Ирина выложила на прилавок свежие булочки с корицей. Их аромат мгновенно растекся по всему магазину, привлекая покупателей словно магнит.
— Мария Петровна, попробуйте сегодняшние. Только из печи, — Ирина улыбнулась пожилой покупательнице, заворачивая выпечку в бумагу. — И погода сегодня радует, правда?
— Ой, Ириша, золотые руки у тебя. Спасибо, дорогая.
Дома эти руки никто не ценил. Сергей даже не заметил вчерашние пирожки. Открыл холодильник, достал пиво, плюхнулся перед телевизором. Двадцать семь лет брака сжались до трёх слов: «Не мешай футболу».
Ирина тихо вошла в квартиру. В прихожей её встретил только Васька, потёрся о ноги и требовательно мяукнул.
— Голодный? — она наклонилась погладить рыжую спину. — Сейчас покормлю.
Из комнаты доносились комментаторские возгласы и редкие восклицания Сергея. На кухонном столе — грязные тарелки с засохшими остатками яичницы. Видимо, сам готовил. Значит, опять недоволен её вчерашним ужином.
— Сергей, я принесла продукты. Будешь ужинать?
Он махнул рукой, не отрывая глаз от экрана. Через пятнадцать минут, когда она накрыла стол, он всё-таки соизволил прийти. Оглядел тарелки, поморщился.
— Опять эта твоя тушёная капуста? Светка вон мужу стейки жарит.
Ирина промолчала. Она никогда не спорила — бесполезно. Васькины жёлтые глаза смотрели на неё с кошачьим пониманием.
Утро началось как обычно. Сергей собирался на работу, громко хлопая дверцами шкафа.
— Где моя синяя рубашка? Ты что, постирать не могла?
— В шкафу слева, — тихо ответила Ирина, наливая ему чай.
Он достал рубашку, критически осмотрел воротник.
— На кого ты похожа, кстати? Хоть бы причёску сменила. Сколько можно с этой серой косичкой ходить?
Ирина машинально прикоснулась к волосам. Когда-то Сергей называл их пепельными, восхищался мягкими волнами. А теперь... Вглядывалась в зеркало, будто пыталась разглядеть ту женщину, которую муж когда-то любил. Мягкие черты лица, усталые глаза за стёклами простых очков. Ничего особенного — обычная женщина за пятьдесят.
Горечь подступила к горлу. Двадцать семь лет. Сколько борщей сварено, сколько рубашек выглажено. Вставала в пять, чтобы приготовить ему завтрак перед сменой. Накрывала праздничные столы на все его дни рождения, когда он забывал о её. Терпела вечное недовольство мужа.
— А что я получила взамен?
Мысль кольнула так остро, что Ирина даже вздрогнула. Тут же одернула себя — нельзя так думать, это эгоизм. Но обида просачивалась сквозь все преграды, которые она старательно возводила.
— Ты что, в этом старье на работу собралась? — голос мужа вернул её в реальность. Сергей стоял в дверном проеме, демонстративно осматривая жену с ног до головы.
— У тебя что, денег нет на новую кофту? Я, по-твоему, мало зарабатываю?
Вопрос был с подвохом. Скажи она «да» — начнётся скандал о неблагодарности. Скажи «нет» — упрекнет в транжирстве.
— Я просто надела удобное, — тихо ответила Ирина.
— Удобное? — фыркнул муж. — Ты как будто нарочно хочешь опозорить меня перед людьми. Чтобы все говорили:
— Смотрите, какая у Сергея жена неухоженная ходит. Весь район, небось, судачит.
Сергей подошёл к зеркалу. Придирчиво осмотрел свое отражение. Поправил воротник рубашки. Улыбнулся себе, явно довольный увиденным.
— Вот что, купи себе что-нибудь приличное наконец. С твоей-то зарплатой могла бы и постараться, — Сергей взглянул на наручные часы — подарок Ирины на юбилей. — Я сегодня задержусь. У нас с ребятами... производственное совещание.
Ирина знала, что никакого совещания нет. Будет пиво с друзьями в гаражах. Но кивнула, как всегда. Так тогда она думала. Или где-то в душе надеялась. А внутри что-то надломилось. Тоненькая трещина на хрупком стекле терпения.
Замена
В магазине Ирина преображалась. Здесь её уважали, спрашивали совета, благодарили. Знание товара, внимание к покупателям и память на их предпочтения ценились.
— Ирина Александровна, знакомьтесь, — окликнула её директор Татьяна. — Новый поставщик, договор привёз.
