Запах кофе устоялся в кухне. Марина вдохнула его полной грудью. Горьковатый. Как и мысли последние недели. Сорок семь лет, а чувства, будто шестнадцать — те же уколы ревности, та же беспомощность перед лицом очевидного.
Игорь не приходил к ужину третий раз за неделю. Прежде такого не случалось — двадцать три года брака выстроили незыблемый ритуал. Восемь вечера. Ужин. Новости по телевизору. Иногда разговоры. Всё реже, правда.
Чашка с недопитым кофе осталась на столе. Марина смотрела на бурый след по краю, на размокший кусочек сахара на дне. Вот так и жизнь — сладкое тонет, растворяется, остаётся только горечь.
Телефон мужа звякнул на тумбочке. Игорь выскочил из ванной, наскоро вытирая мокрые руки. Ещё влажный после душа, в домашних штанах. Схватил трубку, будто она могла убежать. Глаза загорелись. Раньше так смотрел только на неё.
— Да, конечно. Буду через полчаса. Уже выхожу.
За окном сеялся мелкий октябрьский дождь. Игорь натянул свежевыглаженную рубашку — ту, синюю, которую Марина погладила утром.
— Срочный вызов, — бросил, не глядя в глаза. — Авария на объекте.
Марина кивнула. Не спросила — куда, зачем, почему именно он должен ехать в десятом часу вечера. Знала — бессмысленно. Ложь висела в воздухе спертым дыханием.
На работе у Игоря действительно случались аварии — он был главным инженером проекта. Но никогда прежде не надевал по таким случаям туалетную воду. Шлейф запаха тянулся по коридору.
Входная дверь захлопнулась. За окном фары автомобиля прорезали дождливую темноту. Марина опустилась на стул. Ноги не держали.
В последнее время муж стал молчалив. Раньше молчание между ними было уютным — каждый занимался своим делом, существуя в общем пространстве, как два дерева в одном саду. Теперь — пустое. Бессодержательное. Он был рядом и одновременно бесконечно далеко.
Телефон она нашла случайно. Не рылась, не проверяла. Просто Игорь забыл его на столике в прихожей, когда брился утром. Экран вспыхнул от входящего сообщения. "Сегодня как обычно?" Имя отправителя — "Л.". Всего одна буква. Хватило, чтобы сердце сжалось.
Марина запретила себе читать дальше. Положила телефон обратно. Но мысли, раз начав движение, уже не останавливались. Два месяца назад на корпоративе Игорь представил ей новую сотрудницу — Лизу, кажется. Худощавая, с цепким взглядом. Пожала руку Марине, улыбнулась. И что-то было в этой улыбке снисходительное, словно знала что-то важное, недоступное Марине.
Тогда она впервые и заметила это — как Игорь смотрит на неё через весь зал, как Лиза чуть приподнимает бровь, и он тут же кивает, будто отвечая на незаданный вопрос. Как подходит к ней, даже не говоря ни слова, просто протягивает бокал с именно тем напитком, который она хотела. Откуда знал?
За ужином в тот вечер Марина впервые подумала фразу, которая теперь не давала покоя: "Муж и любовница понимают друг друга без слов". Подумала с горечью, почти физически ощутимой.
А ведь когда-то и у них с Игорем было так же — это тихое понимание, когда взгляд говорит больше любых слов. Когда-то. Давно. Будто в другой жизни.
***
Холодильник тихо загудел в ночной тишине. Марина вздрогнула. Третий час, а сон не шел. Игорь вернулся за полночь, от него пахло вином и чужими духами. Лег на краю кровати, спиной к ней. Обычно извинялся за поздние возвращения, рассказывал подробности аварий на объектах. Теперь — молчание. И в этой новой тишине Марина тонула, как в болоте.
Встала, накинула халат. Прошлепала босыми ногами на кухню. Город за окном мерцал редкими огнями — бессонница оказалась заразной.
