Начало:
— Вы?! – Веда отпрянула.
— Не ждали? Я решил, что не стóит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
— Как вы добрались? Дороги развезло... – она почувствовала, как щёки стали горячими, а сердце запрыгало.
— У меня же автосервис свой. Неужели же я не найду хоть какой-нибудь внедорожник? – он хмыкнул и показал в окно.
Перед домом, вся облепленная грязью, стояла Нива в камуфляжном окрасе.
— Что ж, тогда, может, чаю?
— Можно. – Всеволод кивнул и бросил взгляд на книгу с рецептами снадобий. — Позволите?
— Да, конечно. – Веда повернулась спиной и зажгла огонь под чайником. — За что такая ненависть к травникам?
Он хмыкнул.
— Вы правы, нужно объясниться. – он глубоко вздохнул, а потом достал из кармана телефон. — Это моя сестра. – показал он фото Веде.
— Красивая... – она улыбнулась.
— Была.
— Что – была? – сдвинув брови, спросила женщина.
— Была красивая. Если бы не такая вот "целительница"...
— Что случилось?
— У неё неожиданно нашли рак. Третьей степени. Врачи не давали никаких прогнозов и надежд, а она... верила в чудо. – он сдвинул брови. — Кто-то ей показал объявление в интернете, что какая-то там ведунья, потомственная, и всё такое, излечивает даже рак, ну, она и зацепилась за эту соломинку, хотя все близкие ей говорили, что этого не может быть. По её поведению было видно, что её там так обработали, ведь никакие доводы она и слышать не хотела, всё твердила: "Аграфена мне поможет". Эта Аграфена, как потом окажется, была обычной цыганкой, по имени Лала Золотарёва. (*) Чем она отлично владела, так это цыганским гипнозом, и могла ввести в транс кого угодно. Ольга после её приёмов была, словно тень, о врачах и лекарствах и речи быть не могло, она категорически отказывалась даже просто показаться в клинике. Она продала всё, что было: квартиру, машину, взяла пять, слышите, пять! кредитов, которые я отдаю по сих пор. Чтобы хоть как-то покрыть её долги, мне пришлось заложить родительский дом, свою квартиру и бизнес, и при этом мы ещё должны несколько миллионов.
— А суд? Может, нужно было подать в суд?
— А что – суд? Мы написали заявление, подали иск. На последнее заседание она притащила одиннадцать "пациентов", которые три часа трясли в воздухе "благодарственными" письмами, и судья приняла решение в её пользу, уж не знаю, по доброте душевной или по какому-то умыслу...
— А сестра?
— А Оля умерла через три месяца после того, как впервые к ней обратилась. Пока велось расследование, мы узнали, что Лала пичкала её содовыми растворами, ядовитыми травами, отчего у сестры отнимались руки и ноги, пропадал аппетит, но та кричала, что так и должно быть, это злая болезнь из неё уходит. Врачи, когда узнали, что творила эта аферистка, за голову схватились, и сказали, что без этой "помощи" Ольга могла бы прожить в разы дольше, если бы приняла хотя бы часть терапии, что ей назначили.
— И что? Она так и принимает больных?
— Принимает. Только не у нас в городе. Мы с соратниками добились того, чтобы здесь она не смогла открыть ни одного салона, но и там, где она сейчас, ей не будет покоя. Я костьми лягу, но не дам ей жить спокойно и дальше ломать жизни ни в чём не повинных людей. После смерти сестры я решил, что посвящу разоблачению вот таких горе-целителей всю свою жизнь. И знаете, у меня много сторонников, и нас с каждым днём всё больше и больше. Мы считаем своим долгом раскрывать глаза несчастным обречённым людям, чтобы они не наделали ошибок, как когда-то моя сестра.
В дверь постучали. Веда крикнула:
— Открыто!
Послышались шаркающие шаги и в проёме двери появилась сгорбленная фигура. Костлявыми пальцами бабка Варвара протянула Веде толстую старую книгу и конверт.
— На... – сказала она скрипуче и с кряхтеньем села на табурет.
— Что это? – Веда осмотрела потёртую обложку.
— Б-ба... Т-те-бе... – прошамкала старуха.
— Бабушка передала мне? – Веда прикрыла пальцами рот.