Мужчина стоял у входа в подсобку. Подтянутый, в светлом костюме, с аккуратной стрижкой. Не похож на обычных водителей-экспедиторов.
— Андрей Петрович, — представился он, протягивая руку. — Компания «СвежПродукт».
— Ирина, — она пожала его крепкую сухую ладонь.
Пока проверяла документы, мужчина разглядывал магазин.
— У вас здесь уютно. И выкладка грамотная.
— Спасибо, — Ирина почувствовала, как щёки неожиданно теплеют. — Стараемся для покупателей.
— И булочки пахнут восхитительно. Можно купить парочку?
— Конечно. Они действительно хороши.
Через неделю, когда Андрей привёз новую партию товара, он остановился у прилавка Ирины дольше обычного.
— Знаете, я каждый раз с нетерпением жду этот маршрут, — неожиданно сказал он. — В новый кинотеатр уже успели сходить?
— Нет, — Ирина смутилась. — Я не любитель кино.
— А зря. Там сейчас идёт французская комедия. Говорят, отличная. — Он помолчал. — Может, сходим вместе? В качестве консультации по культурному досугу.
Ирина растерялась. Когда в последний раз ей предлагали сходить в кино? Лет пятнадцать назад?
— Я... не знаю.
— Давайте в субботу? Я заеду за вами.
Тогда Ирина подумала, что еще успеет отказаться от предложения. Просто промолчала.
Вечером Сергей был непривычно возбуждён. Метался по квартире, то и дело проверял телефон. Наконец выпалил:
— Слушай, Ир... У меня важный разговор.
Она подняла глаза от книги.
— Я встретил другую женщину. Оля, из бухгалтерии, — он говорил быстро, словно заучил текст. — Молодая, веселая. Не чета тебе, деревенщина. У нас всё серьёзно. Переезжаю к ней.
Слова обрушились на Ирину подобно ледяному дождю. В груди словно образовалась пустота — холодная и звенящая. Двадцать семь лет. Половина жизни. Все эти годы — завтраки и ужины, стирка и уборка. Его простуды, когда не спала ночами, прикладывая холодные компрессы к горячему лбу. День, когда они въехали в эту квартиру — пустую, с одним матрасом на полу. Как она собирала все по крупицам, создавая уют, пока муж «делал карьеру».
«Деревенщина». Это слово вонзилось особенно глубоко. Да, она выросла в деревне. Приехала в город работать. Познакомилась с ним на танцах — молодым, улыбчивым парнем. Тогда он говорил, что любит её за простоту и искренность...
Перед глазами пронеслась их совместная жизнь — как киноплёнка на ускоренной перемотке. Сначала были счастливые кадры: свадьба. Первая совместная поездка на море. Новоселье. Потом — всё меньше улыбок, всё больше критики. И она, всегда пытающаяся угодить. Заслужить похвалу, которая почти никогда не звучала.
Ирина чувствовала, как внутри что-то крошится — последние остатки любви, которую она так бережно хранила все эти годы. И странное дело — вместо острой боли пришло онемение. Словно организм, защищаясь, отключил все чувства.
Смотрела на Сергея с неожиданным для себя спокойствием. Разглядывала выпирающий живот от пива, залысины, мешки под глазами. Искала в этом человеке того, кого когда-то любила. И не находила.
Ирина вдруг осознала, что где-то глубоко внутри давно ждала этого момента. Освобождения. Конца всему этому бесконечному унижению. Да, будет больно, будет страшно — ночью, когда останется одна. Но сейчас, глядя на самодовольное лицо человека, который так легко перечеркнул половину ее жизни, чувствовала только странное, почти пугающее спокойствие.
— Хорошо, — наконец произнесла она.
— Хорошо? — он опешил. — И всё?
— А что я должна сказать?
— Ну... не знаю. Ты не будешь плакать, просить остаться?
Ирина сняла очки, устало потерла переносицу.
— Нет, Серёжа. Не буду.
Он растерянно посмотрел на неё, будто впервые увидел. И снова растерянно повторил:
— Всё, Ирина. Ухожу. Оля молодая, весёлая, а ты... ну, ты — это ты.
Васька запрыгнул на колени Ирины, недовольно щурясь на Сергея. Кот всегда чувствовал фальшь.
Всю неделю Ирина колебалась. Десятки раз мысленно отменяла встречу, находя нелепые причины.
— Слишком старая.
— Что люди скажут?
— Может, это просто жалость с его стороны.
Но каждый раз, когда готова была позвонить и отказаться, перед глазами вставал Сергей, бросающий небрежное «деревенщина».
