Они уже полгода, как въехали в этот дом («Дом мечты» - как она называла его про себя) – но чувство восторга и новизны снова и снова накрывало её каждое утро, стоило только или открыть окно, или выйти на веранду.
Не в последнюю очередь из-за воздуха с этим стойким запахом йода и водорослей, особенно после шторма, ощущения сравнить было просто не с чем.
Да, на севере, в Мурманске, где они до того жили безвылазно, моря хватало – но разве можно было сравнить стылое Баренцево с субтропическим Чёрным?
Это чувство вполне разделяли муж Никита, и гость их дома дядя Слава, старший брат матери, бывший ей вместо отца – крепкий ещё старик с Золотой звездой Героя Союза, который по просьбе той же мамы гостил у неё, приехав спустя пару месяцев после их заселения.
Мила не пожалела, что согласилась на его приезд. Старик «не отсвечивал»: вносил свою долю продуктами, гулял по полосе прибоя или по набережным в городе целыми днями, у себя в комнате на втором этаже не шумел.
Лишь пару раз за всё время надолго задерживался в гостиной внизу – но они тогда сами не отпускали его.
Слушали, развесив уши, о его экспедициях в качестве микробиолога в Судан и на Филиппины – как раз тогда, когда там свирепствовала геморрагическая лихорадка, и «звёздочку» он получил как раз за Судан.
Никита потом говорил Миле, что экспедиция явно была военной. «Но «Тссс!» - это было из тех секретов, что срока давности не имеют.
И вообще дядя Слава был человеком той, давней эпохи: понимающим, деликатным, чуждым пафоса и стремления «казаться, а не быть» - бича позднейших поколений.
Поэтому когда он уехал к себе в Новосибирск, в их размеренной жизни практически ничего не изменилось.
Разве что банковский счёт, после долгих финансовых трат на этот дом снова пополнился до такой степени, что они смогли купить путёвки на горнолыжный курорт. Здесь же, у моря. Километрах в сорока от дома, с полным пансионом.
Правда, пришлось выбирать: путёвки на всех, включая детей, или автомобиль? Старый она продала ещё там, по прежнему месту жительства, новым не обзавелись. Но решили – потом.
Она всё равно домохозяйничает и фрилансит на дому, Никита доезжает до своего порта троллейбусом и проводит время в своих каботажных рейсах неделями, а детей до школы довозит автобус, подбирая их практически у дома.
И тут возникло препятствие… Отъезд намечался на послезавтра, и супруги никак не могли определиться с уходом за двоими своими зверюгами – котами Барсом и Мурзой, «Барсиком» или «Мурзиком» этих двух мейн-кунов ни у кого язык бы назвать не повернулся. Пансион для животных? Эту идею сразу отверг Никита. «Для зверей это стресс!» И тут раздался звонок от мамы.
– Доча, ты уж прости дядю Славу! Он тут учудил…
– Что такое, ма? Нормально всё было!
– Да он тут рекламу вам создал… только совсем не тем людям, кому надо было бы! Да и вообще никому бы не надо, к чему вам эти квартиранты, да ещё такими кагалом?
– Каким, мама?
– Ну как? Сама тёть Марина, её дражайший супруг, их доча и её двое деток, пяти и восьми лет!
– Так они что, к нам собрались?
– Хм, собрались… они уже в пути, вот-вот должны прибыть к вам на юг! Как вот теперь их от вас отвадить?
– Да ладно, мам. Может не так всё и фатально… О! За котами будет кому присмотреть! И нам голову не ломать, с кем их оставить.
Мила тут же сообщила о скором визите родни и о решении проблемы с пушистым зверьём. «Что хоть за родня? – только и спросил Никита, занятый последними сборами. «Да седьмая вода на киселе, если честно. Тётю Марину видела лет 15 назад, без всего её семейства. Вроде нормальной показалась тёткой».
Однако закончился день, подходил к концу второй – а набег родни всё никак не случался, были ещё в пути. И лишь в день их отъезда на горнолыжную базу задался телефонный звонок.
– Людочка, это тётя Марина. Прибываем сегодня вечером, в шесть. Встречайте! Мы ненадолго, на пару неделек.
– Тёть Марин, ну кто так делает? – Мила не скрывала раздражения.- Не предупредили, ни о чём не договорились, а мы прямо вот сейчас уезжаем на горнолыжную базу. На неделю! Путёвки куплены давным-давно!
–Ой, да Людочка, какие проблемы? Вы ключик под ковриком оставьте, мы и въедем тихо-мирно…
Людмила дар речи потеряла от такого предложения. «Ключик под ковриком»! Заходи кто хочет и бери что хочешь… А родственница, как ни в чём ни бывало, уже отключилась.
Пришлось набирать по входящему, долго и нужно уславливаться, где и у кого родня может забрать ключи, как и чем кормить котов, когда полить газон… И всё время Мила не могла избавиться от дурного предчувствия.
– Да не накручивай ты себя так! – смеялся Никита. – Ну не монстры же они, в конце концов? Я ребят со сменного экипажа попрошу присмотреть – хотя бы визуально, дистанционно, без визитов в дом.
«Ну да, сообщить, если он вдруг сгорит!» - хотела сказать Людмила, но попридержала язык. Такие вещи лучше не озвучивать. Накаркаешь!