— Да. – кивнула Варвара.
— Спасибо. – глаза Веды забегали по строчкам письма, и, пока читала, краснела всё сильнее, а потом буркнула "Извините", и, рыдая, убежала в комнату.
Всеволод деловито выключил чайник, не без труда разыскав пакетики с обычным чаем, заварил три чашки. Глядя в окно, стал ждать, когда Веда успокоится. Варвара терпеливо молчала, изредка бросая любопытные взгляды на мужчину, и отворачивалась, как только он поднимал глаза.
Веда вернулась минут через пятнадцать когда её чай безнадёжно остыл, а две другие чашки уже были пусты. Она села, глубоко и отрывисто вздохнув, и отхлебнула холодного напитка.
— Бабушка ждала меня все эти годы... – наконец, произнесла она, глядя в стену. — Хотела поделиться всем, что знала. Просила прощения за всё. И у меня, и у мамы. Хотя, это не ей, а мне нужно просить, нет, вымаливать прощение за то, что не послушалась своего сердца, не приехала. Она знала, что я вижу больше, чем обычные люди. Знала, что моя душа может принять её знание и опыт, а я... – она снова уткнулась в ладони и заплакала. — А я, вместо того, чтобы вернуться к ней, не решилась пойти против матери, которая даже думать об этом запрещала, по рукам била, когда я тянулась к травам; по губам, когда я ей говорила, чтó у неё болит. И то, что я выучилась на медика-психолога, тоже попытка хоть немного приблизится к загадке дара бабушки, прикоснуться к этому волшебному искусству...
— Ничего волшебного тут нет, Веда. – прервал Всеволод. — Внушение и игра на слабостях человека. И если вы думаете, что она непогрешима, то сильно ошибаетесь.
— Что вы хотите сказать? – Веда подняла красные глаза.
— Мой отец. – он повернулся лицом и, поджав губы, продолжил: — Мать хотела вылечить его от алкоголизма. Они приехали сюда, мать теми же ногами вернулась, а его Прасковья оставила на три дня. Уж что она с ним творила, не знаю, но домой он так и не попал.
— Как его звали? – Веда потянулась за письмом.
— Анатолий.
— Читайте. – она ткнула в строчки.
Всеволод пробежал взглядом и изумлённо посмотрел на женщину.
— Утонул?
— Прочтите дальше.
— Бред какой-то...
— Главное условие лечения было – ни капли спиртного. А он нашёл у кого-то самогон и напился. А после бани на речку побежал. И больше его никто не видел. Так что... Её вины здесь нет. Только никто в вашей семье ей не поверил, а решили спустить на неё всех собак. Прежде, чем обвинять кого-то, не мешало бы разобраться. – Веда открыла книгу, что принесла Варвара. Потом повернула к Всеволоду. — Что скажете? Где здесь волшебство или мракобесие?
Он опустил глаза, прочитал рецепт.
— И что?
— Не мне вам рассказывать, что валериану и пустырник используют до сих пор, как успокаивающее средство. И таких сборов тут, – она ткнула пальцем в страницу, — большинство. Никакой мистики. Многовековые наблюдения и применение в точности с указанными дозировками. Про термопсис или "пьяную траву" вообще молчу – копеечное отхаркивающее, которое в больших дозах опасно и становится ядом. Да и большинство препаратов, которыми мы пользуемся сейчас, пришли из прошлого, из тех же травяных настоев, а нынче проанализированы и синтезированы.
Дверь распахнулась и в дом забежал запыхавшийся дед Степан с криком:
— Там! Зинаида! Ей плохо! – он ткнул в сторону дома бабы Зины.
Всеволод с Ведой вскочили и выбежали под дождь.
Баба Зина была почти синяя, когда они заскочили в дом. Выпученными глазами она смотрела на всех и не могла произнести ни звука, только хрипела и показывала на горло.
Веда подскочила к ней и оттянула челюсть вниз, а потом скомандовала Всеволоду:
— Ложку, столовую, быстро! И фонарик! Лампу, что угодно, чтобы подсветить!
