В октябре 2023 года ко мне обратилась близкая подруга. Старший сын учится в третьем классе очень хорошей муниципальной школы. Школа работает в системе развивающего обучения, любые деструктивные моменты отслеживаются. А тут случай нестандартный. Проявления травли пока в самом зачаточном состоянии и пока не особо заметны учителю. Учитель, Анна, с таким раньше не сталкивалась. Дальше мы довольно подробно общались с Анной. Вот что мне удалось узнать:
«У меня 3-й класс. Самый сложный пока в моей педагогической карьере. Многим сложно сидеть целый урок, недолго удерживают внимание, довольно шумные. При этом я не могу сказать, что они как-то зло друг к другу относятся. Я этого не вижу. Ссорятся, потом мы это разбираем. В 1 классе вообще первым делом шёл в ход кулак, сейчас более-менее научились сначала словами все решать.
Сейчас осталось 24 ребёнка, семь детей уехали из страны в связи с последними событиями. Так совпало, что те, кто уехали, как раз составляли силу класса, они были спокойные, академически успешные, всегда готовые помочь. Добавилось двое новеньких, одна девочка перешла из другого класса, очень непростая, агрессивно настроенная на детей, с ней целый год было очень сложно. Она дралась, материлась, сейчас расслабилась, поняв, что никто в классе на неё не нападает. Иногда может грубить, но всё реже.
Есть ещё одна сложная девочка в классе, из стареньких. Назовём её Таня. Она очень упёртая. В 1 и 2 классах с ней совсем не получалось договариваться. Она слышит, но до последнего будет делать только то, что хочет она. Мы много разговариваем с ней и с мамой. При этом мама всё понимает, проблему эту она осознаёт, мы с ней сотрудничаем, она очень много вкладывает в девочку, они много ходят в разные проекты, где детей через игру учат навыкам коммуникации, это даёт свои плоды.
В целом пока с дисциплиной не очень. Наложилось многое. Правила приходится всё время напоминать, мы их выработали во 2 классе. Сейчас только начало года, пока правила вспоминаются трудно. Наличие в классе не самых простых детей усложняет. Например, Таня может делать замечания другим детям на уроке, может встать и громко сказать: «Петя, не крутись!» Я обычно реагирую на это, говорю, что замечания на весь класс может делать учитель. У нас есть правило, друг другу дети могут шёпотом что-то говорить, если шёпотом не решается, то поднимают руку, тогда подхожу я и помогаю решить. Девочка это нарушает, демонстративно встаёт, как учитель, и отчитывает ребёнка. При этом через 2 минуты она сама может крутиться, качаться, мешая детям. И, конечно, ей тут же может прилететь демонстративное замечание от другого ребёнка.
Сейчас в классе наметилась травля. Пока в самом зародыше. Жертва – как раз Таня. Она и раньше из-за своей настойчивости трудно сходилась с ребятами. Но она довольно самодостаточная, не особо переживала из-за того, что нет постоянной подруги. Но сейчас всё обострилось. Началось с инцидента в конце 2 класса, в мае. У нас в школе был день тапочек. В этот день родители передают с детьми тапочки. Кто пришёл без тапочек, тем я выдаю свои. Таня захотела вторую пару. Я ей сказала, что до конца дня не смогу выдать, вдруг кому-то пригодится ещё пара, если, например, кто-то на свои тапочки что-то прольёт. Таня дождалась, когда все выйдут на завтрак, задержалась и решила вторую пару тапочек стащить. А два мальчика, которые тоже задержались, это увидели. Они пытались отобрать, случилась потасовка, в итоге один из мальчиков стукнул её кулаком по голове. Так как я с детьми была на завтраке, я этого не видела. Когда я увидела, что трое детей не дошли до завтрака, я вернулась в класс, но всё уже случилось. Я застала расстроенную Таню и мальчишек, рассказывающих, как они спасали тапочки и мою кружку, которую Таня чуть не разбила. Таня молчала. О том, что ей попали по голове, я узнала уже только на следующий день от мамы. Дальше был разговор с мальчиками о том, что мне не так важны мои вещи, я бы не так сильно расстроилась из-за тапочек и разбитой чашки, как из-за драки, для меня каждый очень ценен и мне больно знать, что кто-то может кого-то ударить кулаком. Ценность Тани с чашкой даже сравнивать нельзя. Кажется, мальчики все поняли. Мы даже провели примирительную процедуру. Все извинились друг перед другом, но не уверена, что все трое были искренними.
В ходе всех этих разбирательств выяснилось, что один из этих двоих мальчиков, назовём его Никита, уже не в первый раз цепляет Таню, может ударить. Об этом Таня сказала маме. Теперь стоит отдельно сказать про Никиту. Он сильно отличается от всех одноклассников. Более взрослый, более зрелый. У них в семье чёткое разделение, воспитанием девочек занимается мама, а мальчиков – папа. Основной принцип воспитания – кто сильнее, тот и прав. С папой мы не сходимся в основных тезисах по воспитанию.
