– Ты не думай, что я тебе изменял. Было у меня с Шуркой один раз и то до тебя. Нравилась она мне, чего уж там. Но когда её сестра сказала, что Шурка гуляет с её мужем, я понял, что она не та девушка, которая мне нужна.
– А я? – спросила Лена, прекрасно зная ответ.
– Ты – самая лучшая в мире, и я обязательно сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
Глава 38
Резко обернувшись, Шура увидела разгневанное лицо Анфисы и растерялась, но только на несколько секунд.
– А что не так, бабушка? – спросила она, сузив глаза и тем самым отчаянно напомнив Анфисе Тамару.
Что ж, кровь не водица. Шурка! Вот в ком повторились неуёмные, подлые натуры её родных бабки и прабабки. Но как же странно порой переплетаются людские судьбы. Когда-то, вот так же, как Денис и его невеста сидела она сама, Анфиса, и её любимый Сашенька. И вот так же, как Шурка сейчас, сверкала на них злыми, завистливыми глазами Тамара. Если бы только Саша не послушал лживые наветы, если бы заступился за неё…
Анфиса повернулась к Денису:
– Не ломай, парень, из-за вздорной девчонки свою судьбу и судьбу своей невесты. Если вы любите друг друга, горе и радость делите пополам. А на внучку мою зла не держите. Глупая она, вот и думает, что на чужом несчастье можно своё счастье построить.
Денис хотел ответить Анфисе, но не успел. Медленно со своего места поднялась Елена, вышла из-за стола и гордо вскинула понурившуюся было голову:
– Врёшь ты всё, Кошкина! И сколько я тебя знаю, ты всегда всем врала! Меня называешь воровкой. А ведь я не крала те деньги. Может быть, ты их взяла, если до сих пор помнишь тот случай? Я этому совсем не удивлюсь, потому что именно ты не давала мне жизни, когда мы были ещё детьми. Ты, каждый раз, когда видела, что со мной кто-нибудь начинает дружить, снова обливала меня грязью. Дразнила сорокой-воровкой, даже учителям говорила, чтобы они подальше прятали свои кошельки, потому что я пришла на урок. Это из-за тебя я ребёнком пролила столько слёз!
Елена подходила всё ближе и ближе к Шуре, но та стояла, не трогаясь с места, и только прожигала глазами свою соперницу:
– Чего же ты хочешь теперь?! – Елена стояла теперь перед ней лицом к лицу. – Чтобы я отдала тебе Дениса?! Нет! Ты его не получишь! Назло тебе мы будем жить долго в любви и согласии, назло тебе будем счастливы, как никто другой. А ты уходи! И не появляйся больше рядом с моим женихом. Я уже давно не та несчастная, забитая девочка, над которой ты издевалась. И за своё счастье буду бороться. Поняла?!
– Да? – воскликнула Шура и обеими руками оттолкнула от себя Елену. – И что же ты мне сделаешь? Убьёшь? Или потребуешь, чтобы я избавилась от ребёнка?
Денис мгновенно оказался рядом с невестой и закрыл её собой от Шуры:
– Уходи отсюда! – потребовал он. – Да! У нас всё было с тобой, но только один раз. И вот ещё что. Если ребёнок действительно мой, я отказываться от него не буду.
– Если твой? – взвизгнула Шура. – Чей же он ещё может быть?
– Германа, – спокойно вмешалась в разговор Анфиса. – Ты же живёшь с ним, ни в чём не отказываешь. Он этого и не скрывает. Зачем же тебе Денис? Для чего парню навязываешься? Жизнь ему сломать хочешь? Так я не позволю тебе этого.
Гости, словно только сейчас смогли прийти в себя и зашумели, не сдерживая ни волнения, ни возмущения отвратительным скандалом.
Шурка разъярённой коброй метнулась от Дениса и Елены к Анфисе:
– Ты что, свечку над нами держала? А? Кто тебя вообще звал сюда, ведьма старая?! Бабкой ещё мне приходишься? Да я тебя после этого ни знать, ни видеть не хочу! Как мамка моя! Она тебя всю жизнь ненавидела, и я ненавижу!
Девушка снова посмотрела на Дениса:
– А ты своего ребёнка никогда не получишь! Вырастит, так и скажу ему, чтоб он тебя, подлеца, десятой дорогой обходил! Будьте вы все прокляты!
Тут не выдержала Татьяна, мать Елены:
– Твои речи тебе же на плечи, чёртово семя! Ишь ты, выискалась невеста без места! Да тебе до моей дочери как до Колымы…
Задыхаясь от злобы, Шура быстро шла по тропинке к калитке, а в спину ей, словно камни, летела брань Татьяны.
