Воздуха не хватало, на грудь давила вода. Напрасно Матрёша пыталась вырваться из её плена, предпринимая отчаянные попытки, чтобы выплыть. Рядом с ней билась Варвара, колотила ногами, мотала головой, изо всех сил стараясь не захлебнуть воняющей жижи. В глазах плавали круги, дышать становилось всё труднее.
Водяные бесы хищной стаей кружили над ними, то распадались на корявые тени, то сливаясь в одну.
Бесы норовили ущипнуть побольнее, царапались когтями, лупили крыльями по щекам. В ушах колоколом гудели их скрипучие, полные предвкушения голоса:
- ...тесь... очни... есь... да...очни...! Да очнётесь вы, наконец? Старые вороны!
Но Матрёша с Варварой не разбирали слов и не услышали этого странного обращения. Обе уже не реагировали на резкие тормошения и тычки. С каждым движением их силы убывали, уступая место зыбкому забытью.
Наблюдающая за этой картиной в ручное зеркало Андревна, похохатывала над мытарствами девчат. Михаил Юрьевич похрюкивал рядом с ней, в волнении постукивая себя куриной косточкой по лбу.
- Молодец, внучок! Хорошо придумал, да только зря расстарался. – отсмеявшись, подковырнула его бабка. -. Не сработает твоя ловушка. Вишь, двоедушная как бьётся? Она не даст им задохнуться. Не даст... А жаль, право. Хорошая вышла бы жертва!
- Не даст теперь, исправим после. В эту ночь все тропки ведут к алтарю. Там-то мы их и накроем. Так даже будет лучше. Не потонули, так сгорят! А главное - подпитают огонь! Обещаю, бабо - будет жертва. Будет!..
Наблюдала за девчатами и баба Оня, хмурилась да покачивала головой в такт каким-то своим мыслям. Грапа металась вокруг, хваталась за сердце, но ничем не могла помочь Матрёше с Варварой из своей дали. Дрёма торчала рядом – взахлёб перечисляла происходящие в Ермолаево безобразия.
- Накрыло деревню! Сработал пришлый колдунок! Сильный оказался, стервец! И с поддержкой!! Котей до вас не пробился. Спасибо, я смогла, да долго не продержусь...
Грапа её почти не слушала – продолжала нарезать круги вокруг стола.
После пятого круга Оня не выдержала - попросила подругу присесть и успокоиться.
- Уймись уже, Грапа. Всё-равно сейчас туда не попасть. Да и без нас помогут девчатам – вон, как сорока старается.
- Плохо старается! – Грапа хлопнула рукой по столешнице. - Наши совсем... сникли!
- Справится, говорю. Не лотоши! Вон, видишь - колобочек свой крошит. Смотри скорее, пока картинка не сошла.
Картинка в воде уже успела побледнеть, но ещё можно было различить, как корчатся на тропинке девчата, а Инга-сорока просовывает каждой в рот по кусочку от разломанного колобка-проводника.
- Под язык ли кладёт? – прищурилась Грапа.
- Да уж как получится. Главное, что догадалась!
- Получилось! Получилось! – дрёма от радости всплеснула в ладошки. – Вона, Варя приподнялась... И Матрёшка наша очухалась! Получилось!!
- Им бы в деревню вернуться, да ведь не станут! Непременно вперёд отправятся! – Грапа потянулась подвинуть плошку, и от движения картинка взялась рябью и пропала.
Баба Оня не стала возобновлять ритуал, быстро развязала платок и, распустив косу, отхватила от волос небольшую седую прядку. Уколов палец булавкой, капнула на прядку кровью и принялась что-то шептать. После, завернув в лоскуток, вручила волосы дрёме и спросила, помнит ли та, где стоит сделанный Лидией Васильевной домовик.
- То пугало из веника и щепок? – хихикнула дрёма. – Забудешь его, как же.