Альбом с фотографиями лежал на верхней полке шкафа. Давно не открывала. Пыль осела на обложке — серый слой забвения. Марина провела пальцем, оставляя четкую линию.
Первый снимок — их свадьба. Игорь молодой, с густой шевелюрой, смотрит так, будто весь мир держит в ладонях. Рядом она — тоненькая, с сияющими глазами. Медицинский университет только окончила. Все впереди.
— А что теперь впереди? — мысль уколола.
Среди фотографий — записка, выцветшие чернила. Почерк Игоря:
— Люблю твои глаза. Особенно когда ты злишься. Они становятся зелеными.
Марина вспомнила — нашел время написать между дежурствами, когда она резидентуру проходила. Сутками дома не бывала. А он ждал.
Когда же поменялись ролями? Незаметно. Постепенно. Стала заведующей отделением, график устаканился. Муж пошел вверх по карьерной лестнице — командировки, объекты, новые обязанности. И расстояния. Сначала физические. Потом — другие.
Утро вползло в квартиру серым туманом. Игорь завтракал, уткнувшись в телефон. Пальцы быстро скользили по экрану — переписка. Улыбка тронула губы. Не ей улыбался.
— Сегодня в семь освобожусь, — Марина разбила тишину. — Может, сходим куда-нибудь? В тот итальянский ресторанчик на Петровке.
Игорь поднял глаза. Секундное замешательство.
— Не могу. Совещание вечернее.
— В четверг вечером?
— Да. Важный клиент. Из Питера приехал.
Слова звучали убедительно. Только глаза бегали. Прежде Игорь никогда не отводил взгляд.
Он ушел, оставив недопитый чай. Марина смотрела на янтарную жидкость. Когда-то знала, сколько ложек сахара кладет муж. Помнила все его привычки. Теперь не уверена даже в этом.
***
Поликлиника гудела как улей. Очереди в регистратуру, звонки, разговоры. Привычный хаос. Марина погрузилась в работу с головой. Работа спасала. Всегда спасала.
— Марина Сергеевна, вам звонят. Внутренний, — медсестра заглянула в кабинет.
— Слушаю.
— Марина, привет, — голос коллеги, Светланы, звучал заговорщически. — Ты сегодня до скольки?
— До шести. А что?
— Думала, посидим в «Кофемании», рядом с твоим домом. Давно не виделись.
Согласилась не раздумывая. Вечер снова предстоял одинокий.
«Кофемания» встретила теплом и запахом ванили. Светлана, полная женщина с добрыми глазами, уже ждала за столиком. Их дружба родилась еще в университете. Вместе зубрили анатомию, делили последние крошки печенья перед экзаменами.
— Игорек как? Все строит свои мосты и башни? — поинтересовалась Светлана, помешивая капучино.
— Строит. Только все чаще не дома.
Взгляд подруги стал внимательным. Со Светланой можно было не притворяться.
— Что-то случилось?
Марина покачала головой:
— Не знаю. Наверное, ничего. Просто... — слова застряли в горле. — Кажется, у него кто-то есть.
Произнести вслух оказалось больнее, чем думать про себя.
— Точно знаешь или подозреваешь?
— Знать не хочу. Но чувствую.
За окном мелькнули знакомые фигуры. Марина замерла. Игорь и она — та самая Лиза. Шли, почти соприкасаясь плечами. Не держались за руки, но в каждом движении — близость. Остановились перед витриной соседнего магазина. Он что-то сказал, она рассмеялась. Потом повернулась к нему — быстрый взгляд. И он сразу, без слов, поправил выбившуюся прядь ее волос.
Этот жест. Раньше так прикасался к волосам Марины.
— Мариш, ты чего побледнела? — Светлана проследила за ее взглядом. — Ох...
Игорь и Лиза скрылись за дверями магазина. Ювелирного.
— Пойдем отсюда, — Марина поднялась, расплескав кофе.
— Погоди. Может, это не то, что ты думаешь.
