Комбинация разведывательной, научной и дипломатической работы была характерна для времен минувших, когда соответствующие институты еще не сложились в виде бюрократических систем с клановой спецификой, а талантливые и верные своей Родине люди уже имелись. Причем достаточно часто это были лица совсем неславянской национальности, для которых Россия стала Родиной и которые служили ей верой и правдой, не за страх, а за совесть, не за привилегии и доли в нефтегазовой отрасли, а по зову сердца. Об одном из таких людей этот рассказ, любезно предоставленный каналу Борисом Николаевичем Григорьевым.
Дипломат Екатерины II С.Л.Лашкарёв
Б.Н.Григорьев
По материалам, опубликованным в журнале «Русский архив» т. 54 за 1884 год
Признаюсь, имя этого человека мне не было знакомо, пока я не наткнулся недавно на соответствующий материал о нём в «Русском архиве». Выяснилось, что Сергей Лазаревич Лашкарёв (1739-1814), российский военный и дипломат грузинского происхождения, считается одним из примечательнейших людей эпохи Екатерины Великой и один из главных государственных деятелей, способствовавших присоединению Крыма к Российской империи и освоению Черноморского бассейна.
Советский историк Г.Л.Кессельбреннер написал о Лашкарёве книгу, и желающие могут с ней познакомиться. Моя задача более скромная – высветить некоторые периоды из жизни Лашкарёва, связанные в том числе с присоединением Крыма, и представить очерк вниманию моих любознательных читателей на канале «Молодость в сапогах».
Лашкарёв – русский вариант грузинской фамилии. Отец нашего героя – Лазарь Григорьевич Лашкарашвили-Бибилури - в 18-летнем возрасте приехал в 1724 году в Россию вместе с грузинским царём Вахтангом VI, приглашённым Петром I, женился потом на русской дворянке и поселился в Москве.
Сергей Лазаревич родился в 1739 году и получил обычное для небогатых дворян образование, включавшее, однако, владение восточными и др. языками, например, грузинским и армянским, перенятыми, вероятно, от отца. Способному к языкам юноше была прямая дорога в Коллегию иностранных дел (КИД), куда он и был принят на должность т.н. студента (стажёра) в 1762 году, т.е. во время правления Петра III.
Для изучения восточных и других языков он был направлен в Константинополь под крыло нашего там резидента и тайного советника А.М.Обрезкова (1718-1787) и овладел там через несколько лет итальянским, французским, турецким, персидским, арабским, татарским, греческим и армянским (грузинский язык был для него родным). В 1768 году, в самом начале войны России с Турцией, Алексей Михайлович Обрезков был арестован и посажен в Семибашенный замок (такая у турок была традиция – во время войны сажать за решётку русских послов), так что посольскими делами пришлось заниматься Лашкарёву.
Лашкарёв рьяно принялся за дела русских купцов, пострадавших от турецких властей, помог выручить им потерянные капиталы и под разными именами тайно переправил их из Турции в Голландию. Он преодолел суровый режим заточения Обрезкова и установил с ним тайную переписку, поддерживал постоянную связь с находившимся в Архипелаге, в Средиземном море, графом А.Г.Орловым и с главнокомандующим русской армией П.А.Румянцевым (1725-1796), получившим после войны приставку «Задунайский». Он сумел наладить канал связи с русским послом в Вене князем Д.М.Голицыным (1721-1793)[1] и с помощью грека Афанасия Дири переправлять ему важные разведывательные сведения. Ко всему прочему, неутомимый Лашкарёв умудрялся поддерживать антитурецкие выступления в Эпире и Греции, за что турецкая чернь неоднократно пыталась лишить его жизни, но Сергею Лазаревичу каждый раз удавалось избежать их мести, используя отличное владение турецким и др. языками и применяя всякого рода хитрости и увёртки.
