Иногда приходится встречать мнения, в которых собеседники отмечают низкую результативность подводных лодок советского флота как на Балтике, так и на Черном море. Отчасти в этом есть своя правда и логика, и это часто отмечается в ряде источниках, цифры есть цифры. Но они не всегда учитывают условия, в которых приходилось действовать советским подводникам в годы войны, а также то, что активность морских коммуникаций противника и состав его ВМС существенно отличался от других ТВД Второй мировой. Часто забывают и тот факт, что определенный период времени советские ПЛ были задействованы для выполнения иных задач, кроме борьбы на коммуникациях, и данная статья (в основе которой материал П.В.Боженко), как раз об этом.
Советский подводный флот в предвоенное время вышел на первое место в мире по количеству кораблей. По официальным данным, к началу Великой Отечественной войны Советский Союз располагал 212 (по другим данным - 211) подводными лодками: 15 — на Северном флоте, 69 — на Балтийском, 47 — на Черноморском и 81 — на Тихоокеанском. Для сравнения, флот Германии к 1 сентября 1939 года располагал 57 подводными лодками, флот Великобритании насчитывал 69 субмарин. Правда надо учитывать, что термин "предвоенный" - для СССР, Германии и Великобритании разный. К началу Великой Отечественной войны эти страны, особенно Германия существенно нарастила свою подводную мощь, но вопрос здесь не об этом. Важно другое - в составе Черноморского флота находилось 47 подводных лодок разных типов, входившие в две бригады подводных лодок, в принципе не мало, но как оказалось - недостаточно.
Однако стремясь максимально увеличить количество подводных лодок командование флоту не удалось достичь высокого уровня подготовки командиров и их экипажей, вопросам тактики использования подводных сил должного внимания не уделялось, а о применении подводных лодок в транспортных целях не задумывался никто, хотя исторические прецеденты были.
В Первую Мировую войну немцы многократно перебрасывали на подлодках оружие и снаряжение в Северную Африку, и даже построили минный заградитель UC-20 типа UCIII в транспортном варианте. Этот минный заградитель в 1917 году вышел из Киля, прошел через Ла-Манш и направился в южную часть Марокко, доставив туда около 20 тонн снаряжения и военного имущества (в том числе четыре вьючные пушки и пять пулеметов) и нескольких пассажиров. Завершил свой 55-суточный поход немецкий минзаг в австрийской ВМБ Пола, куда прошел через Гибралтарский пролив по Средиземному морю.
В германском флоте были и транспортные лодки специальной постройки, самая известная - немецкая "торговая" (транспортная) подводная лодка "Дойчланд", которая была специально построена в 1916 году с целью обойти британскую морскую блокаду и осуществлять поставки сырья, оборудования и материалов из (в) США морем. Парадоксально, что после двух рейсов в США лодка была переоборудована в подводный крейсер U-155.
Имелся опыт транспортных операций с применением подводных лодок и в русском флоте. Например, уже во время гражданской воины подводная лодка «Тюлень» врангелевского флота в 1920 году совершила несколько походов к кавказскому побережью с оружием и боеприпасами.
В ходе боевых действий 1941-1945 годов советские субмарины выполнили около сотни походов, которые в той или иной степени можно назвать транспортными. Однако за исключением Черного моря это были отдельные эпизоды. Зато операция по снабжению блокированного Севастополя грузами, доставляемыми на подлодках, оказались настолько важной, что в конце мая - начале июня 1942 года субмарины отзывались прямо с позиций у берегов противника. В этот период почти все корабли 1 и 2 бригад подводных лодок были брошены на подмогу Севастополю.