— Именно то.
Дома Марина долго стояла под душем. Горячая вода не смывала боль, но хотя бы скрывала слезы. В голове крутилась одна и та же мысль:
— Почему? За что?
Двадцать три года брака. Две жизни, сплетенные в одну. Общие планы, общие воспоминания. Все перечеркнуто молчаливым взглядом, которым обменялись чужие друг другу люди.
Не заметила, как зазвонил телефон. Три пропущенных от Игоря. А потом — смс.
— Задерживаюсь. Не жди с ужином.
Марина уставилась на экран. Телефон выскользнул из рук, упал на кафельный пол. Не разбился. Марина подняла его, вытерла каплю воды.
Решение пришло внезапно. Острое, как скальпель. Хватит плавать в неизвестности. Хватит догадок. Перед операциями она всегда делала МРТ — нужно точно знать, что внутри. Сейчас тоже нужна определенность.
Набрала номер ресторана «Белладжио» — того самого, итальянского на Петровке.
— Добрый вечер. Скажите, у вас есть бронь на имя Игоря Сорокина? На сегодня или вчера?
— Одну минуту. — Пауза. — Да, был вчера. Стол на двоих, в нише у окна.
В груди что-то оборвалось. Холод пополз по позвоночнику.
— А когда ушли, не подскажете?
— Около одиннадцати.
Вчера Игорь вернулся в начале первого. Полтора часа между рестораном и домом. Много или мало для измены?
Марина оделась. Застыла перед зеркалом. Из отражения смотрела чужая женщина — осунувшаяся, с потухшими глазами. Нет, так нельзя. Распрямила плечи. Она — врач. Привыкла смотреть в лицо самому страшному.
Достала из шкафа платье. Темно-зеленое. Игорь когда-то говорил — оно делает ее глаза колдовскими. Давно не надевала. Работа, дом, быт — круговорот обыденности затягивал.
Пора разорвать его.
***
На столе свечи. Бутылка вина — итальянское красное, любимое мужа. Специально ездила в винный бутик на другой конец города. Марина расправила скатерть. Разгладила несуществующие складки. Руки дрожали.
Часы показывали половину восьмого. Отправила сообщение ещё днём:
— Сегодня особенный ужин. Постарайся не задерживаться.
Ответил коротко:
— Буду.
Закрыла глаза. Вспомнила их первую годовщину свадьбы. Тоже готовила ужин при свечах. Игорь тогда опоздал — застрял в метро. Вбежал запыхавшийся, с охапкой роз, почти на час позже. Целовал руки, просил прощения.
Звук ключа в замке вырвал из воспоминаний.
— Что за праздник? — Игорь остановился в дверях, удивлённо разглядывая сервированный стол.
— Решила устроить нам вечер. Проходи, мой руки.
Тон получился слишком бодрым. Не настоящим. Но муж не заметил.
Разлила вино по бокалам. Красная жидкость казалась слишком густой. Как кровь.
Игорь сел напротив. Принюхался к аромату жаркого.
— Пахнет потрясающе.
— С розмарином. Как ты любишь.
Разговор не клеился. Марина чувствовала — каждое слово должно быть рассчитано. Но подготовленные фразы вылетели из головы. Пришлось импровизировать.
— Как прошёл день?
— Нормально. Текучка. А у тебя?
— Два сложных случая. В остальном — как обычно.
Запах духов от рубашки Игоря — еле уловимый, но Марина всё равно почувствовала. Сжала бокал крепче.
— А ты не спрашиваешь, что за повод, — заставила себя улыбнуться.
— И правда. Что отмечаем?
— Ровно два месяца, как ты спишь с Лизой.
Тишина обрушилась на комнату. Игорь замер с вилкой в руке. В глазах — испуг загнанного зверя.
— Что за бред?
— Не утруждайся, — голос Марины звучал спокойно. Даже самой удивительно. — Я всё знаю.