Никита ещё в первом классе хорошо понимал, какие поступки и как именно мной оцениваются. Поэтому его поведение при мне идеально, любые нехорошие поступки он совершает, когда меня нет или при учителях, которые не ведут в нашем классе уроки. То есть я никогда его ударов или тычков в сторону Тани не видела.
Потом были каникулы. И вот мы вернулись в школу в 3 классе. Теперь Таню физически больше никто не трогает. Но появился вербальный фон. Причём он пока не острый, видимо, самое начало. Мама Тани заметила, что, когда Таню забирают из школы, дети с ней не прощаются. Она им говорит: «До свидания», но ей не отвечают. Мама решила сама поговорить с родителями, уточнить, есть ли что-то такое. Родители дома поговорили с детьми. И дети сказали, что с Таней запрещено дружить. Запрещено тем самым Никитой.
В связи с этой ситуацией я последние дни глубже анализирую класс. Много говорила в последние дни с родителями. Выяснила, что дети признаются родителям, что в классе они не могут быть собой, не могут себе позволить быть настоящими. А девочки, например, признались, что мальчики позволяют себе комментировать их внешний вид. Они даже перестали ходить в платьях, говорят, что их высмеивают. При мне этого не произошло ни разу. Но я понимаю, что, если я проявлений травли не вижу, это не значит, что этого нет. Ведь в платьях действительно перестали ходить. Я стала наблюдать за Таней. Вижу, что после уроков она может с какими-то группами детей играть даже по два часа. А вот во время перемен – никогда, её не берут играть. (В этом месте я спросила, а есть ли среди детей после уроков Никита. Ожидаемо Анна ответила, что его действительно в это время нет. То есть Таню не принимают при Никите, но принимают без него, наличие неформального лидера, инициировавшего бойкот, подтвердилось).
Итак, только проведя более детальный анализ, задав прицельно вопросы, я увидела, что в классе что-то не то. Без этого особо и невозможно было ничего увидеть. Мне это хочется изменить. Я не хочу, чтобы у детей в классе были внутренние ощущения, что у нас с кем-то можно не здороваться, что кого-то не надо брать в игру просто потому, что это кем-то запрещено. Меня все эти звоночки сильно пугают. Ситуация развивается прямо сейчас, совсем свежая, я хочу вовремя её поймать. Опыт лечения класса от явной травли у меня уже был в прошлом, и тогда это сработало. А сейчас всё усложняется тем, что она скрытая и в самом начале, когда ты даже напрямую травлей не можешь это назвать, скорее это момент зарождения культуры травли».
Ниже приведу мои рекомендации Анне, которые я бы разделила на те, что стоит выполнить срочно и те, которые нужно будет ввести в рабочий процесс и делать постоянно.
Действия, которые стоит выполнить срочно, в ближайшие недели:
- Провести урок, на котором вместе с детьми изучить любой сюжет (сказка, мюзикл, спектакль), где в основу взята история про неприятие инаковости. Можно вместе почитать «Гадкого утёнка», сходить в театр на «Карлсона», где есть прекрасный момент, когда Карлсон объясняет Малышу, почему он не хочет видеть других людей на своей крыше, потому что он другой, ему будут задавать лишние вопросы. Можно вывести детей на то, что вопросы скорее всего будут про его странность, про пропеллер, кто-то захочет его потрогать, а Карлсону это может быть неприятно. Есть и много других историй с сюжетом про инаковость.
- Отдельно на каком-то уроке поговорить с детьми о нашей разности и о наших границах в связи с этим. Понятно, что с Таней тоже требуется работа, и она мамой уже ведётся. Однако этого недостаточно, класс тоже надо учить тому, что бывают такие люди, которые не всегда видят границы. Можно показать на примере разных стран и культур. В Англии, например, люди при общении стоят друг от друга на 1-1,5 метра. А в Китае к тебе подойдут очень близко, моего сына там даже трогали на улицах, потому что он выглядит для китайцев нетипично. Точно так же и семьи бывают разные. В одних к тебе запросто залезут в тарелку, а в других обязательно спросят: «Ты не против, если я тут присяду?» Мы из разных семей, из разных культур. К этому детям надо быть готовыми, они в жизни встретятся с разным. Это важно уметь принять, но при этом уметь сказать о своих границах: «Мне неприятно, со мной не надо так». Хорошо бы выработать всем классом стоп-слова (оказалось, что в классе у Анны стоп-знаки уже есть, но их надо вспомнить и постоянно применять). Дети должны понять, что они не обязаны всех терпеть, однако своих двойников они постоянно встречать не будут. Всегда будут раздражающие тебя люди, нужно уметь аккуратно донести про то, что тебе мешает.
- Провести урок по признакам травли, рассказать детям про 4 признака травли. Попробовать на этом уроке вытащить из детей, как они видят коллектив без травли и как они видят свой класс сейчас. Скорее всего, если это удастся, дети выдадут как раз то, что про класс рассказывали своим родителям. Если есть опасения, что вслух ничего не скажут, то провести диагностику другим способом – через опросники, причём опросник может быть не словесный, а в виде градусника, например. Если дети совсем не назовут среди признаков класса с травлей те, что в классе уже есть (запрет на дружбу, обсуждение внешнего вида, невозможность быть собой), то учителю нужно будет эти признаки ввести самой. Причём, ввести, не спустив их авторитарно, а через наводящие вопросы.
