Мы долго тянули, но дальше уже тянуть было некуда. Стопа у Макса деформировалась настолько, что из сустава вышло два пальца, а третьи явно тянулись за соседями.
Насколько это было больно, мы точно не знаем, но периодически ступня опухала и краснела. Макс часто показывал, что ножка болит.
В Германии мы делали операции дважды, но оба раза не решились на гипс, так как... Да страшно просто, если честно. Макс и гипс — это как огонь и вода с карбидом. Веселье обеспечено!
Плюс, не было уверенности, что в результате станет лучше. Так-то операций на ногах у Макса уже было две, но вот со ступнёй так и не решились.
Прошлой зимой, когда проходили процесс получения инвалидности, в Ростове ортопед областной больницы смотрел то на нас, то на ступни Макса мутными глазами и недоумевал, зачем мы приехали. Помочь он ничем не сможет. Рекомендовал снимать спастику медикаментами. Отправил восвояси.
Правда, потом вышел в коридор и, обнаружив там заплаканную Лену, порекомендовал ехать в Курган. Если где и помогут, то только там. Выписал направление. Так мы оказались на консультации в клинике Илизарова в конце ноября прошлого года.
И вот поехали на операцию
Благодаря ноябрьскому опыту, в этот раз маршрут был предельно ясен и скорректирован с учётом прошлых приключений.
До вокзала добирались на своей машине, но оставлять её там на парковке, как в прошлый раз, не стали. Тогда срок стоянки был с самого начала ясен: всё путешествие заняло меньше недели. А теперь ехали без обратных билетов.
Поэтому на вокзале нас встретил Паша, предварительно приехавший туда на автобусе из Новочеркасска, и машину забрал.
Здесь же наш чемодан подхватил уже знакомый паренёк из сервиса помощи инвалидам. В поезд сели благополучно, купе для маломобильных пассажиров, теперь уже вполне обжитое.
Поспали и рано утром приехали в Адлер. На этот раз не стали рисковать и мчаться сразу с железнодорожного вокзала в аэропорт, рискуя опоздать на рейс. Сняли номер в гостинице Grand Aero. Там всего один вариант, доступный для инвалидов, и я его сильно заранее заказал и оплатил.
С вокзала вызвали такси, так как давний друг Саргиз нас в этот раз встретить не смог. Оказалось, в Сочи в Яндекс.такси полно минивэнов. За нами приехал праворульный белый вместительный япошка с водителем Андреем. Мужик 3 года назад с семьёй переехал из Новосибирска и очень рад. Путь до гостиницы был недалёкий, так что традиционная беседа с таксистом, собственно, только и успела крутануться вокруг этого тезиса.
Рядышком с отелем обнаружилось кафе самообслуживания "Сели-Поели". Мы-то его помнили ещё по поездке в 2018, когда прилетали на недельку повидаться с родными. Мы тогда всей толпой ходили в это кафе и балдели от вкусности и домашности блюд.
С тех пор заведение стало только лучше. Организовано по принципу столовки: берёшь поднос, идёшь вдоль прилавка и показываешь пальцем, чего дать. Тут тебе и пяток супов на выбор, и десяток гарниров, и куча вторых блюд, и десерты, и, разумеется, компот! Вкусно.
Поспали и утром поехали в аэропорт на такси. За нами приехал точно такой же праворульный япошка, как брат-близнец. Но за рулём — женщина. Я даже сначала подумал, что это жена того самого новосибирца Андрея на его авто. Но оказалось, нет, просто машины одинаковые. Однако, на этом совпадения не кончились. Елена оказалась тоже из Новосибирска, переехала год назад. С Андреем знакома, конечно, но не настолько близко.
У обоих новосибирцев был к нам только один вопрос: нахр... пардон, зачем лететь зимой в Сибирь? Там же холодно! Там нечего делать! Оставайтесь лучше в Сочи! Кстати, погода была прекрасная: +15 градусов. Но, увы, пришлось двигать дальше.
В аэропорту всё прошло почти без задержек. Ну, 20 минут — не считается. Долетели отлично, даже чуть раньше, чем по расписанию. На этот раз и выгрузились тоже образцово: коляску подали к трапу, а чемодан выкатили практически сразу же, как только мы вошли в зал аэропорта.