В пустой квартире было слишком тихо. Ирина поймала себя на том, что разговаривает с Васькой, будто с человеком. Рассказывает о прошедшем дне. Вечерами перебирала старые фотографии. Поразилась, как незаметно исчезла с её лица улыбка, как потухли глаза.
— А что, если это последний шанс? — мысль пришла внезапно, когда заваривала утренний чай. Последний шанс почувствовать себя женщиной, а не кухонной принадлежностью. Последняя возможность напомнить себе, что она живая.
Звонок Андрея в пятницу решил всё. Голос, спокойный и уверенный, без капли фальши, стал последним аргументом.
— Вы не передумали, Ирина?
— Нет, — собственная решительность удивила её. — Встретимся в шесть.
В субботу Ирина встретила Андрея у подъезда. Долго стояла перед зеркалом, не зная, что надеть. Остановилась на простом синем платье, которое давно висело в шкафу без дела.
— Вы прекрасно выглядите, — искренне сказал Андрей, протягивая небольшой букет полевых цветов.
Фильм оказался действительно смешным. Ирина не помнила, когда в последний раз так искренне смеялась. После кино гуляли по вечернему парку, разговаривали. Андрей рассказывал о своём разводе, взрослой дочери. О том, как начал всё заново в пятьдесят пять.
— Знаете, Ирина, жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на людей, которые не видят вашей ценности.
Эти слова эхом отдавались в её голове, когда вернулась домой. Пустая квартира встретила тишиной и Васькой, требовательно просящим ужин.
Следующие недели пролетели незаметно. Ирина записалась на маникюр впервые за много лет. Купила новые очки в тонкой оправе. Начала ходить на утреннюю йогу в парке.
— Что это с тобой? — удивлённо спросила коллега Наталья. — Светишься прямо.
Ирина только улыбнулась, раскладывая товар.
Андрей появлялся дважды в неделю — по работе и не только. После работы они гуляли, ходили в кафе, разговаривали обо всём на свете. Он слушал — действительно слушал, а не делал вид. В его глазах видела то, что давно забыла — интерес и уважение.
Шло собрание.
— Коллеги — громко объявила директор Татьяна на праздничном розыгрыше ко Дню города. — Победитель нашей акции и соревнования, а также обладатель путёвки в Турцию на двоих — Ирина Александровна Соколова!
Магазин взорвался аплодисментами. Ирина не могла поверить. Она никогда не выигрывала, даже в лотерейные билеты.
— Поздравляю! — Андрей обнял её, когда узнал новость. — Теперь решайте, с кем поедете.
Она посмотрела на него и неожиданно для себя сказала:
— С вами. Если захотите, конечно.
Новость о выигрыше и преображении Ирины разлетелась по всему району. И конечно, дошла до Сергея. Он появился на пороге квартиры внезапно — осунувшийся, с помятым лицом и запахом перегара.
— Ирка, открывай! Знаю, что дома!
Она впустила пока еще мужа. Спокойно посмотрела в покрасневшие глаза.
— Че это все говорят, ты на море едешь? С каким-то мужиком? — муж плюхнулся на диван, по-хозяйски закинув ноги на журнальный столик.
— С Андреем. На две недели.
— А как же... — он оглядел квартиру, будто впервые видел. — Слушай, эта Ольга... мегера оказалась. Только деньги тянет, готовить не умеет, пилит постоянно.
Ирина молчала.
— Ир, а может... всё обратно? Ну, с кем не бывает, а? — муж попытался изобразить раскаяние. — Я тут подумал, ты всё-таки хозяйственная, привычная... Путёвку эту продадим, ремонт сделаем.
Ирина поправила очки и улыбнулась:
— Серёж, у тебя на футболе замены любят?
— Конечно! Это часть игры, — оживился он, не понимая.
— Вот и в жизни так же. Ты — на скамейке запасных.
Сергей осёкся, уставившись на неё.
— Что?
— Сказала, что ты — запасной вариант. И знаешь что? Ты на поле больше не выйдешь.
Васька запрыгнул ей на колени и довольно заурчал, когда Ирина погладила его по спине.
Море оказалось именно таким, каким она представляла — бескрайним, тёплым, с оттенками от лазурного до тёмно-синего. Ирина сидела под зонтиком, наблюдая, как Андрей плывёт к берегу.
— Вода потрясающая! — опустился рядом на шезлонг, отряхивая мокрые волосы.
Ирина улыбнулась и посмотрела на горизонт. Впереди была целая жизнь — её собственная жизнь. Где она наконец-то играла главную роль.
Спасибо за ваши комментарии и подписку на канал