— Алексей Михайлович, сегодня в три у нас совещание по квартальному отчету, — голос секретарши звенел, как натянутая струна. — Вы успеете вернуться из Новосибирска?
— Конечно, Лидия Петровна. Самолет приземляется в двенадцать тридцать. К трем буду как штык.
Алексей Михайлович отключил телефон и устало потер переносицу. Утро вползало в квартиру, как неуверенный гость, робко касаясь лучами задернутых штор. Рядом сопела Алеся. Теплая, сонная, родная. И такая же чужая, как и та, другая женщина, что ждала его в Москве.
Десять лет. Десять лет виртуозной лжи и изворотливых оправданий. Десять лет двойной жизни, похожей на хождение по канату над пропастью. Сотни придуманных командировок. Сотни несуществующих встреч. Тысячи пряников для детей — и всё ради того, чтобы не делать выбор. Не разрушать. Не причинять боль.
Алексей беззвучно встал с постели. Сын спал в соседней комнате — вылитый отец, даже во сне хмурит брови точно так же. Мальчишке уже девять. А дочери от первого брака — восемнадцать. Оксана. Умница. Гордость. И его самый страшный судья.
Вчерашний разговор с дочерью впивался в память осколками разбитого стекла:
— Пап, а кто такая Алеся? И почему она пишет тебе: «Мы с Кириллом скучаем»?
Мир остановился. Воздух застыл в легких, будто загустевший цемент. Взгляд дочери через монитор — пронзительный, требовательный — вспарывал многолетний кокон лжи единым движением.
— Где ты... — начал Алексей, но осекся, понимая бессмысленность вопроса.
— Твой телефон разрядился, пришло уведомление на планшет, — сухо ответила Оксана. — Так кто она?
Алексей посмотрел на дочь. Впервые за много лет без маски заботливого отца и примерного мужа. Просто усталый человек, загнавший себя в угол.
— Сядь, Оксана. Нам нужно поговорить.
Но разговора не получилось. Дочь выслушала первые несколько фраз, побелела как полотно и выбежала из комнаты. Хлопок двери прозвучал как выстрел.
Ночь прошла без сна. Впервые за десять лет Алексей понял, что больше не может. Не может врать. Изворачиваться. Помнить, какой версией какой женщине объяснял свое отсутствие. Устал разрываться между двумя городами. Семьями. Жизнями, превращаясь в бледную тень самого себя.
Утро застало его с готовым решением, твердым как камень. Пора заканчивать этот фарс. Подать на развод. Сбросить ярмо лжи, даже если честность обрушит на него лавину боли и презрения.
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось имя жены — Наталья. Алексей глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду.
— Да, дорогая?
— У Оксаны что-то случилось. Она рыдала всю ночь, но ничего не говорит... Ты не знаешь, в чем дело? — голос Натальи звучал встревоженно.
Время притворства истекло.
***
— Нам нужно поговорить, — вернувшись домой заявил Алексей. Слова повисли в воздухе тяжелым свинцом.
Наталья замерла у окна. Сквозь тонкую занавеску пробивался последний луч заходящего солнца, окрашивая ее силуэт в медный цвет. Семнадцать лет брака научили ее распознавать оттенки его голоса. Этот тон не предвещал ничего хорошего.
— Что-то случилось на работе? — спросила не оборачиваясь. — Сокращения?
— Дело не в работе. — Алексей сцепил пальцы в замок так крепко, что побелели костяшки. — Оксана нашла сообщение... от другой женщины.
Наталья медленно повернулась. Лицо ее, всегда оживленное, застыло неподвижной маской.
— Я тебя слушаю, — с пугающим спокойствием посмотрела на мужа.
— У меня есть другая семья. В Новосибирске. Женщина и ребенок. Сын. Ему девять.
Наталья не перебивала. Каждое слово Алексея падало в тишину комнаты, как камень в глубокий колодец. Только легкая дрожь пальцев выдавала бурю, бушевавшую внутри.
— Десять лет? Все эти командировки...
— Да.
— И ты решил сказать только потому, что Оксана узнала? — голос Натальи взлетел вверх, как пойманная в силки птица.