В 1770 году турки, уставшие от войны и желавшие начать с русскими мирные переговоры, решили освободить Обрезкова и разрешили Лошкарёву приехать в крепость Демотику, забрать посла и отвезти его в Киев. В 1771 году Лашкарёва вызывали в Петербург, в следующем году присвоили звание переводчика трёх коллегий и отправили на Фокшанский конгресс. Из Фокшан его с секретным поручением Румянцева командировали в Архипелаг к Орлову. (Екатерина II в это время изучала вопрос о приобретении в Архипелаге острова для России, Б.Г.). Он жил инкогнито в доме греческого купца в г. Негропонте (о-в Эвбея), но турки каким-то образом прознали про него, окружили дом и потребовали его смерти. Лашкарёв выскочил на балкон с тазом воды и крикнул по-турецки, что если они не разойдутся, он всех перекрестит во имя Отца и Сына и Святого Духа. Напуганные турки разбежались, а Лошкарёв немедленно сел на коня и ускакал в гавань, где спасся на европейском корабле.
По заключении Кайнарджийского мира в 1774 году вместе с поверенным в делах полковником и д.с.с. Х.И.Петерсоном[2] снова прибыл в русскую миссию в Константинополе и первым делом занялся возвращением русских и не только русских пленных. Пока велись переговоры с турками на этот предмет, Лашкарёв содержал на своём иждивении детей этих пленных, потому что им грозило принятие ислама. Исполнив это поручение, Сергей Лазаревич отправился в Дарданеллы, чтобы распорядиться отправлением оттуда греков-переселенцев с Архипелага в Таганрог, для чего были наняты 30 купеческих судов.
По прибытии в 1775 году в Константинополь полномочного посла России князя и фельдмаршала Н.В.Репнина (1734-1801) Лашкарёв был использован при нескольких важных и секретных его поручениях, в том числе для снятия планов турецких крепостей в Чёрном и Азовском морях. Вернувшись из поездки, С.Л.Лашкарёв женился на дочери генерального консула Женевской республики Дюнанта. Расчётливый женевец долго и упорно препятствовал этому браку, считая, что безвестный и бедный переводчик ищет богатого приданого. Благодаря вмешательству Николая Васильевича и его супруги Натальи Александровны, а также самой Екатерины II, вопрос был решён положительно. Репнин взял на себя обязанности посаженого отца, а государыня распорядилась сыграть свадьбу как можно пышней. Сам султан Абдул Хамид I выезжал верхом, чтобы посмотреть поезд и возвращение новобрачных из церкви. На другой или третий день Сергей Лазаревич, «переодев, как мог, свою жену, отослал к отцу всё её приданое».
После отъезда в 1776 году Репнина Лашкарёв оставался переводчиком и при новом после Александре Стахиевиче Стахиеве (1724-1794) и был «употребляем для тайных сношений как с Диваном Оттоманской Порты, так и с членами его в домах их», т.е. фактически занимался агентурной разведкой и сбором агентурных сведений.
Ему было поручено обеспечить проход через Дарданеллы 5 купеческим судам в сопровождении 40-пушечного фрегата «Северный орёл», которым командовал капитан Т.Г.Козлянинов[3]. С «купцами» проблем не было – они скоро пришвартовались в Константинополе, а вот фрегат турки пропускать отказались: Россия ещё не была участницей соответствующего трактата. Но Лашкарёв в приватном порядке договорился с Дарданельским комендантом и некоторыми другими турецкими начальниками, и «Северный орёл» стал на стоянку рядом с английскими и французскими военными кораблями. Это случилось 14 ноября 1776 года. С этого момента русские военные корабли могли де-факто проходить через проливы. Нашим военным морякам не стоит забывать имя Лашкарёва!