- Все эти вышеперечисленные уроки важно провести не в формате учителя-говорящей головы, а так, чтобы дети сами пришли к выводам, включить работу в группах, включить рефлексивные вопросы, уметь подвести детей к выводам, а не навесить их сверху. К счастью, Анна работает в школе по системе развивающего обучения, в этой школе проведение уроков именно таким образом – это обязательное требование.
И отдельно есть пласт работы по ценностям, которую нужно встроить в рабочий процесс и вести постоянно, словно маслом всё время смазывая бутерброд:
- Работать с эмоциональным интеллектом класса. Рассказать детям, какие бывают эмоции, дать понять, что все эмоции важны и хороши, учить проговаривать чувства, учить принимать любые чувства. Знать, как вообще себя чувствуют дети, например, ввести в постоянное использование эмоциометр или кармашки с эмоциями. Каждый раз, когда кто-то что-то нарушает, заострять внимание не на том, что так нельзя себя вести, а концентрировать внимание на чувствах, которые возникают у всех при том или ином действии, я уже приводила пример в одной из статей, как это делается. Порадовало, Анна сказала, что уже многое из этого делает, но, возможно интуитивно, несистемно и не держит это в фокусе.
- Встроить в каждый учебный день круг рефлексии, когда детям задаются рефлексивные вопросы (например, в формате «Вопрос дня»), и каждый ребёнок что-то проговаривает по заданному вопросу. Важно в эти рефлексивные вопросы встроить вопросы, нормализующие ошибки, например: «Какую ошибку я сегодня совершил и какой урок вынес?»
- Хорошо бы вообще выработать алгоритм, как мы реагируем на ошибки друг друга, например, в случае с украденным тапком что мы делаем? Не выхватываем, не бьём по голове, не стыдим: «Ааа, воровка!», мы всего лишь фиксируем это как ошибку, которую может совершить любой, анализируем, чем эта ошибка чревата, показываем последствия, причём обязательно через чувства других (пункт 1 про эмоциональный интеллект). И постоянно детей возвращать в то, что ошибка – это не фатальность, мы все ошибаемся, важно качественно каждую нашу ошибку анализировать и извлекать уроки. Порадовало, что по признанию Анны, работа по нормализации ошибок тоже ведётся с первого класса.
- Отдельно очень хочется добавить классообразующих мероприятий, нацеленных на то, чтобы учиться взаимодействию, эффективной коммуникации.
- Отдельно в фокусе при всей этой ценностной работе (все вышеперечисленные пункты) держать Никиту. Чаще общаться с ним индивидуально. Например, заметили, что, как только он подошёл к детям, девочки перестали разговаривать с Таней, тут же говорить с ним отдельно. Заметил ли он, что так произошло? А как он думает почему все замолчали? Отмечает ли он, как он влияет на других детей? Безусловно, именно с этим ребёнком всегда в противовес будет сильная воспитательная позиция папы, поэтому ещё более важно как можно больше показывать Никите альтернативную позицию. Более того, я бы честно Никите рассказала, что он очень взрослый, очень зрелый, но при этом из-за этой взрослости влияет на других детей, к нему прислушиваются. Поэтому на нём и ответственность больше. Всегда придётся задумываться, как он влияет на других. С Никитой вполне можно по-взрослому это обсуждать, показывать всю цепочку событий, показывать последствия, он может не осознавать своё влияние. А как только у него будет получаться положительно влиять, сразу это отмечать.
Дальше мы с Анной были на связи до сегодняшнего дня, то есть с октября по январь. Она постоянно делилась тем, что делает и как это работает. Например, в первые же дни она провела серию уроков, вот что она об этом писала:
Я попросила Анну обязательно поговорить с Никитой и выяснить про эти ситуации, когда с ним самим случалась травля. И вот что написала Анна:
Кроме разговоров с Никитой и срочных уроков по травле, Анна встроила некоторые новшества и в рабочие процессы. Например, она экспериментировала с разными форматами эмоциометра, в итоге оставила тот, про который я рассказывала, с кармашками:
Разговоры с Никитой тоже оказали эффект:
Также по инициативе Таниной мамы дети ходили на коммуникационные игры, прошли 10 встреч, из 24 детей участвовали 19. Одно из последних январских сообщений от Анны выглядело вот так:
Моя подруга, с которой началось моё взаимодействие с Анной подтверждает, что обстановка в классе стала намного лучше:
Единственное грустное событие – Танина мама буквально на днях приняла решение переводить Таню в другую школу. Дело не в общении с другими детьми, семья оценила всю работу учителя, но решили вместе с нейропсихологом, что «девочке не подходит система развивающего обучения».
Что же касается Анны и её работы с классом, безусловно, работа не завершена, как и в принципе воспитательная работа не может быть завершена никогда. Но я точно знаю, что класс в надёжных, бережных взрослых руках и всё будет хорошо.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.