А ларчик просто открывался: Леся вдруг поняла, что ей нужно срочно куда-нибудь уехать от семьи. Надоели все. Все! И дети! И муж! И мама, дай ей Бог здоровья. И кошки, коты, собаки. И рыбки! Все, кроме черепашки Мони. Моня соответствовала внутреннему душевному состоянию Леси – тихо спала в своей коробочке и никому не досаждала.
Лесе тоже хотелось выгрызть дырку в коробке соответствующего размера. И тихо спать в ней всю зиму. И часть весны прихватить. И часть осени. Как бы было хорошо-то! Во-первых – экономно. Не надо будет тратиться на еду, теплую одежду, лыжи новые для Аськи, на водку для мужа (к празднику), вообще на все эти безумные зимние праздники, включая юбилей свекрови. Ах! Тишина. Все спят.
И вообще, все в мире спят – и на земле – мир и благодать. Все по норам, все под снегом, лапу сосут. Толстеть можно! Чем толще – тем лучше. Туалетной бумаге, кстати, тоже – экономия.
Почему природа распорядилась с человеком так несправедливо? Хоть отдохнула бы от назойливого вмешательства человека! Хоть восстановилась. Наверное, раньше так и было. Иначе, откуда взялась постоянная невыносимая Лесина сонливость?
Леся могла приоткрыть глаза (без насилия) только часам к десяти. Но никто ей такого счастья не давал: собаки требовали прогулки с семи утра, коты орали с пяти. Дети хлопали дверями кухни, туалета, спальни – с восьми. Муж дрыгал ногой и спихивал Лесю с постели. Мужу было жалко животных и детей. Есть такие жалельщики: им всех жалко, но отдуваться за их чувства должен кто-то другой.
Леся брела на заснеженную улицу, ее тащили на поводке рыжие таксы. Хорошие, кстати, таксы. Если снег касался гладеньких таксячьих животов, те мигом разворачивали спящую Лесю, как баржу на Волге, и волокли обратно. Всегда бы так.
Коты уже дожирали свою рыбу и шуршали наполнителем в туалете. Встретив хозяйку и такс, задирая хвосты, бежали вперед собак на кухню – воровать кашу у такс. Потому что – сволочи и демоны. Жрать – не работать. Дети откуда-то выныривали:
- Мам, а мам, мам, а мам…
Им хотелось блинчиков. Или оладушек. Или сгущеного молока. Вечно чего-то этакого. Можно было бы сказать:
- Готовьте сами.
Но это чревато. Они наготовят. А пожарных в выходной на кухне видеть не хотелось. Ну никак. Мокро от них и грязно. Приходилось молиться, чтобы в холодильнике нашлось что-нибудь, чем можно заткнуть ненасытные клювы детенышей. Колбасу какую-нибудь. Или полбатона. Но в холодильнике лежал творог. А из него лепят сырники. О, Боже…
Леся спала и жарила сырники. Наследники завтракали и весело болтали. Их мать кивала на вопросы и говорила: угу. Нормально. Главное – спрятать четыре сырника от детей. Это – мужу. Все. До одиннадцати не кантовать.
- У вас нет матери. Мать ваша умерла, - загробным голосом вещала Леся и уходила в спальню со своей свитой, состоящей из собак и котов. Те любили досыпать с матерью, уютно устроившись вокруг Лесиного тела.
Муж принимал дежурство по кухне и удалялся, оставив кроватный пост. Он вредным не был, Лесин Саша. Он понимал, что отпрысков оставлять одних опасно. И чем тише на кухне, тем опаснее складывалась обстановка.
Сделав хмурый вид, Александр вплывал в кухню, наливал всем чай и приступал к поиску сырников. Потом пересчитывал трофеи. И если отец семейства не досчитывался сырников до четырех, то творил жестокую расправу над наследниками. Он отбирал еду у кровных своих деток, не обращая внимания на визги. Отбирал и пожирал. Жестоко и бессердечно.
- Папа, так нечестно! – пищали наследники, - мы у тебя лишь один погрызли, а ты у нас у всех погрыз!
- Тебя «посодют», а ты не воруй, - тоном Папанова огрызался от очередного ребенка Саша и впивался в телевизор.
По телевизору рассказывали про Аргентину, и как там хорошо. Саша никогда не был в Аргентине. А ему хотелось. Очень.