В 1779 году в жизни Сергея Лазаревича произошли важные события: он был произведен в коллежские асессоры и назначен консулом в Синоп, по предложению князя Потёмкина в Славянском уезде Екатеринославской губернии 2 декабря ему была пожалована земля на 100 дворов, а 7 декабря состоялся высочайший указ КИД о назначении его генеральным консулом в Молдавию, Валахию и Бессарабию. Лёд тронулся, и на 41-м году Лашкарёв был переведен в «настоящие» дипломаты. С 1780 по 1782 год ему удалось сделать следующее: получить доступ русских купеческих судов в Дунай и другие порты Бессарабии; добился от Порты предписания о беспрепятственном возвращении в Россию беглецам и прочим российским гражданам, оказавшимся волею судеб на территории Турции (по этому предписанию в Россию вернулись 132 человека); уменьшить пошлины на русские товары, ввозимые в Молдавию и Валахию, за что получил высочайшую благодарность.
12 октября 1782 года Лашкарёв был пожалован в надворные советники, а 25 октября назначен резидентом при крымском хане Шагин-Гирее с окладом 4.000 рублей. В этот короткий период конца 1782 года Лашкарёв оказался в Петербурге, и Екатерина II захотела увидеть жену Лашкарёва Констанцию Ивановну, женщину редкой красоты. Согласно приказанию императрицы, Лашкарёва была представлена ей в греческом одеянии, которое она носила в Константинополе и которое так понравилось государыне, что она была обязана показываться в нём при дворе до самой своей кончины в декабре 1793 года.
Лашкарёв прибыл в Бахчисарай в феврале 1783 года и 28 числа этого месяца впервые получил от князя Потёмкина письмо, в котором тот сообщал о намерении присоединить Крым к России. К письму князь приложил копии с ордеров генерал-поручику Антону Богдановичу Дебальмену (1741-1790)[4], который с войском уже находился в Крыму. Из этих ордеров явствовало, что гавань Ахтиарская с окружностью (будущий Севастополь) и Инкерман уже должны были удерживаться русской армией. Окончательное решение России в отношении Крыма Лашкарёв получил 26 апреля. «Государь мой!», - писал Потёмкин. – «Я Вам в сокровеннейшей тайне имею объявить, что область Татарская вскоре присоединится к России. Вам не было нужды уговаривать хана принять паки власть, ибо оставление им державства нам полезнее всего для помянутого предприятия».
Лашкарёв к этому времени сумел завоевать доверие хана, убедить его отказаться от покровительства Порты, просить покровительство России и переехать в пределы Империи. Все эти шаги послужили к окончательному присоединению Крымского полуострова к России. К июню 1783 года вся переписка Потёмкина с Лашкарёвым по этому вопросу была прекращена, но по другим вопросам продолжалась. 24 мая 1783 года Потёмкин из Херсона послал Лашкарёву письмо следующего содержания: «Нужно мне крайне ведать, что теперь происходит в Синопе и какое там есть число войск турецких. Для сего скрытым образом извольте послать туда нужного конфидента, …обнадёжа его хорошей заплатой». Письмом от того же дня князь срочно вызывал Лашкарёва в Херсон, а через 5 дней прислал запрос относительно исполнения предыдущих двух указаний.
На Лашкарёва посыпались награды: звание советника канцелярии, имение в вечное владение в Белорусской губернии с населением 400 крепостных душ, оплата долга 12 тысяч рублей за счёт казны и перстень стоимостью 5 тысяч рублей. 18 ноября 1784 года Потёмкин препроводил Сергею Лазаревичу всемилостиво пожалованную медаль на присоединение Таврии к России.
Лашкарёву осталось убедить Шагин-Гирея уехать из понравившейся ему Тамани и поселиться в Воронеже, Орле или Калуге – подальше от Крыма. Потёмкин разгадал цель приверженности хана к Тамани. «Хан хочет через сие держать татар в нерешимости, что едет вон или нет», - писал он Лашкарёву 18 июня 1783 года. Впрочем, хан не долго упрямился, подчинился воле новой власти и получил Лашкарёва в качестве своего пристава (наблюдающего).
