я растерялась.
-Ладно – он осторожно приобнял её за плечи – хорошо, я подожду. Я привык ждать. Когда решишься – скажи. Я приезжать к тебе буду и докажу, что ты для меня очень много значишь.
Они долго гуляли в тот день, практически до самых сумерек, потом попрощались, и Владимир уехал в город, а у Груни осталось на сердце стойкое ощущение того, что ей хочется видеть его рядом, хочется, чтобы он всегда был с ней вместе…
Она вернулась тогда домой, необычайно притихшая. В доме тоже стояла тишина, Демьян Егорыч с серьёзным лицом сидел за столом, посмотрел на дочь исподлобья:
-Ты где была, паскуда?
-Вы чего, тятенька?
-Отвечай, где была!
-Гуляла я!
-А с кем? – и сам ответил на свой вопрос – знамо, с кем! С городским прохвостом!
Грунька опустила глаза.
-В деревне, Груня – серьёзно начал Демьян Егорыч – вся жизнь твоя на виду. Митька Дмитровский видел вас у реки… Нахала этого городского, и тебя, дуру!
-Фу, какой противный этот Митька! – звонко крикнула Груня – как вы можете его слушать, он двух слов связать не может!
-Двух слов связать не может, а вас в красках обрисовал! – завопил Демьян Егорыч.
Из комнаты вышла Анфиса Павловна в просторной, как парашют, белой сорочке:
-Да прекрати ты орать! – сказала мужу – уши глохнут от твоего крика! Девок побудишь!
-Да пропади пропадом твои девки! – застучал ногами Демьян Егорыч – вырастили на свою беду! Они вон теперь творят, чего хотят!
Он близко подошёл к дочери.
-А ты, Грунька, запомни – коли ещё раз встретисся со своим городским, я тебя за того же Митьку замуж сплавлю, а будешь ерепениться и зубы казать – на цепь посажу!
Представив слюнявый рот Митьки, его наглые, цепкие руки, Груня разозлилась и звонко завопила, перекрывая крик отца:
-Счас не те времена, папенька! Попробуйте только! Я не Аглая – терпеть не буду, быстро в милицию заявлю! А Митька ваш – дурак самый настоящий, а Владимира я люблю!
-Отцу перечить?! – Демьян Егорыч с размаху ударил дочь по щеке.
Схватившись за щеку, девушка выбежала из дома, она добежала до чулана, упала в тёплое сено и разрыдалась от несправедливости и обиды.
На следующий день Демьян Егорыч пришёл к Ивану.
-Поговори ты с ней, Ивашка, дура она, он ей наплёл, а она и уши развешала.
-Кто это? – не понял Иван, которому сейчас было совсем не до очередных причуд отца.
-Да я про Груню.
-А что Груня? – опять не понял Иван – молодая девка, активистка, на работе её ценят, близким помогает, читает вон…
-Дак ни к чему то чтенье к хорошему не приведёт.
-Да о чём вы, батька? Вечно из-за печки начинаете.
-Я о том, что встречается она с этим городским…
-А, с Владимиром?! И что? Нормальный парень. Если бы не он, где бы Гришка наш был сейчас? Его машина-то была.
-Про Гришку речи нет, сынок, а вот Груньку пусть он в покое оставит. Где видано, если девка не за семейского пойдёт. Поговори с ним! Пока по-хорошему…
Иван поморщился.
-Отец, да оставьте уже эти предрассудки, что за блажь?! Это раньше так было, а сейчас пусть выходит, за кого хочет! Не буду я ни с кем говорить, делать мне, что ли, нечего – у меня детвора на руках, некогда мне разговоры разговаривать! Владимир - нормальный парень. А вам скажу так – не вмешивайтесь вы в это, всё равно Грунька слушать вас не станет.
И тут Демьян Егорыч увидел необычные цветы у Ивана на столе.
-А это что ещё за невидаль? И кому такое чудо привезли?
-Это Владимир Груне подарил. Она не хотела, чтобы вы серчали, и оставила их у меня.
-Дак и ты с ней заодно?! – завопил Демьян Егорыч – да что ж вы с батькой делаете-то, а?
Он выскочил, как ошпаренный, за дверь, и унёсся домой, а Иван, наблюдая за ним, улыбнулся и подумал, что, пожалуй, все сюрпризы для Демьяна Егорыча ещё впереди.
Продолжение здесь
Всем привет, друзья мои)
Понимаю, что заскучали по главной героине, но эти события - неотъемлемая часть истории, а потому их тоже необходимо описать. В следующей части мы вернёмся к Аглае, и узнаем, что происходит у неё в семье, а пока... Дальше события будут разворачиваться по довольно интересному сценарию - это касается всех героев, в том числе, и Груни с Владимиром.
Спасибо за то, что читаете) Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
