***
— Ты, Иван Андреич, шумиху-то создай! Негоже, чтобы известны твои думы стали. Уж сколько вокруг охочих до государственного человека! Очернить, обвинить, оклеветать. А мы ведь примером должны служить.
Если ты просто слух пустишь, что пропала жена, так разнесётся молва. Ты даже людей привлеки, чтобы искать начали. А потом всё само затихнет. А коли смолчишь, так докопаются всё равно, доберутся до истины.
— Убить её не могу, — Иван стоял, сжимая кулаки так сильно, что распухшие жилы приобретали чёрный оттенок.
"Черносошница" 5 / 4 / 1
— Да кто ж тебя заставляет убивать? Продай мужику какому-нибудь, пусть её взаперти держит. А лучше не продай, а сам денег дай или пообещай, что заплатишь. Тогда уж человек заинтересованный сделает всё, что тебе нужно.
Иван Андреич продолжал сжимать кулаки.
— А дитя куда ты подевал? — спросил его собеседник.
— Няня цыганам поутру отнесла. Там уже и не добраться до дитя. Чуть с руками не оторвали, так им понравился девчушка.
— А коли твоя детинушка? Не жалко? Сердце не болит?
— Не моя! — Иван топнул ногой и вышел из кабинета.
— Ох, дурни молодые, — крикнул ему вслед пожилой мужчина.
***
О пропаже чиновничьей жены болтали все. Видимость поисков создали качественно. Даже настоящие солдаты несколько дней прочёсывали тайгу, близлежащие населённые пункты. Были опрошены многие. Но найти пропавшую женщину не удалось.
Назар, знавший весь корень этой истории, помалкивал, ровно как и избитый Михаилом Леонтьевичем Осип.
Осип вот уже два месяца был обездвижен. Жена ухаживала за ним, а он одаривал её лестными словами.
— Ты ж моя красавица! Ты ж моя хозяюшка! Наталочка моя ненаглядная!
Женщина мило улыбалась, но за глаза стала говорить о том, что рада такому стечению обстоятельств. Молилась она, мол, богу, чтобы тот наказал мужа за такое отношение к ней.
Бог, видать, услышал. Наказал.
Мать Осипа, раньше хорошо относившаяся к невестке, после её слов стала ненавидеть Наталью и при любом случае говорила сыну, что тот пригрел на груди змеюку. Сын отмахивался и просил подождать, пока он на ноги встанет.
Назар навещал Осипа дважды. Первый раз тот был без сознания. Второй раз уже мог через опухшие глаза рассмотреть гостя.
— Назар, на тебя вся надежда. Ты к Урманчи наведайся. Раз Леонтич так бабу эту ищет, мы можем выгоду для себя поиметь. У татарчонка узнай, где он бабу похоронил. Наверняка он её нашёл. Уж не мог он не наткнуться на её тело. Ты как-то помягче с ним. Он же будет отнекиваться. Говорю тебе по своему жизненному видению — будет молчать Урманчи. Так ты его и разговори.
Сколько там времени прошло? Мало. Мы откопаем бабу, принарядим, и Леонтичу предоставим. Должен он как-то поплатиться за содеянное!
Меня ведь он оставил неходячим. Хорошо, что Наталка рядом. Голубушка моя рядышком! Жинку надобно выбирать такую, которая с тобой и в горе, и радости! А она вон и обо мне заботу справляет, и о детях наших, и о внуках не забывает. Женщина — золота любого дороже.
Назар посмеивался, вспоминая, как обзывал раньше свою Наталку Осип, как бил её нещадно и грозился воспитывать. Но не стал спорить, ни к чему это было.
— Незачем идти к татарчонку! Он уже в солдатах, небось, ходит. Собирался он. Серьёзные были намерения, — противился Назар.
Осип привстал на локтях, нахмурился и прошипел:
— Ты сначала проверь! А потом будем мозговать дальше. Коли он и впрямь солдатом стал, найти сможем. Есть у меняя некоторые связи. Поэтому мне ясность требуется.
