Артём Весёлый – самобытный, ни на кого не похожий советский писатель из народа советской (народной?) властью расстрелянный. В 1949 году как члены семьи врага народа были арестованы его дочери - Заяра и Гайра, получившие по пять лет лагерей. Вашему вниманию история семьи несправедливо забытого писателя с отрывками из воспоминаний и произведений.
Детство и юность
Николай Иванович Кочкуров родился в Самаре 17 сентября 1899 года. Его родители были обыкновенными рядовыми людьми, выходцами из крестьян. Отец Иван Николаевич был неграмотным, по характеру трудолюбивым и не унывающим человеком, с большим чувством собственного достоинства. Он был родом из деревни Печенейки Апраксинской волости Ардатовского уезда Симбирской губернии. В Самаре работал на хозяина постоялого двора, возил мешки с зерном от элеватора на пристань и железнодорожную станцию, потом купил собственную пролётку и зарабатывал извозом. Мать Федора Кирсановна была женщиной грамотной, набожной, своим примером воспитывала детей в духе доброты, честности и порядочности. Она была родом из Русских Липягов, села в 20 км от Самары по железной дороге.
Семья Кочкуровых ютилась в подвале на Монастырском подворье (ул. братьев Коростелёвых, г.Самара), жили бедно. Закончив двухклассное городское училище, Николай в возрасте 13 лет стал помогать родителям, подрабатывая на Волге в рыбацких артелях. О его детстве рассказала дочь писателя Гайра Артёмовна Весёлая (Заяра, Гайра, Фанта и Волга – такие имена придумал писатель для своих дочерей): «…целый день проводил на реке, которая стала его первой и главной любовью, и он как-то там показал себя, что он не просто пришёл гулять или поплавать - он стал помогать рыбакам, которые тащили невод. Он невода не тащил, конечно, а помогал им выбирать рыбу из невода, приносить хворост на костёр и так далее. В общем, как-то он притёрся к ним, к рыбакам, и они на него обратили внимание. А он, надо заметить, был очень упорный, упрямый и как-то уговорил их, чтобы они согласились взять его с собой на путину. Как он сумел это сделать - не знаю, надо было спросить об этом у него, но уже не спросишь… И вот с этого времени Волга стала его главной привязанностью, о чём можно судить хотя бы потому, что он свою младшую дочь назвал Волгой».
В 1916-1917 годах Николай работал чернорабочим на Трубочном заводе. Во время Февральской революции познакомился с Валерианом Куйбышевом, который выступал на заводском митинге перед рабочими.
Революционный вихрь 1917 года захватил молодого романтика-идеалиста. Он воспринимал революцию как праздник. В марте 1917 вступил в партию, стал агитатором и журналистом в большевистской газете «Приволжская правда». В ночь с 26 на 27 октября в здании театра-цирка «Олимп» (сейчас на этом месте находится Самарская филармония) Куйбышев провозгласил переход власти в Самаре к большевикам. На этом общегородском митинге присутствовал и Кочкуров. На крыльце театра он встретился с рабочими Трубочного завода, обнял их и сказал: «Поздравляю вас, товарищи, с первым в нашей жизни праздником».
Гражданская война и начало литературной деятельности
Начавшаяся после Октябрьской революции гражданская война неоднократно заставляла Кочкурова «менять перо журналиста на винтовку». 4 июня 1918 года Николай Кочкуров участвовал в сражении с белочехами под Липягами. Из его воспоминаний: «Наша боевая дружина коммунистов из Самары была выслана на фронт под село Липяги, в 12 верстах от города. Прибыв к месту назначения, мы на окраине села вырыли две линии окопов и стали ждать наступающих с Волги чехов. На другой день к нам на подмогу прямо с Оренбургского фронта прибыл Северный летучий отряд моряков-балтийцев. Чехи подтянулись и ударили в штыки. Наши части, лишенные общего руководства, штыкового удара не приняли и обратились в паническое бегство. И только отряд моряков не побежал. К нему присоединилась маленькая группа из нашей дружины. Залегли у железнодорожной насыпи и больше часа вели бой с численно превосходившим нас противником. Моряки дрались, как львы, и ни один из них не вышел живым из этого боя. По широкой степи раскиданы их косточки. Какова же судьба бросившихся в бегство? Позади второй лини окопов протекала речка Татьянка. Больше тысячи человек чехи здесь захватили в плен. Товарищи, не захотевшие сдаться, бросились вплавь. На воде чехи подстреливали их и множество потопили. Потом пришлось бежать по раскисшим от половодья лугам и, кроме Татьянки, переплывать Дубовый ерик, Орлово озеро, Говнюшку, Сухую Самарку и только в количестве тридцати человек к вечеру этого дня мы добрались до Самары». И сразу присоединились к Самарскому гарнизону, не терявшему надежду отстоять город. Но 8 июня в него вошли чехи. Во время артобстрела Кочкуров получил ранение в колено, попал в больницу, где ему сделали перевязку. И в это время нагрянули чехи, в поисках раненых они обыскивали палаты, найденных выводили во двор и расстреливали. Подошли и к Николаю. Он сказал, что у него малярия, забинтованное колено сквозь штаны не было заметно и его не тронули. Ночью он вылез в окно и в закрытой пролётке уехал из Самары на Красную Глинку.
