Арина Петропавловская - о моде 50 - 60-х годов, с которой она познакомилась благодаря бабушке и дедушке.
Бабушкин и дедушкин дресс-код
При жизни моих бабушки и дедушки, выражения «дресс-код» в нашей среде ещё не было. Как куда одеваться чаще всего решал сам человек. Правда, сказывалось влияние социальной группы и зачастую профессии. Они оба были учителями. Работники школы получали вполне терпимые зарплаты, не то, что сейчас. На эти деньги можно было жить, ездить по стране, откладывать на сберкнижку, а потом рассчитывать на хорошие пенсии. Зарплат их я не помню, а по старости они получали 90 рублей - бабушка, и 132 рубля - дед. Так что после войны, когда жизнь стала налаживаться, они могли добротно и со вкусом одеваться.
Я ничего не понимаю в моде. Для меня все это на уровне «нравится» - «не нравится». Но благодаря жизни с двумя людьми преклонных лет я помню старые ткани и на вид, и на ощупь. И могу оценить их качество. Очень хочется сказать: «Сейчас таких не делают». Но боюсь попасть в неловкое положение. А вдруг всё же где-то их до сих пор производят?
Конечно, первыми меня сражали названия. Бостон. Габардин. Панбархат. Креп. Креп-сатин. Креп-жоржет. Крепдешин. Атлас с рисунком. Муар шелковый. Пике. Репс. Трогательное дедушкино слово «сарпинка». Крученный шелк. А сколько других, забытых мной!
Бостоновый костюм
Бостоновый мужской костюм. В музыкальном смысле сравнить можно только с гимном! Цвета тёмные, других не помню. Может просто не встречала. По фигуре, при хорошем портном, садились как влитые. Мужчины выглядели в них респектабельно, подтянуто, аккуратно. Крой мне тоже нравился. Детали основательные, никакой мелочёвки. Уж воротник так воротник. Уж если двубортный - то сидит как мундир на царском генерале. И плечевая зона шилась так, что все казались плечистыми богатырями. Не помню, чтобы под локтями, или под коленями образовывались бы жалкие складочки, материал этому совершенно не способствовал. После правильной утюжки выглядели, как только из витрины.
Мы с бабушкой любовались дедом, когда, приодевшись, он отбывал на партсобрание или по другим делам, требующим представительности. Хорош был, строг и импозантен до поздней старости.
Как-то, в восьмидесятых, увидела я на витрине ателье ткань с биркой «Бостон». Потрогала, погладила. Не то! Это выглядело, как незаконнорожденное дитя аристократа - и похоже, и имя фамильное, а что-то не то. Бастард.
Габардиновый плащ
Габардиновые плащи. Пожалуй, это вальс. Из шелковистого на ощупь, плотного, пластичного материала, можно было шить и строгие мужские, и изумительно женственные женские. Здесь спектр цветов был побольше, чем в «бостонах». От жемчужно-серого до чёрного. От кремового до коричневого. Были и зелёные, и синие. Никакого сопливого блеска - матовое, приглушённое, очень сдержанное отсвечивание, приглашающее вглядеться и любоваться. Такую ткань хотелось гладить ладонями, они плыли по ней, ни за что цепляясь, плавно, но не скользя. Помню мужские плащи «реглан» и другие, более мужественного «звучания», с широкими военными отворотами воротников.
Дамские габардиновые верхние вещи шились затейливо, сильно в талию, с несколькими парами вытачек, с расширенным длинным низом. Они превращали женский силуэт в статуэтку.
Ботильоны и ботики
Часто носили что-то вроде современных ботильонов. Или чёрные высокие резиновые ботики на пуговках-кнопках с полым высоким каблуком. Это чтобы хорошие туфельки не пачкать на грязных улицах.
У моей мамы в начале 1960-х были чёрные замшевые ботильончики. На высоком каблучке, с центральным от носочка до лодыжки швом, красиво расходящимся буквой «V», с кожаным лаковым шнурком бантиком в самом уголке этой буквы. Мама их почему-то не носила, они валялись в стенном шкафу. Время от времени я примеряла эту красоту на свою ногу. Всё ждала, когда станут впору, мечтала. Но поносить их так и не удалось. За одно лето мои ноги так выросли, что мигом перемахнули мамин размер.
