После этих слов Катукай отпрянула от юноши.
— Прошу тебя, — прошептала она, — никогда не говори мне таких слов. Ни-ког-да.
Урманчи резко вскочил с кровати и схватился за голову.
«Если кто-то полюбит ледяную царицу, то он потеряет голову», — прозвучал в голове голос покойной матери.
Юноша сел за стол, опустил голову.
Он слышал, как стучит сердце его возлюбленной, он слышал отчётливо материнский голос и готов был сейчас провалиться сквозь землю.
"Черносошница" 4 / 3 / 1
Первой мыслью, пришедшей в его голову было желание вернуть спасённую Назару.
«О, Аллах, — мысленно обратился к богу Урманчи, — помоги мне! Помоги не совершить грех, направь на правильный путь…»
Когда Катя уснула, юноша вышел на улицу. Была морозная звёздная ночь. Лёгкая дымка простиралась над крышами соседних домов, рисуя причудливые витиеватые узоры от неожиданного порыва ветра. Тишина давила на уши, усиливая тревогу и головную боль.
Урманчи присел на ступеньку. И даже обрадовался, когда тишину нарушил собачий лай.
Юноша встрепенулся, стал всматриваться вдаль.
— Салам! — услышал он в ночи. — Не спится? Ночь сегодня такая, что все силы небесные вышли сторожить людские сны. В эту ночь любой гость — нежеланный. Вот так-то, Урманчи! Это мне твоя любимая соседка поведала сегодня.
— Салам, — ответил юноша.
— Говорил я тебе, — прошептал уже подошедший очень близко сосед, — что старуха эта погубит нас всех. Она не только твоих коз на тот свет отправила, но и моих не пощадила. Отчего ты не заявишь на неё за злодеяния?
— А я её не ловил за руку, — Урманчи вздохнул и хотел было уйти, но сосед схватил его за руку.
— Ты не убегай от меня! Ты очень молод и неопытен. Твоя мать давно бы поддержала меня. Но она умерла, оставив после себя только неопытного сына. Урманчи, я могу стать тебе отцом, ты только доверься мне.
— Простите, я хочу спать, — виновато произнёс юноша, вырвал свою руку и быстро забежал в дом.
Собака соседа ещё потявкала под дверью, потом опять опустилась тишина.
Урманчи сел у печи и закрыл глаза.
Он почувствовал, как кто-то положил руки на его плечи. Оглянулся, открыл глаза. Мать…
Женщина стояла рядом с ним, но смотрела на печь.
Ладони матери давили на плечи с такой силой, что юноше как будто не хватало дыхания.
— Мама, — прошептал он, — мама, я без тебя совсем запутался. У меня появилась любимая женщина, но она та самая царица из твоей сказки. Мама, избавь меня от неё, прошу тебя! Из-ба-вь…
Что было дальше, Урманчи не помнил. Он проснулся, почувствовав, что замёрз. Открыл глаза. Понял, что уснул на полу. Печь уже прогорела и вместо тепла от неё несло холодом.
Юноша вскочил на ноги, быстро метнулся к койке, на которой спала Катя.
Её там не было.
Урманчи засуетился и стал звать сначала тихо:
— Катя! Катукай! Ты где?
Голос его становился громче и раздражительнее.
И он уже кричал во всё горло, когда дверь открылась и на пороге появилась она.
Катукай улыбалась во весь рот, а потом стала смеяться.
Её длинные белокурые волосы выбивались из-под шапки Урманчи, скулы подрагивали от смеха.
Плотный ком снега вдруг вырвался из её рук и отправился прямо в нос юноше.
Он тряхнул головой, глаза его сверкнули злостью, из горла вырвалось недовольное:
— Ты куда ходила?
Катя перестала смеяться, сняла с себя длинный жилет, принадлежавший матери Урманчи и его тулуп.
— Я хотела посмотреть, как рождается утро. Я давно не видела такой красоты. Ты так хорошо спал, что я не хотела тебя будить.