— Я собирался...
— Не лги! — Наталья почти выкрикнула эти слова. — Хотя бы сейчас не лги мне!
Оксана выскользнула из своей комнаты, привлеченная шумом. Бледное лицо, покрасневшие от слез глаза. Лицо девушки резко повзрослевшей за сутки.
— Оксана, иди к себе, — попросил Алексей.
— Нет, пусть останется, — отрезала Наталья. — Раз уж у нас семейное собрание правды.
Оксана прислонилась к дверному косяку. Обхватила себя руками, словно замерзла.
— Я подаю на развод, — выдохнул Алексей. — Я устал врать. И тебе. Ей. Детям и самому себе.
— И с кем ты собираешься остаться? — в голосе Натальи звенели острые льдинки.
— Ни с кем. Вернее... Не знаю. Мне нужно разобраться.
Наталья горько рассмеялась:
— Десять лет не мог разобраться, а теперь вдруг решил?
Оксана шагнула вперед:
— А он? Этот мальчик... мой брат? Он знает обо мне?
Алексей покачал головой:
— Нет. Кирилл думает, что я бизнесмен. Постоянно мотаюсь между городами. Что у меня никого нет, кроме них.
— Точно так же, как я думала, что у тебя никого нет, кроме нас, — тихо сказала Наталья.
В кармане Алексея ожил телефон. На экране высветилось сообщение от Алеси:
— Кирилл сегодня забил первый гол. Жаль, что тебя не было рядом.
Наталья перехватила его взгляд:
— Иди. Беги к своей второй семье. Только не думай, что сможешь вернуться, будто ничего не произошло.
— Я никуда не бегу, — устало ответил Алексей. — Хочу прекратить эту ложь. Послезавтра возвращаюсь в Новосибирск. Алеся тоже должна узнать правду.
Оксана подошла к отцу вплотную. В восемнадцать лет она была почти одного роста с ним.
— Я поеду с тобой, — твердо сказала девушка.
— Исключено.
— Я имею право увидеть своего брата!
Алексей посмотрел на дочь новыми глазами. Когда она успела стать такой решительной? Такой взрослой?
— Сначала я должен поговорить с Алесей. Потом... потом мы решим, как быть дальше.
Наталья опустилась на диван и закрыла лицо руками:
— Десять лет... Десять лет жизни... Как фарс. Как дешевая мелодрама.
— Виноват. Перед всеми вами. И я не прошу прощения. Просто хочу все закончить. Честно.
***
Алексей стоял в центре съемной квартиры на шестнадцатом этаже новосибирской высотки. Серое небо давило на плечи. Звенела тишина. Нарушалась лишь тиканьем часов — тех самых, что Алеся подарила ему на пятилетие их отношений.
— Чтобы ты не опаздывал к нам, — сказала она тогда.
Дверной звонок разорвал тишину. Не звонок — приговор.
— Сюрприз! — Алеся стояла на пороге, держа за руку Кирилла. — Мы решили тебя встретить! Ты же писал, что прилетаешь сегодня.
Мальчик бросился к отцу, обхватил коленями. Темные волосы — точь-в-точь как у Алексея в детстве. И ямочки на щеках — от матери.
— Пап, я гол забил! Такой! — Кирилл широко развел руки, показывая масштаб своего достижения. — Прямо в девятку!
Алексей обнял сына. Возможно, в последний раз как ни в чем не бывало. Мысль обожгла изнутри.
— Молодец, чемпион.
Алеся чутко уловила фальшь в его голосе.
— Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, — Алексей взглянул на сына. — Кирилл, включи приставку, поиграй немного. А мы с мамой на кухне посидим.
Глаза Алеси, всегда такие доверчивые, наполнились тревогой.
— Кирюш, иди в свою комнату. Поставь «Майнкрафт», только звук убавь.
Когда дверь за мальчиком закрылась, Алеся опустилась на стул:
— У тебя проблемы? На работе? Со здоровьем?
— У меня есть жена, — слова вырвались резко, как выстрел. — И дочь. В Москве.
Алеся не шелохнулась. Только пальцы, сжимающие край стола, побелели.
— Ты женат?