Он подал всё, что просила женщина, и через секунду Веда поняла, в чём дело, и, повернув старуху к себе спиной, схватила её под рёбра и попробовала сдавить той живот, но сил не хватило, и Всеволод, поняв, что нужно, перехватил синеющую Зинаиду. Сильно надавив той под рёбрами, приподнял над полом и встряхнул. Потом ещё, и ещё. Спустя секунду изо рта бабушки вылетел маринованный помидор, и она, обмякнув, с силой вдохнула воздух и выругалась.
Дед Степан хохотнул, закрыв беззубый рот узловатыми пальцами, и пробормотал:
— Вот так так, Зина! Оне тебе помогли, а ты – матюкаться...
Зинаида села на стул, провела по лицу пальцами и сказала сипло:
— Спасибо...
— Пожалуйста, – улыбнулась Веда. — Если бы не вы, не знаю, как бы я одна с этим справилась. – она благодарно посмотрела на Всеволода. — А вы говорите – мракобесие...
— Веда, не уезжай, – сказала баба Зина, пристально глядя в глаза женщине. — Фершелка сёдня есть, заври нету, а ты тут жить будешь, и всем поможешь... Как Прасковьюшка...
Веда глянула на Всеволода. Тот пожал плечами и развёл руками.
— Я подумаю, баб Зин. – у двери обернулась,— С помидорами поосторожней, хорошо?
Старуха кивнула, а дед Степан почесал в затылке, произнеся:
— Хех! Он оно как! Да...
Вернувшись в дом, Веда обнаружила, что бабка Варвара оставила ей ещё кое-что, кроме письма и книги. На столе, завёрнутые в цветастый полотняный платок, лежали свежие куриные яйца голубого цвета.
Всеволод улыбнулся:
— А я и не знал, что такие бывают!
— Василиса сказала, что тут много интересного. – Веда сложила половину яиц в тарелку, а вторую уложила в картонную коробку и протянула мужчине. — Берите. – он затряс головой. — Возьмите. Мне это много одной. – она подняла на него глаза. — Вы подвезёте меня до города? Моя не осилит эту распутицу.
— Всё-таки, решили уехать?
— Нет. Не знаю... Нужно маму проведать и спросить у неё кое-что.
— Хорошо, собирайтесь.
Он только сделал шаг к двери, как загорелся свет.
— Ура! – воскликнула Веда. — Да будет свет!
Всеволод вздохнул:
— Жаль. При свечах было романтичней...
— Что-то мне подсказывает, что при таких ливнях тут этой романтики хоть отбавляй! – она засмеялась.
***
В городе они были через два с половиной часа. Наутро Веда взяла маме сменных вещей, немного продуктов, потом выключила свет и газ, и поехала в больницу.
Мама лежала в палате у самого окна.
— Привет. – Веда села рядом и положила пакет на тумбу. — Это тебе. Как ты?
— Здравствуй, дочь. Нормально. Анализы сдала, жду результатов. В целом, врачи говорят, что если бы не своевременная помощь, было бы хуже. Ну, а ты как? С Андреем помирилась?
— Нет. Мам, я подаю на развод.
— Почему?
— Потому что он мне изменил.
— Веда, ну, мало ли, может, просто... так случайно получилось?
— Мам, он с Дашей был. В нашей квартире. В нашей постели. Оба трезвые. Нет, это не случайность.
Мама замолчала.
— Я вот что хотела у тебя спросить, – Веда нагнулась к матери и продолжила тише: — Баба Варя дала мне письмо от бабушки. – мать вспыхнула и, нахмурившись, открыла рот, чтобы возмутиться, но Веда остановила её: — Не сейчас. Скажи мне, кто такой Аркадий?
Анна побледнела и сжала губы.
— Что она написала о нём?
— Ничего. Написала, чтобы я узнала у тебя.
— Да, наверное, теперь можно сказать... – глаза матери наполнились слезами. — Это тот, от которого ты родилась.
— Мой отец? А где он? Он жив? Я хочу его увидеть! – у Веды лихорадочно заблестели глаза, и она почувствовала, как задрожали руки от волнения.
— Нет, отец – тот, кто воспитывал. А он тебя ни разу не видел даже. И не жили мы с ним ни единого дня вместе.
— А как же тогда?
