Этой статьёй начинаю цикл публикаций об истории моей семьи, о тех дорогих моему сердцу людях, которые создали и воспитали меня такой, какая я есть сейчас.
Сегодня, третьего февраля исполняется 128 лет с того дня, когда родился мой любимый дедушка Сычков Ефрем Сергеевич – человек чистой и доброй души, проживший сложную жизнь, не растерявший веру в справедливость, несмотря на то, что судьба обошлась с ним довольно жестоко…
Мне очень повезло, что самый важный период моей жизни, детство, я провела рядом с ним, моим «дедиком», как я его называла.
Родом он был из крестьян – тех трудолюбивых русских людей, что работали на земле и создавали добро для своих многодетных семей.
Я очень жалею, что в памяти осталось совсем мало из его рассказов о жизни, о его семье, но кое-что из того, что он рассказывал мне, своей маленькой внучке, врезалось в мою память на всю жизнь!
Дедушка рассказывал мне много солдатских баек – это своеобразный фольклор, созданный в русской дореволюционной армии. Например, сказку «о каше из топора» я впервые услышала от дедушки. Дедушка любил старые солдатские песни – он негромко напевал их за каким-то своим рукоделием, не знаю можно ли так называть чисто мужские занятия, об этом позже расскажу…
Помню две его любимые песни: про хазар, отмстить которым собрался Вещий Олег, и про злых чехов, напавших на чью-то семью, спаливших избу, убивших и взявших в плен молодых женщин. Дедушка ничего не рассказывал о том, откуда он знает эти песни, только потом от старшего брата я узнала, что дедушка служил в царской армии, а незадолго до революции обучал молодёжь военному делу. Знаю, что было это где-то под Уфой, а в каком качестве и в каком звании он был, уже не узнаю.
Дедушка был грамотным, учился в церковно-приходской школе, для того времени этого было достаточно в крестьянской среде. Семья его родителей жила крепко, вела большое хозяйство, отец дедушки был старостой в селе Дарьино (или Дарьевка) в Мелеузовском районе Башкирии.
Несколько семей из того села, в том числе и дедушкина, объединились и приобрели молотилку, это давало им дополнительные средства на развитие своего хозяйства.
Женился дедушка на своей ровеснице Елизавете Васильевне Тимониной, родившей ему восемь детей. А дальше… произошла революция и дедушкина семья попала под раскулачивание. Дедушка так и не понял, в чём его вина, ведь они не имели батраков, трудились только своей семьёй и всё, что было нажито, досталось им с огромным трудом! Но…
Однажды к ним в дом пришла новая власть и сказала, что в течение суток они должны собраться и уехать из деревни в какие-то болота. Разрешено было взять лошадь и то, что уместится на одну телегу. Дедушка плакал, когда вспоминал, как его жена в слезах натягивала на ножки своих ребятишек по 6-7 пар вязаных носков, как одевала на них по нескольку слоёв одежонки. На телегу поместился только сундук, самовар и семья из десяти человек: дедушка с бабушкой и восемь их маленьких детей.
Это переселение произошло осенью. Место, куда их вывезли, было непригодно для жилья – какой-то пустырь с болотом, в памяти сохранилось название Капкалка, совсем не благозвучное! Времени на строительство домов уже не было и переселенцам пришлось срочно копать землянки, чтобы пережить в них зиму.
В эту зиму дедушкина семья потеряла 6 своих детей! По рассказам (опять в дедушкиных слезах) помыться им было негде, дети завшивели, и бабушка уговорила устроить ребятишкам что-то вроде бани. Наверное, все были ослаблены тяжкими условиями жизни и после этого мытья дети заболели и один за другим умерли, выжили только два старших брата: Георгий и мой папа Вася. Особенно горевал дедушка, когда вспоминал свою любимую дочку Машеньку, он часто, обнимая меня, говорил, что я очень похожа на неё!
Что было дальше, в моей памяти не сохранилось, а может быть дедушка и не рассказывал – слишком тяжёлые были его воспоминания…
К началу войны семья дедушки, состоявшая уже из четырёх человек, перебралась под Уфу, в Черняховск, где сыновья получили образование: старший сын Георгий учился в ремесленном училище, а папа – в педагогическом. В войне дедушка не участвовал, видимо, считался неблагонадёжным, а сыновья воевали – Георгий потом пропал без вести под Тулой, а папа – на восточном фронте, участвуя в военных действиях против Японии. Но о них я ещё расскажу, а пока о дедушке Ефреме…
После войны, когда домой вернулся папа с молодой женой и сыном (он ещё два года после войны служил на Камчатке), семья решила переехать в небольшой городок Белорецк, там же в Башкирии. Почему именно сюда? Скорее всего, здесь уже жил кто-то из родных мест, где семья жила до революции, и кто мог поддержать первое время – помочь обустроиться на новом месте.