Однако в первый раз подводный транспорт пришел в Севастополь еще зимой 1941 года. Это явилось результатом стечения ряда обстоятельств. В конце декабря 1941 года из-за интенсивной деятельности авиации Севастопольского оборонительного района (СОР) при отражении второго штурма сложилась критическая ситуация с авиационными боеприпасами. Причем самыми эффективными и наиболее дефицитными оказались не бомбы, а реактивные снаряды. Снабжение Севастополя шло из Новороссийска, куда и отправили срочную телеграмму. В тот момент туда пришел после трудного похода минный заградитель Л-6. Офицеров отпустили на берег. Штурман А.Г.Маркелов вспоминает, что когда он ложился спать, погода была нормальная, а когда его разбудили он не разу понял, что творится на улице. Задула знаменитая новороссийская бора и надводные корабли ушли штормовать в море.
У Лесной пристани осталась одинокая Л-6. К тому же многие надводные корабли оказались задействованными в Керченско-Феодосийской десантной операции. В итоге за неимением другого транспортного средства выбор пал на минзаг. К причалу подъехали грузовики и экипаж своими силами начал грузить ящики с реактивными снарядами. Всего их взяли на борт 8,5 т (по другим данным - 8 т). Ветер дул с такой силой, что для того чтобы оторваться от пристав, пришлось дать полный ход дизелями.
28 декабря субмарина пришла в Севастополь, совершив переход при сильном шторме. Интересно, что разгрузившись, субмарина подвергла артобстрелу позиции противника, израсходовав 17 100-мм снарядов. Затем, успешно выполнив задачу, «Л-6» вечером 28 декабря прибыла в Новороссийск, откуда через шесть дней вышла для разведки района Алушты, где в ночи на 5 и на 6 января 1942 года осуществляла навигационное обеспечение кораблей Черноморского флота в ходе проведения Керченско-Феодосийской десантной операции.
К транспортным в определенной мере можно отнести поход Щ-216, 6 марта 1942 г. она вернулась в Туапсе из похода и почти без отдыха ее послали в Севастополь с оперативными документами штаба флота. К месту назначения Щ-216 прибыла 10 марта. Трудно сказать точно, что за срочные были документы, которые нельзя отправить самолетом вероятнее всего это материал по секретной связи, который рискованно отправлять по воздуху. Главное, опыт не остался забыт.
Ко времени третьего штурма Севастополя немцы значительно уплотнили морскую блокаду главной базы. Привлекли летчиков, имеющих опыт войны на море, немецкие и итальянские торпедные катера, итальянские сверхмалые подводные лодки (о действиях СМПЛ- в отдельной статье, опубликованной ранее). Отражение летнего наступления вызвало резкое увеличение расхода боеприпасов всякого рода.
Походы советских надводных кораблей натолкнулись на яростное сопротивление пикировочной авиации и торпедоносцев, причем опытные пилоты довольно успешно поражали точечные цели, какими являлись корабли. После гибели транспорта «Сванетия» - 17 апреля, с которым ушло на дно около тысячи раненых, стало ясно, что путь в Севастополь стал для надводных кораблей слишком опасен.
20 апреля Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов приказал все перевозки людей и грузов из кавказских портов в Севастополь осуществлять только на боевых кораблях с обязательным охранением и прикрытием воздуха. Быстроходные транспорты посылать только в случае крайней необходимости. В 20х числах апреля командующий флотом адмирал Ф.Октябрьский прибыл в Новороссийск, где обсуждал с командиром базы капитаном 1 ранга Н.В.Холостяковым возможности снабжения города подводными лодками. Как опытный моряк, в прошлом командир бригады подводных лодок на Тихом океана. Холостяков подтвердил принципиальную возможность транспортных рейсов. Грузоподьемность большой субмарины была оценена в 70-80 т компактных грузов.
Для справки: 29 марта 1942 года «Сванетия» в охранении лидера «Ташкент» , а также ЭМ «Незаможник» и «Шаумян» доставила из Новороссийска в Севастополь 570 человек (две маршевые роты), 36 т боезапаса, 740 автоматов ППШ, 86 т боезапаса для авиации флота, 160 т взрывчатки для Приморской армии, 7 тонн детонаторов, 346 тонн продовольствия и 50 тонн фуража. То есть только груза - 685 т!