Если отказаться от покровительства Турции хана вынудило присутствие в Крыму русской армии под командованием князя В.М.Долгорукого-Крымского (1722-1782), то переселение его вглубь империи целиком является заслугой Лашкарёва. Выезжая из Калуги в Петербург по вызову императрицы, Лашкарёв услышал от Шагин-Гирея такие прощальные слова: «Я лишаюсь в тебе последнего утешения моего; конец мой настал – я не останусь более в России». Хан попросил Екатерину отпустить его в Турцию, где он и скончался, едва переехав границу.
2 марта 1786 года Лашкарёв был назначен поверенным в делах России в Персии с жалованьем 6.000 рублей, но в Персию он так и не выехал, будучи задержан Потёмкиным для употребления в азиатских делах. 22 сентября он был награждён орденом св. Владимира 4-й степени «за усердную службу, особенное в делах искусство и точное исполнение должности с успехом и пользою государственною». Ему было приказано, чтобы, несмотря на свой чин, он являлся во дворец и «имел вход за кавалергардов».
В это время цари Грузии и Имеретии выразили желание принять вслед за Крымом покровительство Российской империи. Поскольку Порта считала эти царства, народы Кавказа и Кубани своими поддаными, посланнику в Константинополе Я.И.Булгакову (1743-1809) пришлось войти по этому вопросу в объяснение с Портой. Ему на помощь и для сбора разведданных в конце 1786 года был отправлен Лашкарёв. Турки затягивали переговоры с Яковом Ивановичем, чтобы выиграть время для подготовки к новой войне с Россией.
Английский и французский послы в Константинополе действовали против России. Англичанин, полагая, что Лашкарёв прибыл в Турцию, чтобы отправиться в Персию, усиленно агитировал султана не пропускать Лашкарёва через свою территорию. Происки англо-французов были ничто в сравнении с влиянием и авторитетом, которым Сергей Лазаревич пользовался у турок. Накануне объявления войны России один турецкий сановник по секрету сказал Лашкарёву: «Уезжай, завтра поднимут знамя Магомета». Этой же ночью Лашкарёв убыл из Константинополя.
С.Л.Лашкарёв в последующие годы находился при князе Потёмкине: и во время путешествия Екатерины II в Крым, и в продолжение войны с Турцией. 16 декабря 1787 года императрица пожаловала ему ещё 400 душ – теперь уже в Полоцкой губернии. Потёмкин относился к Лашкарёву с исключительным доверием и расположением. Однажды в Кременчуге, задержавшись у Потёмкина до поздней ночи, Лашкарёв, не найдя своей шубы, остался ночевать у князя в гостиной на диване. Князь, услышав шорохи, обнаружил Лашкарёва и, узнав о причине, приказал подать ему свою зелёную бархатную с чернобурыми лисицами шубу с Андреевской бриллиантовой звездой и накрыл ею спящего. Потом князь эту шубу ему подарил.
По ордеру Потёмкина от 22 ноября 1788 года Лашкарёву в Крыму на реке Каче было отведено 3.300 десятин земли и сад в Судакской долине. За 2 года до своей кончины Потёмкин, в знак особого своего расположения, подарил Сергею Лазаревичу заказанный в Венеции перстень со своим портретом на голубом камне. Перстень перешёл в наследство его сыну Павлу Сергеевичу, а потом – старшему из внуков.
В 1788 году Лашкарёв удостоился звания статского советника, а после взятия Очакова был назначен для сопровождения Очаковского паши в Петербург. Вернувшись из Петербурга, он управлял Молдавией. В 1789 году удостоился награждения орденом св. Владимира 3-й степени. Во время войны неоднократно был посылаем в Шумлу для переговоров с великим визирем о заключении мира. Он был третьим полномочным на Ясских мирных переговорах, с 10 ноября по 29 декабря присутствовал на 13 сессиях и поставил свою подпись под мирным соглашением. Всё это время Потёмкин не переставал поддерживать с Лашкарёвым связь и направлять ему инструкции о способах оказания влияния на турецкую сторону. В архиве сына Лашкарёва Павла Сергеевича сохранилось около двух десятков писем и т.н. ордеров князя.