Курган встретил морозом -15 градусов, то есть, за 4 часа лёта перепад температур составил 30 градусов. Широка, Россиюшка, однако...
С такси снова вышел казус. Я вышел на парковку, увидел такси Maxim, договорился с водителем, что мы с ним едем. Вернулся за Максом и Леной в здание аэропорта, благо, тут зайти-выйти 2 минуты делов. Возвращаемся, а таксист уже уезжает с другой дамой. Оказалось, что он приехал по вызову, и меня принял за своего заказчика. Зато подсказал номер 22-22-22, чтобы вызвать такси по телефону. Яндекс в Кургане по-прежнему не котируется.
Вызвали, подождали 15 минут. Интересно, что в момент, когда мы возвращались с места неудачной посадки, нас попросил остановиться мужик, который сел на колени прямо в снег перед Максом и громко, медленно, вдумчиво, не смотря на мороз, прочитал "Отче наш". Потом также громко заявил, что берёт на себя часть боли. И удалился. Возможно, его молитвами операция и прошла благополучно.
До отеля добрались и заселились уже, как к себе домой: кругом знакомые места и люди.
Нам предстояло две ночёвки, так как прилетели мы в субботу, а приём был назначен на утро понедельника. Мы решительно предались гедонизму, чтобы по максимуму набраться сил перед операцией. Гуляли, ели, спали. Так и провели выходные.
Приём
Утром в понедельник отправились на такси в больницу. Зайдя в приёмный покой, ошалели от количества людей. Было 8:15 утра, но "ложиться" пришло уже более полусотни человек.
Первым делом раздались окрики: "наденьте маску"! Как. Меня. Это. Вымораживает.
50% персонала и 90% пациентов носят маски на подбородке. Ещё 5% не носят вообще. Какой в этом смысл? Никакого. Но есть постановление, в связи с ухудшением эпидемиологической обстановки, ввести масочный режим. Вот постановление и выполняют. Носи маску хоть на шее, но носи!
Я не смог. На все окрики пояснял, что катать коляску в маске в этой духотище решительно невозможно. Если и лукавил, то слегка. Вскоре от меня отстали.
Приёмная находится на цокольном этаже основного корпуса клиники. Вход с пандусом, но узкий и через 3 тяжёлые двери, поэтому для коляски неудобный. После входа упираешься в пятачок: слева — регистратура, справа — длинный коридор с кабинетами врачей, прямо — туалет и камеры хранения.
Я успел занять последний свободный шкаф, куда с трудом влезли наш чемодан, сумка с продуктами, рюкзак с памперсами и вещами на случай аварийного протекания памперса, сумка с ноутбуком, куртки. Да, такой вот вместительный шкафчик оказался.
Лена отправилась штурмовать окошко регистратуры и заполнять тысячи анкет. Мы с Максом принялись гулять по коридору, протискиваясь между ногами, вещами, колясками, костылями, лавками и стульями, пока меня за рукав не поймал охранник. Я думал, что пришла кара за неношение маски, но он шепнул на ухо, что вооон там, в конце коридора, есть комната отдыха.
Действительно, за неприметно обозначенной дверью оказалась пустая и просторная комната с диваном и даже тремя лежанками. На входе стоял аппарат с питьевой водой и рукомойник. Макс с превеликим удовольствием улёгся и стал смотреть советский мультик про Винни-Пуха, где сова нашла хвост, благо, мобильный интернет работал.
Примерно через час прибежала Лена. Нас вне очереди вызвали к терапевту на проверку того вороха бумажек с анализами и медзаключениями, что мы собирали весь январь.
Сначала выяснилось, что, о ужас, у нас нет ЭКГ. Словно и не было с десяток разговоров с разными врачами о том, что мы в жизни Максу ЭКГ не делали, потому что он срывает все присоски и на выходе получается что-то непонятное.
Однако, терапевт всё же вызвала ЭКГ прямо к себе. Пришла девушка с чемоданчиком. Мы уложили Макса на кушетку, раздели и стали чмокать присосками. Я и Лена держали руки-ноги, а Макс, конечно, всячески способствовал доведению всех участвующих в процессе до белого каления. Провозились минут 10. Девушка унесла получившуюся ленту на проверку. Через 5 минут вернулась. Ничего не понятно. Пришлось повторить процедуру. Не знаю, что получилось в итоге, но с ЭКГ от нас отстали.
