Глава 36
Во время пути мне приходит на ум одна идея. Я звоню в нашу регистратуру и прошу дать мне номер телефона того полковника полиции в отставке, Алексея Ивановича. Его история, слава Богу, закончилась хорошо. Мы вовремя поставили диагноз, а его супруге удалось вернуть строптивого мужа. Через пару дней сама привезла его на такси, недовольного и ворчливого, и заставила лечь в клинику на лечение. Я договорилась с урологией, чтобы его приняли без промедления.
Когда полковник выходил спустя две недели, на радостях принёс мне самолично литровую бутылку пятизвёздочного коньяка. Моя попытка отказаться была категорически отвергнута. «Наши эскулапы, в ведомственной, мою болячку прошляпили, а вы её нашли, – прогудел Алексей Иванович. – Спасибо вам за всё. Если нужна будет помощь какая, звоните, не стесняйтесь». Затем поставил бутылку на стол и вышел.
Теперь настал тот самый момент, когда я решила воспользоваться его предложением. Вообще так поступать нельзя. Но у меня есть железный аргумент – не ради себя стараюсь, а для спасения жизни маленькой девочки.
После третьего гудка Алексей Иванович отвечает. Представляюсь, но не даю ему возможности рассыпаться в благодарностях. Сразу перехожу к делу. Кратко объясняю ситуацию: мне нужно найти мужчину по имени Глеб Иванков. Он привёз к нам свою дочку и бросил её в тяжёлом состоянии, а сам удрал.
– Алексей Иванович, я вас очень прошу: вопрос жизни и смерти. Кровь Иванкова необходима, чтобы сделать Кире переливание. Без этого ей жить осталось всего несколько часов.
– Он оплачивал у вас что-либо кредитной картой? – спрашивает полковник.
– Нет.
– СНИЛС, паспортные данные его у вас есть?
– Ничего. Только адрес, но наверняка липовый, – отвечаю расстроенным голосом.
– Ну хотя бы его портрет у вас имеется?
– Да, конечно! – вспоминаю, что начальник службы безопасности прислал по моей просьбе личность «героя»: это скан с записи камеры видеонаблюдения. Пересылаю Алексею Ивановичу по мессенджеру.
– Я перезвоню, – коротко отвечает полковник.
Продолжаю свой путь домой, но понимаю: пока мне туда не добраться. Снова звоню в отделение. Спрашиваю, как там девочка.
– Мы поставили ей катетер, промыли гепарином, – рассказывает Артур Куприянов. – Потом я спросил, где аппарат для плазмафереза. Мне ответили, что в пути, а потом Кира проснулась.
– Да вы что? – поражаюсь я.
– Точно. Спросила слабенько так: «Папа?»
У меня ком в горле.
– А потом что? – спрашиваю с трудом.
– Спросила, где её папа. Мы ей ответили, что она в больнице, попала в аварию. Спросили, помнит ли она. Покачала головой. Потом я поинтересовался, болит ли у неё животик. А она опять: «Где папа? Я хочу к нему». Сказали ещё, что в клинику скоро приедет её папа, а девочка снова: «Папа…» Пришлось ей сказать, что он жив и здоров, просто сейчас не здесь. Она спросила почему, но мы не успели ответить…
Артур замолкает, и я в нетерпении жду ответа.
– Да говорите уже! – не выдерживаю.
– У неё начались судороги. Очень сильные, – рассказывает хирург. – Мы дали ей лоразепам. Гематокрит упал до 17. Потом началась гипоксия. Почки оказались под угрозой. Давление 100 на 60, пришлось интубировать.
– Этого мало, – делаю неутешительный вывод. – Ей нужна кровь.
– Да.
Прощаюсь с Куприяновым, поскольку на вторую линию звонит Алексей Иванович. Он говорит, что след Иванкова обнаружился в офисе одной транспортной компании, которая предоставляет услуги каршеринга. По телефону они говорить отказались, потребовали делать официальный запрос или через решение суда. «Но вы можете поехать туда и пообщаться сами», – говорит полковник. Благодарю его и резко стартую с места.