- Вот и хорошо, что не забыла. Оживить домовика нужно. Нам с Грапой в деревню теперь не пробиться, вся надежда на тебя да на котеича.
- Что ты ещё придумала, Оня? – изумилась Грапа. – Зачем оживлять недоделанное пугало?
- Жертва огню нужна... Неужели не поняла? – баба Оня огляделась вокруг и досадливо поморщилась. – Боюсь, одной меня мало будет, не хватит силы оживить...
- Ты думаешь... – Грапа прижала руку к губам, – думаешь, колдун готовит жертву?
- Не думаю – знаю! Впереди Велесова ночь! Он чёрное дело задумал! Девчата в опасности, Грапа! Огонь остановить без жертвы невозможно... И жертва должна быть добровольной...
Баба Оня говорила отрывисто – видно было, что она сильно волнуется. Но Грапа поняла всё и так.
Присев у стола, затеребила тугой узел, и отчекрыжив от волос клок, проделала тоже самое с булавкой и кровью. Вложив всё в носовой платок, пошептала над ним в свою очередь, и вручила свёрточек дрёме.
- И от меня прими, дрёмушка. Теперь, думаю, сработает!
- Хорошо подумала, Грапа? Мы частичку свою посылаем. Как сгорит – занедужить можем. Это дело опасное.
- Занедужим – излечимся, Оня. Я всегда с тобой! Или мы не подруги?
Наблюдающая за обнявшимися приятельницами дрёма, расчувствовавшись, зашмыгала носом, но ей не дали окончательно расклеиться – подробно стали рассказывать, что предстоит сделать.
- Как оживишь домовика, направь того в чащу. Туда, где камень-алтарь. Присматривать за ним придётся дворовому. Он справится. Я в него верю.
- А дальше-то, дальше что должно? – заторопилась вдруг дрёма. – Возвращаться пора мне, бледнею-ю-ююю...
- Дальше – когда огонь возгорится, домовик должен в него шагнуть... – баба Оня продолжила инструктаж, но дрёма не смогла дослушать – обратившись прозрачным облачком, истаяла у неё на глазах.
- Не успели! – расстроилась Грапа. – Не дослушала до конца, перенеслась обратно!
- Главное она услышала. А дальше котей сообразит. – баба Оня сгорбилась на стуле, разом постарев на несколько лет.
- Ну что ты, Оня, не переживай! Наши справятся. Не в первый же раз! – Грапа заговорила нарочито бодро, только голос подвёл.
- Непросто там, Грапа. Две силы против нас. И замысел их непонятен. Не могу отсюда считать. Про ритуал увидела. Про алтарь да огонь. А цель неясна...
- Да и ну её, цель ихнюю! Главное – перебить им желаемое! На то домовика и оживят!
- Хоть бы так, - вздохнула Оня и медленно начала плести косу.
- А огонь-то непростой должен быть. Неужто из самого... пекла? – слово далось Грапе с трудом.
- Непростой, - согласилась баба Оня. – И живой, огонь-то. Нравный.
– Опять загадки, Оня? Почему не хочешь объяснить?
- Не проси. Не могу. Всё после. А невтерпёж, так сама подумай – зачем к нам девчоночку принесло?
- Девчоночку... ту, рыжую?? – Грапа округлила глаза. – Хочешь сказать...
- Ничего не хочу. Нам остаётся ждать и наблюдать. Это всё, что мы можем сейчас.
Тихонько ворча, Грапа унесла ненужную теперь плошку, а потом собрала всё для чая – следовало укрепить силы подруги, да и себя подбодрить крепким горячим напитком. Хорошо бы было плеснуть туда чего-нибудь покрепче, да только у них не было ни коньяка, ни дедовой настойки.
- Не думай даже! Я не Семён и не котей! Враз засну от таких добавок. – погрозила ей Оня. – Пусть будет просто сладкий крепкий чай. Велесова ночь почти наступила, и чай поможет нам продержаться.