В остальном, все документы были у нас в сборе, но вот флюорограмма у Макса мутная и в заключении написано, что есть подозрение на пневмоторакс. Мы в красках пояснили терапевту, как именно добывались снимки, и что ЭКГ по сравнению с тем процессом — отдых. Что подозрение написали для отмазки, потому что снимки нечёткие и врач, видимо, просто не захотел брать на себя отсветственность.
Но полная женщина в белом халате была непреклонна: нет, с подозрением на пневмоторакс операция невозможна. Вот, мол, он у вас пьёт воду и закашливается. Возможно, это с лёгкими проблемы. Мы настаивали, что Макс всю жизнь закашливается, потому что ДЦП у него. Терапевт решила созвать консилиум.
Сначала пришёл начальник отделения, где предполагалось делать операцию, Василий Иванович Тропин. Он принялся ругать нас, что не прислали заключение по флюорограмме. Что надо было сделать то-то и то-то. Что на врачах лежит большая ответственность, которую никак нельзя снять, и если написано про подозрение, то необходимо сначала это подозрение развеять. В общем, был против того, чтобы нас принять. Всё наше предприятие повисло на волоске.
Потом пришла главный невролог. Она послушала, покивала, выразила мнение, что всё сложно. Мы продолжали настаивать, что пневмоторакса нет и всё это выдумки для отмазки из-за мутного снимка.
Пришёл глава анестезиологов. Вернее, влетел в комнату, за 5 секунд всё понял, заявил, что надо сделать Максу рентген лёгких — и был таков. Так как лёгкие пациента в ходе операции находятся в зоне ответственности дающего наркоз, то на том и порешили. Консилиум завершился. Мы пошли на рентген.
Только сначала понадобилось его оплатить. Мы приехали по ОМС, поэтому надеялись, что всё будет бесплатно. Но сказали, что вот рентген платно. А ЭКГ — нет. В общем, пришлось Лене искать кассу и оплачивать. Затем нам выдали направление на рентген и рассказали, как до него добраться.
Клиника огромная, построена в начале 90-ых по последнему слову советской архитектуры. 6 этажей, плюс подвал. Сверху в виде снежинки: из центрального цилиндра отходят три коридора, которые в свою очередь разветвляются ещё на два отделения. "Адрес" кабинета выглядит как "4-ый этаж, блок Г, второе крыло". Для новичков не очень понятно. Но персонал дружелюбный, помогает, водит за руку.
Пропетляв по этажам и коридорам минут 10, нашли нужный кабинет. Женщина рентгенолог работала в стиле "и не такое видали". Не моргнув глазом, мгновенно оценила обстановку, указала, куда поставить коляску, положила пластину Максу за спину.
С первого раза не получилось, так как пациент пошевелился. Но со второго просветили на отлично. Естественно, никаких пневмотораксов не наблюдалось. Отнесли снимки и продолжили процедуру приёма.
У меня с Леной все бумажки были на месте и всё прошло отлично. А вот Максу потребовали сдать кровь ещё раз. Мы специально сделали ему бумажку с группой крови и резусом. Но оказалось, ещё нужен фенотип. Я так и не понял разницы с резусом, но раз настаивают... Пошли сдавать кровь.
Тут вышла задержка. Часы уже к этому времени показывали 13:00. То есть, с восьми утра мы уже там 5 часов проваландались. Голодный Макс начал нервничать. Подходим к кабинету, а там полы моют. Просят подождать, мол, полы должны высохнуть. Хорошо, ждём 15 минут. Тишина.
Я пошёл в сестринскую. Объясняю, что в очереди тяжёлый инвалид, осталось только сдать кровь, можно ли пожалуйста побыстрее. Выходит тётя-мотя и заявляет: "Ничего, подождёт, по инструкции после мойки полчаса перерыв".
Тут у меня упала планка. Случайно, я не хотел. Если бы медсестра хотя бы извинилась, выразила сожаление, я бы стерпел. Но это её "подождёт"...
От моего ора, конечно, напряглись все в коридоре. Но донёс свою мысль я, видимо, достаточно внятно. Кровь взяли сию минуту.
Обидно, что приходится брать горлом. Но порой только это работает, к сожалению.
В процессе обиженная медсестра пояснила, что у неё вообще-то по графику законный перерыв. Я сказал, что очень сожалею, но... Так вышло.