Поначалу пухлый мужчина лет 50-ти, менеджер компании, говорить отказывается. Ссылается на закон о персональных данных. Его броню не пробивает даже мой рассказ о маленькой девочке, которая вот-вот умрёт без переливания крови. Он отрицательно качает головой: «Простите, доктор, ничем не могу помочь». Мне приходится выйти из здания в полной растерянности. Вот и всё. Ниточка, тянущаяся к Иванкову, оборвалась.
Выхожу с парковки компании, иду к машине. Слышу позади тяжёлые шаги и оборачиваюсь. Тот менеджер. Запыхался, подозрительно глянул по сторонам.
– Если скажете полиции, я буду всё отрицать, – сразу переходит к делу.
– Обещаю, – говорю ему.
– Послушайте, доктор. Тут такое дело… Короче, я сразу вам не сказал, но вы понимаете, там глаза и уши, – кивает в сторону офисного здания. – В общем, Глеб Иванков – мой троюродный брат. Я должен ему денег, но он особо не напирает. Так что берёт машину в аренду… ну типа платит. Ладно, там хитрая схема, неважно. Короче, он пришёл в пятницу, попросил машину на несколько дней, пока дочка у него. Я дал, конечно.
– Как его найти?
– Я видел его пару раз возле гостиницы «Волна». Там один посыльный, – снова опасливый взгляд вокруг, а у меня сразу нехорошие мысли: «Неужели какой-то опасный криминал?!» – Ну, он посредник. Через него можно достать кое-что мимо таможни.
– Запрещённые вещества? Оружие?! – спрашиваю удивлённо. Этого мне только не хватало!
– Нет, что вы! – смеётся менеджер и тут же прерывает своё веселье. – Антиквариат. Картины и прочие предметы старины.
– А Иванков тут при чём?
– Он вам не говорил?
– О чём?
– Глеб реставратор. Причём очень хороший. Он восстанавливает антиквариат, а потом продаёт. Цена вырастает в несколько раз, – слышу в ответ.
– Ближе к делу, пожалуйста, девочка умирает. Ваша племянница, между прочим.
– Да-да, простите, – говорит менеджер и суёт мне в ладонь бумажку. – Там к кому обратиться. Прощайте.
Он уходит, я спешу к «Волне», ощущая себя частным детективом. Там подхожу к швейцару и говорю, что мне нужно найти посыльного по имени Виктор.
– У нас такого нет, – слышу в ответ.
После этого швейцар, нахохлившись, как мокрый ворон, уходит, давая понять, что разговор продолжать не намерен. Я вздыхаю. Снова ничего! И в друг вижу в стороне, на углу здания гостиницы, мелькнуло знакомое лицо. Иду туда, чтобы проверить.
– Артур Александрович?! Вы что здесь делаете?
Куприянов стоит с растерянным и улыбающимся лицом, к запасному выходу от него торопится какой-то молодой парень в униформе сотрудника отеля «Волна».
– Подождите! – Артур кричит ему в спину, тот лишь ускоряет шаг. – Я быстро.
Хирург бросается в погоню. Хватает уходящего за плечо, разворачивает.
– Вы же сказали, что знаете его?
– Отстаньте от меня! – отбрасывает руку хирурга и практически убегает.
– Вы что здесь делаете, коллега? – спрашиваю удивлённо.
– Помогаю спасать Киру Иванкову, – отвечает он.
– Но… вы же только недавно говорили со мной по телефону.
– Меня переключили на сотовый.
– А как же Кира? Вы её бросили?!
– Нет, оставил на Марию Васильевну Званцеву, – отвечает Куприянов.
