Глава XXVII. Дело закрутилось
Около девяти часов холодного ноябрьского вечера заместитель руководителя центрального хранилища Банка России Коган Владимир Григорьевич, выходя с корпоративной вечеринки, находился в приподнятом настроении; он направлялся к поставленному на стоянку дорогому автомобилю и что-то непринуждённо мурлыкал, напевая себе под нос. Человеком он считался высокомерным, излишне напыщенным; возраст перевалил за тридцать два года; высокий рост, статное телосложение, чопорный вид выражали поведенческую надменность, собственную самовлюбленность; круглое, чуть вытянутое книзу, лицо не считалось красивым, хотя и не лишалось мужской привлекательности; каре-зелёные глаза украшалось дорогими очками, имевшими прямоугольную форму. Одежда представителя московской элиты выглядела изысканно, а в сочетании с нахмуренной миной, смотрелась эффектно; особенно выделялся чёрный непромокаемый плащ, скрывавший однотонный костюм с ярким, красивым галстуком. Сейчас влиятельный человек, по сути амбициозный, уверенный в своём превосходстве, приближался, подвыпивший, к личной автомашине, одиноко стоявшей у правой обочины. Непринуждённо достав брелочные ключики, он щёлкнул миниатюрной кнопочкой и отключил предохранительную сигнализацию. Как только запорные устройства сработали, пьяненький мужчина потянул за дверную створку, а едва водительское место открылось, погрузился в удобное кресло. Привычным движением сунул ключ в замок зажигания. Запустил зарычавший двигатель и при́нялся прогревать первоклассную иномарку.
Через пару минут Когану показалось, что сзади сидит странноватый, незнакомый ему, человек. Непреднамеренно вздрогнув, он резко обернулся назад, чтобы высказать нежданному визитёру всё, чего о его несанкционированном вторжении думает, – и… заместитель руководителя банка увидел перед собою пистолетное дуло, снабжённое бесшумным глушителем. Разом сошла вся напускная надменность, к горлу подкрался першивший ком, в глазах потемнело; вопреки алкогольному опьянению, затеребила неприятная нервная дрожь.
- Тихо! - зло прошептал Туркаев; нетрудно догадаться, неприятным посетителем оказался именно он. - Не делай, дорогой господин, поспешных глупостей: твоя семья – у нас, и если всё сделаешь правильно, то с ними, поверь мне на слово, ничего не случится. В противном же случае, - он грустно вздохнул, - я пришлю тебе по частям их нежные головы.
Кроме себя самого, больше всего на свете Коган обожал красавицу жену да двух прекрасных дочурок. Нельзя сказать, что он их сильно любил, но настолько привык к их явственному присутствию, насколько не представлял без них размеренной, полноценно устоявшейся, жизни. А ещё! Владимир Григорьевич дорожил влиятельным статусом, в связи с чем и мысли не мог себе допустить «о его непосредственном нарушении». Поэтому, овладев немного собой и стараясь казаться как есть спокойным, он тревожно спросил:
- Что с ними?
В тот же миг, чураясь по сторонам, в салонное пространство проник второй внеплановый пассажир – им оказался Хакер. Глеб продолжал:
- Пока с ними всё хорошо, но их счастливая судьба – так же как, в принципе, и твоя, уважаемый господин – зависит от нашей негласной договорённости.
- Но каким образом они к вам попали?
- Пока, самодовольный тупица, ты развлекался, беспечный, твоя супруга решила забрать двух маленьких деток из детского садика. Она подъехала к зданию и в точности, как и ты, незадачливая, поставила машину на временную стоянку. Когда она возвратилась, её ожидал неприятный сюрпризец, аналогичный, как сейчас у тебя. Как видишь, всё просто, совсем незатейливо.
- Не понимаю: почему сопровождавшие дети не подняли предупредительную тревогу? К примеру, когда увидели в салоне незнакомого дядьку, они ведь ездят сзади, - всё ещё сомневался пленённый банкир, оказавшийся далеко не глупым; он надеялся, что его просто-напросто «берут на испуг». - По-моему, они должны были бы закричать?
