На следующее утро она и завтрак успела до работы приготовить, ей это было не в тягость. Ей даже приятно было ему угодить, Тимофей Алексеевич был чем-то похож на ее отца, а отца она очень любила. Дедом он был только маленькому Матвейке, поэтому она решила, что будет звать его только по имени отчеству. Накормив их обоих, так как Матвей поднимался рано, почти вместе с дедом, Анна пошла на работу счастливая и умиротворенная. О той панике, какую она испытала вчера, она уже забыла, а сейчас, в пути на работу, она твердила себе, что об Антоне она никогда больше не вспомнит.
И ей казалось, что больше для счастья ей ничего и не надо, к тому же рядом был надежный, как гранит, Тимофей Алексеевич, ведь Анна уже воспринимала его, как отца. А еще счастливой ее делал маленький вездесущий Матвейка, которому она непременно будет отдавать не только свою любовь, но и все свободное время, чтобы заниматься с ним, учить его всему, что он должен обязательно знать.
И потекли летние денечки, загруженные домашней работой на кухне и в огороде, которую она знала, и совсем не боялась. Матвей пока сам учил Анну: то подведет ее к водопроводному крану и покажет, что его надо открутить, и потом к грядке с огурцами, а через некоторое время заставляет перенести шланг в другую грядку. Частенько он берет ковшик и идет на грядку с клубникой, но ему самому туда нельзя, дед не разрешает. И он зовет Аню, которая и собирает ему клубничку.
А еще у Матвея есть самая главная работа: сидеть в определенный день и в определенное время у дедушкиного телефона, только сидеть и слушать, когда он зазвонит. Услышав же звонок, он должен громко, очень громко кричать “деда, деда”. Он знает, что это звонит отец, и сидит ждет своей очереди. Когда Тимофей Алексеевич заканчивает беседу с сыном, то передает телефон внуку и тот с удивлением вслушивается в ласковый голос отца из-за этого непонятного предмета, который в другое время ему брать было нельзя.
Анну удивляло и то, что Матвей в свои 2 года и 2 месяца четко знал слова “нет” и “нельзя”. Дедово воспитание было жестким, но справедливым. И день ото дня она все больше и больше привязывалась к этим двум мужчинам: большому и маленькому.
Однажды вечером в калитку зашла женщина, видно ровесница хозяина дома, Анна решила, что это родственница Тимофея Алексеевича, но она ошиблась.
– Здравствуйте, я бабушка Матвейки, – сказала гостья, – зовут меня Любовь Егоровна, хочу с вами познакомиться, думаю вам Тимофей рассказал о его матери и о том, какое несчастье в нашей семье произошло. И вот мы теперь нянчимся с дочерью, как с ребенком. А на внука, к стыду своему, у меня времени не хватает, ведь к себе его не возьмешь, мы не хотим, чтобы он ее такой видел, мы надеемся, что она выздоровеет. Ходить сюда с дедом просто некогда, ведь у нас еще и домашние дела, – виновато произнесла женщина целую речь.
Тут из дома выбежал Матвей и кинулся к ней.
– Бабуя, бабуя пришла, – закричал он. Видно было, что он рад ей.
Да и бабушка повеселела. Анна представила, как ей тяжело дома. Как медик она понимала, что женщина не может даже расслабиться, так как больная взрослая дочь требует постоянного внимания. Матвейка может долгое время играть с кубиками, а потом долго сидеть над блюдцем клубникой, и тогда Анна без проблем за это время успевала приготовить обед. Она понимала, что Любовь Егоровна тратит на обед гораздо больше времени, так как отвлекается на здоровую физически дочь, которая не отвечает за свои безрассудные поступки.
И она продолжила разговор:
– Может быть вам определить ее в психоневрологический диспансер?
– Что вы, меня не поймут, как можно?
– Почему? Ведь там лечат, это же не тюрьма, это тоже медицинское учреждение. Хотя бы на время поместите, ведь вы себя не жалеете, подумайте об этом. Я ведь медик, правда просто медсестра и с такими больными не работала, но мой вам совет: подумайте, и ничего зазорного в этом нет, а хотите, Любовь Егоровна, я буду приводить вам Матвея, а вы будете с ним общаться. Я же в это время буду приглядывать за вашей дочерью. У Анны почему-то язык не повернулся сказать “за его мамой”.