Отделение, быт, палата
На этом наши приёмные мучения закончились. Мы поднялись на третий этаж и оформились в платную палату. Оплатили 10 дней пребывания на троих с едой — около 45 тысяч рублей. Лечение было бесплатным, платили только за отдельную палату.
Нас проводили в палату класса "люкс" в советском понимании этого слова: комната около 20 м², малюсенькая кухонка с минихолодильником и микроволновкой, а также неожиданно довольно приличных размеров ванная. При этом, в большой ванной комнате была очень узкая и короткая, почти детская ванночка и такая же маленькая раковина и стандартный унитаз. Зато была сушилка для вещей и много места для... не знаю для чего. Просто много места.
Но что тут критиковать? В бесплатном варианте предлагалась точно такая же палата, только без ванной и кухни, в которую вмещается целых 6 коек. В палаты кладут по половому признаку, но если сопровождающий и больной разного пола, то их всё равно кладут вместе. Напротив в палате было даже 7 человек: четверо мальчиков, двое отцов и одна бабушка. Для одного из отцов поставили раскладушку.
В общем, мы очень хорошо разместились. Правда, пришлось долго отстаивать право спать на матрасах на полу, а не на кроватях. Медсёстры упорно заставляли нас оставить кровати в комнатах. Кровати были современные, тяжёлые, красивые и крутые, но, увы, Макс решительно с них свалился бы. В конце концов, пришёл лечащий врач и разрешил спать как хотим, а кровати выкатить в коридор.
Да, наш врач Денис Васильевич оказался сыном начальника отделения. Династический хирург-ортопед. Очень крутой. Спокойный, уверенный профессионал. Объяснил нам, что нас ждёт.
Выяснилось, что на следующий день операцию сделать нельзя, так как Максу нужно обязательно сделать рентген ноги и пройти собеседование с анестезиологом, а сегодня уже никак не успеть. Перед операцией всем обязательно делают рентген и сразу после. Чтобы наглядно было видно, как всё прошло.
Выяснилось, что мы не только обязаны носить маски за пределами палаты, но и не можем покидать пределы здания, в связи с тяжёлой эпидемио... Ну, вы поняли... А Максу вообще запрещено покидать отделение. Мы, конечно, офигели. Нам же надо, чтобы Макс после операции всё-таки имел шанс на восстановление. А если его запереть в пределах отделения, то он его разнесёт, а заодно и себя покалечит.
Врач пообещал что-то придумать. Через пару часов нас навестил начальник отделения и разрешил Максу гулять в корпусе. Но через 5 минут передумал и сказал, что мы должны сходить к психологу. А то как бы чего не вышло. В общем, сразу видно: человек бывалый! Ни с подозрением на пневмоторакс, ни с разрешением гулять на себя ничего брать не захотел. Мудро! Так что на следующий день ещё добавился психолог.
На обед мы опоздали. Но оказалось, что у входа в клинику, в подвале, около гардероба расположен очень приличный буфет. Кухня вполне питательная: много видов мяса, блины, салаты, супы, десерты, пирожки, омлеты, беляши. В общем, голодным не остаться. При этом, нам один присест обошёлся примерно в 600 рублей. Цены очень демократичные.
В итоге, во время нашего пребывания мы питались примерно так: сначала шли в столовую, смотрели что там. Надо сказать, что и там бывало нормально. Но не более. Утром обычно молочная каша: манка, пшёнка, овсянка. Бутерброд с хлебом и сыром. Макс ел, мне не заходило, Лена вообще питалась святым духом и немного кофе.
В обед первое и второе. На первое суп, часто съедобный. Второе — котлета или тефтеля или гуляш, в общем, мясо с гарниром. Гарнир съедобный. Часто это тушёная капуста. На ужин обычно тоже что-то мясное с гарниром.
Мы не наедались. Поэтому я или Лена отправлялись в буфет за добавкой. Уже на третий день меня там встречали, как своего, потому что я не уставал делать комплименты этому прекрасному заведению. Одна из продавщиц даже угостила меня десертом собственного приготовления, надо сказать, довольно вкусным.
Там мы набирали салатов, блинов и чего ещё желудок душа просит. Плюс Лене кофе.
В общем, когда есть пара тысяч рублей в день на дополнительное питание, то в плане еды всё оказалось очень комфортно.