- Ты слишком много болтаешь, и без особого толку! - закоренелый преступник немного нервничал. - Подумай-ка лучше о захваченных родственниках, взятых в заложники! - он неприятно ощерился, но через минуту, взяв себя в руки и неприветливо усмехнувшись, продолжил: - Так, значит, больше всего остального тебя интересует, почему маленькие девочки не потрудились орать – так, что ли? - за́дал Туркаев ехидный вопрос и, не дожидаясь ответа, сам же дал исчерпа́вшие разъяснения: - Да всё потому, очкастый, ты, идиот, что, залезая в просторный салон, где спокойно посиживал очередной незнакомец, они приняли меня за знакомого блудливой мамаши. Когда та оказалась в водительском кресле, то, сам понимаешь, шуметь им было уже бесполезно. Всё ли, в плане захвата, тебе понятно, или разъяснить подробней, например отрезанными ушами?
- Нет, нет! Что вы, что Вы?! До меня дошло предельно ясно, довольно доходчиво, - опечалился представитель банка России, до наступившего момента надеявшийся, что его неприятно разыгрывают, - но чего вы хотите и как вы оказались внутри?
- Вот это уже более деловой подход, - обрадовался Глеб; он уж подумывал, что с несговорчивым представителем российской элиты придётся основательно повозиться, - в салонные внутренности я попал и просто, и незадачливо: у меня есть хороший друг, славный компьютерщик… Кстати, - он кивнул на горемычного Хакера, - вон он как раз устроился сбоку, и, если тебе так важно, можешь с ним познакомиться, - закончил язвительный злыдень своеобразное отступление и вернулся к повествовательной части: - Так вот, с помощью хитрого изобретения он перехватил сигнальный импульс – когда ты, выходя, щёлкнул автомобильной сигнализацией – успешно его скопировал, а после благополучно применил непосредственно для лёгкого отпирания. Со странным проникновением всё, а значит, двигаем дальше. Ты спросишь: что конкретно нам требуется? О наших злачных намерениях ты узнаешь чуть позже, а сейчас поехали к тебе до дому, до хаты. Ты повидаешь живую семью, правда захваченную в заложники, а заодно убедишься, что положение действительно серьёзное и что шутки шутить никто не намерился.
Делать нечего, и Коган, соответственно, подчинился. Жил он на Рублевском шоссе, в великолепном двухэтажном особняке. Подъезжая к элитному дому, он нервно спросил:
- Что с наружной охраной? У меня в доме находятся двое охранников.
- Не повезло им… Когда мы вместе с твоими женой и детьми въезжали во двор, они имели безответственную глупость и оба вышли к открытым воротам. Моё появление явилось для них неожиданным, и они, нерасторопные, сразились меткими пулями: первая – в могучую грудь; вторая, естественно, в бестолковую голову.
Пленённый банкир понимающе загрустил. По настойчивой туркаевской просьбе он несколько раз посигналил, а уже через минуту, отъезжая в сторону, подви́жная воротина приоткрылась, повинуясь воздействию специального механизма. Если у «денежного чинуши» и оставались какие сомнения, они мгновенно рассеялись: их встречал незнакомый мужчина, по внешнему виду настоящий преступник. Тот, убедившись, что приехали именно те, вместе с ними проследовал внутрь. Оказавшись в благоустроенном супержилище, Владимир Григорьевич, помимо Горелого, увиденного на улице, улицезрел ещё двух, не менее дерзких, бандитов; они держали в заложниках и миленькую жену, и двух, не менее очаровательных, дочек.
Красивая супруга являлась молодой, двадцатипятилетней девушкой, по имени Ира; невысокий росток изумительно сочетался с превосходно сложённой фигурой; осиная талия и лебединая шея заявляли о женственной грации; лицо казалось идеальным, если не совершенным; аккуратные волнообразные брови представляли чёрные тонкие дуги; полные губы-бантики, ярко напомаженные и очерченные специальной обводкой, складывались в загадочную полуулыбку; ясные, оттенка цвета морской волны, глаза становились более выразительными, благодаря лёгкой, но яркой косметике; на маленьком носе наблюдалась еле видимая горбинка; на нежных скулах играли поистине детские ямочки.