Шляпки-шарфики-перчатки
К плащам и ботильонам очень шли аккуратные дамские шляпки, небольшие, часто украшенные вуалетками, вуальками "с мушкой"(это когда в месте пересечений клеточек вуалевой сетки сидели мелкие выпуклые точечки - "мушки"). Чаще всего такие шляпки делались из нежного шелковистого на ощупь тоненького фетра. В комплект к сказочным головным уборам добавлялись нежные полупрозрачные шарфики пастельных цветов.
Еще был котиковый черный меховой берет и черная же «таблетка», не такая мелкая, как современные, а повыше. И то и другое носилось в холода с белой оренбургской «паутинкой» - тонким вязаным на спицах ажурным платком. Его можно было надевать как поверх головного убора, так и под него. «Под барыню» - так называла этот стиль бабушка.
А ещё милые дамы 50 - 60-х годов носили перчатки - и осенние, и летние. Особенно мне нравились перчатки состоящие из двух частей - из кожи и плотного гипюра. Верхняя (тыльная) сторона ладони была одета в кружево, внутренняя - в лайковую шелковистую кожу. Очень женственно: с одной стороны тайна, а с другой - её разгадка. Летние перчатки были или сетчатые, что сражало меня наповал, или шероховато-гипюровыми.
Перелицовка
С исчезновением качественных тканей, почти исчезло из нашего обихода слово «перелицовка». А бабушкины знакомые портнихи, охотно брались за такое дело. Перелицовывать бостон и габардин, имело полный смысл - обратная сторона ткани выглядела прекрасно. От очень долгой носки ткань, конечно, тратилась, тускнела. И тогда костюм или плащ, который был в ходу десять, или более лет пороли по швам, стирали куски, хорошенько отпаривали при глажке с обратной стороны и смотрели, что можно сделать. А сделать можно было новую вещь. И только придирчивые знатоки видели, что ткань пошла на второй, а бывало и на третий срок службы.
Именно так мне была сшита «тройка», вошедшая в моду в конце 1960-х годов. Из старого дедова костюма путем перелицовки и выкраивания получился двубортный жакет мундирного типа - с металлическими пуговицами, погончиками, накладными фигурно простроченными карманами. Чудо, что за вещь! К нему - юбка с фасонным врезным мыском подола. Мысок был деталью красивой, редкой, но вынужденной, иначе не выкроились бы ещё и узкие брючки. Получилась «тройка» только потому, что заботливыми бабушкиными руками был отложен кусок, оставшийся при шитье ещё дедова костюма. Я очень долго, попеременно носила этот жакет-мундирчик, то с юбкой, то с брюками. Горя и хлопот с этим нарядом не знала, надо было лишь хорошо проглаживать их через влажную тряпку.
4 бабушкиных платья и халат цвета ночи
Сколько помню бабушку в школе, столько помню и четыре её платья. Им сносу не было. Чёрное, тёмно-вишнёвое, коричневое и бутылочно-зелёное.
Креп-сатины. Лицевая сторона приятно шероховатая, мягкая, шелковистая, а изнаночная - атласного, очень сдержанного, сияния. Прелестные платья шили, комбинируя обе стороны.
У бабушки было черное креп-сатиновое платье. Учительское. Матовое, рукав три четверти с отворотом; под горлом, в вырезе, широкая вставка из застроченных узких складок-плиссе атласной изнанки материи. Платье украшалось брошью. Выигрышней всего смотрелась белая на черном основании костяная камея с женской головкой.
Ещё для уроков было тёмно-вишнёвое платье «английской шерсти». Не знаю, насчёт «английской», но выглядело оно очень достойно. Это платье часто дополнялось «германскими» белыми, шелкового репса воротничками с гипюровой отделкой. Их привез бабушке из Германии работавший там ее старший сын Андрей.
На коричневом платье бабушка носила золотую - тонкой изогнутой ленточкой — изящную брошь с тремя дымчатыми топазами. Из приданного дедушкиной матери.
Зелёное, плотного гладкого материала, было по фасону больше похожее на плащ, а по материи - на габардин. И оттенялось как плащ – лимонным прозрачным шарфиком. Шарфик этот до сих пор лежит у меня.
Был у бабушки и тяжёлый длинный атласный халат. Она надевала его после ванны. Тёмно-синий, цветом в ночь, с белыми, голубоватыми и розоватыми цветами. На ощупь атлас был очень плотным. Что-то подобное, стало продаваться сейчас на разномастных «черкизонах». Но подойдёшь поближе, потрогаешь, приглядишься, и поймёшь - никакого сравнения. Полы не спадают складками, а морщатся и ёжатся, шёлк колючий, ломкий. Ладонью ведёшь, ткань цепляется и трещит. Такое лишь молодёжь, по величине здоровья себя не жалеющая, может носить.
