Слова Анжелы-Андревны как громом поразили Варвару с Матрёшей, к подобному повороту событий они оказались совсем не готовы.
Растерянно переглянувшись, подруги разом повернулись к Инге, но та лишь отрицательно качнула хвостом - опровергнуть слова ведьмы ей было нечем. Пауза затягивалась, и тогда на помощь пришёл дворовый.
- Что скисли, девчатки? – крутанувшись на пушистом хвосте, он ткнул лапой в домовика. – Вот жи она – жертва! Готовенькая стоит-качаетси! Лида Васильна собрала, Оня с Грапой зарядили, мы с дрёмкой запечатали и сопроводили сюда!
- Что значит – запечатали? – Варвара перевела взгляд на бледнеющие знакомые силуэты за спиной хлипкой самоделки.
- То и значит! – дворовый горделиво передёрнул плечами. – Я расстаралси, уж так расстаралси-и-и! Всё выполнил в точности как баба Оня наказала! Ну, и дрёмка подмогла, не без этого, агась.
- Я не про тебя... – Варвара потянулась к домовику, хотела поправить торчащие из древнего веника прутья. – Ты знаешь, чем его наши зарядили?
- Известно, чем... частичками своими, - дрёма колдовала над наполовину распущенной шалькой, вытаскивала прямо из воздуха серебристые нити, сплетала их между собой замысловатым узором. – Без ихних частичек эта рухлядь не шевельнулась бы...
- А мы ритуалу докончили! – перебил её неугомонный кот. – Укрепили конструкцицю, кой-чего подшепнули... А потом уж он и пошёл. Добровольно отправилси, не сумлевайтеси, девки.
- Чего мы тогда медлим? Толкай его в огонь, Варька! – Матрёша заметно взбодрилась и на всякий случай отступила от камня подальше.
- Он сам должон! Не мешайте! – дворовый неистово замахал лапами. – Сейчас направитси. Ты как, братишка, готов?
Домовик, которому адресовался вопрос, дрогнул и шевельнул веткой-рукой, по призрачным силуэтам за его спиной пробежала волна.
– Я сосчитаю, и на пять ты шагнёшь! – голос бабы Они прозвучал глуховато, но все собравшиеся прекрасно её услышали.
И тогда Анжела-Андревна закричала.
Изрыгая проклятия на голову несчастного внука-колдуна, она пыталась дотянуться до него, но нити из дрёминой шали держали надёжно, не пускали.
- Фу-у-у, развонялась жаба! - поморщилась Инга и вдруг предложила. - А что, если мы их – в огонь? И от грязи избавимся. И домовик уцелеет.
- Я только за! – Матрёша потёрла ладони. – Внучонка первым запустим. А бабкой завершим! Берись, Варвара. Одна я не дотяну...
- Нельзя нас! Мы против! – задёргался в ужасе Михаил Юрьевич. – Мы не хотим в огонь! Мы – против! Подтверди, бабо!
- Жертва должна быть добровольной! – проскрипела Анжела-Андревна. – Иначе костёр не затушить.
- А жаль, - Инга картинно вздохнула и подмигнула окосевшему от страха колдуну. – Как ты, парниша? Штанишки не запачкал?
Тот лишь злобно зыркнул на двоедушницу, но предпочёл промолчать.
- Запускай домовика, Оня! – дрёма укуталась в довязанную шаль. – Не до утра нам тут торчать. Да и девчоночку жалко, вон как пылает!
- Погодите! – теперь уже закричала Варвара. – А что будет с нашими после? Когда домовик сгорит? Что станет с Оней и Грапой?
- Сразу не сдохнут... – буркнула Анжела-Андревна. – Скопытятся постепенно. Такие жертвы даром не проходят.
- Думаю, она не врёт. – Инга расправила и снова сложила крылья. – Домовик – оболочка, настоящими жертвами станут ваши подружки.
- То есть как – постепенно? КАК ПОСТЕПЕННО?? – нарочито медленно Варвара развернулась к дворовому с дрёмой. – Вы знали – что это опасно? Знали, чем может закончиться?
- Не должно так... – забормотал сжавшийся кот. – Баба Оня не стала бы рисковать!..
- Ещё как стала бы... – дрёма потуже запахнулась в шальку. – Вам ли не знать Оню! И Грапа такая же!