— Если бы ты знала, как тяжело мне об этом вспоминать, Веда! – мама отвернулась к окну. — Но ты ведь не отстанешь теперь... С Аркадием я познакомилась на танцах. Он тогда был красивый, здоровый такой, все девчонки на него засматривались, а он из всех, представляешь, выбрал меня... Это я потом узнала, зачем он это сделал, а тогда мне казалось, что я ему понравилась такой, какой была в те дни – маленькая, худая, с длинной косой, скромная. Закрутилось у нас быстро, я и не заметила, как влюбилась, а он всё в поля звал. Меня, скромницу-недотрогу!..
_____________________________________________________________________________________
— Аня, не упирайся, слышишь? Идём... – сальным взглядом Аркадий пожирал смущённую Аню.
— Нет, Аркаш, ты даже сватов ещё не заслал!
— Так прямо завтра и зашлю! Пошли!
— Нет, рано, Аркаш... После свадьбы.
— Не пойдёшь, силой возьму!
— С ума сошёл? – не поверила Аня и засмеялась.
Смеялась она и тогда, когда он схватил её запястье своими огромными ручищами и поволок в сторону реки под иву. До последнего она не верила, что её Аркаша способен на такое. И только когда он принялся рвать на ней голубое цветастое платьице, увидела его безумный взгляд, испугалась по-настоящему, и замерла, не в силах шевельнуться.
А он, сделав своё дело, швырнул в неё обрывками платья и ушёл.
_______________________________________________________________________________
— Больше я его не видела. Никогда.
— А он жив?
— Нет. Он умер, когда тебе трёх лет не было.
— А могила?
— Могила? Во дворе его родительского дома.
— Я могу её увидеть?
— Не стоит, Веда. Беду накличешь.
— Почему?
— Потому что мать его ведьмой была. Настоящей. Из-за неё же он и умер.
— В смысле?
— Оказалось, что он больной был на голову, правда, не всегда, а с прояснениями. Мать его лечила своими методами, но сделала только хуже. Она же его ко мне и подослала... Он повесился у неё на дворе. – мама подняла на дочь полные слёз глаза. — Я не хотела тебя, это мать заставила! Она сказала, что две крови – хорошо, сильная будет знахарка! – вдруг вскрикнула она громким шёпотом.
— Что?!.. – растерялась Веда.
— Если бы не она, я бы сделала аборт, чтобы не видеть его в твоих глазах. Чтобы не бояться каждую секунду, что ты можешь унаследовать его болезнь. Чтобы не бояться проклятий, которые кричала его мать, когда он умер, ведь она считала меня, а не себя виновной в его смерти! Поэтому я никогда больше не хотела видеть твою бабку! Она сломала мне жизнь! И могла отнять у меня тебя, когда отвела в лес и оставила! – Анна закрыла лицо простынью и разрыдалась.
— Зато именно благодаря ей я есть у тебя, а ты у меня...
— Если ты уедешь в Ивановку, люди заберут тебя у меня, как и её когда-то... Ты больше не будешь принадлежать себе, понимаешь? А я буду совсем одна...
— Понимаю, мам. Но мы всегда кому-то принадлежим. Сначала родителям, потом любимым. Принадлежать целой деревне, городу, стране, миру – это не недостаток, это – честь!
— Ты говоришь, как она... Мать всегда это мне говорила, а я хотела, чтобы она была только моей... Ревновала, плакала, кричала, а она знай себе, помогает больным. Никому не отказывала. Кроме меня. Потому и не хочу, чтобы ты шла по её стопам. Потому что потеряешь себя.
— А, может, наоборот, найду? – Веда взяла мамины руки в свои.
Анна внимательно посмотрела дочери в глаза.
— Ты такая же упрямая, как и она. – сказала Анна и вздохнула. — Ладно, езжай в свою Ивановку... Но имей в виду: каждое второе воскресенье месяца – моё! И никаких гвоздей!
— Спасибо, мамочка. Приезжай в любое время. Для тебя мои двери и сердце всегда открыты.
****
Веда перебралась в Ивановку. Консультации она перенесла в онлайн, а пациенты этому даже рады – она снизила стоимость приёма. В свободное время помогает всем, кто приходит за помощью. К ней приезжают Всеволод и мама. А ещё – она растит крошечного лисёнка, которого нашла однажды утром на крыльце. Интересно, откуда он взялся?
(*) – все имена вымышлены. Любые совпадения – не умышленны и случайны.