Воланы, рюши, сборочки
Еще из тех времен помню летние платья. Сплошное страстное танго. Торжество крепдешина. Цветы и букеты. Листья и овалы. Цвет лета - яркость и пестрота. Цвет весны - понежнее. Цвет осени - бежевый с коричневым. Воланы, рюши, сборочки... Платья изо льна с вышивкой болгарским крестиком. Невероятно красивые на строгих спортивных модницах.
Панбархат бабушка носить не решалась. В шкафу долго лежал отрез. Синий, шелковый, полупрозрачный, по нему бархатные прихотливо раскиданные цветы, то ли розы, то ли астры. Я забиралась руками в шкаф, тайно гладила «Панбархата» ладонью, как котёнка. Пару раз, маленькой, навёртывала его на себя перед зеркалом. Потом он куда-то пропал. Наверное, бабушка подарила его более уверенной в себе леди. Ну и правильно. Ни её, ни себя я в таком платье не представляла. Но красивый был, чертяка.
Зимний трансформер
Средь праздника тканей угнетали меня только зимние драп и сукно. Они были настолько монументальны, что я понимала - если когда-нибудь бабушка с дедушкой надумают шить мне зимнее пальто, оно непременно доживет и до моей внучки. Слава Богу, обошлось.
Правда, тонкий суконный платок у меня всё-таки появился. Бабушка подарила. Зелёненький, с бахромой, вытрепанной из материи самого платка. Я подкладывала под него маленькую фланелевую пелёнку, для тепла, скрепляла у подбородка брошкой, получалась матрёшка. Мне нравилось. Если платок надоедал, брала у деда коричневую, плотной скрипучей кожи ушанку, подбитую бело-бежевым бараньим мехом. Тепло. Надёжно. Уши наверх, уши завязать, уши заломить по бокам. Здорово. Настоящий трансформер.
По невеликим деньгам и из практичности очень ценились моими стариками два меха. Мутон и каракуль. Носились долго, вида не теряли, грели неплохо, особенно первый. Мутон - хорошо выделанная овчинка. Шубки шились в основном чёрные и золотисто-коричневые, один раз я видела даже белую. Бабушка полжизни мечтала купить эту красоту - себе чёрную, а мне коричневую. А каракуль, чёрный, серебристо-серый и рыжевато-шоколадный был. Дед, в основном, любил тёмные цвета, а супруге к новому зимнему пальто покупал шкурки на воротник и манжеты посветлее и понаряднее.
Мечта о двух юбках
- Запомни, Ира, новой одежды не бывает без старой. Чтобы у тебя была новая юбка, надо иметь и постарее. Тогда сохранишь дольше.
В детстве я этого не понимала. Хотелось всегда ходить «новенькой», хотелось немедленно стащить с себя старое, раскрутить над головой и с криком: «В тряпки!» - выкинуть. И только в своём молодом замужестве, выносившись до полунищеты, я, с ужасом разглядывая последнюю юбку, шила, подштопывала, чтобы хоть как-то продлить ей жизнь. Главной мечтой тогда стало обладание двумя юбками - «новой и постарее».
Высшего образования на тот момент у меня ещё не было. Работала я в конструкторском бюро на смешной должности «ученик-чертёжник», получала 60 рублей: 30 в аванс, 30 - в получку. Муж Михаил после мореходки в том же КБ имел больше – 90. Вот и жили «по деньгам».
Что ещё?
У бабушки были даже фильдеперсовые и фильдекосовые чулки, по тем временам уже редкость и ретро. Шёлковые на ощупь, телесного цвета, они очень хорошо сидели на ноге, делали её изящной. С каких времён они хранились, не знаю. Даже я походила в них в старших классах школы.
Помню китайский веер из сандалового сладко пахнущего дерева и летний китайский зонтик, весь из тонких планочек и разрисованного шёлка. Разберёшь и откроешь – сплошной шелк, соберёшь и закроешь – сплошные полоски бамбука. Забавные, прямо руки чешутся повозиться с ними!
Так мне всё это помнится. Может быть, я где-то была неточна. Но это просто мои детские, подростковые и юношеские ощущения от вещей и тканей тех времён. Я совсем не специалист, скорее идеалистка и созерцательница.
Еще рассказы автора: