Оглавление
- Тише- , прошипел Фугат, прижимая палец к грубым губам.
Стойкий запах сырости и разложения заполнял воздух.
- Чёрт, это что за голоса? - жаловался Сус, пытаясь очистить залитые кровью уши.
Стальной, который всегда выделялся своим бесстрашием, теперь подавлено молчал, следуя за своими сподвижниками, в каждом шорохе ожидая нападения нового монстра.
Под землей они чувствовали себя щучками в болоте – хищными, но всегда на страже перед лицом большей угрозы.
Тихий мужской голос, пробирающийся сквозь тишину, казался сиреной. "Я не буду слушать вас", - говорил он. Пронзительный, немного безумный тон заставил всех троих замереть.
Фугат огляделся и увидел фигуру юноши, потерянного в мраке. Скрытень был тощим, как ветка в зимнем лесу, и вены на его руках чернели, как стебли мертвых растений.
Фугат жестом дал понять товарищам замереть. Они затаились в тени, невидимки в земляном плаще подземелья.
Фугат помнил Скрытня, ловкий, проворный, вооруженный ножами, который внезапно проявил себя, когда огромное человекоподобное существо атаковало кузню.
- Скрытень! - тихо позвал Фугат, выходя из укрытия.
Юноша вздрогнул и резко обернулся. Его глаза, из-под длинных завитков волос, сверкнули вожделением борьбы и страхом одновременно.
- Ты... здесь... Фугат? - еле слышно прошептал он, словно боясь, что его могут подслушать.
- Грибы... они говорят со мной... внедряются в моё сознание.
Сус, осторожно подошедший, сжал ремень своего ключа.
- Грибы? - переспросил он, его взгляд теперь стал настороженным.
- Говорящие грибы?
Стальной, огрызаясь от боли, произнес:
- Мы должны вернуться на базу. С этой кровопотерей – не долго и помереть здесь.
***
Вечный полумрак дома Скрытня, не знал ни утра, ни вечера. Сырость, пронизывающая его безрадостное жилище, была верным спутником включения и выключения. Скрытень сидел на стуле из сломанных досок, его глаза, привыкшие к мраку, нервно двигались, осматривая чёрные стены жилища. Его одежда была лишь набором обрывков, ставших частью его истерзанной кожи.
- Нет покоя, – бормотал Скрытень, - Нет покоя ни живым, ни мертвым.
Галлюцинации приходили к нему регулярно, словно навестить близкого, взывая к порывам памяти, что уже давно стали проклятием.
- Ты должен уйти, – прошептал Скрытень, вспоминая Мудрость, чей силуэт теперь мелькал в разуме, - Ты забрал мою жизнь, но не сможешь забрать мою суть.
Вскоре в его воспоминаниях всплыла фигура Глицина, что воскресил его забытыми искусствами. Пальцы Глицина, изящно вились вокруг странных устройств, врачебных маск и колб с ядовитыми спорами.
- Грибы, – выдохнул Скрытень, чувствуя под кожей пульсацию нечто чужеродного. Споры, что проникли в него, теперь стали его ядом и спасением одновременно.
Скрытень встал, потеряв равновесие, и шатаясь пошел к иллюзорному входу, что, казалось, приведет его к ответам. Улицы Алтума были пусты, он шагал, полуосознавая свое движение. Каждый шаг гулко отдавался в покинутых коридорах, сырых туннелях, где жизнь когда-то кишмя кишела. Ночь... она всегда была ночью теперь. Время утратило свою форму, свое значение.
Он шел и видел – Мудрец умирает, скрюченный от боли, покрытый спорами. И Скрытень стоял рядом, его темная, но справедливая месть.
- Я сделал это, я себя освободил, – поверил он на мгновение. Но это лишь эфемерные картинки, потухающие свечи разума.
Тогда случилось чудовищное; земля ускользнула из-под ног, и Скрытень рухнул, будто его жизнь еще могла оказаться ниже. Падение было долгим, каждая секунда растягивалась, поглощая отблески былой жизни. Он приземлился в темные воды канализационных туннелей, там, где обитались твари, похожие на него – забытые, изгнанные, преобразованные спорами.
Скрытень ощутил тепло. Это было странно, ибо тепло давно покинуло его мир. Мутанты, собрания чудовищ, они подошли к нему. Глаза, увенчанные светящимися зрачками, смотрели без враждебности, без страха. Они приняли его. Здесь, в недрах канализации, среди потерянных, он нашел свое место, среди тех, кто был забыт, был оставлен, но кто сам не выбирал эту жизнь.
***
- Скрытень! - воскликнул Фугат, забыв о собственной боли.
Сус тоже узнали знакомое лицо. Сус подскочил к юноше первым, аккуратно коснулся его плеча. Скрытень вздрогнул, открывал и закрывал глаза, в прозрачных глазницах блуждала тревога.
- У него жар, - прошептал Сус со скорбью в голосе.
Стальной сел рядом, стиснув зубы от боли, пытаясь не уронить на землю все тяжести своего раненого тела. Он присмотрелся к юноше, разглядывая его объятую лихорадкой фигуру, чувствуя, как их шансы на спасение тают с каждым отблеском слабеющего света.
- Как он здесь очутился?
- Мы не можем здесь оставить его, - сказал Фугат, протягивая руку Скрытню, который неистово дрожал и изгибался от боли. - Сус, мы донесем его.
Решение было принято незамедлительно, и трое мужчин подхватили Скрытня под руки и плечи, слегка согнувшись под его весом, но не желая уступить судьбе ни одного из своих. Их движение вперед было мучительным и опасным маршем сквозь тьму, наполненную тенями ужаса.
После долгого блуждания они нашли выход. Пронзительный свет ударил им в лица, ослепляя после долгих часов в подземелье. Скрытню на мгновение показалось, что ему лучше. Лишь на мгновение. Затем его тело начало содрогаться, словно в нем пробудился внутренний враг.
Скрытень вскрикнул, его лицо исторгло выражение абсолютного ужаса, и кожа его начала испускать нечто непонятное, чёрную и липкую субстанцию, как зловещую ауру.
Сус рванул руку, покрытую черной слизью, от юноши и попятился назад. Он заметил, как собственные пальцы начали покрываться той же липкой болезнью. Глаза его расширились от растущего ужаса, и он осознал, что зарождающаяся болезнь точно так же угрожала начаться в нем самом.
Фугат, опустошенный, посмотрел на своего давнего друга и помощника. Он и Стальной постарались оказать первую помощь, но на их лицах застыли маски бессилия. Убежать от этой ужасной судьбы, казалось, было уже невозможно. Скрытень дрожал и кричал внутри своего кошмара, а теперь и Сус невольно присоединился к агонии его мучений.
Фугат, приняв единственное верное, на его взгляд решение, вытащив свой меч, прошедший битву с мутантами, отрубил заразившуюся руку своего друга. Кусок плоти упал на твёрдую землю, продолжая покрываться слизью, которая поедала её.