- Но как же?.. – у Варвары перехватило дыхание. - И мы допустим это? Позволим им пожертвовать собой??
- Позволите. Иначе девчонка сгорит. – Анжела-Андревна не скрывала радости. – Хоть так, хоть иначе, а быть вам в убытке. Доигрались, всезнающие девчата. Допрыгались!
Последнее слово она выплюнула с такой злобой, что даже непробиваемой Матрёше сделалось жутко.
Допрыгались! Неужели всё, действительно, правда? И другого выхода из этого нет? Только теперь Матрёша полностью осознала, на что решились их старшие подруги ради спасения Марфы.
- Как жи это! – дворовый в отчаянии прихватил себя за уши. – Как жи мы не дотумкалиси, а, дрёмка? Чуть не довели до греха!
- Повой, повой, - Анжела-Андревна откровенно ликовала. – А девчоночка-то гори-и-ит!..
Сияющее пламя коконом охватывало Марфу. Теперь она вся казалась стеклянной, словно сосуд с полыхающим внутри огнём!
Наслаждаясь всеобщим смятением, закудахтал довольно и Михаил Юрьевич, забормотал вслед за бабкой: «Сгорят, все сгорят!».
- Что скуксились? – Инга вырвала из хвоста переливчатое синим перо. – Давайте сюда, кому чего не жалко, да быстро!
Дворовый сообразил первым. Восторженный вопль «пипец котёнку» далеко разнёсся над лесом, когда он резким движением отмахнул клок от хвоста, и, зачем-то понюхав, вручил его Инге.
- С блохой пойдёт, пускай ответит за укусы! – просияв как начищенный самовар, кот помахал лапой Варваре с Матрёшей. – Чего тарищитиси, дурные? А ну отдавайти, чего не жаль.
- Что отдавать?.. – Варвара едва не расплакалась. Нужно было пожертвовать что-то важное, что-то дорогое сердцу, но у неё ничего не было с собой. Обручальное колечко она ни за что не отдаст, но тогда что же, что?
И вдруг её осенило! Схватившись за грудь, Варвара проговорила отчётливо и громко, так, что услышали все:
– Отдаю полученную когда-то силу! Что само пришло – пусть так и уйдёт!
Под рукой потеплело, и она мысленно повела пульсирующий шарик вверх, торопясь выпустить на свободу. Сплюнув его на ладонь, едва удержала – такой был горячий, а потом ловко просунула между прутьев старого веника – туда, где уже лежали переданные Оней и Грапой дары.
Тихо всхлипнув, дрёма накинула на домовика свою шальку, и дворовый неуклюже приобнял закадычную подругу, стремясь хоть как-то утешить.
- Матрёша! Чего ждёшь? – голос Инги почти потерялся в гудящем пламени.
Сделав отчаянный жест, Матрёша проорала прямо в домовика:
- Забирай мою мечту! Не быть мне знаменитой!
И крошечная искорка влетела в туда, где помещалось понарошечное сердце самоделки.
Принявший все эти дары, домовик будто приосанился, а за спиной выросли новые силуэты – огромное перо, громадная блоха среди мохнатого меха, сгорбленный силуэт старой ведьмы из Гнилых Мхов и переливающийся розовым образ Матрёши с короной на волосах. Рассмотреть их как следует не успели – по сигналу бабы Они домовик живо шагнул в костёр и растворился в поющем огне.
Лес содрогнулся.
По глазам полыхнуло.
Варвару с силой припечатало к земле. Сверху на неё навалилась Матрёша, лишив возможности шевельнуться.
Прострекотала Инга-сорока, дворовый издал победный клич, и громко высморкалась дрёма, продолжая оплакивать свою волшебную шаль.
Анжела-Андревна заверещала на одной ноте. Михаил Юрьевич тихо стонал.
Огненный вихрь из пламени взлетел к зависшему месяцу, напоследок лизнул его за рога и с шипением и свистом рассыпался в прах.
А на камне-алтаре в куче чёрного пепла осталась сидеть осоловевшая Марфа. Она моргала да щурилась, не в состоянии понять, что произошло.
Спасибо всем за поздравления, друзья! Всех "посердечкала", всех обнимаю :)