Ветер свистел над длинными рядами надгробий, выглядывавших из-под снега. Будто те, кто покоится под ними, тянутся к свету, желая хоть одним глазком увидеть мир живых. Метель заносила дороги, стучала в окна дома, что примыкал ограде, выкрашенной в нелепый зеленый цвет.
Согнувшись, чтобы удержаться на ногах и спрятать глаза от снега, прикрывая рукой замерзший нос, Борис продирался сквозь бурю к дому на окраине города.
Вот уже и первый подъезд. Деревянная дверь болтается, жалобно хлопает, ветер дергает её, то открывая, то закрывая. А за ней черный провал, пропахший кошками, гнилыми досками и табачным дымом. Мужчина поднялся на второй этаж по скрипучим ступеням, свернул к двери, обитой дерматином. Маленькие мебельные гвоздики натянули обивку ромбами. Замызганный звонок торчал, прикрученный к стене, краска с которой облезла, обнажив старые слои.
Борис нажал на кнопку, брезгливо вытер палец об одежду и отшатнулся, когда дверь внезапно приоткрылась, хотя звонка он не услышал. Из квартиры показался сморщенный, как гнилая картошка, старческий нос. И пахло оттуда так же скверно. В другой раз он непременно сбежал бы из такого поганого места. Но не теперь.
- Проходи, - проскрипела старуха, и её нос снова скрылся из виду.
Мужчина открыл дверь и вошел. Старые обои кое-где отклеились, и углы, покрытые пылью, свисали вниз. Даже в полумраке легко угадывались беспорядок и грязь.
- Что смотришь? – рявкнула старуха. – Все силы на вас уходят. Некогда порядки наводить. Ко мне ради простых вопросов не приходят. Садись.
Борис сел на стул.
- Я не знаю, как обычно такое делается…
- Молчи, - перебил старуха. – Духи говорят.
Она ловко достала из кучи сваленных кастрюль небольшой тряпочный мешочек и опрокинула содержимое на стол. Бобы запрыгали по поверхности, упали замысловатым узором.
- Ну-ну. Изменила. Давно уже ходила к нему. И ребеночка не от тебя носит.
- Я знаю. Она сама сказала. Потому и пришел.
- Но ведь сомневался, хе-хе, - осклабилась старуха, обнажив десны и несколько уцелевших зубов. - Да-да, бегала к нему у тебя за спиной. Когда говорила, что пошла к сестре или подруге, когда задерживалась на работе, когда «ходила по магазинам». Но ты давно раскрыл её маленькую гадкую тайну. Так почему же теперь хочешь сжить её со свету?
- Я думал, что она образумится. Вернется и покается. Думал, она ошиблась, запуталась. Что это он её приворожил, обманул! А потом застал их в своей постели. Не помню, как схватил нож. Очнулся, когда она передо мной выскочила и про ребенка кричать начала. Защищала своего хахаля. Готова была за него жизнь отдать. А ведь это я её из грязи вытащил! Из пьющей семьи выдернул, отмыл, оплатил образование. Любил её. Когда слегла, утку выносил, мыл своими руками, выходил её... И как она отплатила?
- Хе-хе-хе, - снова рассмеялась старуха. – Да, ты пришел по адресу. Я помогу извести и её, и его, и их нерождённое дитя. Только цена будет высока.
- Я отдам любые деньги, - сказал мужчина. Руки его отчего-то тряслись. – Она всё равно отберет у меня квартиру и машину. Я всё записывал на неё.
- Одними деньгами за такое не расплатишься.
- Я отдам, что угодно. Что ещё нужно?
- Твоя жизнь! Ты уйдешь первым в страшных мучениях. Твой дух станем проводником для них. Перейдя на ту сторону, ты сам уведешь их за собой одного за другим.
- Я готов.
- Тогда выбирай, кто будет первым.
- Он.
- А потом?
- Ребенок к тому времени уже родится?
