Корней Чуковский, подаривший нам этого персонажа, нигде в тексте не упоминает ни его имени, ни фамилии, так что бессмысленно искать ответ в первоисточнике. Нет там и скрытых намеков, по которым можно было бы догадаться, что такое Айболит - фамилия? Может имя? Или прозвище?
Но задача упрощается, учитывая, что добрый доктор не был выдуман, это вполне реальный человек, с которым Чуковский был лично знаком.
И звали его Цемах Йоселевич Шабад.
Человеком он был настолько удивительным, что показался писателю поистине сказочным героем.
Однако обращу ваше внимание на любопытный нюанс.
Вас никогда не удивляло, что именем Айболита все время норовят назвать какую-нибудь стоматологическую клинику, аптеку или детский медицинский центр? Вообще в массовом сознании как-то укрепилось, что если добрый доктор, то непременно Айболит.
А ведь герой Чуковского вовсе не терапевт, не стоматолог, не педиатр, он ветеринар.
С этого, собственно, и начинается рассказ:
"Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Приходи к нему лечиться
И корова, и волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица!
Всех излечит, исцелит
Добрый доктор Айболит!!
Цемах Шабад, ставший прототипом всеми любимого героя, ветеринаром не был, а напротив, всю жизнь лечил людей как врач-эпидемиолог. С чего бы вдруг Чуковскому пришло в голову поменять его специализацию?
Однако, как выясняется, вымысел не лишен оснований.
Цемаху Шабаду повезло родиться при Александре Освободителе, в 1864 году. Это было время, когда евреи Российской империи впервые получили права, почти аналогичные тем, что имели прочие подданные страны. Поэтому у мальчишки из Вильно (нынешний Вильнюс), как у других обитателей "черты оседлости" появился шанс получить приличное образование.
И хотя студенческие годы Цемаха пришлись на царствование совсем другого монарха, антисемита Александра III, тот еще не успел в полной мере разрушить наследие отца и свести на нет его прогрессивные реформы.
Так что будущему доктору удалось окончить медицинский факультет Московского университета, куда принимали лишь 5% студентов из "черты оседлости". Судя по всему, Цемах Йоселевич (для удобства он взял менее вызывающее имя Тимофей Осипович) уже в молодости выказывал блестящие способности.
Но вот работать ни в Москве, ни в Петербурге выпускнику-еврею в 1889 году уже не разрешили. Времена наступали людоедские, поэтому ранние годы практики Шабада проходили в провинциальных городках, где для эпидемиолога всегда было немало работы. Население Российской империи в конце 19 века было более чем на 80% крестьянским, то есть неграмотным и чрезвычайно набожным. О профилактике инфекционных заболеваний люди в большинстве своем слыхом не слыхивали.
А невежество и бедность - что тогда, что сейчас - идеальная среда для распространения всевозможной заразы.
Известно, например, что в Астрахани доктору пришлось бороться с бушевавшей там эпидемией холеры.
Это не Лимпопо, конечно, но эпизод довольно узнаваемый.
"И корь, и дифтерит у них,
И оспа, и бронхит у них,
И голова болит у них,
И горлышко болит.
Они лежат и бредят:
«Ну что же он не едет,
Ну что же он не едет,
Доктор Айболит?»"
Но в 1894 году Цемах вернулся наконец в родной Вильно, где и открыл свою первую постоянную практику.
Однако на стыке 19-го и 20-го веков среди молодых образованных людей были чрезвычайно популярны революционные настроения. Выходцы из "черты оседлости" оказались им особенно подвержены, ибо евреи при двух последних царях были наиболее бесправным и притесняемым национальным меньшинством.
Цемаха эти процессы не обошли стороной. Во время революции 1905 года он писал статьи в поддержку прибалтийского сепаратизма. В результате был арестован, провел полгода в тюрьме, а затем выслан за пределы империи со строжайшим запретом на возвращение в течение трех лет.
В ссылке молодой врач решил не терять время и посвятить его дополнительному образованию. Он прошел обучение университетах Берлина и Вены, а в Германии даже успел немного поработать.
Но при первой же возможности вернулся в родной Вильно, город, где ему суждено прославиться.
Дело в том, что Цемах был не только добрым доктором, а вообще невероятно добрым человеком. Бывают такие удивительные люди, способные на безграничную эмпатию.
Каждый из нас точно знает, что на свете множество страданий и лишений, мы видим, в каких странах людям живется хуже всего. Да что там страны, на наших собственных улицах мы то и дело встречаем бедных, больных, несчастных. Кому-то из них мы пытаемся помочь, практически всем им сочувствуем. Но давайте признаемся честно, мы не думаем об этом постоянно.
И вовсе не потому, что мы какие-то черствые люди. Просто обычный человек, принимая чужие страдания близко к сердцу, начинает отчасти чувствовать их как свои. А это выматывает.
Инстинкт самосохранения защищает нашу психику от чрезмерного вовлечения в чужие беды. Иначе мы просто сойдем с ума.
Но есть среди нас уникальные люди, для которых постоянное сочувствие другим совершенно естественно. Не знаю, то ли это особое устройство психики, то ли какая-то повышенная душевная щедрость. А может быть и то, и другое.