По окончании войны Лашкарёв был награждён имением в Минской области с 656 душами, званием действительного статского советника и получил поздравление от А.В.Суворова. Екатерина предложила ему отдохнуть в деревне, но Лашкарёв в деревне не задержался и прибыл в Петербург, не дожидаясь вызова, где ему сразу же нашлось дело: Коллегия иностранных дел поручила ему азиатские дела с правом личного доклада императрице.
Примечательно, что Лашкарёв постоянно делал долги, хотя владел многими имениями и получал большое жалованье. Объяснялось это большими расходами на содержание дома и поддержание своего высокого статуса. Однажды Екатерина шутя спросила его:
- Маленький богатырь (Лашкарёв был малого роста, Б.Г.), долго ли я за тебя буду платить долги?
- Матушка государыня, - ответил тот в тон, - покуда красть не стану.
При вступлении на престол Павла I Лашкарёву было приказано быть членом, т.е. управляющим, Азиатского департамента КИД с еженедельным личным докладом императору. Ему уменьшили жалованье, но компенсировали пожалованием 550 душ в Литовской губернии. Павел относился к нему так же благосклонно, как и его мать, и награды продолжали сыпаться на Лашкарёва, как и прежде: орден св. Анны 2 класса (1798), чин тайного советника (1799), орден св. Анны 1 класса, 30.000 рублей на покупку дома, орден св. Иоанна Иерусалимского (1800).
Однажды Лашкарёв зашёл с докладом к управляющему КИД графу Ф.В.Ростопчину (1763-1826) и застал там фаворита Павла И.П.Кутайсова (1759-1834). Полагая, что беседу двух графов продолжится долго, Лашкарёв поспешил откланяться, чтобы не опоздать с докладом к императору. Иван Павлович предложил Лашкарёву докладывать Фёдору Васильевичу при нём – он не помешает.
- Извините, граф, тут есть секретные бумаги.
- Так что же? Вы знаете, что государь от меня секретов не имеет, и что мне известны государственные тайны поважнее ваших.
- Очень верю, - отвечал Лашкарёв, - но пока не увижу указа о назначении вашего сиятельства присутствующим в Иностранной Коллегии, до тех пор не могу по существу присяги моей открывать вам тайны, мне вверенные.
Кутайсов пожаловался государю, но тот ответил:
- Нет, этого богатыря ты у меня не тронь.
Однажды в кабинете у Павла зашла речь о назначении пристава к только что поступившему в русское подданство калмыцкому народу. Лашкарёв предложил Павлу своего кандидата, а Павел - лицо, КИД неизвестное.
- Почему ты не хочешь С.? – спросил рассерженный Павел.
- Как я смею не хотеть? – ответил Лашкарёв. – Но я его не знаю и прошу только уволить меня от ответственности за него.
Император в гневе встал со стула. Все вскочили, а Лашкарёв, вероятно от испуга, замешкался.
- Скажите! – вскричал Павел. – Он даже забыл, что говорит с государем!
Лашкарёв вскочил, Ростопчин и калмыки молчали: что будет?
- Он непременно на своём настоять хочет? – обратился Павел к Ростопчину.
Тот пробормотал в ответ что-то невнятное.
- У тебя, богатырь, я чаю, и указ готов? – с усмешкой обратился Павел к Лашкарёву.
Сергей Лазаревич бросился к портфелю, и указ был немедленно подписан.
Павел пожаловал семейству Лашкарёвых изобретённый им самим весьма замысловатый герб: в верхнем голубом поле полумесяц символизирует Восток, в красном нижнем грузин с саблей, вложенной в ножны, с жезлом в левой и пальмовой ветвью в правой руке.