На танго посмотреть. И даже станцевать с какой-нибудь жаркой аргентинской женщиной. С длинными ногами. Нет, без всякой задней мысли. Он ведь женат. И дети у него. И жену он любит. Просто…
Быт Сашу заел. Не сильно. Саша обожал детей, и семейные хлопоты его не напрягали. Но сейчас он, положа руку на сердце, точно бы сказал: сначала путешествия, и только потом – женитьба. Только так. Чтобы весь мир увидеть своими глазами: аравийские пески, трущобы Мумбая, голубизну арктических льдов, зеленые холмы Новой Зеландии… Интересно, загадочно, весело.
Но вот – перед Сашей его сын и его дочка. И надо ждать, пока очнется от спячки жена. И если куда-то ехать, то только в таком составе. Но разве нужен Саша в пустынях в таком составе? Нет, к сожалению. Он продолжает грустить, отвешивает несильного тумака сыну за то, что балуется с едой.
- Не дури! – строго говорит отец Ване и вновь устремляется всей душой в телевизор.
Ваня не обижается. У Вани столько хлопот в голове, что какие-то там обидки на папку вовсе не помещаются. Ему хочется на горку. Сегодня такой замечательный день! Снег искрится и солнышко сияет. Взять бы ватрушку или ледянку, да убежать бы из дома поскорее. Забраться на самую вершину Ивановской горы, да к-а-а-а-ак…
Но ведь в нагрузку с Ваней отправят Катьку. Эту вредную и противную Катьку. Она будет ныть и жаловаться, что замерзла. Ванька от досады ущипнул сестру за бок. Та взвизгнула.
- Папа! А че Ванька щиплется! – ябеда-корябеда, зеленый огурец. По полу валяется – никто его не ест!
Ваня показал Катьке язык и убежал от греха подальше в комнату. Катя обиженно вздохнула. Все мужчины одинаковы – никакой в них чуткости. К этому необходимо привыкнуть. Так говорит бабушка – она недолюбливает мужчин. Кроме Ваньки. Просто он – ее внук. А любовь слепа, потому бабушка не видит его недостатков. Все равно, бабушка у Кати замечательная. Она обещала прийти сегодня и отвести Катю в водный мир. Там здорово. А на обратном пути можно будет прокатиться с горки.
- Мама у вас – спящая царевна. На ходу дремлет, - любит ворчать Бабушка Зина, - такая семья, муж, дети, а она дрыхнет до вечера.
- Может быть, наша мама – настоящая принцесса? – размышляет Катя. И ей, чтобы проснуться, нужен поцелуй принца?
Бабушка прыскает веселым смешком.
- Ну я не знаю… Это даже король не справится. С поцелуями-то! Это надо короля от телевизора клещами отдирать.
А ничего смешного. Сама же читала сказку про Снежную Королеву. Наверное, маму заколдовала Снежная Королева. До весны теперь ждать, пока мама расколдуется.
Бабушка явилась к обеду. И конечно, с полными сумками всякого добра. И… И…
Не одна! С каким-то чародеем. Или черномором. В общем, очень большой дед с аккуратной бородкой. В форме. Очень красивой.
- Катюша, Ванечка! Здравствуйте, мои дорогие. Саша, сынок, прими у Николая Андреевича сумки! – бабушка, вся такая румяная с мороза и отчего-то смущенная.
- Не стоит! Я справлюсь. Покажите мне, где ваша кухня, - отчеканил дед (или дядя) в форме.
- Знакомьтесь, это Николай Андреевич, мой давний друг. Адмирал! – стесняясь, бабушка отрекомендовала гостя.
Ваня, Катя и их папа застыли в прихожей. Они никогда в жизни не видели адмирала вживую. Мама застыла в дверях. Все раскрыли рты от удивления.
- Зинаида Дмитриевна? – у мамы исчезли в глазах остатки сна. Теперь она была похожа на весеннюю маму.
Конечно, все сразу зашевелились и забегали. Леся и Саша юркнули переодеваться и приводить себя в порядок. Негоже перед таким бравым офицером стоять в халатах. Собаки и коты даже не подумали тереться о форму адмирала – они сидели по стойке «смирно». Не мяукали. И не тявкали. Как дисциплинированные матросы на палубе.
- Почему они на вас не лают? – удивился Ваня.
- Я знаю волшебный взгляд. Я вот так, - Николай Андреевич прищурил левый глаз, - на них посмотрел, и дисциплина в строю. А хотите, я и на вас эдак посмотрю?
