- А Анька что? Страшная тетка без мужика, одна совсем, никому не нужная и пресная. Тебе с ней как живется?
- Она мне все запрещает. Это нельзя... Туда не ходи... – вздохнула Оля.
ГЛАВА 2
Анна Павловна не была приветливой со своей сестрой. Оля видела, какой напряженной была мать в присутствии Тамары, как сторонилась ее и односложно отвечала на все ее вопросы.
Когда Анна Павловна вышла из дома в магазин за продуктами, а тетя Тамара принялась раскладывать свои вещи в углу гостиной, Оля не сдержалась и задала повисший в воздухе вопрос:
- Тетя Тома, а почему мама с вами так разговаривает?
Тамара обернулась к племяннице, нахмурила брови, а потом вдруг усмехнулась:
- Ненавидит меня Анька, что тут сказать? Ты посмотри на нее и на меня. Я – молодая, красивая, у меня семья: муж и ребенок. А Анька что? Страшная тетка без мужика, одна совсем, никому не нужная и пресная. Тебе с ней как живется?
- Она мне все запрещает. Это нельзя... Туда не ходи... – вздохнула Оля.
Тетя Тамара присела на диван, достала из кармана кожаных брюк смятую пачку си _га_рет. Взяла одну в руки, покрутила ее, а потом внимательно посмотрела на Олю.
- Ты это, не называй меня теткой. Я не старая, мне только тридцать два стукнуло.
- Хорошо, Тамара… – закивала раскрасневшаяся племянница.
- Томкой меня зови, ненавижу имя Тамара. Черт дернул отца меня так обозвать. Аньку, значит, нормально назвали, а меня черт те как. Где тут у вас кур_ят?
Тамара покрутила головой по сторонам, а потом вопросительно уставилась на Олю.
- У нас не ку_рят... и не пьют.
- Кто не кур_ит и не пьет, тот здоровеньким помрет! - пошутила тетка и заливисто захохотала.
Тамара достала из сумки косметичку. Из нее извлекла зеркальце, помаду, зажигалку, внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и довольно усмехнулась.
Как же Оле нравилась эта женщина! Яркая, дерзкая, веселая! Не то, что Анна Павловна. Хоть слова Тамары и были обидными, но она так четко охарактеризовала мать Оли, что спорить было не с чем.
- У тебя косметика есть? – спросила тетя Тамара, и Оля, кивнув, бросилась к себе в комнату.
Принесла оттуда свою коробочку с помадой, тушью и тенями, показала тетке. Та разочарованно протянула коробку обратно.
- Господи, ну что за по_зор? Давай я тебе нормальную косметику куплю. И одеваешься ты так, как будто тебе лет сорок. Откуда у тебя этой серое платье?
Щеки Оли вновь запылали. Конечно, ей хотелось одеваться модно, и косметикой пользоваться хорошей, но мать это все запрещала, а своих денег у Оли не было.
- Слушай, — тетя Тамара подмигнула Оле, — пока твоя мать на работе будет, сходим с тобой в магазин нормальный. Купим и косметику, и одежду, будешь, как куколка, а не как тетка сорокалетняя. Идет?
Оля кивнула, чувствуя, как внутри все как будто тает. Никогда раньше никто из взрослых не предлагал ей купить косметику и наряды.
Первое в их доме было под запретом, и Оля перебивалась тем, что отдавали подруги.
А второе они всегда покупали с Анной Павловной, следовательно, одевалась Оля так, как того хотелось ее матери. Мнение Оли при этом никто не учитывал.
С того дня тетя Тамара поселилась у них дома. Спала на диванчике в кухне, потому что одна комната в квартире была комнатой Оли, а вторая, она же гостиная, была комнатой Анны Павловны.
Тетя Тамара не роптала, кур_ила в подъезде, потому что так хотела мать Оли. Приходила домой до одиннадцати, также по указанию своей старшей сестры, а еще иногда готовила.
- Вуаля! Спагетти болоньезе! – представила однажды вечером тетя Тамара свой очередной кулинарный шедевр.
Оля с интересом заглядывала в кастрюлю, а вот ее мать только нос наморщила.
- Ты в своем репертуаре. Это макароны по-флотски, а не спагетти… как их там…
- Если ты такого названия не знаешь, то и не лезь. - огрызнулась тетя Тамара, и Оля напряглась.
Главное, чтобы сейчас скандал не разыгрался, потому что мать обычно злилась на младшую сестру, когда та с ней разговаривала в таком тоне.
Но Анна Павловна замолчала, а к вечеру ей вдруг стало плохо. Перепуганная Оля вызвала скорую, и мать увезли в больницу с подозрением на камни в желчном.
