«Не надо брызгать слюной, я только что из химчистки» - эта шикарная фраза прозвучала в ленте «Чёрный принц», входившей в советскую криминальную трилогию о полковнике Зорине. Массовый зритель более помнит первую её часть – ленту «Возвращение Святого Луки», однако нас привлекла вторая, как раз упомянутый выше «Чёрный принц».
Кинокартину сознательно сделали черно-белой, дабы усилить впечатление «старого кино» (слово «нуар» ещё не было в ходу). Более того ассоциации вполне предсказуемы и понятны. Зрителю предлагалась советская версия «комиссара Мегре».
С этим образом очень убедительно и даже блистательно справился Всеволод Санаев. Прямо по Станиславскому «веришь» в мудрость и жизненный опыт этого персонажа, ведущего дело неспешно, иногда даже с человеческим пониманием.
Сама история вполне предсказуема, ибо вам подсказок оставили великое множество: и на афише фильма, и в его названии. Кинокартина интересна «аспектами». Ограбление квартиры простого инженера, совершенное прямо-таки в стиле гангстерского налёта, интересует зрителя меньше всего.
Куда более примечательны разнообразные «детальки», которые были драматически безукоризненно воплощены на экране разными актерами. Например, некогда купеческий сын Яков Пузырин, а «ныне» заведующий женской баней на пенсии, в манерах коего даже в 70-ые читается, что он – «из бывших».
У него даже оговорки иронично понятные: «А потом пришёл гегемон и всё пошло прахом». И спохватывается, ах как такое можно говорить полковнику милиции…. А тот в ответ отмахивается, мол, дело прошлое. И никакой идеологической заунывности про «узурпаторов».
Но самый блестящий персонаж - это «барыга» Даник (сокращенное от Даниил). Мало того, что игра вызывает эстетический восторг, он просто сыплет фразами, достойными Ильфа и Петрова: «Понимаю, ХХ век - поток информации», «Память - это лучшее, что у меня есть, а вот с почками плоховато», «Он сидит так высоко, что из его окон виден Магадан», «Когда он сказал, сколько это стоит - у меня волосы завились без парикмахера».
Именно он на очной ставке говорит сакраментальную фразу про «химчистку», которую адресовал товароведу Мытникову. Тот, судя по всему, «матёрый цеховик», но играет под «мелкого хорька». Что интересно, эту категорию стали «прижимать» уже при Андропове, а фильм вышёл в самый расцвет брежневских времен, когда о «цеховиках» никто и слыхом не слыхивал. Хотя это слово в фильме так и не употребили.
Если говорить о собственно криминальной тайне, связанной с похищением алмаза, то она выглядит несколько вычурно в части желания налётчиков подставить вставшего на путь исправления Тимофея Ямцова.
Ведь если бы не бутылка с липовыми отпечатками, то и не было бы никаких зацепок. А без оных не выйти ни на «Жабу», ни на «Хряка» (это такие прозвища у рецидивистов). Хотя тогда и сюжета бы не было. А потом простим это небольшое упущение. В конце концов, могли уголовники перемудрить? Примеров тому из реальной жизни множество.
А схожесть Зорина с Мегре подчеркивается ещё принципиальной фразой, мол, нет у меня никого метода. Что в данном случае не совсем так - методичность работы у главного героя никто не отменял. Равно как человечность.
И ещё одно интересное наблюдение. Все негативные и неоднозначные персонажи норовят в фильме попить чая. А это уже сегодня не совсем понятная многим аллюзия к пренебрежительной фразе: «Гонять чайки» - то есть бездельничать (обычно в служебное время)