Также рядом с буфетом располагается маленький магазинчик со всякими вкусняшками, типа, колбасы, мороженного, консервов, казенаков, дошираков и воды.
Да, воду из-под крана пить категорически нельзя. Зачастую, вода шла ржавая. Можно либо покупать воду в магазине, либо пользоваться автоматом питьевой озонированной воды по 4 рубля за литр.
Также не возбранялось заказывать доставку. Но передача из рук в руки запрещена. Курьер должен положить доставленное в камеру хранения, написав на каждом пакете номер отделения и палаты. В 11 утра и в 19 вечера медсестра приходит с тележкой, везёт всё заказанное своими больными в отделение и разносит по палатам. Сделано это, чтобы предотвратить воровство, так как, чего уж греха таить, народ в больнице лежит всякий. Порой и чужое прихватить не гнушались.
Раз уж коснулись темы: в одном из блоков в коридоре было что-то вроде зимнего сада. Во всю длину на окнах и на полу стояли горшки с комнатными цветами различной степени хилости. И на входе в этот коридор висела табличка "ЦВЕТЫ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ".
Мы с Леной малость опешили: чего их наблюдать? Но сотрудники клиники пояснили, что цветы пришлось сторожить видеокамерами, потому что иначе приходили бабушки с сумками и... тырили цветочки.
Знаете, там отнюдь не орхидеи и даже не кактусы растут. В лучшем случае, денежные деревья. Но вот подишь ты... Воруют и эти несчастные цветочки. А может, горшочки.
В общем, странное поведение. Но камеры помогают. Ушлые бабушки всё равно пытаются утянуть цветочки, но за галереей следят, поэтому на выходе охранники вежливо изымают казённое добро.
Заканчивая бытовую тему, дополнительно в клинике есть прачечная, где пациенты могут постирать бельё. Стоит одна стирка-сушка-глажка 170 рублей. За что отдельное спасибо организации. Без стирки мы бы одним чемоданом вещей не обошлись бы. Пришлось бы руками стирать, что для нас довольно напряжно, так как в обычной жизни в день Лена стирает 2 или 3 раза, потому что Макс пачкается разными способами в непревзойдённом режиме.
Первую ночь провели относительно спокойно. Не смотря на то, что отделение у нас было детское, однако, не для малышей. Поэтому особо никто не кричал, не вопил и не плакал.
В 7 утра к нам внезапно и без стука влетела медсестра, мерять Максу температуру. Эта манера, ломиться в палату в любое время суток без малейших сомнений, малость напрягала. Но, благо, был ключ, которым можно запираться изнутри, что мы и стали делать. Медсёстры обижались, потому что с непривычки ушибались о закрытую дверь.
После завтрака пошли на рентген, где здоровенный мужик настолько сноровисто орудовал аппаратом и деревянными брусками, что Макс даже не успевал испортить снимки, как он обычно делает. Мы в мгновение ока получили две проекции отличного качества и отправились ждать приёма у психолога.
На всю больницу психолог оказался один, тем не менее, для нас время нашлось ближе к 11. Очень вежливая и добрая женщина разрешила нам гулять таким образом: открыла доступ в кабинет релаксации. То есть, можно было выходить из отделения и, если что, говорить, что мы идём на процедуру. Впрочем, ни разу так никто и не попытался нам как-то воспрепятствовать в прогулках по корпусу здания и наши волнения оказались напрасными. Как это обычно бывает в России, строгость правил компенсируется их несоблюдением.
Макс покайфовал в комнате почти час. Дальше был приём у анестезиолога со стандартными вопросами про лекарства и хронические заболевания.
На этом наши дела закончились. После обеда пришёл лечащий врач. Договорились, что он прооперирует Макса первым на следующее утро. Он согласился, хотя для этого ему пришлось пожертвовать выходным. Но выхода не было: перед операцией нельзя ни есть, ни пить. А голодный Макс достаточно беспокоен, чтобы поставить на уши всё отделение.
Операция
Вечером накупали Макса. Я выбрил ему полностью ногу, как попросил врач.
Утром пришли медсёстры, мы уложили Макса на каталку и покатили в операционную. Мне разрешили сопровождать до операционной, пока не дадут наркоз.
Поднялись на пятый этаж, одели бахилы, халаты и шапочки. Продезинфицировались пшикалками.
Операционная просторная, выглядела вполне современно. Санитары помогли переложить на удивление спокойного и смирного Макса на стол.
Пришла анестезиолог после какой-то летучки. Видимо, не опознав меня, как родственника, стала рассказывать, как их всех поругали, за то, что кто-то заболел пневмонией и теперь в тяжёлом состоянии. При этом она по ходу дела выполняла свою рутинную работу. Даже не посмотрев на Макса, не сказав ни слова, накинула на него маску, не переставая трындеть.
Тут я внутренне вскипел. Ну, как так? Ведь, возможно, минуты перед наркозом, это последнее, что человек может слышать в этой жизни. Ну, ладно, возможно, не в случае с Максом, так как он молод и физиологически здоров, но всё же речь об инвалиде с умственной отсталостью. Ну, скажи ты хоть пару слов ласковых. Обрати хоть внимание. Объясни, что сейчас вот подышишь и уснёшь. Что всё будет хорошо. Что за скотство? Макс, конечно, сразу занервничал, стал вырываться, испугался.
Но орать на анестезиолога я всё же не посмел, сдержался. Как мог любезно переключил внимание на Максима, успокоил его. Попросил сказать тётю "привет" и всё такое. Вскоре Макс захрапел, меня отправили ждать в палату.
Операция прошла быстро и без осложнений. Примерно через час в палату вкатили кровать, чтобы Максим отлёживался первое время на ней, а всё-таки не на полу.
Через полчаса действие наркоза закончилось. Для начала Макс стал пытаться избавиться от катетера в промежности. Медсёстры всегда бьются за все катетеры до последнего. Но у нас уже накопился опыт аргументации.
Какая разница, есть мочесток или нет, если Макс всё равно в памперсе, например? Однако, с часок пришлось побороться, прежде чем убеждённая в нашем бессилии медсестра вытащила этот довольно болючий шланг.
Вспоминаю свою операцию на мозге: в первые двое суток ничего не причиняло столько боли и неудобства, сколько катетер в причинном месте.
Далее Макс предпринял атаку на катетер в руке. К нему подсоединили физраствор с глюкозой, так что просто вытаскивать по желанию было нельзя. Мы с Леной как могли держали все четыре конечности, но Макс изловчился и перехватил трубку зубами и сорвал её. Тут медсестра смилостивилась.
Остался ещё один катетер, который был вставлен в спинной мозг. К нему крепилась капсула с обезболивающим, которая срабатывала по таймеру и дозированно впрыскивала порции. Этот катетер Макс, похоже, не чувствовал. А проводок был надёжно закреплён пластырем по позвоночнику аж до шеи, так что даже случайный зацеп не приводил к разрыву системы. Помпу надо было продержать 24 часа, то есть, всю ночь и утро.
Ближе к обеду Макс немного поел и в целом вёл себя спокойно, ну, если делать скидку на его обычное состояние. Было видно, что помпа действует. Однако, ближе к вечеру всё же началось. Макс рвал и метал, громко кричал, дрался. Пришлось попросить уколоть дополнительную порцию обезбола и переложить нашего бойца на пол, так как он постоянно пытался, опираясь на край кровати, с неё сверзиться. Мы уложили матрасы на пол и с большим облегчением на них попадали.
Первая ночь после операции прошла трудно. Макс не мог найти себе места, постоянно вертелся и пытался избавиться от гипса. Всё-таки, до этого все операции обходились обычной бинтовкой. Но тут деваться было некуда, без гипса восстановиться от коррекции сустава Максу невозможно.
Помпу Макс ночью пару раз срывал, но она уже была пустой, а от попадания воздуха в трубку защитил специальный клапан. К утру я отсоединил пустую капсулу.
Утром Максу сделали перевязку, сняв временный гипс. Всё выглядело, на мой взгляд, ужасно, но врач только довольно хмыкал и уверял, что дела идут отлично.
Потянулись наши выздоровительные будни. Макс привыкал к гипсу, уже не рвался его содрать, но постоянно просил как-то его замотать, укутать, понянчить. Мы много гуляли по коридорам и этажам. Выпросили себе занятия ЛФК, что Максу очень понравилось. А вот эрготерапия не зашла, уж очень всё там оказалось по-взрослому.