- Не переживай, прорвемся! – тетка обняла Олю, и ей стало немного легче.
Хорошо, что приехала тетя Тамара, да еще так вовремя. Если бы не она, пришлось бы Оле как-то жить одной, а девочка к такому не привыкла.
Анна Павловна задержалась в больнице больше, чем на неделю. Сначала ее обследовали, потом делали операцию, и все это время Оля с теткой жили вдвоем. Оказалось, что без матери вполне себе можно было прожить.
Вместе с Тамарой Оля ходила по магазинам, нещадно прогуливала школу, а еще по вечерам они пили шамп_анское.
Несколько раз тетка даже разрешала остаться в доме подруге Оли, Кате, и это было для племянницы настоящим праздником.
- Смотрю, что мать тебя тут вообще в черном теле держала. - усмехалась тетя Тамара, которая позволила себе кур_ить в квартире, спать на постели Анны Павловны и не заправлять ее после сна.
Оле она купила новую косметику, сама красила племянницу и ее подруг, угощала их конфетами с коньяком, шамп_анским, отпускала гулять допоздна и рассказывала всякие взрослые вещи о своей жизни.
- Я ведь через Аньку еду в Москву. Бегу от мужа-га_да, который на меня руку поднимал.
- Тебя муж бил? – Оля изумленно уставилась на тетку. – За что?
- Красивая сильно, — ответила она, — вот он и ревновал. Надоело мне терпеть его, теперь хочу в Москву податься, жизнь там наладить. Выйду замуж за какого-нибудь красавчика богатого, благо, что возраст и внешность мне позволяют.
- А я никогда не была в Москве... - с сожалением в голосе призналась Оля.
Сколько раз она просила мать свозить ее в столицу, тем более что девчонки рассказывали всякие интересные вещи о Москве и о людях, живущих там, но Анна Павловна была категорически против.
- Исполнится тебе восемнадцать лет, сама поедешь, куда захочешь. А пока будем тут жить, нам и так хорошо.
«Это тебе хорошо, а не нам!» - сердито думала Оля, но вслух ничего не говорила матери.
Когда Анна Павловна вернулась из больницы и увидела бедлам, устроенный ее сестрой в квартире, она не стала молчать.
Наткнулась мать Оли и на пустые бутылки и на новое нижнее белье, найденное в шкафу дочери, и на газету для взрослых, которую, как говорила мать, Оле было еще очень рано читать.
- Др_янь мелкая! – кричала Анна Павловна, удивив дочь своей реакцией.
Никогда раньше Оля не видела мать такой злой, никогда она не слышала тех слов, что кричала она в адрес своей младшей сестры.
– Приперлась сюда, чтобы дочь мою по_ха_бщине учить? Сама как была глупой курицей, так и осталась. Еще и Олю мою решила по своей дорожке пустить?
Оля бросилась к матери, чтобы успокоить ее и попытаться оправдать свою тетку. Девочке очень сильно не хотелось, чтобы мать ругалась на свою сестру, ведь Оля сама пожелала пожить хотя бы несколько дней не так, как она привыкла.
- А ты меня др_янью в глазах дочери не выставляй! – крикнула в ответ старшей сестре младшая. – Как хочу, так и веду себя. Это ты из девчонки сделала бабку старую. Такую же, как и ты. Старая неудачница, рядом с которой ни один мужик не задержался. Потому что жить с тобой – все равно, что пластилин жевать.
- Не тебе меня судить, — прошипела Анна Павловна, — или тебе о прошлом твоем напомнить?
- А ты и напомни! И дочери расскажи о том, что не ты ее родная мать! Чего побледнела? Чего шары выкатила? Скажи Ольке, кто ее мать. Кто ее рожал и кто имеет право ее воспитывать!
Оля почувствовала, что по телу пробежала дрожь. Анна Павловна смолкла.
Тамара стояла напротив, сжав кулаки.
- Заткнись! – вдруг выкрикнула Анна Павловна, будто опомнилась, и замахнулась, чтобы ударить сестру по лицу.
Однако ловкая Тамара перехватила ее руку, а потом посмотрела на Олю и сказала:
- Знай, девочка! Эта старая грымза тебе мать! Это я тебя рожала, и я твоя настоящая мама!
Оля испуганно ахнула, прикрыв рот ладонью. Потом выбежала из квартиры в чем была: в легком домашнем халате и тапочках. Выскочила на улицу и остановилась у подъезда в нерешительности.
С неба падал первый снег, а Оля, едва дыша, пыталась прийти в себя от услышанного.
Последнее, что она помнила, выбегая из квартиры, — затравленный взгляд ее матери, не той, что ее рожала, а той, что воспитывала. Той, которую Оля по незнанию считала и называла матерью.
Продолжение