Увы, звонок от друзей Никиты последовал уже на третий день их отдыха на заснеженных склонах горы Табунной под Сочи.
«Никит, что за табор вы поселили? – А что такое? – Да кошмар! Шезлонги вытащены с веранды прямо на газон. Дети прямо в цветнике расселись и, считай, его уже вытоптали. И одного из ваших кошаков по двору гоняют…где второй даже не знаем, за ограду мы не заходили, вы нам таких полномочий не давали…»
Никита после этого разговора даже оглянулся – не слышала ли его жена? Потому что тогда конец отдыху, сорвётся домой на разборки. И он пожалел, что так легкомысленно отнёсся к приезду этой незнакомой ему родни супруги.
Ладно, ещё три дня – и домой. В надежде, что не на руины пепелища.
Родной дом встретил их следами от полозьев кресел-качалок на газонах (притом ощущение было, что кресел этих было десяток, так густо виднелись эти чёрные полосы в изрезанном до земли газоне).
А о балюстраду веранды оперся лысенький, с животиком мужчина и непринуждённо курил, стряхивая пепел в то, что осталось от ампельных цветочных посадок по сторонам от входа. Где вместо сплошного ковра листвы теперь были земные проплешины, густо усеянные окурками.
Тётя Марина не говорила – она вещала, уперев руки в крутые бока, притом не давая вставить ни единого слова поперёк.
Вещать она начала сразу же, как только Мила поинтересовалась, что за бардак родственники тут устроили, во что они превратили ухоженный дом и участок и кто теперь будет всё это исправлять?
Она не сказала «Платить» - потому что было ясно, что на семейку тёти Марины где сядешь, там слезешь.
Смысл же вещания сводился к тому, что им оставили пустой холодильник. Что их заставили стоять у плиты (их, гостей!), тогда как они могли больше времени уделять морю и экскурсиям.
Да что там? Они на такси потратили «больше двух тыщ!», потому что сначала их завезли в какие-то трущобы, где им выдали ключи от дома (предварительно учинив допрос кто они, да с проверкой документов!), а потом таксист ещё и нарочно плутал, накручивая счётчик!
Мила стояла в ступоре. И лишь Никита спокойно отнёс вещи в дом, а потом обошёл тётю Марину кругом, как каменный столп, некоторое время с интересом послушал, а потом с непередаваемой старпомовской интонацией негромко произнёс: «Молчать!».
И тётю Марину будто выключили – она так и замерла с полуоткрытым ртом. И стала слушать Никиту.
– Милейшая тётушка! Проживание на полном пансионе в нашей местности, в жилище такого класса, как наш дом, стоит от двух с половиной тысяч в сутки. С человечка. Без питания – от полутора.
Вас пятеро. С арифметикой у вас всё в порядке, посчитать задолженность сможете? И это ещё при условии, что жильцы соблюдают определённые правила, не напрягая хозяев.
Например, моют за собой плиту от жира и копоти, в туалетах пользуются ёршиком, и бычками цветник не украшают. И кстати – где наши коты?
И тут раздался пронзительный кошачий мяв и сверху, с галереи по лестнице скатились два кудлатых клубка, и Барс с Мурзой встали в полный рост, положив передние лапы на грудь Людмилы и громко мурча.
И выглядели коты предосудительно – все в каких то репьях и частичках мусора, притом они явственно исхудали. А тут ещё вверху, в детских, стал нарастать шум какого-то скандального спора – внуки тёти Марины тоже что-то не поделили с Витей и Настей, детьми хозяев дома.
Гости изъявили желание немедленно съехать от столь негостеприимной родни! Гости пообещали, что «весь Мурманск» теперь узнает, сколь пагубно сказываются местные нравы на бывших северян!
Но… к вечеру, когда сборы к отъезду были на конечной стадии, родственники, после знакомства с сайтом услуг по сдаче жилья сейчас, в сезон, резко передумали. И на Большом Родственном Совете здесь же, на веранде, все дружно постановили:
- За предыдущую и оставшуюся неделю отдыха семья тёти Марины вносят в совместный бюджет половину расходов на питание.
- Восстанавливают цветник – Людмила ладно, купит рассаду цветов за свой счёт.
- Готовят, моют посуду и делают приборку вместе. Курить вообще за оградой!
- Тётя Марина назначается Боцманом всей команды – на ней лежит основная ответственность за поддержание порядка
- За капитана экипажа – Никита.
Р-р-разойдись! К обязанностям приступить! Попытавшейся было устроить «бунт на корабле» дочке «боцмана» была вручена, как юнге, швабра с наказом приступить к уборке незамедлительно! В подчинении у неё будут только двое младших юнг – её же дети.
В общем, семейный фрегат продолжил плавание. И по возвращении семья тёть Марины рассказывала об отдыхе на тёплом море у родни в самых восторженных выражениях! Только почему-то остальная дальняя родня желания поехать на озвучиваемых условиях не изъявляла.
Странные какие! Тётя Марина пожимала могучими плечами. Она-то поедет снова! Зря, что ли, «капитан Никита» благодарил за службу и на таких же условиях приглашал снова? Правда, не в самое лучше время – оно было зарезервировано за Людмилиной мамой.
Всё-таки что не говорите, а начальственный втык – дело полезное…
