Это Долли Облонская. Разве?! Ведь роман начинается с констатации того, что семья несчастлива! Но именно Долли первой появляется в повествовании, в третьем его предложении.
В чем же несчастье? Героине 33 года, из них 9 лет она в браке, вдруг узнает о неверности мужа. То есть 8 лет всё было отлично, потому что она любила супруга, с которым пятеро детей (появится и шестой). Дети для женщины - счастье, несчастье или так себе, быт и рутина?
Что же муж? Тридцатичетырехлетний, красивый, влюбчивый человек... раскаивался только в том, что не умел лучше скрыть от жены. Более того, он уверен: истощенная, состарившаяся, уже некрасивая женщина и ничем не замечательная, простая, только добрая мать семейства, по чувству справедливости должна быть снисходительна. И вообще Степан Аркадьевич думал, что жена давно догадывается, что он не верен ей, и смотрит на это сквозь пальцы.
При этом чувствовал, как почти все в доме, даже нянюшка, главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне!
Дико? Удивительно? Вовсе нет! Мужчинам его круга так и положено. Ведь невозможно сделать ее опять привлекательною и возбуждающую любовь или его сделать стариком, не способным любить. При этом он по-человечески, конечно, любил жену (вёз ей в роковой зимний вечер огромную грушу) и детей, для которых всегда были припасены гостинцы. Стиву любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность (фальшь и ложь были противны его натуре). От него исходил такой магнетизм обаяния мощной жизненной силы, что устоять было невозможно: все радовались при встрече с ним. Его вина была в том, что он не мог заставить себя отказаться от плотских удовольствий: съесть лучший обед в ресторане, преподнести любовнице дорогой подарок... При этом службой зарабатывал мало и пользовался средствами жены, медленно, но верно ведя семью к разорению.
Однако таких полно! У князя Чеченского, например, была жена и семья - и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Да что там князь - такое случалось и в венценосных союзах! Барятинскому Стива жалуется:
- Деньги нужны, жить нечем.
- Живешь же?
- Живу, но долги.
- Что ты? Много? - с соболезнованием сказал Барятинский.
- Очень много, тысяч двадцать.
Барятинский весело расхохотался.
- О, счастливый человек! - сказал он. - У меня полтора миллиона и ничего нет, и, как видишь, жить еще можно!
У Живахова было триста тысяч долгу и ни копейки за душой, и он жил же, да еще как! Графа Кривцова давно уже все отпели, а он содержал двух. Петровский прожил пять миллионов и жил всё точно так же...
И как Долли быть? Возможно ли переделать взрослого, сложившегося человека? Кто-то верит, что Стива мог бы стать другим? Ей следовало бросить мужа, которого любила, и жить, страдая, без него, видя еще и тоску детей по отцу? Так лучше? Или, оставшись, жалеть себя, чувствуя жертвой, и без конца "пилить" супруга? Это добавило бы радости?
Стива считал свою жену недалёкой (не подозревая, что дал этим точную самохарактеристику), Вронский - что она excessivement terre-a-terre (слишком прозаична). Однако именно Долли - центр и стержень семьи. Она связывает всех главных героев романа, к ней обращаются за помощью в роковые минуты жизни. Левин видит ее умные, понимающие глаза. Анна четыре раза повторяет, как рада приезду невестки, которую Вронский просил уговорить возлюбленную попросить Каренина о разводе. И Долли добивается этого! Она не поддакивает Анне, не делается ее "жилеткой". Честно говорит, что думает. Но только она не перестанет ездить к Анне, когда ту покинет даже последняя приживалка. Недалекая Долли сразу поняла причину новой привычки золовки: точно она на свою жизнь щурится, чтобы не всё видеть.
Иногда ее слова царапают и раздражают, как Левина, когда она пыталась помирить его с Кити, или Каренина. Но сказанное ею западает в душу, там идет внутренняя работа, и что-то меняется в прежнем представлении героя о жизни.
Потому что Долли, маленькая и худая, вечно озабоченная и хлопотливая, со своими костлявыми руками, есть любовь! Она любит Кити, Левина, Анну, своего отвратительного, жалкого и милого мужа... Да, именно недалекая Долли видит его насквозь!