В сентябре 1918 года город освободили красные и Николай Кочкуров вернулся к журналистике. Он печатался в самарских газетах «Приволжская правда», «Солдат, рабочий, крестьянин», «Коммуна» и других. Осенью 1921 в журнале «Красная новь» была напечатана его первая пьеса «Мы», затем рассказ «В деревне на масленице».
Из рассказа Артёма Весёлого «В деревне на масленице»
… Всю неделю деревня гуляла. Друг у дружки гостевали. Пили ведрами самогонку. Катались по нижней улице. В обнимку по двое, по трое и кучками ходили по деревне и нескладными пьяными голосами пели с горькими перехватами, пели свои горькие, мужицкие песни, в которых слышался и глухой стон темных, забитых деревень и неизбывная, неразмыканная, мертвая русская тоска. И далеко за полночь пугливую тишину деревни будили пьяные крики и брех глупых деревенских собак.
Подкатило прощеное воскресенье – последний день, когда все, в ком душа жива, пьют до зеленых сопель, «чтобы на весь пост не выдохлось» …
Внучка Артёма Весёлого историк Елена Говор так охарактеризовала влияние малой родины на творчество писателя: «Самара занимала важное место в его жизни и играла огромную роль в его литературной деятельности. Именно там он прожил самые важные годы формирования личности. … Некоторые образы самарской слободки и атмосфера провинциального приволжского города вошли в его произведения. … У него было … чрезвычайно важное чувство причастности не только к своим родителям, но к истории своей страны в целом. Для такого чувства нужна подпитка конкретикой. Для Артёма это была Волга и Поволжье. … Русские Липяги – это дореволюционная деревня, откуда происходила его мама. Это детство и юность Артёма. Несомненно, они ездили туда, и он видел вполне благополучную, сытую, пьющую русскую деревню. Позже Артём … напишет рассказ «В деревне на масленице» с характерным для его стиля потоком речи и сознания. По существу, «Масленица» – это его воспоминания о Липягах, ещё не охваченных революцией. Это история о простых людях, которые празднуют, гуляют и кутят. … Огромное количество имён, кличек, вся местная микрогеография Липягов так или иначе вошли в сознание Артёма и отразились в его произведениях. На протяжении всей жизни в его условном «городе» всегда прослеживается Самара. В условной «деревне» всегда – Липяги».
Из рассказа Артёма Весёлого «В деревне на масленице»
…Шапки, картузы, платки, полушалки, косынки, пиджаки, жакетки, пальто, шубы, поддевки, поддергайчики, дипломаты, полушубки. Кой на каких девках каракулевые пальто, выменянные на картошку у городских франтих. Мужики на распашку в нарядных цветных рубашках
Тройки, пары, запряжки, возки, розвальни.
Напоенные до-пьяна девки раскалываются:
– Хорошо, милый, играешь,
Только ты ломаешься;
Хорошо, милый, целуешь…
Да крепко обнимаешься…
… Косы, космы, платки, волосники, полушалки, кофточки, юбки кобеднешние. Рубашки вышитые, красные, голубые, желтые, сиреневые, с горошком, в полоску, в искорку, с разводами. А гармонь:
– Ты-на-на… ты-на-на… ты-на-на.
– Алена, аряряхни…
Алена – гулящая девка. Красавица. С лица пригожа да румяна, все бы глядел. Гладкая – не ущипнешь. Коса до пяток, густая, как лошадиный хвост. Глаза, как на пружинах, – не глаза – огонь небесный. Грудаста, ровно лебедь. В ушах сверкают висюльки дорогих сережек. Топоча выходит с выплясом.
– Ох, лапти мое
Витые аборки,
Хачу дома я ночую,
Хачу у Ягорки-и…
Ходуном ходит. Всю ее сподымя бьет. Горячку порет.
Прошла раз и Феклуша – хозяйска дочь. Рябая, как терка. Рот до ушей – теленка проглотнет. Уши торчком. Спина корытом. Шея тоненька, хоть перерви. Верблюд, не девка. Прошла раз да и отстала. Куды…
Яркая, колоритная бытовая речь Артёма Весёлого делает его тексты народными сказами. Его проза льется как песня, где «слова не выкинешь», как разгульная, вольная рабоче-крестьянская речь новой России.
Слава и смерть
Артём Весёлый дружил с Маяковским, вместе с Михаилом Шолоховым ездил на Капри к Горькому, общался с Михаилом Фадеевым и другими молодыми писателями. Входил в творческое объединение «Перевал» (до 1926), затем в ассоциацию РАПП (1929).