Как бы то ни было, доктор Шабад был по натуре истинным спасителем. Хотелось бы написать это слово с большой буквы, но, боюсь, кто-нибудь воспримет его в религиозном смысле, что неверно.
Просто Цемах Шабад не делал никакого различия, кто перед ним: богатый пациент или бедный, старый или молодой, иудей или христианин - для него имело значение только то, что человеку нужна помощь.
И он всегда помогал. Не отказывая никому, зачастую бесплатно.
"Был это самый добрый человек, какого я только знал в жизни. Он лечил детей бедняков бесплатно. Придёт, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей:
"Ты хочешь, чтобы я тебе выписал рецепт? Нет, тебе поможет молоко, приходи ко мне каждое утро, и ты получишь два стакана молока".
Эта слова написал о докторе Корней Чуковский, который дважды (в 1912 и 1920 годах) останавливался в его доме в Вильно и наблюдал, как тот принимает пациентов.
Дети обожали Шабада. Они вообще очень чувствительны к доброте, воспринимая ее без объяснений, всем своим существом. Дети видели перед собой доброго волшебника, поэтому искренне верили, что он может исцелить кого угодно.
Например, раненую кошку. Или ворону с подбитым крылом. Это взрослому понятно, что человеческий доктор и ветеринар - разные специалисты. Но ребенок-то формальностями не озабочен, он понимает, что если кому-то больно, надо идти к доброму доктору, который помогает всем.
Доктор же, как уже говорилось, разделял эту детскую непосредственность, считая пациентами всех, кто нуждается в помощи.
На Чуковского это произвело сильное впечатление:
"Вот я и подумал, как было бы чудно написать сказку про такого доброго доктора. После этого у меня и написалось: “Приходи к нему лечиться и корова, и волчица…”
(К. Чуковский)
Мотив опасного путешествия Айболита в Африку возник после того, как Цемах Шабад с наступлением Первой мировой войны добровольно отправился на фронт в качестве полевого врача.
Это прямая параллель, показывающая, что человек по зову долга может без промедления пуститься в дорогу, не задумываясь о том, насколько это опасно для него самого.
"И сказала Таня Ване:
«Посмотри, в аэроплане
Кто-то по небу летит.
Это доктор, это доктор,
Добрый доктор Айболит!»"
По окончании войны Шабад возвращается в Вильно, где, помимо врачебной практики, начинает заниматься благотворительностью.
Он выступает организатором акции "Капля молока" для самых бедных семей с грудными детьми. Примечательно, что люди могли получить не только бесплатное молоко, но и вообще еду и кое-какую одежду.
Доктор находит финансирование для создания приютов для детей-сирот и оздоровительных лагерей для них.
Он издает газету «Фольксгезунд» («Народное здоровье» на идише) о профилактике болезней.
Доктор Шабад возглавлял Еврейский комитет помощи жертвам войны, организацию, занимавшуюся восстановлением еврейских общин в Восточной Европе после Первой мировой.
Зная о плачевном положении евреев, живших в "черте оседлости", а во время мировой войны потерявших даже то немногое, что они имели (я писал об этом вот здесь), Шабад отдает много сил облегчению их положения. Он организует светские вечерние школы, где преподавание велось на идише, содействует основанию городской публичной библиотеки - словом, реальный Айболит вовсе не сидел под деревом в ожидании пациентов, как это описано у Чуковского, а напротив, вел активную общественную жизнь.
После войны и череды страшнейших погромов заметно активизировалось сионистское движение, идеи которого доктор искренне разделял. В 1932 году он посетил подмандатную Палестину, изучая опыт врачей в еврейских поселениях и обсуждая с руководством ишува, как лучше всего организовать работу, какие лекарства необходимо закупать и решению каких медицинских проблем следует уделить первоочередное внимание.
Большую и насыщенную жизнь прожил добрый доктор Шабад, но закончилась она довольно неожиданно.
Человек, десятилетиями боровшийся с инфекциями, умер 20 января 1935 в возрасте 74 лет от заражения крови после травмы ноги. Такой исход выглядит неправдоподобным, почти нелепым. Это все равно что чемпион по плаванию утонул бы, принимая душ.
Однако тот, кто вылечил столь многих, себя исцелить так и не смог.
На похороны собрался едва ли не весь город, более тридцати тысяч человек.
В этот день не работали не только еврейские магазины и организации, но и городские банки, и многие конторы.
Теперь в Вильнюсе туристы любят фотографировать трогательный памятник, созданный по инициативе знаменитых потомков Цемаха Шабада, балерины Майи Плисецкой и шахматиста Михаила Ботвинника.
Скульптура изображает пожилого еврейского врача и девочку, которая принесла ему больного котенка. Доктор улыбается малышке, как бы говоря, не волнуйся, пойдем, мы его вылечим.
Глядя на это, мы тоже не сомневаемся, что все будет хорошо.
Ведь каждый из нас с детства помнит, что "всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит".
*Комментарии приветствуются, но если не можете быть корректными, лучше ничего не пишите. Удалю и заблокирую.
**Если эта статья показалась вам важной и интересной, публикуйте ссылку на нее в соцсетях, советуйте знакомым, правда нуждается в распространении.