Ванька и Катя не стали дожидаться, пока адмирал на них особенно посмотрели и рванули в ванную комнату – умываться и причесываться.
Потом женщины хлопотали над обедом. А мужчины беседовали на кухне.
- Самое лучшее море – Баренцево. Море для настоящих мужчин, - рассказывал о своих приключениях Николай Андреевич, и Саша впервые искренне пожалел, что не пошел служить в ВМФ.
Леся, бодрая, принаряженная, подтянутая, вилась вокруг свекрови ужом.
- А вы давно дружите с этим человеком? А как вы с ним познакомились?
Та только улыбалась загадочно. И кокетливо отвечала:
- Достаточно давно, чтобы приглашать его в семью сына.
- А он случайно – не…, - намекала Леся на возможное отношение адмирала к Саше, как к близкому родственнику.
- Увы. Нет, - свекровь качала головой.
Обед прошел в торжественной обстановке. Вокруг Николая Андреевича образовался флер мужественности и духа приключений. Он умел рассказывать интересные истории. Бабушка смотрела на него влюбленно. Да все на него влюбленно смотрели. Особенно, когда адмирал ел. Получалось у него опрятно, но так, что аппетит проснулся сразу у всех одновременно.
День вообще получился замечательный. Гость не рассиживался за столом. Всей гурьбой решили отправиться на экскурсию в «Водный мир», где за стеклом плавали огромные вальяжные рыбины. Потом все катались с горы. Даже папа рискнул. А потом и мама. Когда мама летела на ледянке, ей показалось, что зимняя сонливость отцепилась от нее и затерялась где-то в сугробе.
Адмирал не катался.
- Форма должна содержаться в идеальном порядке! – строго сказал он. И все с ним согласились.
Вечером бабушка и Николай Андреевич засобирались. Лесе и Кате адмирал поцеловал ручки, а Александру и Ване – крепко пожал.
- Приятно было познакомиться, - отчеканил он, - до новых, хоть и не скорых встреч.
- Мы вам будем рады, - восторженно прозвенела проснувшаяся Леся, - пожалуйста, не забывайте нас!
***
Они вышли в морозную тишину. Вокруг – ни души, Ни звука. Ни шороха.
- Как в лесу, - вздрогнула вдруг бабушка.
- Это вам так кажется, - глухо ответил адмирал, - нам пора.
- Да-да, конечно, - кивнула согласно женщина и посмотрела еще раз на светящиеся окна.
- Не волнуйтесь. У них все будет хорошо. И ваш уход они переживут. Они очень дружны, хоть и на разных волнах, - тихо-тихо говорил «адмирал».
- Вы отличный актер. Ни сын, ни дочь даже не догадались, кто вы, - женщина вздрогнула и поежилась.
- Животные догадались. Они не приближались ко мне. Сделка завершена. Я убедил вас, что сын и невестка любят друг друга? Поэтому не стоит переживать о том, что покинуть их нельзя. Без вас они справятся. Окрепнут.
Пожилая женщина не стала больше возражать. Ей осталось совсем немного. Смерть пришла за ней еще вчера, и Зинаида просила о том, чтобы ей дали время. Сын и невестка перестали разговаривать друг с другом. Дети – сами по себе, и только она, Зинаида, являлась связующим звеном в этой современной семье. За Ваню и Катю было страшно. Все четверо бродили по квартире, не замечая друг друга. Даже общая любовь к животным не объединяла их. Смерть решила проверить, все ли в порядке. Оказалось – все в порядке. Даже очень хорошо.
Гостей не хватало. Весны не хватало. А так – все прекрасно. Можно умирать спокойно.
- Не бойся! Тебя ждет долгая дорога. А их – новые хлопоты и радости. Невестка здорова, просто еще пока не знает – у нее будет еще одна дочка. Зиночка. В твою честь назовут. А о моем визите все забудут. Будто и не было никакого адмирала, - смерть шла рядом с Зинаидой, и снежок поскрипывал под начищенными до блеска адмиральскими ботинками.
В свете фонарей кружили пушистые хлопья снега.
- А жаль, все-таки, - вдруг пробормотала смерть.
- Чего вам жаль? – спросила обреченно Зинаида.
- Нужно было махнуть на все приличия рукой и прокатиться на ледянке с горки. Я так редко испытываю простые человеческие радости…
Автор: Анна Лебедева