«Вторую такую найти навряд ли когда удастся…» - подумал Коган, когда его вводили в собственное жилище; озадаченный, он решил, что выполнит любые условия, какие потребуют, лишь бы не лишится, во-первых, божественной красоты, во-вторых, двух маленьких, миленьких дочек.
Едва все поужинали, Туркаев обратился к поуспокоенному банкиру и предложил уединиться – продолжить прерванный разговор. Они прошли в домашний кабинет хозяина, где, удобно расположившись в кожаном кресле, Глеб выдал первостепенные наставления:
- Сразу начну с того, что если тебе не задираться, как-нибудь там выпендриваться, то никто ничего не поймёт, и даже не заподозрит. Что ты нам помог – останется неизвестным. Как позитивный итог, ты не лишишься ни перспективной работы, ни красивой, влиятельной жизни – предложенный подход тебя устроит?
- Вполне.
- Тогда едем дальше… Во сколько у вас, в центральном банке, меняются суточные охранники?
- В восемь часов тридцать минут.
- Значит, завтра утром, за час до их смены, мы пойдём на твою основную работу вместе…
На следующий день главарь сборной банды и заместитель руководителя основного золотовалютного хранилища прибыли в монументальное здание ровно в семь тридцать. Раннее трудовое начало хотя и вызвало на дежурной вахте немалое удивление, но оно оказалось непродолжительным; все давно уже привыкли, что главные сотрудники не склонны к подробным отчётам. Поэтому Коган и неизвестный спутник беспрепятственно проникли внутрь рабочего офиса.
Как и полагается, половина девятого произошла замена охранного караула. Когда впоследствии, поздним осенним вечером, Владимир Григорьевич удалялся в полном, привычном всем, одиночестве, обычное условие не вызвало ни дополнительных нареканий, ни лишних вопросов. В то же время Туркаев преспокойно посиживал в пустом кабинете банкира. По окончании сложного трудового дня, Когану требовалось незамедлительно отправляться домой, где, находясь с пленённой семьёй, успешного окончания операции дожидался не кто иной, как Гриднев Иннокентий Петрович, «бездумная машина-торпеда». Отцу миленького семейства вкрадчиво, но доходчиво довелось, что тот не остановится ни перед чем, лишь бы выполнить поставленную задачу; в его же основные обязанности входило, в случае непредвиденных обстоятельств, безжалостно всех уничтожить.
Как уславливалось между преступными соучастниками, в девять часов вечера все остальные члены удачно сколоченной банды собра́лись внизу; они находились в том самом месте, что являлось наиболее уязвимым и где у золотого хранилища проходили городские системы коммуникаций. Машину семейства «газелей», имевшую удлинённый кузов, снабдили проделанным в днище неровным люком и оставили в двух сотнях метрах, поставив как раз над канализационным люком.
Хакер отправился подключаться к энергетическим ка́белям, а двое других остались ждать корректной команды, разрешавшей активное разрушение бетонного пола. Ровно в двадцать два часа пятнадцать минут Глеб по рации жёстко скомандовал:
- Видеокамеры.
Короткое распоряжение явилось заранее обговорённым сигналом, говорившим о начале Мишкиных действий. Исполняя задуманное, в специально разработанное им хитрое средство, подключенное к электрической се́ти, Вересков, используя переносной ноутбук, послал деструктивный сигнал. Созданный импульс, достигнув системного блока видеонаблюдения, вывел его из строя не очень естественным способом: все изображения застыли в постоянном режиме, показывая устойчивые моменты, запечатлённые при вынужденной поломке. Вторую команду продвинутый компьютерщик отправил аварийному генератору, включавшемуся сразу, если прекращалась подача основного питания; де-факто он передавал дубликатный сигнал тревоги, шедший в ближний отдел милиции. Препятствие считалось временно уничтоженным.
Целиком уверенный, что Хакер не подведёт, Туркаев вышел из занимаемого укрытия и направился к охранному помещению. Со слов Когана, все шестеро сотрудников безопасности, осуществляющих ночное несение службы, находятся именно там, следя за окружающей обстановкой по внешним видеокамерам; единственное, каждые полчаса двое их них выходят наружу и совершают обход пустующих коридоров. На несложное занятие уходит примерно десять минут, после чего они всегда возвращаются.