Первое время семья жила в маленькой избушке у своих друзей. На фото дедушка с дядей Мишей - их семья приютила нашу семью у себя, пока не построили своё жильё. Папе с женой и сыном, как участнику войны, дали квартирку, но привыкшим жить в своём доме, было тесно и решено было строить свой дом. Рядом, на склоне оврага, был выделен участок земли, где быстренько соорудили домик для бабушки с дедушкой (они называли его «избёнкой»), и все вместе начали копить на строительство нового большого дома.
А теперь о том, что умел мой дедушка. Он был первоклассным столяром – умел и построить дом, и украсить его затейливыми деревянными узорами, и мебель сделать своими руками – с точёными ножками, с резьбой и разными вензелями. В нашем семейном доме, когда он был построен, вся мебель, кроме одного буфета, была сделана его золотыми руками! Как я любила крутиться вокруг него, когда он мастерил что-то красивое себе или соседям. Я до сих пор помню запах деревянной стружки… Иногда дедушка доверял мне какое-нибудь нехитрое дело, например просверлить дырку в доске, когда он выпиливал орнамент. Дедушка намечал центр отверстия шилом, а мне давал коловорот и я старательно крутила этот инструмент, наблюдая, как снизу вылезают красивые душистые стружки… В нашей улице многие дома у соседей были украшены дедушкиной резьбой; проходя по улицам, я уже узнавала, какой дом украшен его руками – у него был свой стиль и «почерк». Наш дом тоже был украшен простой деревянной резьбой:
Это дом моего детства. В момент съёмки в доме уже жили чужие люди. С грустью смотрю на милый мой дом, на парадное крылечко, где часто сидели мы с моими друзьями и подружками… Как давно это было!
А ещё дедушка умел шить обувь и подшивать валенки. Соседи и родственники приносили ему разную кожу и овчину, а он, обычно зимними вечерами, шил из принесённого меховые или кожаные тапочки. А осенью всегда занимался починкой валенок (у нас на Урале их называли пимЫ) – там, где подошва истончалась, подшивал предварительно простёганную подошву. И тут мне доверялось одно важное дело: смолить хлопчатобумажные нитки: на крючок вешалась нитка, а я брала в руки кусок кожи со смолой или гудроном внутри и тёрла эту нить до тех пор, пока она полностью не просмолится… Не сразу у меня это стало получаться, но дедушка был терпелив – ещё и ещё раз показывал, как это делать правильно…
После войны дедушка работал на металлургическом заводе столяром, где заработал свою пенсию – 57 руб. 20 копеек. Почему я так точно помню? Потому что всегда, когда ему приносили пенсию, он давал мне 2 рубля 20 копеек. Тогда это были для меня большие деньги! Шоколадная конфета стоила 6-8 копеек, и это не простые какие-нибудь, а «Мишка на Севере», «Белочка» или «Кара-Кум», шоколадка «Алёнка» стоила 60 копеек, так что мы с подружками несколько дней потом лакомились!
А ещё дедушка подарил мне на День моего Рождения первые мои часы, какое это было счастье! Назывались они «Заря»…
После бани дедушка любил, чтобы я причесала ему голову… Волосы у него были уже реденькие, но он всегда аккуратно их причёсывал, прилизывал, а после бани я мазала их сливочным маслом и зачёсывала набок, делая проборчик… До сих пор помню сладкий запах дедушкиных волос!
Дедушка был глубоко верующим человеком. У них с бабушкой были две старинные библии: одна из них с красивыми иллюстрациями, которые я любила разглядывать, а вторая, по-видимому, очень древняя, написанная странными буквами на старославянском языке. Я иногда пыталась её прочесть, но ничего не понимала! А дедушка каждый вечер вполголоса читал бабушке перед сном отдельные главы из этих библий, потом что-то с ней обсуждали…
Дедушка очень любил свою Лизанюшку, так он называл бабушку. Она ушла на небеса раньше, чем он, и он все эти годы без неё тосковал и плакал о ней...
Дедушка не имел высокого образования, но обладал такой мудростью! Он так глубоко понимал людей - тех, кто окружал его в жизни – я наблюдала, как к нему приходили соседи посоветоваться, и он всегда находил какие-то простые слова, чтобы успокоить, подбодрить… За всю жизнь я ни разу не слышала, чтобы он злился, повышал голос… Как он смог найти силы не озлобиться и принять всё, что выпало на его долю, с верой в добро и справедливость? Удивительно!