- Да. Девочка увидит этот свет и получит имя.
- Тогда пусть живет подольше. Я хочу, чтобы она выкормила её, выучила. Чтобы поняла, что потеряет…
***
Саша сидела на скамейке и рыдала. Жизнь её была кончена. Ноготь на мизинце почернел и отвалился, а на безымянном уже появилось темное пятно.
Когда от неизвестной болезни стал гаснуть её отец, мать тронулась умом. Начала пить, ходить во сне по дому с открытыми глазами, но будто не видя, где находится. Потом и вовсе стала нести всякий бред о проклятье, о том, что жить им всем осталось недолго… И однажды Саша решила спросить мать об этих снах. И уж лучше бы не спрашивала. Ещё несколько месяцев жила бы в счастливом неведении.
Саша вспомнила тот день. Мама жарила на кухне оладьи.
- Ты снова во сне ходила. И опять говорила.
Мать неаккуратно вылила тесто на сковороду, масло брызнуло ей на палец. Она ойкнула, включила кран и сунула руку под воду.
- Да? Ну ты не слушай мою болтовню.
- Странно, что ты всё время говоришь одно и то же. Про какое-то проклятье. Что нам всем конец. Что, если ты видишь во сне будущее?
- Не говори ерунды, - рявкнула мать так внезапно, что Саша начала икать. – Иди займись своими делами.
Саша помотала головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность. На дерево над ней прилетела птица и села прямо над девушкой.
«Совсем как в день, когда не стало отца», - подумала Саша. «Тогда воробей врезался в стекло. А потом позвонили из больницы. А после мама снова выпила и…»
- Сашка, Сашка, поди сюда, я заплету тебе волосы.
- Мама, не надо, - ответила девушка. Она не любила видеть мать в таком состоянии. Саше было жаль родительницу и ужасно хотелось ей чем-то помочь, но к своим шестнадцати она уже поняла, что нельзя спасти того, кто не хочет быть спасен.
Но мать так горько разрыдалась, что сердце дочери не выдержало. Она подошла. Погладила по волосам.
- Он теперь в лучшем мире, мам. Не плачь.
Но истерика только усилилась.
- Ты не понимаешь! Он нас проклял! Мы все так и уйдем за ним! Себя не пожалел! И зачем я только вышла за него, - кричала женщина, обливаясь слезами.
Лицо её опухло, прическа растрепалась.
- Кто проклял? Папа?
Мать вдруг перестала рыдать, подняла на дочь совершенно осмысленные глаза. От этого зрелища Саше стало так жутко, что она с трудом заставила себя остаться на месте, а не убежать к себе в комнату.
- Нет. Коля был хорошим человеком. Он бы никогда так не поступил. Никогда. Это сделал мой первый муж. Он злился на меня. Не хотел отпускать. У него есть родственница. Троюродная бабка по матери. Её вся семья боялась. Она делала черные дела. Поклонялась своим богам. Все знали. Говорили, что если она за работу берется, то это билет в один конец. Я знаю, что он к ней ездил. А когда вернулся, начал гнить. Мне было жалко его. Я пришла к нему, чтобы проститься. Но он рассмеялся мне в лицо и рассказал, как проклял нас всех. Пообещал, что сначала не станет Коли, а потом тебя, ну а когда моя жизнь будет разрушена, заберет меня. Я не поверила ему. Но посмотри на мои руки.
Саша присмотрелась. Темные пятна на ладонях и пальцах. Девушку затошнило. На ногте её мизинца было точно такое же пятно.
- Где живет эта бабка? Я поеду к ней и попрошу, чтобы она всё отменила.
- Не смей! Не смей к ней ездить. Я тебе её адрес не скажу! Хочешь, чтобы она с тобой то же самое сделала?
- Мама, ты же сама сказала, что мы и так обречены. Дай мне адрес!
Женщина всхлипнула.
- Это в старой части города. Дом у погоста…