Последним актом Лашкарёва при императоре Павле I было составление акта об окончательном присоединении к России Грузинского царства, исполнение акта происходило уже при Александре I. Кстати, Лашкарёв не разделял общего мнения о пользе этого события, полагая, что присоединение Грузии без покорения горцев Кавказа будет стоить Росси много крови и денег. Планировалось послать Лашкарёва в Грузию для приведения её к присяге, но что-то с этим не заладилось. После присоединения Грузии С.Л.Лашкарёв попросился в отставку, что и было ему позволено в 1804 году. Ему сохранили оклад, пожаловали единовременно 6.000 рублей, вручили похвальный лист и золотую табакерку с бриллиантовым императорским вензелем.
Лашкарёв отправился в свои имения, в которых хозяйственного рвения отнюдь не проявлял и отдыхал, пока 19 марта 1807 года не получил письмо от министра иностранных дел генерала А.Я.Будберга (1750-1812) с предложением «принять временную комиссию в том крае, где прежде служение его неоднократно было ознаменовано полными успехами». Оставив семейство в деревне, Лашкарёв явился к Александру в Тильзит и получил устное приказание взять на себя управление Молдавией и Валахией в должности председателя обеих диванов.
Александр I поручил Лашкарёву вступить в переговоры с турками о перемирии (случилась ещё одна русско-турецкая война), и председатель двух диванов неоднократно ездил в турецкий лагерь и вёл переговоры с пашей Мустафой-бейрактаром, который принимал его с большим уважением. И перемирие было заключено. Позже обстоятельства изменились, и перемирие кончилось, после чего Лашкарёв закончил свою миссию в Молдавии и Валахии и вернулся в свою деревню. Он обосновался в с. Дымове Витебской губернии, изредка наезжая в своё имение Озаричи в Минской губернии.
В 1811 году он в последний раз приезжал в Петербург для свидания со своей дочерью, и вдовствующая императрица Мария Фёдоровна изъявила желание его видеть, но он по преклонности лет явиться ко двору не решился. В 1812 году в Дымово нагрянул отряд оккупантов под командованием итальянского полковника с намерением поживиться за счёт помещика и его крестьян. Неожиданно полковник узнал в Лашкарёве своего прежнего благодетеля и покинул Дымово ни с чем.
Сергей Лзаревич оставил 6 сыновей и дочь. Он скончался 6 октября 1814 года в Витебске во время переезда из одного своего имения в другое. Прах его покоится на кладбище монастыря св. Марка.
Комментарий
Помню более-менее отчётливо, как мы праздновали возвращение Крыма в лоно России. Сколько было всего говорено, написано, снято, показано в этой связи, что, конечно, заслуживает всякого нашего одобрения и удовлетворения. Но как-то мало было сказано об истории присоединения Крыма к России, и уж совсем не было упомянуто имя одного из главных виновников этого исторического события – Сергея Лазаревича Лашкарёва. Исправлению этого обидного недоразумения, может, хоть частично послужить мой настоящий скромный компиляционный труд. Б.Г.
[1] Не путать с князем Д.М.Голицыным (1665-1737), лидером т.н. верховников.
[2] Христофор Иванович (Христоф Вильгельм) Петерсон (1735-1789), голштинец на службе России с 1744 г. (паж при дворе Елизаветы Петровны), офицер русской армии в Семилетней и 1-й русско-турецкой войне, участник Фокшанского и Бухарестского конгрессов и переговоров по заключению Кучук-Кайнарджийского мира. Последние годы был дипломатом в Данциге и Мюнхене.
[3] Тимофей Гаврилович Козлянинов (1740-1798), участник 1-й Архипелагской экспедиции и битв при Наполи-ди-Романьи, Чесме и Гогланде, дослужился до звания вице-адмирала.
[4] Представитель шотландского рода де Бальменов. Отец Антона Богдановича прибыл в Россию в царствование Анны Иоановны и вступил в русскую службу майором.