Люба, не понимая, почему там, за столом, так все кричат, вытянула шею, чтобы хорошенько все рассмотреть и ойкнула, когда Шура, выбежав на улицу и столкнувшись с ней, едва не сбила её с ног.
– Уйди, Любка! – прикрикнула на девочку старшая сестра и торопливо пошла прочь, не обращая внимания на взгляды и перешёптывания привлечённых скандалом соседей.
Анфиса тоже направилась к выходу. Лена вернулась за стол и села, обхватив голову руками. Галина, бледная и испуганная, держалась рукой за сердце, то и дело повторяя:
– Что же это, сынок? Как же это? Что она наговорила тут?
Денис положил руку на плечо Елены:
– Пожалуйста, пойдём поговорим...
Но Татьяна ответила вместо дочери:
– О чём тут разговаривать, зятёк мой несостоявшийся? Беги, догоняй ту, которую обрюхатил. Ты ведь не собираешься свои проблемы на мою Ленку вешать? Пошли, доча, отсюда. Почище тебе жениха найдём.
Елена и в самом деле поднялась. Но вместо того, чтобы уйти, протянула руку к Денису:
– Вот мой жених и другого мне не надо. Мама! Тётя Галя! Ну что же вы? Столько всего наготовлено. Гости собрались. Неужели мы позволим этой Шурке испортить нам праздник?
– Вот это правильно! – в один голос воскликнули Виктор и Фёдор, друзья Дениса. – Ну-ка, подставляйте стаканы! Пьём до дна за здоровье жениха и невесты!
Шутки и прибаутки парней сделали своё дело, гости разговорились, и застолье снова стало праздничным и весёлым. Только поздней ночью, когда все разошлись по своим домам, Денис виновато посмотрел в глаза Елены:
– Ты не думай, что я тебе изменял. Было у меня с Шуркой один раз и то до тебя. Нравилась она мне, чего уж там. Но когда её сестра сказала, что Шурка гуляет с её мужем, я понял, что она не та девушка, которая мне нужна.
– А я? – спросила Лена, прекрасно зная ответ.
– Ты – самая лучшая в мире, и я обязательно сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
Денис немного помолчал, а потом добавил:
– Лена, только я вот, что хочу тебе сказать. Если Шурка беременна от меня, а это вполне возможно, я от ребёнка не откажусь, и всегда буду помогать ему. Он ведь не виноват, что именно так появится на свет.
Елена кивнула и тихонько вздохнула: ну почему из всех девчат Денис выбрал именно Шурку. Неужели она теперь всю жизнь будет преследовать её, и отравлять счастье, о котором Лена так мечтала...
***
«Фантомас» Данилыча догнал Анфису и Любашу уже на полпути в Касьяновку.
– Ну ты, Яковлевна, и торпеда! – воскликнул старик, когда они обе уселись в машину. – Летишь, глаза вылупила, что твоя коза! В марафонцы, что ли, готовишься? Я на своём агрегате еле догнал тебя. И девчонка вон уморилась, запыхалась как.
– Отстань, Данилыч, не до тебя, – отмахнулась от него Анфиса.
– Да что случилось-то у вас? – не понял он и посмотрел на Любашу.
А та вдруг тихонько ойкнула и прижала ладонь к губам:
– Ой, бабушка! А мы Шуркины тяпку и грабли там, у калитки оставили.
– Да пусть пропадут они пропадом вместе с Шуркой, – вырвалось у Анфисы.
– А-а-а... – протянул Данилыч. – С внучкой, значит, чего-то не поделили. Что ж, молодёжь она сейчас такая, палец в рот ей не клади. Откусит по самую шею...
До самой Касьяновки старик рассуждал о потерянном поколении, но ни Анфиса, ни Любаша не отвечали ему. Каждая из них думала о своём. Анфиса вспоминала прошлую жизнь, перебирая давние обиды, словно побитое молью и пересыпанное нафталином памяти тряпьё. Любаша радовалась, что уехала из Зари, так никого и не повстречав там.
А ещё ей очень хотелось поскорее спрятаться в доме дяди Вани, достать его карты и старую тетрадку, в которой он чертил для неё разные схемы, требуя, чтобы она запоминала те или иные комбинации. Кое-что Люба позабыла и очень обрадовалась, когда обнаружила эти записи. Вспоминая терпеливые объяснения дяди Вани, девочка сама училась картёжным играм, а ещё она оттачивала различные фокусы, которые ей нравились даже больше, чем покер, преферанс или очко.
В дурака, козла или вист Любаша могла обыграть кого угодно хотя бы потому, что в школе, на переменах, прячась со старшаками в укромном уголке, отрабатывала на них все известные ей приёмчики. В качестве выигрыша девочка принимала пирожки и булочки из школьной столовой и никогда не соглашалась на деньги. А угощение тут же ела сама и раздавала всем желающим, обязательно оставляя самый вкусный пирожок для бабушки.