– Хорошо. Правильно. Да, но как…
– Адрес, который указал Глеб Иванков в регистратуре, был не липовый, а старый, – Артур угадывает мой следующий вопрос. – Я поехал туда, спросил соседей. Мне сказали, он переехал неделю назад. Куда – не знают. Но сообщили про отель «Волна». Мужчина подружился там с одним старичком, бывшим музейным работником. Они тесно общались.
Смотрю на Куприянова и… слов нет. Оказывается, вот какие бывают современные хирурги! Не знала и приятно удивлена.
– Постойте! Погодите! – слышим голос позади. Оборачиваемся. К нам спешит парень в униформе «Волны», но другой, – предыдущий был блондином. – Мне сказали, вы ищете посыльного? Ну, который… – переходит на шёпот, – занимается антиквариатом.
– Да, – отвечает Артур.
– Кто вам сказал?
– Брат Глеба Иванкова. Сказал, что посыльного зовут Виктор.
Парень хмыкает.
– Его уволили в прошлом месяце.
– Как его найти?
– Разве только в отделе кадров. Но вам вряд ли скажут. У нас же только филиал, а головная компания в Москве. Хотя… – он чешет в затылке. – Вообще Виктор сюда устроился по знакомству. Его дядя привёл. Был у нас тут один инженер. Он потом перевёлся на мясокомбинат. Наверно, и племянника к себе забрал, – рассказывает сотрудник отеля.
– Как его зовут? Где работает? – сыплю вопросами. Время уходит!
Парень быстро проговаривает слова и убегает, но перед этим Куприянов успевает сунуть ему в нагрудный карман две тысячи. «Щедро, – думаю про себя. – С чего бы вдруг хирургу такими деньгами разбрасываться?» Но спрашивать некогда, нужно ехать.
На проходной нас, конечно же, никуда не пускают. Показываем свои удостоверения, просим позвать Леонида Сергеевича по прозвищу «Ворох». Охранник смеряет нас недовольным взглядом, но поднимает трубку и звонит куда-то. Через десять минут из цеха идёт невысокий коренастый мужчина в белом халате, заляпанном кровью. Издалека напоминает хирурга после операции. Подходит к нам. Артур логично объясняет весь хоровод имён, который нас сюда привёл. Но смотрит очень недоверчиво. Видимо, думает, что мы из полиции или ФСБ.
– Мы не из правоохранительных органов, поймите же! – предвосхищаю его подозрение. Дальше озвучиваю наш главный аргумент – мы стараемся спасти ребёнка, – это неожиданно срабатывает.
Леонид Сергеевич смотрит на меня долгим печальным взглядом. В его взгляде читается давняя, но по-прежнему щемящая сердце боль утраты. Постояв так с полминуты, он называет адрес, по которому можно найти его племянника Виктора. Пока едем туда, снова звоню справиться, как там Кира.
– Гематокрит держится на 16, гемолиз мы остановили, – сообщает Маша. – Почки не тянут. Два раза были судороги. Если селезёнка кровит, девочка погибнет. Нужна операция.
– Конечно, нужна…
– Вопрос в другом, Элли: сколько мы можем ждать кровь?
– Мы можем её вообще не найти, – признаю с горечью.
– Да, но, в конце концов, можно прибегнуть к крайним мерам, – говорит Маша, но её голос прерывает другой, женский: «О, Боже мой!»
– Что такое?
– Приехала мама девочки, – сообщает подруга. – Я поставлю телефон на громкую связь.
– Кира? Кирочка, солнышко! Она слышит меня? – причитает Аделина.
– Она иногда приходит в себя, – отвечает ей Маша.
– Может, проверим кровь матери? – слышу предположение Лидии Тумановой. Про себя отмечаю, что она молодец: уже взяла бразды правления в свои руки. Всё верно: сложный случай, необходимо внимание заведующего отделением. Не того, который формально уже отсутствует, а того, кто на своём посту.
– Мы уже проверили, у неё вторая положительная, – сообщает Маша.
– Может, это всё-таки лучше, чем ничего? – со слезами в голосе спрашивает мать девочки.