Самый сложный период был на выходных, когда все кабинеты были закрыты и, кроме еды, занять себя было решительно нечем. Я снова устроил безмасочную забастовку, потому что из персонала были только дежурные медсёстры и равнодушный пожилой врач.
Лена перезнакомилась со всеми в отделении и примерно на третий день уже знала решительно всё. О, судьбы человеческие... Каких рассказов мы наслушались!
Наташа, 20 лет. Красавица и умница. В детстве попала под машину на пешеходном переходе. Водитель — дедусь за 70. Даже не успел ответить за то, что натворил. Умер ещё до суда. Перенесла 12 операций, сейчас восстанавливается после 13-ой. Надеется, что последняя. Ходит, ноги ровненькие. Но шрамов не счесть.
Эмир, 15 лет. Ехал в машине с родителями, братом и сестрой. Попали в аварию. Родители сразу умерли, а дети — выжили. Бабка с дедом теперь их тянут. Его бабушка и лежала в палате с мужиками. Очень хорошая, добрая женщина. Часто помогала Лене гулять с Максом по коридорам.
Лена, 18 лет. ДЦП, сделали операцию на ноге, да так жёстко, что гипс от носка и до бедра. Не пошевелиться. С другой стороны на ягодице началась пролежень, от которой ещё больше страданий, чем от ноги. Врач, равнодушный пожилой дедушка, который всё видел и всё знает, приказал лечить зелёнкой. Хотя все, кроме него, в курсе, что как раз зелёнкой лечить ни в коем случае нельзя. Но власть авторитета так сильна, что ни девочка, ни её мать, ни медсёстры не могут заставить врача изменить курс лечения. С ужасом ждут операции на второй ноге. Абсурд. Да, скорее всего, девочка переживёт всё это. Но зачем эти мучения? Полное безволие против абсолютного самодурства.
Лена всё это пропускала через себя. Я, наоборот, как мог абстрагировался.
Нет во мне этой силы, как у того мужика, что молился за Макса в аэропорту. Не чувствую я себя способным на что-то подобное. Не могу бороться за других, не умею. Каюсь публично. Стыдно за это. Восхищаюсь Леной, способной сидеть и слушать все эти тяжёлые рассказы, сострадать, рыдать, пытаться всем помочь. Я всем сочувствую, но облегчить чью-то долю — нет, не моё. Вижу этот изъян в себе и знаю, куда расти в духовном плане. Но, видимо, пока не время. Уж простите мне эту рефлексию.
Выяснилось, что в один день со мной день рождения ещё у Эмира, и у медсестры Рамилы. В воскресенье взаимопоздравились. Мне было хорошо в палате, так как я крайне не люблю всю эту деньрожденьевскую суету. Ненавижу поздравительные звонки и сообщения. Терпеть не могу подарки.
Лучший мой подарочек — это возможность настрочить текстов побольше, чем Лена меня и одарила. В итоге я написал огромную статью здесь на дзене.
И заодно запустил новый бложик с платным контентом о Германии, на котором сейчас уже аж 3 статьи и двое подписчиков!
https://sponsr.ru/babkinogermania/
Выходные пережили. В начале недели Максу сделали перевязку и наложили циркулярный гипс, который теперь ему предстоит носить до апреля. Это был ещё один очень трудный момент.
Когда ногу высвободили из временного гипса, Макс решил, что больше этот номер с ним не пройдёт. Держали вчетвером, а Денис Васильевич работал. Он большой умница, сумел оставаться спокойным, когда даже нам это было очень сложно. Но сдюжили.
Макс напрочь отказался от своей походной коляски, выбрав в качестве средства передвижения инвалидное кресло. Так мы выяснили, что он, оказывается, отлично сидит и без ремней, если захочет. Это удивительно после стольких лет обязательного пристёгивания.
Нам объявили, что в четверг можно сматываться. Восстановление идёт по плану, без осложнений, так что задерживать нас смысла не было.
Я тут же заказал обратные билеты на самолёт и на поезд, забронировал гостиницы в Кургане и в Адлере, чтобы переждать время до пересадок. Повезло, что самый удобный маршрут и знакомые номера в гостиницах оказались свободными.
Мы учились жить с гипсом. Несколько штанов Макса пришлось разрезать. На гипс натянули гольф. При гулянии наматывали сверху кулёк, крепили скотчем, сверху — бахилы. Купали тоже с кульком. Всё стало ещё неудобнее, сложнее.