— Ничего ты не знаешь, — муж отложил вилку. Слишком резко. — С чего такие фантазии?
— Я вас видела. Вчера. В «Кофемании». Потом вы зашли в ювелирный.
— Мы с коллегой обсуждали рабочие вопросы. Что в этом такого? — Игорь попытался придать лицу возмущенное выражение. Не вышло.
— Лжешь. Даже не краснеешь.
Марина отпила вино. Горькое. Как и правда.
— И вчерашнее совещание в восемь вечера проходило в «Белладжио»? Стол у окна, на двоих?
Он побледнел.
— Ты следила за мной?
— Не пришлось. Просто позвонила в ресторан.
Игорь провёл рукой по лицу. Плечи опустились, будто пружина внутри разжалась.
— Марина, я...
Наручные часы громко тикали в тишине. Раньше Марина не замечала этого звука.
— Мне кофе без сахара, — она произнесла внезапно.
— Что? — Игорь поднял глаза.
— Кофе без сахара, с корицей. Уже три года как. До этого пятнадцать лет пила с двумя ложками сахара. Но ты не заметил, когда я перестала класть сахар. Потому что давно не смотришь на меня.
— При чём тут...
— А вот она, эта твоя Лиза, — Марина с удивлением заметила, что голос дрогнул, — предпочитает эспрессо. Маленькими глотками. Сразу видно — кофеманка. Я заметила вчера, как она пила. А ты откуда знаешь?
— Не понимаю...
— Я слышала. В ресторане. Месяц назад. Корпоратив отмечали. Ты сказал бармену:
— Ей эспрессо. Маленькими глотками пьёт.
До меня тогда не дошло.
Игорь молчал. Опустил голову. Виноватый школьник перед строгой учительницей.
— Молчишь? А знаешь, что самое обидное? — Марина отставила бокал. — «Муж и любовница понимают друг друга без слов». Мне казалось, такое только в романах бывает. А вот поди ж ты.
Свеча мигнула и погасла. Тонкая струйка дыма поднялась к потолку. Марина смотрела, как она растворяется в воздухе.
Совсем как ее семейная жизнь.
***
Тихий щелчок чемоданных замков разрезал тишину. Марина застегнула последний. Движения точные, экономные — как на операции. Руки хирурга не имеют права дрожать.
Игорь стоял в дверях спальни. Наблюдал молча. Лицо осунулось за одну ночь — глубокие тени залегли под глазами. Постарел на десять лет.
— Не уходи, — голос охрип. — Давай поговорим.
— Поздно.
— Двадцать три года вместе...
— Сейчас вспомнил? — Марина подняла голову. Волосы забрала в строгий пучок. Убрала лишнее, мешающее. — Где были эти двадцать три года, когда ты лежал с ней?
Игорь поморщился. От грубого слова, от правды.
На тумбочке осталась фотография — их свадьба. Марина положила снимок в чемодан. Единственная вещь, которую забирала из прошлой жизни.
— Я уже сказал Лизе, что больше не увидимся, — Игорь шагнул в комнату. — Это была ошибка. Наваждение.
— Наваждение длиной в два месяца?
— Марина, пойми...
— Нечего понимать.
Легко катить чемодан по ламинату. Сложнее — спускать по лестнице. Ступеньки. Одна, вторая, третья... Сорок две до первого этажа. Знала точно — двадцать три года поднималась и спускалась. Цифры совпали — ступеньки и годы брака.
Такси ждало у подъезда. Предусмотрительно вызвала с вечера.
— Марина! — Игорь выскочил следом, в домашних тапочках на босу ногу. — Хотя бы скажи, куда едешь?
— К Светке. Потом сниму квартиру.
— Я буду звонить.
— Не надо.
Водитель такси помог загрузить чемоданы. Хороший человек, заботливый. Не задавал вопросов.
Две недели пролетели незаметно. Новая квартира — маленькая, но светлая. Вид на парк, зеленая стена деревьев в окне. Первые дни ходила оглушенная, будто контузия. Потом — отпустило.