– Нужна полная совместимость.
– А кровь Глеба подходит?
– Да.
– Как это на него похоже! – плачет женщина. – Увёз её, причинил вред и сбежал! Когда он ей так нужен!
– Есть!
– Что?! – несколько голосов спрашивают одновременно.
– Научный центр гематологии Минздрава России нашёл кровь! – сообщает Дина Хворова. – Две замороженные дозы.
– Когда их доставят?
– Самолёт уже вылетел. Будет здесь через 50 минут. Потом ещё 20 на вертолёте.
– Готовим девочку к операции! – решает Лидия Туманова. – Кислород 100%, приготовить двойную систему для крови. Кто анестезиолог?
– Дмитрий Валентинович Миньковецкий.
– Зовите его. В какую везём?
– В третью.
– Кто будет оперировать?
– О девочке узнал Заславский.
– Ого!
– А что мне делать? – растерянно спрашивает Аделина.
– Ждите здесь, мы вам сообщим, – просит её Маша.
– Кира не потеряет кровь на операции? Другой врач сказал, у неё мало.
– Да, поэтому мы ждём донорскую, – отвечает моя подруга. – Операция пройдёт безопасно.
– И тогда она поправится? – в голосе несчастной матери слышится надежда.
Маша молчит в ответ. Потом звонок прерывается.
Едем искать Виктора. Когда находим, – парень открывает дверь квартиры, будучи заспанным, хотя время уже позднее, скоро ночь, – поначалу отказывается говорить, где живёт Глеб Иванков. Он, как и его дядя, подозревает нас в работе на правоохранительные органы. Приходится снова повторить историю несчастной Киры, чтобы нам наконец-то поверили.
– Ладно, – сдаётся он в конце концов и сообщает, где живёт трусливый реставратор.
Снова садимся машину и мчимся, почти не обращая внимание на правила дорожного движения. Звучит звонок моего телефона.
– Да, слушаю! – отвечаю по громкой связи.
– Элли, у нас беда, – слышу расстроенный голос Маши.
– Что случилось?! Кира?!
– Нет-нет, она пока держится…
– Боже… напугала! – вижу краем глаза, как побледнел Артур. Надо же! Так тревожится за жизнь незнакомого ребёнка. Я чувствую к нему уважение. Не каждый врач способен на такое.
– Гематокрит 14 и пока держится, – сообщает Маша. – А вот кровь из Москвы…
– Да говори уже! – почти кричу.
– В гемаконах были дырочки. Их не было видно, пока они не оттаяли.
– Их у нас повредили?
– Неизвестно, где и когда. Но кровь может быть инфицирована.
– Всё равно можно перелить.
– Я Заславскому тоже так сказала. Он ответил: «Ей только сепсиса не хватало!»
– И что теперь?
– Мы начинаем операцию. Мне пора.
Дальше некоторое время едем в тишине. Слышен только гул мотора. Моя машина сегодня переживает самый трудный день в своей жизни. Как и я, впрочем, тоже. Смотрю на часы: до вылета час. Всё. Опоздала. Звоню в своё отделение и прошу поменять билеты на другой рейс. Москва подождёт, а вот Кира Иванкова не может.
Звоню Маше. Не отвечает. Набираю номер Дины Хворовой и прошу, чтобы мне организовали трансляцию звука на телефон из операционной. Девушка всё выполняет, и вскоре слышу голоса.
– Я рассёк белую линию, – говорит Заславский. – Кохер, ножницы.
– Торопитесь, – слышу голос Миньковецкого, – ей нельзя терять больше ста кубиков.
– Займитесь селезёночной артерией, – спокойно просит главврач своего ассистента. – Держите наготове тампоны и отсос.
– Давление 110 на 70, – сообщает анестезиолог.
– Пусть таким и останется, – говорит Заславский. – Ну, с Богом!
Рекомендую к прочтению: любовный роман "Мой и больше ничей"