Назар кивнул и ушёл. Но навещать Урманчи не торопился.
Было настолько снежно, что все сидели по домам, изредка выходя управляться со скотиной и почистить снег к сараям.
Урманчи продолжал жить с Катей. Они не разговаривали с тех пор, как поругались.
Женщина никуда не уходила, юноша её не выгонял. Решил уже дождаться весны, а там и думать, как быть дальше.
Катукай поначалу всё время лежала, потом надоело, стала вышивать. Нашла незаконченную вышивку покойной хозяйки дома, продолжала её работу.
Съестных запасов хватало. Урманчи ещё до смерти матери привёз из города разных круп, всё перебрал, припрятал. За эти крупы его чуть не посадили. Обвинили парня в воровстве, мол он чей-то склад со подельником ограбил.
Пострадавший хозяин склада опознал в юноше вора, а через два дня сказал, что ошибся. Так Урманчи стал человеком, которого в случае какого-то происшествия тут же опрашивали.
Поэтому он не стал заявлять о найденной женщине. Не стал искать причину гибели коз и всячески отказывался создать коллективные прошения о том, чтобы неуёмную соседку признали виновной.
А ведь животные умирали регулярно. И случалось это часто после посещения этой вездесущей соседки. Все называли её ведьмой. Она, судя по всему, такой и была. Но никто не решался её наказать. Боялись колдовства.
Катя вышивала с раннего утра до позднего вечера. Иногда возилась и до утра при слабом свете лучины.
Игла и нить как-то разделяли с ней тоску. А тоска тянулась за Катей, как та нить за иглой…
Всё было в жизни Катерины ладно и радостно. Раньше было.
Любящие родители, бабушка с дедушкой, большой красивый дом.
Отец был купцом, дома появлялся редко. Всё держалось на матери. Семья ни в чём не нуждалась. Мать настолько умело со всем управлялась, что даже слуг держали мало. Был садовник — хромой высокий мулат с косой на затылке и кухарка — немолодая одинокая женщина Ольга, никогда не бывавшая замужем.
Ольга мыла посуду и прибиралась в столовой. Мать Кати готовила сама. Никому не доверяла. Все продукты, купленные на ярмарках, проходили через её руки. Готовила она отменно. Иногда её приглашали в качестве главного повара на какое-нибудь торжественное празднование.
Родители отца жили рядом. Они были частыми гостями у сына. Бабушка Агриппина много времени проводила с единственной внучкой Катей, учила её вышивать и вязать. Вместе с ней ходила за грибами, учила распознавать голоса птиц.
Когда Кате было 14 лет, её мать была замечена в компании другого мужчины.
Слухи распространялись с такой скоростью, что отправившийся за границу отец, в скором времени вернулся, чтобы разобраться с происходящим.
Мать Катерины честно призналась мужу в измене. Он выгнал её из дома, а Катю отправил в монастырь. Через год он умер в своём кабинете, выпив отраву. В предсмертной записке было только одно предложение: «Нам с тобой вместе никак, но и порознь невмочь».
Всем было понятно, что не смог Катин отец прожить без её матери. После смерти отца, Кате разрешили покинуть монастырь. Девушка подалась к бабушке и деду, но они даже на порог её не пустили.
Найти мать Кате не удалось. Она на несколько дней вернулась в монастырь, получила благословение матушки на поиски матери и навсегда попрощалась со святым местом.
Так начался нелёгкий жизненный путь Катерины.
И сейчас, сонными глазами, почти не видя ничего, она втыкала иглу в ткань, отгоняя от себя тяжёлые мысли о ребёнке, которого даже не видела ни разу.
Нужно было как-то жить дальше. Женщина мысленно благодарила спасшего её юношу. Вспоминая всё, что пришлось пережить, она была счастлива оставаться в этой глуши живой и невредимой.
Живой и невредимой… Сейчас это было самым главным достижением за последние 10 лет.
Продолжение тут
Глава выходит ровно в 5 утра. Но ссылка на неё появится позже, так что можно найти новую главу на главной странице моего канала.
Путеводитель по главам тут