– Давайте попробуем, а Тимофей согласится?
– Я попытаюсь его убедить.
А через несколько дней они пошли в гости, втроем, Тимофей Алексеевич все же не решился отпустить их одних.
– Ты худенькая, слабая. Ты не справишься, если вдруг произойдет что-то непредвиденное, – категорично заявил он.
– Но я не думаю,что мама Матвея может представлять для кого-то опасность, по-моему вы не правы, – говорила ему перед выходом из дома Анна.
Но он все равно пошел с ними.
И вот они в гостях. Тимофей Алексеевич, как пришел, так сразу отправился с Любовью Егоровной и Матвейкой в конец огорода, там что-то случилось с водопроводом. Потом Любовь Егоровна отвела ее в комнату дочери и снова ушла в огород к деду Тимофею. Дочь сидела в кресле уставившись в окно. Она никак не отреагировала на их появление, хотя Аня видела, как женщина вздрогнула, значит знала, что они зашли. Подойдя ближе, Анна увидела миловидную девушку, но какую-то неухоженную. На ней было платье балахоном и стрижка напоминала мужскую.
– Видно дед Тимофей стриг, – подумала она.
Увидев Анну, она стала одергивать платье, и взяла с подоконника расческу, но видно забыла, что с ней надо делать. В ее глазах она увидела страх.
– Почему она боится, ее что бьют? Не похоже, мама у нее очень приятная женщина, правда отца ее в данный момент дома нет.
Аня была один на один с Галей, так звали девушку. Она подошла ближе и взяла ее руку в свои.
– Я иногда буду приходить к тебе в гости, можно?
Та ответила не сразу, но говорить ничего не стала, только кивнула головой.
– А сейчас расслабься, а то твоя рука очень напряжена, я тебя не обижу, я работаю медсестрой, и хочу тебе помочь. Анна гладила ее руку и с Гали постепенно спадало напряжение.
– Постарайся улыбнуться, знаешь, Галя, мне недавно помогли, очень помогли. И я хочу сделать все, что могу, чтобы тебе стало лучше.
Анна улыбнулась и снова начала гладить руку, и вскоре почувствовала, что та спокойно сидит перед ней. Анне никогда не приходилось иметь дело с такими пациентами: на практике она была в детской больнице, сейчас работает в поликлинике. Ей казалось, что вот так, беседуя с Галей, она может добиться ее доверия. И она стала рассказывать о том, как они в детстве ходили в лес за ягодами, рассказывала о своей Литвиновке, внимательно вглядываясь в глаза Гали.
– Жаль, что я совсем не знаю этого направления медицины, только азы, – подумала Анна, – ей почему-то казалось, что Галю надо переодеть, этот балахон ей совсем не нравился.
– Неужели ей одеть нечего?
И она спросила:
– А где твои платья?
Та сразу ей ответила:
– Там, – и показала на комод.
Анна выдвинула один из ящиков, там лежали ее платья:
– Нет, там даже не платья, – подумала она, – там лежит прошлая жизнь этой молодой женщины.
Анна начала по одному доставать их и с восторгом разглядывать, исподволь подглядывая на их хозяйку. Она видела, как загорелись ее глаза. Достав все пять платьев, что там лежали, Аня спросила:
– Какое наденешь?
И та сразу выбрала платье в голубой горошек, оно и Ане понравилось больше остальных.
– Переодевайся, я отвернусь.
Через минуту она повернулась к Гале, та стояла перед зеркалом и грустно смотрела на себя.
– Ах, какая ты красавица, – воскликнула Анна, – а если перестанешь хмуриться и улыбнешься, то будешь еще краше.
И она закружила ее, взяв за обе руки. Потом, остановившись, сказала:
– Меня Анной зовут, я квартирантка у Тимофея Алексеевича, поняла?