Звонки от Игоря. Бесконечные. Не отвечала. Цветы на работу — охапками. Отправляла в детское отделение, пусть радуют маленьких пациентов.
Записка от него — короткая, отчаянная: «Я всё испортил. Прости».
Правда. Испортил. Вот только прощать уже нечего. Выгорело внутри, как после лесного пожара.
Телефон Марины звякнул от сообщения. Незнакомый номер. Открыла.
«Здравствуйте, Марина Сергеевна. Это Лиза. Можно с вами встретиться?»
Удивительно. Спокойно прочитала имя. Никакой боли, ни укола ревности. Ответила коротко: «Зачем?»
«Поговорить. Это важно».
Согласилась. Из любопытства больше, чем из желания разговора.
Кафе на нейтральной территории. Лиза — тонкая, звенящая, как натянутая струна. Нервничает.
— Спасибо, что пришли, — начала без предисловий. — Я должна извиниться.
Марина пожала плечами:
— За что? Я была лишней. Вы лишь заняли мое место.
— Нет. Все не так.
Пальцы девушки нервно теребили салфетку. Рвали на мелкие клочки.
— Мне казалось, у нас с Игорем... особенная связь, — слова давались с трудом. — Он такой внимательный, заботливый. Замечает каждую мелочь. Угадывает желания. Я думала — судьба.
Марина слушала внимательно. Врачебная привычка — дать пациенту выговориться.
— А потом начались бытовые мелочи. Он оставался у меня. Разбрасывал вещи. Не опускал крышку унитаза. Забывал выключать свет в ванной.
— Узнаю Игоря, — Марина невольно улыбнулась.
— Я сделала замечание. А он... — Лиза покраснела, — он сказал: «Марина никогда не комплексовала по таким пустякам».
Тишина. Слова повисли между ними.
— Он постоянно сравнивал?
— Всегда. «Марина готовит лучше». «Марина понимает с полуслова». Даже не замечал, что делает это вслух.
Странное чувство. Не обида, не злорадство. Что-то новое.
— Почему рассказываете мне это?
— Потому что я ушла от него, — Лиза подняла глаза. — Он не любит меня. Никогда не любил. Просто... новая игрушка. А любит — вас.
Игорь сидел на скамейке перед их бывшим домом. Осунувшийся, небритый. Второй час караулил подъезд в надежде увидеть жену. Старушки у подъезда шептались, показывали пальцем.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Лизы:
«Я все рассказала твоей жене. Прощай».
Внутри что-то оборвалось. Конец. Все кончено.
Домой идти не хотелось. Пустая квартира с вещами Марины, которые она не забрала. Каждая напоминает о ней, бередит рану.
На столе — нетронутая бутылка вина с того последнего ужина. Открыл. Налил. Без бокала — прямо в кружку с отколотой ручкой.
На экране телефона — фото Марины. Молодая, смеется, волосы разметались по плечам. Когда снимал? Лет десять назад. А помнит, будто вчера.
Звонок в дверь. Игорь встрепенулся. Сердце заколотилось как бешеное.
Марина? Нет, не может быть. Наверняка соседка снизу — опять заливает.
Распахнул дверь.
На пороге — курьер с конвертом и пиццей..
— Игорь Алексеевич? Вам доставка.
В конверте — записка. Почерк Марины, острый, с наклоном влево. Всего несколько слов:
«Поговорим. Завтра в 7 вечера. «Белладжио».
Пицца выпала из рук. По щекам потекли слезы — впервые за много лет.
Шанс. Призрачный, крошечный. Но есть.
За окном шумел дождь. Игорь смотрел на мокрый город и впервые за долгие недели чувствовал, что дышит.
Что подарит завтрашний день — время покажет. Но он сделает все, чтобы исправить ошибки.
Благодарю за подписку на канал и комментарии. Мира и добра Вам.