— Да.
— И все это время... все десять лет... ты жил с ней?
— Я жил с вами обеими.
Алеся замолчала. Алексей стал сомневаться, слышала ли она его ответ. Наконец спросила:
— А дочь... сколько ей?
— Восемнадцать. Оксана.
— Старше нашего Кирилла... — Алеся горько усмехнулась. — Значит, ты изменял ей со мной, а не мне с ней.
— Я никому не хотел делать больно.
— А как же сейчас? — в голосе Алеси прорезалась сталь. — Решил, что самое время?
За дверью послышался шорох. Кирилл. Алексей понизил голос:
— Оксана обнаружила твое сообщение. Наталья теперь знает всё. Я подаю на развод.
— И собираешься остаться с нами? — Алеся заглянула ему в глаза с такой пронзительной надеждой, что Алексею стало физически больно.
— Я... — он запнулся. — Я не знаю.
Алеся закрыла лицо руками. Плечи задрожали, но плакала она беззвучно.
— Как ты мог? — прошептала она. — Как ты мог так поступить с Кириллом? Он же верит, что ты самый лучший отец. Что тебя просто забирает работа.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Кирилл, сжимая в руках игровой джойстик.
— Мам, ты чего плачешь? — перевёл настороженный взгляд на отца. — Что случилось?
Звонок в дверь раздался оглушительно. словно выстрел. Алексей вздрогнул. Он никого не ждал.
— Я открою, — Алеся поднялась, вытирая слезы.
На пороге стояла высокая девушка. Светлые волосы собраны в небрежный хвост, припухшие глаза выдавали бессонную ночь. За спиной маячила Наталья — бледная, напряженная.
— Оксана?! — Алексей шагнул вперед. — Что вы здесь делаете?
— Ты правда думал, что я останусь дома? — Оксана шагнула в квартиру, не дожидаясь приглашения. — После всего, что узнала?
Алеся переводила взгляд с незнакомки на Алексея:
— Это твоя...
— Дочь, — закончила Оксана. — Я его дочь. А вы, наверное, Алеся?
Кирилл выглянул из-за спины матери:
— Папа, кто эти люди?
Пять человек застыли в прихожей крошечной квартиры. Две женщины, двое детей и он. Человек, связавший их всех в один узел, который теперь невозможно ни развязать, ни разрубить.
Наталья наконец нарушила тишину:
— Нам нужно всем поговорить. Все десять лет ты говорил за нас. Решал за нас. Врал за нас. Теперь наша очередь.
Кирилл непонимающе смотрел на чужих людей в их доме. На заплаканную мать. На отца, вдруг ставшего каким-то маленьким и потерянным.
— Это твоя работа, да? — спросил он, и детский голос прозвучал пронзительно в звенящей тишине. — Из-за нее ты всегда уезжаешь от нас?
***
Весна пришла в город поздно в этом году. Алексей сидел на скамейке в небольшом сквере и наблюдал, как Кирилл с серьезным видом что-то объяснял Оксане, размахивая руками. Девушка улыбалась, наклонившись к младшему брату. Эта улыбка — единственное, что связывало сейчас Алексея с дочерью.
Полгода прошло с того дня в Новосибирске. Полгода, перевернувшие всю его жизнь.
— Они неплохо ладят, — Наталья опустилась на скамейку. Вроде и рядом, но соблюдая дистанцию — не только физическую.
— Да. Это... хорошо.
Разговоры с бывшей женой теперь всегда были как ходьба по минному полю. Осторожные, выверенные фразы. Ни шагу в сторону.
— Алеся не приехала? — спросила Наталья, глядя на детей.
— Работает. График изменился.
На самом деле Алеся просто не хотела его видеть. После развода она переехала с Кириллом в Красноярск к родителям. Алексей видел сына раз в месяц, забирая его на выходные. Иногда к ним присоединялась Оксана — по собственной инициативе.
— Спасибо, что привезла Оксану, — Алексей украдкой взглянул на профиль бывшей жены. Осунулась. Постарела. И все равно — красивая.
— Это была ее идея, — Наталья поправила шарф. — Она хотела увидеть брата.