Его произведения
- «Реки огненные» (повесть), 1924
- «Страна родная» (роман), 1926
- «Россия, кровью умытая» (роман), 1924 год (полное издание – 1932)
- «Гуляй Волга» (роман), 1932
издавались и переиздавались огромными тиражами. Наступила известность и даже громкая слава.
В 1934 году Артём Весёлый приехал в Самару на встречу с местными писателями и читателями, которая проходила в Санатории водников. В дружеской обстановке обсуждались произведения молодых литераторов, прославленный писатель отвечал на вопросы. Пройдет совсем немного времени и часть поклонников Артёма Весёлого будет в спешке избавляться от его книг и совместных фотографий, а часть окажется с ним в следственном изоляторе НКВД.
Репрессии начались осенью 1937 года после ареста по ложному обвинению сотрудника газеты «Средневолжский комсомолец» Льва Правдина, который якобы должен был к первомайской демонстрации приехать в Москву, пройти с демонстрантами мимо мавзолея и бросить на трибуны букет цветов с замаскированной внутри бомбой, чтобы убить Вячеслава Михайловича Молотова. В «раскрытой» чекистами «писательской террористической организации» Артёма Весёлого объявили руководителем, поскольку он был другом Льва Правдина и самым старшим по возрасту (ему уже было почти 40 лет). Затем террористами были признаны писатели Виктор Багров, Влас Иванов-Паймен, Арсений Рутько, Иосиф Машбиц-Веров, и самый молодой из них - Лев Финк.
Артем Веселый был арестован 20 октября 1937 года. После рассмотрения членами «тройки» дела о «террористической организации» к расстрелу приговорили его, как руководителя, а также писателя Виктора Багрова.
Сохранилось спецсообщение Н. И. Ежова И. В. Сталину о литераторе А. Весёлом:
<…> По последним агентурным данным, Артем ВЕСЕЛЫЙ тесно связан с контрреволюционно настроенным писателем БАГРОВЫМ В. К. (г. Куйбышев). Совместно с БАГРОВЫМ А. ВЕСЕЛЫЙ намеревался писать поэму, восхваляющую расстрелянных участников троцкистско-зиновьевского центра, («Гибель славных»), намечавшуюся ими к изданию за границей.
Много позже старый большевик А.Г. Емельянов рассказывал, что в марте 1938 года он находился в камере Лефортовской тюрьмы вместе с Артёмом Весёлым, которого каждую ночь уводили на допрос, и всего избитого приносили под утро. И однажды он не вернулся. Впоследствии из рассекреченного дела стало известно, что Артём Весёлый был расстрелян в апреле 1938 года.
Всего через несколько дней, 15 апреля 1938 года, по приговору «тройки» на восемь лет лагерей была осуждена его третья жена, Людмила Иосифовна Борисевич. В 1948 году под репрессии попала и первая жена Артёма Весёлого - Гитя Григорьевна Лукацкая. В 1949 году как члены семьи врага народа были арестованы его дочери от первого брака - Заяра и Гайра, получившие по пять лет лагерей.
В 1956 году Н.И. Кочкуров (Артём Весёлый) решением Верховного суда СССР был посмертно реабилитирован. Реабилитировали также и всех его родственников.
Из романа Артёма Весёлого "Россия, кровью умытая":
«Пути-дороженьки расейские, ни конца вам нет, ни краю… Ходить не исходить, радоваться не нарадоваться. Заворожили вы сердце моё бродяжье, юное, как огонь. Приплясывая, бежит сердце в дали радошные, омывают его воды русских рек и морей, ветры сердцу песни поют. Любы мне и светлые кольца весёлых озёр, и развалы ленивых степей, и задумчивая прохлада тёмных лесов, и поля, пылающие ржаными пожарами. Любы зимы, перекрытые лютыми морозами, любы и весны, разматывающие яростные шелка. И когда-нибудь у придорожного костра, слушая цветную русскую песню, легко встречу свой последний смертный час».
Интересно, что в интернете можно найти много читательских отзывов на роман «Россия, кровью умытая», причём исключительно положительных. Многие отмечают необычность слога и непредвзятость повествования, называют лучшим романом о гражданской войне. В одном комментарии была рассказана вот такая история: «Очень давно я был на творческом вечере писателя Юрия Бондарева и запомнил его слова: «В русской литературе по настоящему великими являются три произведения «Война и мир», «Жизнь Клима Самгина» и «Россия, кровью умытая» Артёма Весёлого.
Спасибо за прочтение. Делитесь своим мнением в комментариях. Татьяна.
При написании статьи были использованы следующие материалы:
Сайт Артём Весёлый- Книги, жизнь, эпоха
Самарские филологи приоткрыли тайны жизни и творчества писателя Артема Веселого. Рамблер.Новости