Чем сейчас успокоить расстроенную бабулю, Любаша не знала. А потому, когда Данилыч подвёз их к калитке, первая выскочила из машины, помогла выйти бабушке, открыла для неё дверь в дом, и пока Анфиса снимала обувь, побежала на кухню и поставила чайник.
– Ты садись, садись, отдыхай, – суетилась девочка вокруг любимой бабушки. – Тебе с чем пирожки принести?
– Не хочу я есть, Любаша, – покачала головой та. – Чайку выпью и прилягу. А ты уж поужинай сама.
Девочка спорить с ней не стала, напоила чаем, а когда Анфиса улеглась, укрыла её одеялом.
– Бессовестная Шурка, – подумала девочка о сестре, глядя, как подрагивают тонкие веки закрытых бабушкиных глаз. – Разве можно обижать бабулю? Так никакого здоровья не напасёшься...
***
Шурка прибежала домой и сразу же бросилась на свою кровать, залившись горькими слезами. Услышав, что она вернулась, Герман вошёл в её комнату и присел рядом, положив руку на спину девушки. Плечи Шуры вздрагивали, она никак не могла успокоиться и Герман, подождав немного, заговорил с ней первый:
– Ты что, с бабкой Анфисой виделась? Приходила она сегодня, уму-разуму меня учила. Тебя тоже довела, да?
Шура не отвечала, и Герман спросил её снова:
– Что стряслось-то? Чего ты так надрываешься?
– Отстань! – Шура стряхнула его руку со своего плеча. – Уйди! Оставь меня в покое.
– Э-э-э, да у тебя истерика, – удивился Герман, пытаясь обнять девушку. – С чего бы это? Может, расскажешь? Кто тебя обидел?
В ответ Шура завыла так громко, что Герман даже испугался. Но когда она попыталась вырваться из его объятий, не позволил ей сделать это.
– Я знаю один способ расслабиться, – сказал он. – Пошли со мной!
– Я не хочу, не пойду! – закричала Шура, но он не стал её слушать, силой приволок на кухню, налил стакан водки и заставил выпить.
Девушка поперхнулась, но Герман только рассмеялся:
– Это нормально! Зато поможет очень быстро. Давай теперь чокнемся.
Он снова наполнил стакан Шуры, налил водки и себе.
– Будем!
Теперь Шура выпила, не сопротивляясь. А ещё через десять минут, давясь всхлипываниями с икотой, рассказала Герману о том, что Анфиса прилюдно опозорила её, рассказав о связи с ним.
– Какой же это позор? – усмехнулся Герман. – Ну не получилось у меня с Сонькой, вдруг с тобой получится. Мы что с тобой, не люди, что ли? И вообще, кому какое дело до нас? Да ты закусывай! Бабка твоя пирожки принесла. Ешь, не бойся! Не отравленные. Я ещё в обед проглотил половину, ничего так. Вкусные.
– Пусть она подавится своими пирожками! – воскликнула Шура. – Я никогда не прощу её за то, что она сделала! Я никогда и никого не прощаю!
***
Соня прополоскала и выжала тряпку, потом набрала полное ведро чистой воды и вышла в больничный коридор. Ей хватило десять минут, чтобы вымыть пол, потом она принялась приводить в порядок китайскую розу и два огромных фикуса.
– Валентина Геннадьевна! – послышался приятный мужской голос. – Сейчас мимо проходила санитарка. Пригласите её в мой кабинет, пожалуйста, там нужно навести порядок.
– Софья Алексеевна, – тут же обратилась к Соне главная медсестра. – Вы слышали? Пройдите, в кабинет Ильи Андреевича, это наш новый хирург. Он скажет вам, что нужно делать.
– Да, конечно, – отозвалась Соня.
Она постучала и вошла, сразу же увидев разбитый цветочный горшок, валяющийся на полу.
– Вы простите, – виноватой улыбкой встретил её хозяин кабинета. – Сам не знаю, как так у меня получилось. Хотел все убрать сам, но не знаю, где находятся веник и совок. Да и некогда мне. Пациенты ждут, время обхода.
– Ничего-ничего, – подняла на него взгляд Соня. – Это моя работа. Я всё уберу.
– Спасибо! – кивнул Илья Андреевич и вышел.
– Надо же, какой приятный мужчина, – невольно подумала Соня. – И борода ему очень идёт. Вот повезло его жене…
Вздохнув, Соня принялась за уборку, но мысли её никак не хотели отпускать ещё молодого и очень симпатичного хирурга.
В нашем телеграм-канале мы раньше всех узнаем о судьбах героев.
Поблагодарить автора за интересную историю можно, нажав кнопочку справа под главой "Поддержать" или на эту ссылку (жми). Спасибо ❤️