После этого 29 апреля приказом командующего флотом была создана специальная комиссия для технических и хозяйственных расчетов перевозки материалов на лодках. При отъезде из Новороссийска Октябрьский приказал поставить на линию снабжения пять больших подводных лодок 1-й бригады (типа Д и Л). В первые дни мая Холостяков лично встретил на Лесной пристани Новороссийска первую лодку Д-4, а затем и Л-4 капитан-лейтенанта Е.П.Полякова.
С лодки сняли все торпеды кроме двух в носовых аппаратах, оставили минимальный запас топлива, воды, снарядов из расчета на 6 суток. Планировалось снять и одну группу аккумуляторных батарей, но потом от этого отказались. Чуть позже пришел второй «грузовик» - Л-4. Основная номенклатура грузов - боеприпасы, продовольствие, авиабензин.
В начале мая к перевозкам привлекли большие лодки Д-4, Л-4, Л-5, Л-23, к концу мая - С-31 и С-32, а с начала июня - Л-24. С середины месяца «грузовиками» стали практически все лодки Щ и даже М. Для руководства перевозками создали специальный штаб, находящийся на плавбазе «Очаков» в Новороссийске. В него вошли начальник отдела подводного плавания штаба флота капитан 1 ранга А.В.Крестовский и оба командира бригад подлодок П.И.Болтунов и М.Г.Соловьев. В перевозках участвовали 25 подлодок, однако общее число субмарин, побывавших в Севастополе больше, так как необходимо учитывать одно обстоятельство.
Для справки: Очаков» (1896 год, 1.273 тонны) – бывший товаропассажирский пароход, с 1935 года – учебный корабль, с 28 апреля 1938 года плавбаза подводных сил ЧФ. Плавбаза учебного дивизиона ПЛ ЧФ (1941), впоследствии использовалась в качестве плавбазы торпедных катеров и отопителя.
Из Севастополя базирующиеся там подводные лодки ушли вместе с остальными кораблями в ноябре 1941 г. Весной 1942 года несколько малых лодок М-35, М-117, М-118, А-2, А-4 снова вернулись в Севастополь. Они выполняли в основном разведывательные походы к нашим портам, захваченным противником.
Так, М-35 ходила к Евпатории 3-6 и 13-20 мая, подводная лодка А-2 обследовала район Одессы 7-22 мая, некоторые из лодок в середине июня также привлекались к снабжению Севастополя, но в мае они использовались по своему прямому назначению.
Именно они открыли счет подводным кораблям, поврежденным в боях за этот город. 27 мая А-2 во время напета повреждена авиабомбой и ушла на длительный ремонт. В Севастополь с грузом А-2 могла прийти только в июле.
29 мая М-117 настолько тяжело повреждена упавшей в 2-3 м
крупной бомбой, что потребовался аварийный ремонт в течение нескольких дней, чтобы субмарина смогла дойти до Новороссийска, а оттуда на Кавказ в капитальный ремонт, которым длился более полутора месяцев. М-117 так и не смогла принять участие в снабжении города.
До конца мая немецкое противодействие ограничивалось бомбовыми ударами по Севастополю и засадами поплавковых торпедоносцев, поджидающих лодки в море у баз. Все внимание вражеской авиации и торпедных катеров было приковано к надводным кораблям, идущим с запасами в город.
Первой в город 9 мая 1942 года пришла Д-4. До 31 мая подводные лодки разгружались в Южной бухте у пристаней Телефонной, Интернациональной и опреснительной станции. Сама по себе операция разгрузки была весьма трудоемка, каждый «закуток» лодки был загружен, например, консервы возили даже в пустых топливных цистернах и торпедных аппаратах.
Так на Д-4 электрик Головко смог разгрузить цистерну за шесть часов непрерывной работы. Старшина группы торпедистов Л-4 Сулименко изобрел специальное приспособление, заменившее несколько человек и сократившее процесс разгрузки торпедных аппаратов в 5 раз.