Дотерпели до четверга. Очень выручила ЛФК, так как Макс зафиксировался на занятиях. Весь день проходил в бурном ожидании следующего сеанса.
Даже в четверг мы не стали сразу же уходить, получив выписку, а сходили на физкультуру ещё разок. Поразительно, как физиотерапевт Юлия поняла все потребности Макса и делала именно то, что ему нравилось. Сначала собирали в корзину кегли и мячики, потом трудились, тренируя ноги, руки, спину, пресс. Море позитива.
В четверг, наконец, вырвались на свободу. Приехали обратно в ту же гостиницу. Нам даже приготовили номер к въезду пораньше обычного. Первым делом прогулялись. Макс потащил нас в свой любимый Ив-Роше, который он заприметил ещё в прошлый раз, когда приезжали на консультацию.
Отдохнули денёк и в ночь с пятницы на субботу двинули в обратную дорогу. По странному стечению обстоятельств, ночью в аэропорт нас вёз тот самый таксист-армянин, который запутал меня в день прилёта. И ему, и нам это очень понравилось. История закольцевалась.
Самолёт на этот раз прилетел вовремя. Но Макс почему-то в этот день был очень беспокойным. Мы с ним летали десятки раз. До этого я вспоминал, как самый тяжёлый, перелёт из Амстердама в Виллемстад на острове Кюросао, который длился 11 часов ночью. Макс тогда не сомкнул глаз в течение всего полёта и отрубился только утром в автобусе по дороге к отелю.
Но тогда он был совсем малыш, дошколёнок. Да, нервничал, брыкался, но с мелким справиться было легко. А эти 4 часа до Адлера дались нам на грани сил и возможностей. Макс боролся всю дорогу, вырывался, сползал на пол, крутился, как волчок. Даже еда его не прельстила. Терпели, куда ж деваться. Но спину до сих пор ломит, не смотря на сеанс срочного массажа от Паши.
В какой-то момент полёта поймал себя на мысли, что если сейчас самолёт вдруг рухнет, то единственное, что я почувствую — это облегчение.
Однако, прилетели благополучно в 7 утра по местному времени. Доехали до отеля, в котором ночевали перед вылетом в Курган. Но теперь нам нужно было перекантоваться до поезда, который отправлялся в 17:44.
Выяснилось, что я забыл отдать карточки от номера курганского отеля. Так что появилось дело: пошли на почту, чтобы отправить чужое обратно.
В Сочи полно бродячих собак, которых Лена тут же принялась усердно кормить. В Кургане, как в Германии: никаких котов или собак на улице не встретить. Но если немцы для этого ведут постоянную и системную работу, то в Сибири вопрос решается особенностями климата: животные, оказавшиеся на улице зимой, как правило, не выживают. В Сочи — другое дело. Мы гуляли в тепле нараспашку, а местные зябко ёжились от холода. При +4.
Мы хорошо провели время, снова навестив "Сели-Поели". Даже в поезд с собой оттуда еды прихватили. Вечером поехали на вокзал, где нас прямо у такси встретил сопровождающий и помог катить вещи до вагона двухэтажной "Северной Пальмиры".
Вот уж не подумал бы после нашего первого опыта поездки в поезде по России, что всего через год буду заходить в купе с удовольствием. Тогда я просто ещё не умел пользоваться РЖД.
Доехали хорошо. Максу постелили на полу на двух матрасах, так что его ноге было где полежать и побрыкаться. Около 4 утра были в Ростове.
Накануне Паша пригнал на парковку нашу машину и оставил ключ в камере хранения. Нам сбросил фото штрихкода, который открывает ячейку. Зашли с сопровожлающим в вокзал, достали ключ. Для инвалидов парковка бесплатная, но надо отнести дежурному в будку талон и подтверждение инвалидности, чтобы он активировал возможность выезда без оплаты.
К пяти утра были дома, даже успев заехать в круглосуточный Магнит и помыть машину. Увы, но Ростов — очень грязный город зимой. Ни в Кургане, ни, тем более, в Адлере на городских улицах нет такой грязищи и луж размером с хороший пруд.
Однако, мы это сделали. Теперь ждём апреля. Не только потому что кончится мартобрь, но и из-за гипса.