Но та молчала. Аня растерялась:
– Да, мои эксперименты – это не лечение, надо просто мне углубиться в эту тему. Взять учебники в нашей библиотеке и самостоятельно посмотреть, а потом заставить Любовь Егоровну активно лечить дочь, а то Галя может поверить в то, что ничего не поможет, решит, что к прежней жизни она уже не сможет вернуться.
Об этом она и сказала Любови Егоровне, когда та снова зашла в дом:
– Не может такого быть, чтобы все было так безнадежно. А скажите муж вам помогает?
– Только по хозяйству, он почему-то вызывает у нее страх.
– А остальные мужчины?
– Про остальных не знаю, она же за пределы дома не выходит.
– Зовите сюда Тимофея Алексеевича, а сами оставайтесь с Матвейкой.
Через минуту дед Тимофей вошел в комнату.
– Улыбайтесь, Тимофей Алексеевич, – сказала Анна, внимательно наблюдая за Галей.
А та уже стояла в напряжении, и снова в ее глазах появился страх, панический страх. Она даже отошла на несколько шагов назад к окну, словно собираясь выпрыгнуть из него.
– Уходите тихо прошептала Анна, быстрее уходите, – тот недоуменно пожал плечами и вышел.
– Они оба ей знакомы и отец и дед Тимофей, но она их боится, – рассуждала Анна, – а что же будет, когда она увидит незнакомого мужчину? Уверена, будет паника, будет страх. Может первый муж ее бил?
Анна снова взяла Галю за руки, они были вялые, безжизненные. А глаза, наполненные слезами, тоже были какие-то пустые. Она обняла Галю и сказала:
– Мне пора уходить, но я еще приду, можно?
– Галя кивнула и на губах у нее появилось полуулыбка, как будто она хотела, но боялась улыбнуться по-настоящему.
Анна вышла из дома Тимофей Алексеевич и Матвейка уже ждали ее:
– Ну пошли домой!
– Вы идите, а я вас сейчас догоню.
Повернувшись к хозяйке она сказала:
– Прошу вас, пожалуйста, пусть платья Галины не лежат в комоде, пусть она их носит.
– Зачем, кто на нее смотреть будет? – недоуменно спросила Любовь Егоровна.
– Она сама, ведь Галя женщина, красивая женщина, – улыбаясь сказала Анна и побежала догонять своих мужчин.
С этого дня в ее жизни появилась цель – сделать все возможное, чтобы вылечить Галю, вылечить от того страха, что так поработил ее. И Анна по вечерам, уложив Матвейку спать, садилась за учебники с дедом Тимофеем, которого тоже приохотила к этому делу. И Анна с интересом читала ему вслух то, что по ее мнению относилось к болезни Гали.
Чуть позже, уже кое-что поняв, она сходила к Гале домой вечером, когда дома был ее отец, она хотела посмотреть реакцию женщины на отца. И Анна убедилась в том, что она реагировала на него так же, как и на Тимофея Алексеевича, она не видела в нем отца, а видела только мужчину, который может обидеть ее в любую минуту. Анна ушла с головой в Галину проблему и очень жалела, что не поступила в медуниверситет. А между тем не только Любовь Егоровна, но и отец Гали стали замечать перемены в дочери, перемены к лучшему.
– Найдите частного психиатра, запишитесь на консультацию, может быть он вам назначит другое лечение. А я ей не помощник, я слишком мало знаю. Я только могу подбодрить ее. Галя со мной уже разговаривает, а то ведь только головой кивала. А сейчас хоть однозначно, но все же отвечает на мои вопросы.
Кончилось лето, потом подошла к концу осень. И вот уже все жили в ожидании Нового Года . За лето Матвей вытянулся, и начал внятно говорить, и почти всегда “р” выговаривал правильно. Анна, радуясь за парня, теперь при разговоре с отцом включала им громкую связь, и внук с дедом очень долго рассказывали тому свои нехитрые новости.
Жду ваших отзывов, мои многоуважаемые читатели! Будьте здоровы и счастливы!
А также читайте и другие мои рассказы:
Пришло время любить