После того разговора в Новосибирске дети сблизились удивительно быстро. Кирилл, переживший первый шок, теперь гордился старшей сестрой. Оксана взяла на себя роль защитницы мальчика — от пересудов, от обид, от собственной растерянности.
— Как твоя новая работа? — спросила Наталья.
— Нормально. Платят меньше, но и командировок нет.
Алексей устроился в небольшую компанию с офисом в спальном районе Москвы. Снимал однокомнатную квартиру неподалеку. Половину зарплаты отдавал на алименты — Наталье для дочери и Алесе для сына. Иногда писал программы на фрилансе по ночам, чтобы свести концы с концами.
Кирилл что-то крикнул, и Оксана рассмеялась. Подхватила брата на руки и покружила его.
— Она выросла прекрасным человеком, — тихо сказал Алексей. — И это только твоя заслуга.
Наталья ничего не ответила. Она смотрела на детей, щурясь на весеннем солнце.
— Ты... как ты сама? — неловко спросил Алексей.
— Живу, — коротко ответила она. — Работаю. В мае едем с Оксаной в Питер: хочет поступать в университет там.
— Питер... далеко.
— Да.
И в этом коротком «да» Алексей услышал все, что она не сказала:
— Далеко от тебя. От твоей лжи. От прошлого, которое ты разрушил.
К скамейке подбежал запыхавшийся Кирилл:
— Пап, Оксана говорит, что в зоопарке детенышей тигра привезли! Мы пойдем?
Алексей посмотрел на бывшую жену:
— Если Наталья Андреевна не против...
— Конечно, идите, — Наталья слабо улыбнулась. — У меня все равно встреча через час.
Оксана подошла к матери:
— Ты правда не пойдешь?
— В другой раз, солнышко.
Алексей знал, что другого раза не будет. Наталья избегала совместных прогулок — слишком больно было изображать дружную семью.
— Тогда я отвезу Оксану вечером, — сказал он.
Наталья кивнула и, поцеловав дочь в щеку, быстро пошла по аллее. Спина прямая, шаг уверенный. Только сумку прижимала к себе слишком крепко. Старый жест, выдававший волнение.
— Пойдемте уже! — Кирилл дернул отца за рукав. — Тигрята ждут!
В зоопарке было многолюдно. Кирилл, взбудораженный посещением, носился от вольера к вольеру. Оксана следовала за ним, изредка бросая взгляды на отца.
— Он очень на тебя похож, — сказала, когда Кирилл отвлекся на мороженое.
— Знаю.
— Мама сказала, ты им квартиру купил. В Красноярске.
— Это меньшее, что я мог сделать.
Оксана помолчала, а потом неожиданно спросила:
— Ты счастлив, пап?
Алексей растерялся. За полгода никто не задавал ему этого вопроса.
— Я... не знаю. Наверное, нет. Но так правильно.
— Правильно — это не всегда счастливо, да?
— Да, малыш. Не всегда.
Оксана вздохнула:
— Я поступаю в Питер. Ты знаешь?
— Мама сказала.
— Буду приезжать к вам с Кириллом иногда. Если ты не против.
— Конечно, не против! — Алексей сглотнул комок в горле. — Я очень горжусь тобой. И... прости меня, если сможешь.
Оксана долго смотрела на отца, будто решаясь на что-то.
— Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить, — сказала она наконец. — Но я буду стараться. Ради Кирилла. И ради себя.
К ним подбежал мальчик с двумя рожками мороженого:
— Я вам тоже взял! Мне продавщица скидку сделала. Сказала, что у меня глаза добрые!
Алексей принял мороженое из рук сына. Маленькая радость в новой, непривычной жизни. Жизни без лжи. Без двойного дна. Без постоянного страха разоблачения.
Тяжелой, одинокой, но честной жизни.
— Спасибо, сынок.
Оксана взъерошила волосы мальчика:
— А мне нравится быть старшей сестрой.
Алексей смотрел на своих детей и думал, что, возможно, это и есть искупление — видеть, как они находят общий язык, несмотря на боль, которую он причинил им всем.
Огромное спасибо за прочтение рассказа! Очень благодарю за каждую подписку и лайк!