— Я хорошо спал? — возмутился юноша. — На холодном полу у остывшей печи хороший сон? Что ты знаешь о хорошем сне? Или ты всю жизнь спала в сене и тебя каждый норовил наколоть вилами? От этого ты такая безумная, да?
— Ох, как ты заговорил, — выражение лица Катукай изменилось с приятного на ехидный. — Да что ты знаешь обо мне? Одно моё слово, и тебя обвинят в похищении. А за это не погладят по твоей чернявой вихрастой голове. Не играй со мной, Урманчи!
— Да уж наигрался. Знаешь что, иди-ка ты туда, откуда прибыла. Незачем мне тут голову дурить. Я собирался стать солдатом, а стал нянькой. У тебя должно быть есть семья, муж, может, и дети.
— Может и дети… — кивнула Катя и медленно прошла мимо юноши.
Легла на койку и отвернулась.
***
— Матушка, матушка, ты скажи, страшно ли это, когда новый человек выходит из твоего тела?
— Страшно, — седая старушка, кивнув, взяла роженицу за руку. — Ну только страшно недолго. Потом ты всё забудешь.
— Я боюсь…
— Катя, ты не одна в этом мире. У тебя есть ангел хранитель, есть я, есть твой муж.
— Матушка, а я бы хотела священника повидать. Мне бы рассказать ему перед родами о грехе своём.
— О каком таком грехе? — старухины брови поползли наверх.
— Не могу я сказать об этом. Только святому человеку готова открыться.
Старушка вздохнула, перекрестила Катю.
— Приглашу я священника, отдыхай…
***
— Грех? — глаза сурового мужчины лезли на лоб.
— Ну может она и бредит, — старушка уже и не рада была, что рассказала всё Катиному мужу.
— Бредит? Она больна?
— Ванечка, она не больна уж точно. Боится девка рожать. Страшно ей. И никому не понять, кто не испытал оного. Поэтому зовёт батюшку, чтобы за свой страх прощения попросить.
Мужчина усмехнулся, сжал руки в кулаки.
— Вот я и побуду её священником. А ну, добудь мне одеяние. Сходи в церковь, да скажи Сергию, чтобы он одежду свою мне дал.
— Хорошо, Ванюша, — кивнула старушка.
— Иван Андреич я! — прошипел мужчина.
— Ванечка, для меня ты всегда маленький. Я же тебя с малых лет так называла.
— Няня, — Иван Андреевич насупился и стал наступать на старушку, — не выводи меня из себя! Не буди во мне зверя! Сказано тебе добыть рясу, вот и иди.
Старушка кивнула и вышла.
— Грех, говоришь… — мужчина сжал кулаки. — Я из дома, ты к нему, значит, бегала. Хороша жинка! Наследника мне родить собралась. Я тебя сейчас и исповедаю, и причащу, и похороню…
Когда Иван предстал перед женой в одежде священника, она ахнула.
— Давай, — сказал мужчина, — я слушаю.
Катя вся сжалась, закрыла лицо руками.
— Его рук дело? — голос Ивана обжигал раскалённым металлом.
Катя чувствовала, как живот сжимает невиданная сила. Она закричала, на лбу появилась испарина.
— Его рук дело? — повторил Иван и занёс свою руку над головой жены.
— А-а-а, — Катя кричала, попыталась увернуться от удара, но получила по уху.
— Уйди, — послышался голос няни, — рожает она.
— Не помогать! — заорал Иван Андреевич. — С глаз моих убрать её! И того, кто выйдет убрать! Вещи сжечь! Чтобы ноги её не было в моём доме!
— Что ты, Ванечка, — зароптала старушка, — ты же не изверг какой! Человек же! Куда ей идти-то?
Но мужчина бил кулаками по стене и ревел как зверь. А потом пнул дверь и выскочил из комнаты.
Старушка подошла к роженице.
Та лежала бледная, волосы растрепались, глаза закатывались.
— Никак умирать собралась, — перекрестилась старушка.
— Матушка… — прошептала Катя и потеряла сознание.
Продолжение тут
Все главы в путеводителе тут
Дорогие читатели, ваши лайки, репосты, комментарии помогают развитию моего канала.
Спасибо, что вы со мной!