С 24 мая интенсивность обстрелов резко возросла и с 1 июня место разгрузки перенесли в Камышевую, Казачью и Стрелецкую бухты, а в самом конце ближе к мысу Фиолент в район береговой батареи № 35. Причал там начали строить только в декабре 1941 г., очень хорошо замаскировали и все разгрузочные работы вели только ночью, днем с воздуха создавалось полное впечатление, что причал разрушен и не используется.
Помимо противодействия врага большую сложность составляли навигационные условия. В мае месяце в районе Севастополя довольно часто бывают туманы, а поход в такой ситуации через свои минные поля чреват осложнениями. 14 мая на своих минах погиб эсминец "Дзержинский", 15-16 мая из-за очень густого тумана в Севастополь не могли войти лидер «Ташкент» и подлодки Д-4, Л-4, М-117, М-118, две последние возвращались с позиции, а две первые совершали второй грузовой рейс в Севастополь с 113 тоннами продовольствия. Им пришлось ждать до 17 мая входа в базу.
В начале июня командующий флотом отдал директиву о мерах снабжения Севастополя, в пункте 3 говорилось «Усилить снабжение Севастопольского оборонительного района за счет перевозок на подводных лодках». К этому времени возникла крайняя необходимость перевозки подлодках авиационного и автомобильного бензина. Его возили в междубортных цистернах, лодки снабжались дополнительными сальниками на цистерны, прокладки пропитывались зеленым мылом, ставили заглушки на клапаны, притирали тщательно кингстоны и т.д.
5 июля Л-23 и Л-24 пошли в очередной рейс, взяв на борт 85 т боеприпасов, 50 т продовольствия и 40 т бензина. Потребность в боеприпасах составляла 580-600 т в сутки, в среднем в город доставлялось 180-200 т. Таким образом нехватка боеприпасов становилась все более ощутимой, командование флота делало, что могло, но, например, 13 июня в море вышла всего одна лодка, поэтому 14 июня Нарком ВМФ отдал приказ принять все меры по снабжению города, используя все корабли включительно, сняв с позиции у берегов противника. На следующий день 15 июня в Севастополь впервые с грузом пришли две «малютки» - М-33 и М-111. Начали возить на «малютках» и бензин, причем торпеды не брали совсем.
Обстрелы гавани становились все более ожесточенными, лодкам
приходилось, не успевая разгрузиться пережидать на грунте. Большие и средние лодки как-то выходили из этой ситуации, однако для «малюток» перевозка бензина была слишком рискована. Широко известна эпопея лодки М-32, где заснул от паров бензина весь экипаж, и лодку спас старшина Н.К.Пустовойтенко.
Зато менее известно, что иногда лодки, не успев разгрузиться, откачивали бензин за борт, чтобы избежать повторения истории М-32. В течение 20-23 июня кроме М-32, произошел взрыв бензина на М-60 при приеме топлива с танкера в Новороссийске, М-33 вернули с дороги в Новороссийск, бензин откачали, но на следующий день его пары все-таки взорвались.
По интернет-источникам, история с М-60 вообще удивительна! В Новороссийске на субмарину уже были загружены мины, противотанковые патроны и мясные консервы общим весом 7 тонн. И вот, днем 22 июня 1942 года, когда подводная лодка с танкера «Передовик» принимала бензин в цистерну № 4 для доставки его в Севастополь, на субмарине произошел взрыв его паров от искры рубильника. Из рубочного люка вырвался большой столб пламени с густым черным дымом. Из центрального поста выскочили сильно обгоревшие люди, которые по приказу командира сразу бросились в воду. В этот момент старший техник-лейтенант А.П. Кокин вместе со старшиной группы электриков Глебовым, кинулись во второй отсек, где уже горели два ящика с минами, и выбросили их за борт. В результате аварии во II и IV отсеках взрывной волной продавило палубный настил, обгорела деревянная обшивка и получил повреждения ряд приборов и механизмов. Только благодаря самоотверженным и правильным действиям личного состава, пожар, возникший среди ящиков с минометными минами, был своевременно потушен. Из экипажа подводной лодки 6 человек получили ожоги различной степени тяжести. В итоге лодку отправили в ремонт в Очамчиру, а не в Севастополь.