Мужчина рождается на свет, чтобы преобразовать мир. Главное для него - дело (которым может быть и потребность "мысль разрешить"). И таких здесь немало: Константин Левин, Алексей Каренин, Сергей Кознышев, художник Михайлов... Страстно тоскует по своему поприщу, которое так хочет обрести, Алексей Вронский. Этого не желает понять Анна, чем и ставит крест на их общей судьбе. Но для Стивы служба - тягостное ярмо, лямка, которую приходится тянуть из-за денег, необходимых на физиологические радости. Такой вот человек, "неудовлетворенный желудочно"! Именно жалкий.
Но разве любить - это разложить на две кучки положительные и отрицательные качества и отдать сердце тому, у кого "положительного" больше? Муж для Долли - неудачный ребенок, единственный такой из ее детей. И она его тоже любит, потому что только это чувство наполняет существование самым драгоценным - ощущением полноты бытия, когда живешь "на всю катушку". Как же может быть несчастлив любящий человек?!
Нет, говорят многие, какое тут "счастье"? Муж проматывает семейное состояние, а она выгадывает 15 рублей, штопая себе кофточки! Но вот Долли в роскошном, безупречно устроенном, элегантном имении Вронского. Сияющая Анна, от которой исходило такое ощущение довольства, столь победительная сила! Она сразу покоряла всех! Редко заходила к крошечной дочери и даже не знала, что у той прорезались новые зубы. Вместо запланированных двух дней Долли прогостила один: в глубине сего светоносного, почти райского существования тяжело ворочалось огромное безысходное несчастье, и Дарья Александровна остро это почувствовала. Вынести даже несколько лишних часов у нее недостало сил.
Проживший на свете больше сорока знает, что ВСЁ иметь нельзя! За каждый подарок судьба предъявит счет. Но хозяин своей жизни - человек, он непрерывно делает выбор: как поступить, какое принять решение, с кем или с чем согласиться, а что отвергнуть... Всегда довольны и безмятежны лишь идиоты. Долли, преодолевая трудности, вынося обиды и даже оскорбления, хороня своих младенцев, по-настоящему счастлива. Ведь лишь женщинам дано носить, рожать и кормить малышей. Если спросить их о самых главных днях жизни, почти все назовут те, когда появились на свет их дети. И готовы "оплатить" это счастье токсикозом в беременность, болью трескающихся сосков, вечным страхом, а порой и потерей самого дорогого. Для этого на земле женщина: нести в мир любовь.
Дети Долли будут правильно воспитаны, а значит, преодолеют препятствия и невзгоды. Мальчики пробьют себе дорогу и сумеют обеспечить будущие семьи. Девочки вырастут яркими, интересными, манкими богатым внутренним содержанием, умеющими пожалеть и поддержать потерявших надежду, стать опорой. И уже их счастьем будет полна Долли - как мне кажется, любимая героиня автора этого великого произведения.
P.S. В романе три ярких женских судьбы. Восемнадцатилетняя Кити чуть не умерла из-за мужчины, который вел себя естественно для себя и даже не считал нужным задуматься, как его поступки отражаются на чужой жизни. Кити позволила другому человеку управлять собой, своими чувствами, стала от него зависимой. Но она еще очень молода, и этот урок станет для нее судьбоносным.
Анна, напротив, всех "строит". Терзает Каренина (то отвергает развод, то хочет его - и наоборот), вертит Вронским, выполняющим ее желания и капризы. Но человек не может отказаться от себя, как она требует от возлюбленного, не позволяя ему "отвлекаться" от нее - найти ДЕЛО, без которого мужчина неполноценен. Тем более такой, каким стал в процессе жизни с ней Вронский.
Итог, к которому пришла Анна, для нее закономерен: ведь она считает, что будет счастлива, если получит то или это. То есть если кто-то или сама судьба нужное ей преподнесет. Но кому и что дала ОНА - своим детям, например?
Долли, по мнению очень многих, несчастна. Действительно, измены мужа, его отстраненность от забот и потребностей семьи, унизительная бедность, тревога за будущность детей при отсутствии нужных средств... Но разве Долли ощущает себя обделенной жизнью? Вот зачем написан роман: счастье только внутри самого человека и только от него зависит. От него - не от других. В этом истинная свобода: в "самостоянье человека". Долли такая. Такими воспитает и детей.