К 26 июня Л-4 стояла на погрузке в Новороссийске и едва не сгорела. Удифферентовывая лодку, часть бензина откачали за борт и он воспламенился от искры двигателя, проходящего мимо катера. Лодку спас мичман И.С.Перов, срочно давший дифферент на нос и смывший горящий бензин с ящиков с боеприпасами, которые быстро сбросит за борт (по данным П.В.Боженко).
Как на стоявшей под погрузке подводной лодке можно "дать дифферент"? Затопить носовую балластную цистерну?
По другим данным, начавшийся пожар грозил перекинуться на носовую надстройку субмарины, где находились ящики с боеприпасами. К счастью, благодаря правильным и решительным действиям членов экипажа в главе с боцманом И.С. Перовым, ящики с боеприпасами были выброшены в воду, пожар был быстро потушен без жертв среди личного состава (1 человек получил легкие ожоги) и серьезного материального ущерба (лишь на надстройке обгорела краска). На другой день 27 июня Л-4 снова смогла выйти в море, и никакого "дифферента" вроде как и не было.
Кроме опасностей «внутренних», лодки подстерегали опасности «внешние» - все усиливающееся противодействие противника.
Выполняя упомянутую директиву наркома, командующий ЧФ начал отправлять в Севастополь все больше лодок. 15-16 июня ушли Щ-215, Щ-212, Л-24, А-4, Л-23, М-31. На другой день пошли М-32, М-118, Л-4, Щ-214. Многие командиры старались как можно быстрее совершить поход в Севастополь и обратно, но помнили, что все-таки командуют подводной лодкой и старались скрыться с поверхности при опасности.
Однако командир С-32 капитан 3 ранга С.К.Павленко предпочитал проходить всю трассу на максимальной скорости, уклоняясь от возможных атак маневром. В одном из походов на лодку вышел в атаку торпедоносец. Его заметил только командир лодки и то после того, как он сбросил торпеду. Времени на отдачу команды уже не оставалось, Павленко прыгнул с мостика в центральный пост и успел переложить руль. Торпеда пошла вплотную по правому борту
С-32.
После этого капитан 3 ранга поседел, но продолжал ходить в Севастополь прежним способом и этому последовал капитан 3 ранга В.Я.Власов. 17 июня он вывел Щ-214 в первый транспортный рейс. Проскочив быстро до базы, субмарина выгрузила 30 т боеприпасов и 27 т бензина, вечером 19 июня лодка пошла обратно, взяв на борт раненых.
Около мыса Айтодор в 40 милях от Севастополя лодку (по данным П.В.Боженко) обнаружил стоявший без хода в засаде итальянский катер MAS-57. Он издалека засек субмарину, гремевшую дизелями «на всю катушку» и вероятно считавшую себя в безопасности очень темной южной ночью. Примерно в 22 час катер осветил цель ракетами и дал торпедный залп. Одна торпеда попала в правый борт и Щ-214 быстро ушла в воду. Спаслись только два человека, попавшие в плен.
По другим данным, Щ-214 была атакована двумя итальянскими торпедными катерами из состава 4-й флотилии – «MAS-570» и «MAS-571». Обнаружив субмарину приблизительно в 40 милях юго-восточнее мыса Айтодор (44°15'с.ш./34°30' в.д.), катера атаковали ее торпедами. Торпеда с «MAS-570» не достигла цели, зато «MAS-571» добился успеха.
Использование имеющихся лодок было очень напряженным, стоянка лодок в базе ограничивалась зачастую временем только на прием топлива, груза и срочный ремонт. Шли на всякие ухищрения, например, баки аккумуляторов наполняли вместо воды льдом, чтобы снизить их температуру. Тем не менее, несмотря на отчаянные попытки прорыва надводных кораблей и подводных лодок, количество боеприпасов в Севастополе сокращалось.
Походы продолжились..
Окончание следует.
По материалам П.В.Боженко и интернет-источников. Фотографии советских подводных лодок взяты с доступного сайта "Великая Отечественная под водой"
